Бескрайний архипелаг. Книга III

Глава 8

Шлюпка с глухим звуком врезалась в борт. Я быстро привязал её к абордажной сетке, затянул узел и, не теряя ни секунды, начал подниматься. Верёвки под ладонями были мокрые от солёной воды и пота, но руки держали крепко.

Палуба встретила тишиной. Ни души. Будто оказался на борту корабля-призрака. Только Раджеш торчал на смотровой мачте, ворон считая. Рука его безвольно свисала, как у покойника. Заснул, значит.

Скинув на палубу две пушки, шагнул к люку и нырнул в трюм. Все соратники были там — сбились в кучу, видимо, искали защиту от палящего Солариса.

Я медленно проходил мимо ящиков, мимо лиц, что устало смотрели в никуда, пока не заметил то, что выбило землю из-под ног. Сердце коротко ёкнуло, будто кто-то сжал его ледяной рукой.

Калиэста.

Она скорчилась от боли на тряпичной лежанке. Губы тряслись, взгляд метался, слышался стон.

В одно мгновение я оказался рядом с Такеши. Он сидел на табуретке со стеклянным взглядом. Возле него Давид вцепился в обшивку сундука, будто сокровищам грозила опасность.

— Что произошло? — возмущенно крикнул я, встряхнув за плечи якудзу. Взгляд его прояснился.

— А-а, ы-ы, и, и, у!

Твою ж…

— Держи, амиго, — я вручил письменный набор.

Суетливо раскрыв металлическую коробку с канцелярскими принадлежностями, Такеши улыбнулся кромками губ. После он присел возле табуретки, которую использовал как письменный стол.

Вскоре кэнсей передал мне бумажку.

Дорогой друг, мой долг чести обязывает выразить глубочайшую признательность за освобождение из плена подлых насекомых. Вижу беспокойство и яростный пыл в твоих глазах, потому отброшу пустые слова и перейду к сути.

Территория находится под контролем. Никаких нарушений границ. Луи-сан соблюдает дистанцию и не приближается к Калиэсте-тян.

Нита-тян доложила — новенькая отравилась испорченной колбасой, оставленной на солнце.

С уважением, Такеши Тацу.

Я облегчённо выдохнул. Всего лишь отравление.

Погодите-ка!

Какая к чёрту колбаса⁉ Аэлари же вегетарианцы!

— Старина, я вернулся, чтобы заменить тебя на вахте. Теперь твой черёд зачищать периметр на острове. Отправляйся как можно скорее. Шлюпка пришвартована у борта шхуны.

Не стал ждать ответа и метнулся к златокожей красавице. Она корчилась, вцепившись в живот руками. Глаза закатывались, губы бледнели. Выглядела так, будто ещё секунда — и потеряет сознание.

Юаньжу сидела на коленях рядом, сжимая пробирку с мутной бурой жидкостью. Рука её дрожала, но лицо оставалось сосредоточенным.

— Интоксикация, сильная! — бросила она, даже не глядя на меня. — Мои лекарства лишь навредили. Анатомия и особенности организма аэлари вне моей компетенции.

Плевать, справимся.

Отломил дольку астэрии, поднёс к её губам и помог проглотить. Горло Калиэсты дрогнуло, пальцы судорожно сжались, но она справилась.

Как и следовало ожидать, эффект оказался практически мгновенным. Всё же отравление — это не отрубленная конечность. Её дыхание выровнялось, на лице проявилась лёгкая улыбка. Калиэста медленно села, прислонившись ко мне плечом.

— М-м, какой изысканный вкус… — прошептала она.

По телу пробежала дрожь. Уже и забыл, что её голос бьёт током. Отломил ещё кусок, остальное приберёг на будущее.

— Держи. Это целебный фрукт. Расскажешь, что с тобой случилось?

Если мои догадки были верны, сейчас её устами будет говорить Луи, который, кажется, всем здесь по мозгам прошёлся.

— Даже не знаю. Позволь поинтересоваться, сколько времени я была без сознания? Прошли месяца, года? Ты так изменился, Макс. Стал таким… крупным и…

— Кхм-кхм, — перебил я красавицу. — Всего лишь несколько часов. Понимаешь, в трюме плохое освещение, видимо, тебе показалось.

Калиэста смутилась и отвела взгляд. Почувствовала, что я раздражён и взволнован.

— Я жду твой рассказ!

— Может, не стоит? Боюсь, это приведёт к драматичным последствиям.

Вонзился в неё взглядом.

Тяжело вздохнув, прелестница выложила все подробности.

…

Ну Луи!

Ну сволочь!

Хотел напоить эту непорочную девушку и обесчестить⁉

Ноги несли меня на верхнюю палубу. Разбежавшись в несколько широких шагов, впечатал ботинок в дверь капитанской каюты.

ХРУСТЬ!

Дерево треснуло, щепки посыпались, и я влетел внутрь, как буря.

Лежит вампир, спит средь бела дня. Мерзкие зенки его раскрылись, и мы оба поняли, что будет дальше. Он медленно сел, прижавшись спиной к стене, как загнанная крыса, и вскинул руки ладонями вперёд.

— Подожди, Макс…

Активирован особый эффект барбюта «Бастион». Ментальное вмешательство отражено.

— Поздно. Я предупреждал.

Схватил его левой рукой за шевелюру, а правой принялся вколачивать в череп хорошие манеры.

БАМ! БАМ! БАМ!

Зубы летят во все стороны, кровь льётся на пол ручьём. Отшвырнул обмякшее тело. Не хочу больше марать руки.

Пора заканчивать с этим ублюдком. Что будет — то будет.

Я обнажил шпагу и сделал шаг вперёд.

На моё удивление Луи смог прийти в себя. Он прошепелявил разбитыми губами:

— Прошу, выфлушай. Больше никакой магии… Пощады!

Капитан припал на колени, сложив ладони у груди в жесте буддистов. Решил прикинуться святым?

— Назови мне хоть одну причину тебя жалеть!

Кромка лезвия прикоснулась к его шее. Кадык скользнул, проглатывая слюну, и поцарапался о заострённый металл.

— Команда очарована мной. Ефли убьёшь — будет бунт! Я фложу полномочия и помогу фтать тебе капитаном!

Глубоко вдохнул, стараясь вернуть самоконтроль и холодное мышление.

Вот оно, значит, что. Бунт нам точно не нужен. В первую очередь соратники должны узнать правду из уст самого Луи. К тому же, имеется у меня одна идея, как обезопасить экипаж от любых ментальных вмешательств, при этом не становясь убийцей в их глазах.

Усилил нажим, протыкая верхние слои кожи на шее манипулятора.

— Будешь следовать всем моим приказам. Ослушаешься хоть раз — голова с плеч. Не постесняюсь казнить тебя на месте, и никто не сможет меня остановить. За слова отвечаю, в отличии от тебя. Кивни, если понял!

Луи затряс головой, как болванчик.

— Так-то лучше. А теперь приведи себя в порядок и жди в каюте, пока я приглашу тебя на совещание выживших.

Небрежно швырнул на пол остатки астэрии. Не хочу, чтобы ублюдок напугал женщин. Ни к чему им видеть следы моей жестокости. Не лицо — а сплошная кровавая гематома. Один глаз полностью заплыл, второй вообще вытек.

Выходя из каюты, я принюхался к крови, в которой был испачкан кулак.

Какая мерзость! Братишка точно побрезговал бы.

И когда я начал в этом разбираться?

Вымыл руки в остатках воды возле камбуза и вернулся в трюм. Увидел шокированные лица соратников, которые, как любопытные сурикаты, выстроились у входа.

— Всё в порядке. Луи жив-здоров. Как только наши охотники и ремесленники вернутся на корабль, капитан вам всё объяснит.

Мои слова не произвели ожидаемого эффекта, и женщины решительно направились наверх, но я перегородил им путь.

— Луи желает побыть один, попросил не беспокоить. Пожалуйста, будьте терпеливы.

Навык «Хитрость» повышен до 14 уровня.

С этого и надо было начинать. Никто не рискнул потревожить капитана. Выжившие разбрелись по трюму. Одни вернулись к прерванным делам, другие рухнули в гамаки.

Я же поднялся на палубу принять дозор. Свежий морской ветер ударил в лицо, бодря и отгоняя мрачные мысли. Пора разбудить смотрового.

— Раджеш! — рявкнул я, задрав голову. — Спустись на минуту. Разговор есть!

В ответ донёсся неразборчивый ворчливый акцент — что-то между ругательством и пьяной песней. Через несколько секунд он был передо мной. Несмотря на заспанные глаза, взгляд его оставался цепким, орлиным. Каждый раз поражаюсь, как идеально мимик вживается в роль.

— Чёртов ром, — выплюнул он, почесывая затылок. — Стоит хряпнуть лишнего — и я падаю рожей в подушку, как подстреленный. Чего звал? Решил пропесочить за нарушение дисциплины?

— Наоборот, я с подарком, — протянул ему потёртую, но рабочую подзорную трубу. — Нашёл себе новую. Эта теперь твоя.

Раджеш принял предмет с почтением, словно королевский скипетр. Его пальцы, покрытые мозолями от канатов, бережно скользнули по латунному корпусу.

— Заценю на практике, — кивнул он, и в глазах вспыхнул азартный огонь. — За мной не заржавеет!

Мимик рванул обратно на смотровую площадку с такой стремительностью, словно от этого зависела наша жизнь. Припав к окуляру, медленно обвёл горизонт, а затем бросил мне жест «Окей». Теперь ни один проклятый пират или иной морской дьявол не проскользнёт мимо бдительного ока нашего караульного!

Главное — держать этого парня подальше от рома.

Близился вечер. Соларис прикоснулся к морской глади, обещая вскоре уступить место Вортане.

Я торчал на корме последние четыре часа, впиваясь взглядом в стык неба и океана, одновременно наблюдая за капитанской каютой.

Движение у острова заставило мышцы напрячься. Шлюпка отделилась от берега и поползла по зеркальным волнам. Наши возвращаются.

Достал новую подзорную трубу и решил, как выразился Раджеш, «заценить на практике». Матово-чёрный металл холодил ладонь, а серебряная полоса, обвивавшая корпус посередине, мерцала в угасающем свете. Покрутил блестящий регулятор зума, выворачивая его на максимальное увеличение.

Святая Дева! Разница просто колоссальная. Стекло кристально чистое, без единой соринки или помутнения. Не то, что бывшая с замыленными линзами. В новый окуляр я мог разглядеть даже недельную щетину Эстебана, яростно работающего вёслами, как и всю информацию о личности. Его лицо было мрачным, а губы непрерывно шевелились, испуская проклятия, которые, к счастью, поглощал рёв прибоя.

Сунув трубу в сумку, рванул к абордажной сетке и дождался вояку.

— Что-то пошло не так? — спросил я, уловив в его глазах взволнованность.

Эстебан, не говоря ни слова, вытащил из сумки Ханны пушку.

— У нас всё готово, — процедил он сквозь зубы. — Но кататься придётся ещё раз десять. До темноты не успеем. — Эстебан бросил нервный взгляд на темнеющее море. — В акватории видели здоровенную тварь. Такую, что шлюпку проглотит и не подавится. А на острове ночевать… — Он сплюнул. — Так себе идея. Эти сильванты шныряют туда-сюда, как будто потеряли что-то важное. Глаз не сомкнёшь! — Эстебан сжал моё предплечье с силой стального капкана. — Давай-ка лучше ты с нами.

Видимо, пока я сверлил взглядом капитанскую каюту, упустил некое морское чудовище, которое решило объявить эти воды своей территорией. Раджеш тоже проглядел?

Я поднял голову и едва не выругался. Он опять уснул!

Неужели кто-то из наших вышел за лимиты охоты, забрав лишнего? Наверняка не все прочитали информацию из глифа с предупреждением о том, что промысел должен быть умеренным, и только характеристика удачи позволяет раздвинуть эти рамки.

— По-хорошему, — Эстебан понизил голос до хриплого шёпота, — лучше бы вообще сваливать отсюда к чертям собачьим. — Он постучал пальцем по виску. — Чуйка именно так и шепчет, брат.

Я медленно кивнул, тоже ощущая призрачную опасность. Словно некая сила не рада нашему присутствию в местных водах.

— Предлагаю сделать пару рейсов и отчаливать, — подытожил я, сканируя взглядом линию горизонта. — Нет смысла испытывать судьбу.

— Оставим пушки? — В его глазах мелькнула жадность, смешанная с опаской.

— Моя сумка за раз может вместить как минимум четыре орудия, — усмехнулся я. — Предлагаю не тратить время на болтовню!

В подтверждение своих слов решил наглядно продемонстрировать функционал легендарного рюкзака. Медленно, словно фокусник на представлении, я снял с плеч невидимую сумку. Эстебан уставился на меня как на безумца.

Но выражение его лица резко изменилось, когда из пустоты материализовалась моя карманная девятифунтовая пушка. Челюсть Эстебана отвисла, а глаза округлились.

Пока плыли на берег, рассказал вояке правду о столь полезном трофее, попросив не распространяться об этом.

Первым рейсом мы вывезли пять орудий — вместе с Гансом и Олафом. Вторым доставили бочки с водой. Третий, с ремесленниками на борту, был самым напряжённым.

В один момент, когда ночь окончательно опустилась на воду чернильным покрывалом, неподалёку от шлюпки проплыло продолговатое тёмное пятно. Чудовище размером с нашу шхуну скользило бесшумно, оставляя за собой фосфоресцирующий след на поверхности воды. Сердце замерло, а затем забилось с бешеной скоростью, отдаваясь в висках ударами.

В этот момент мои руки заработали с такой силой, что деревянные вёсла застонали, грозя расколоться. Все в лодке застыли, боясь пошевелиться. Даже дышали через раз.

Тварь сделала плавный разворот, описав полукруг вокруг нашей крохотной скорлупки. Одно движение гигантского хвоста — и мы отправимся на дно вместе со всеми своими надеждами.

К счастью, обошлось. Монстр, будто потеряв интерес, скрылся в глубине.

Когда последний человек ступил на палубу шхуны, я почувствовал, как напряжение отпускает мои плечи. Мы успели. Пронесло!

Паруса на судне взметнулись вверх, наполнились ветром, и корабль рванул прочь от опасного места. Команда молча наблюдала, как остров превращается в крошечную точку на горизонте. Никто не произносил ни слова, но в глазах каждого читалось облегчение, смешанное с тревогой.

Теперь с каждого борта угрожающе выглядывало по пять бронзовых дул. Значит, мы готовы к любым вызовам! Запасов хватит на несколько недель плавания. Одним словом — сатисфакция.

Осталось лишь завершить незаконченное дельце.

Когда первые звёзды проступили на небосводе, я попросил всех собраться на палубе для совещания. Соратники стекались молча — заинтригованные и уставшие после продуктивного рабочего дня.

Приблизился к капитанской каюте, чувствуя на себе взгляды всего экипажа.

ТУК-ТУК-ТУК!

Звук разнёсся по притихшему кораблю.

— Друзья, — начал я, обернувшись к застывшей в ожидании команде. — Луи Дюваль хочет вам кое-что рассказать!

И в тот самый миг дверь каюты медленно, со крипом отворилась, выпуская наружу целёхонького капитана. Поначалу он держал осанку, расправив плечи, но мгновенно скоксился под моим суровым взглядом.

Очень уж интересно, какую речь заготовил Луи. Попытается выкинуть что-нибудь подлое или сдержит слово? Скоро узнаем.

Намеренно стоял рядом с ним, не спуская ладони с рукояти шпаги.

Образовался круг из восемнадцати выживших, включая грызлингов и аэлари. Лишь Раджеш продолжал находиться на верхотуре мачты, при этом навострив уши.

— Господа, с глубокой благодарностью за оказанное доверие я объявляю о добровольном отречении от звания лидера и капитана нашей скромной коммуны. Ради гармонии, чести и пользы для общего дела.

Присутствующие, мягко говоря, впали в ступор. Спустя мгновение я ощутил на себе взгляды исподлобья от столь неожиданной риторики. Пришлось незаметно наступить на ногу Луи, намекая на продолжение речи.

— Позвольте признаться: я, безусловно, выходил за рамки своих полномочий, не стесняясь прибегать к навыкам убеждения и очарования. Я просил вас о любви, почтении и… — его голос дрогнул. — Что особенно тяжело признать — делиться со мною частичками ваших сокровищ.

Поднялся хай. Выжившие потряхивали кулаками и возмущённо голосили.

— Думаю, чё за беспредел с капустой⁈ — прорычал Янис. — Куда пропадают осколки? А тут ты всплыл, гнида. Сча будешь платить по счёту!

— Крыса позорная! — кратко, но эмоционально поддержал его Густаво.

— Тишина! — рыкнул я, прерывая галдёж и намерение горячих мужчин почесать кулаки. — Это ещё не всё. Луи забыл рассказать о том, как он поступил с Калиэстой.

Субъект всеобщего негодования сглотнул слюну и попытался подобрать слова. Золотая девушка вздрогнула.

— Каюсь. Прелестная аэлари плохо себя чувствовала по моей вине. Ведь именно я предложил барышне отведать рома, дабы позволить ей расслабиться и стать… более сговорчивой и раскрепощённой. Мне очень хотелось побольше узнать о их культуре и…

— Подлец! Негодяй! За борт его! — голосила женская половина выживших. Мужская же, в большинстве своём, не могла поверить происходящему и хлопала глазами.

Я поднял руку вверх, требуя внимания.

— Это все твои грехи?

— Если упустить из виду прискорбный инцидент с щенком в детстве и незначительное присвоение чужого леденца — то, безусловно, моя совесть кристально чиста. В завершение признаю: власть вскружила голову, а корысть, увы, одержала верх. Теперь же, с глубочайшей надеждой в сердце, взываю к милосердию нового капитана. И, смею утверждать, никто не усомнится, что именно Макс по праву заслужил эту честь. Он доказал это не словом, а…

— Заткнись, собака, — перебил его Эстебан, смачно топнув ногой. — И без тебя разберёмся, кто будет рулить, — он сделал шаг вперёд. — Все вы знаете меня как добропорядочного, пусть и строгого человека. Предлагаю свою кандидатуру на освободившийся пост!

Он резко ударил себя кулаком в грудь — не для показухи, а как клятву. Рука осталась лежать на месте, будто прижимая к сердцу невидимый обет.

— Устроим демократические выборы, — поддержал я инициативу и обратился ко всем. — Помимо меня и Эстебана, будут ли ещё желающие баллотироваться?