Бескрайний архипелаг. Книга III

Глава 24

Интерлюдия. Резиденция Бенджамина Бернаскони.

Лидер фракции застыл в кресле-качалке, погружённый в созерцание танцующих языков пламени. Огонь в камине метался и извивался, отбрасывая причудливые тени на стены спальной комнаты, но взгляд вестника был устремлён не на эти золотые всполохи, а в бездонную пропасть собственных мыслей. Плед плотно окутывал его тело, даря чувство уюта.

Бенджамин родился в холодных краях, где от собственного дыхания борода покрывалась инеем. Жара становилась для него испытанием. Но судьба подарила ему спасение в лице талантливого воина, чьи возможности позволяли проводить манипуляции с температурой. Этот самородок мгновенно стал телохранителем Бенджамина и зачастую охлаждал комнату.

Поздний вечер окутал город. Вестник всё продолжал безмолвную вахту в кресле, мучительно ожидая возвращения того, кто был ему дороже родного брата.

И вот — долгожданный стук в дверь разорвал пелену томительного ожидания.

— Мудрейший, всё готово, — голос Абдуллы прозвучал глухо сквозь деревяную створку.

Лидер фракции рывком поднялся с кресла, плед упал к ногам. Руки дрожали, но не от холода, а от нервного напряжения, которое копилось в нём часами.

Покинув личные покои, Бенджамин почувствовал облегчение, когда увидел друга в здравии. Эти двое прошли через огонь и воду, разделили горечь поражений и сладость побед, съели не один пуд соли вместе.

Коридоры резиденции казались бесконечными. Каменные своды поглощали звук их шагов, создавая гнетущую атмосферу подземелья. Второй этаж встретил их тяжёлыми дубовыми дверями рабочего кабинета. Именно там до постройки форта собирались первые лица фракции для обсуждения важных вопросов.

Лидер в компании советника последовал внутрь, к массивному овальному столу, который мог принять двадцать человек. Несколько канделябров отбрасывали скупые лучи, лишь слегка освещая вместительное помещение. Сквозь огромное окно открывался панорамный вид на площадь Славы. В мерцающем свете факелов едва различимые силуэты архитекторов продолжали работу над мемориалом. На нём будут выгравированы имена тех, кто сегодня отдал жизнь при защите Новой Земли.

Бенджамин величественно опустился на своё место во главе овального стола. Абдулла же расположился справа от него.

— Мой дорогой друг, — голос лидера фракции прозвучал с неподдельной заботой и переживанием. — Как же радуется сердце видеть вас живым и здравым!

Бенджамин по-отцовски положил руку ему на запястье. Абдулла тут же склонил голову. Лицо советника исказилось в угодливой гримасе благодарности, а в глазах промелькнула та хитрая искра, которая всегда предшествовала его самым изощрённым льстивым речам.

— О, всемилостивейший господин! Если б не наш светлейший главврач… — он поднял взгляд к потолку, словно благодаря небеса, — не восседал бы ваш покорнейший слуга в этом зале рядом с вами, а покоился бы уже в объятиях вечного мрака.

Советник скривился на мгновение, вспоминая жуть, которую ему пришлось пережить, и продолжил:

— Или, что ещё страшнее представить, превратился бы в жалкий овощ, лишённый разума и воли. — Он нервно потер руки, показывая волнение. — Пришлось, признаюсь со стыдом, слегка… как бы деликатнее выразиться… распечатать неприкосновенный запас. Более десяти драгоценных астэрий ушло на зелье великого исцеления.

Абдулла опустил голову ещё ниже, изображая глубокое раскаяние:

— Молю о прощении за такую… непростительную роскошь, наимудрейший. Быть может, недостоин я подобных трат…

Бенджамин тепло улыбнулся.

— Не терзайте себя излишними сомнениями, — вестник покачал головой. — Человеческая жизнь, особенно жизнь столь преданного соратника — бесценна. Мы непременно организуем новый поход в проклятые земли Клыколесья для сбора целебного плода. Наши доблестные воины с каждым днём становятся сильнее, их мечи острее, а сердца храбрее. На этот раз я убеждён, что всё обойдётся без потерь.

Выражение лица Бенджамина внезапно изменилось. Брови слегка нахмурились, а в голосе появилась едва уловимая строгость:

— Однако скажите мне честно, что же на вас нашло в тот злополучный момент? Неужели ваш острый ум не подсказал, насколько опасен и непредсказуем Макс Фаталь?

При упоминании имени лицо Абдуллы передёрнуло. Маска угодливости слетела, уступив место неприкрытой злобе и отвращению. Руки его затряслись в мелком треморе.

— Было невыносимо, — прошипел он сквозь стиснутые зубы, — … просто невыносимо наблюдать, как этот наглый выскочка, этот самонадеянный мужлан… посмел бесцеремонно взобраться на трибуну!

Абдулла резко встал, его глаза горели фанатичной преданностью:

— Прямо во время вашего выступления! Он осмелился сделать замечание вам — великому провидцу! Моё сердце не могло вынести подобного святотатства!

Бенджамин внимательно наблюдал за вспышкой эмоций. Его проницательные глаза словно заглядывали в самую душу советника, пытаясь найти какую-то важную деталь.

— Абдулла, — голос лидера фракции зазвучал тверже. — Впредь будьте сдержаннее и профессиональнее в своих порывах.

Лидер фракции переплёл пальцы в замок, одарил собеседника суровым взглядом и продолжил:

— Нынешнее положение дел позволяет Фаталю находиться на первых ролях. К тому же, — и здесь в голосе Бенджамина прозвучало нечто похожее на восхищение, — ему удалось весьма деликатно и изящно уладить щекотливый вопрос с кайтами. Признаюсь, впервые видел, как гордый и непокорный народ трясся в настоящем ужасе. — Вестник покачал головой и зацокал. — Кое-кому среди нас двоих явно не хватает терпения и… дальновидности.

Абдулла мгновенно сник, словно проколотый шар. Вся его фигура выражала покорность и раскаяние. Он опустился на колено перед креслом лидера.

— Вы, как всегда, безмерно правы, мой господин и учитель. Прощения прошу за свою горячность и недальновидность. Ваша мудрость — свет во тьме моего неразумения.

Когда Абдулла поднял голову, Бенджамин невольно замер. То, что он увидел на правой щеке советника, заставило его закашляться. В причину скудного освещения сразу и не заметил. Из-под глубокого капюшона, скрывающего лицо практически полностью, выглядывали шрамы разных оттенков, складывающиеся в зловещую картинку. Лидер фракции пальцем отодвинул ткань и увидел демоническую улыбку. Широкий оскал с множеством зубов мертвенно-черного цвета, а над ними — два кровавых кругляша, словно глаза самого дьявола.

Даже борода и бакенбарды выпали на этом участке лица, лишая облик последних остатков симметрии. Выглядело так, будто Абдулла носил маску исчадия ада, которую нельзя было снять.

Бенджамин медленно откинулся в кресле, пытаясь совладать с потрясением. Голос провидца прозвучал с осторожной деликатностью:

— Неужели наш легендарный целитель, чьи руки творят чудеса, не смог вылечить вас полностью?

Лицо Абдуллы исказилось гримасой ярости. Он резко сжал кулаки, а из горла вырвался звук, больше похожий на скрежет металла по камню:

— Мой рассудок острее бритвы, а тело крепче стали, как и прежде! Но этот… этот проклятый шрам… — советник инстинктивно прикрыл изуродованную щеку ладонью, словно пытаясь спрятать от мира своё уродство. — Доктор развел руками. Сказал, что бессилен против подобной метки, — голос Абдуллы дрогнул от унижения. — Лидеру фракции лучше не появляться на людях в компании такого… чудовища. Не желаю позорить ваше светлое имя своим отвратительным видом.

Бенджамин почувствовал, как в груди разгорается праведный гнев. Его пальцы забарабанили по столу — сначала медленно, затем всё быстрее. Вестник резко поднялся, глубоко вдохнул, словно пытаясь потушить пламя возмущения.

— Прекратите немедленно! — голос лидера фракции прогремел под сводами зала с такой силой, что пламя свечей задрожало. — Или я посчитаю, что вы питаете недостойные мысли обо мне!

Бенджамин занес ладонь над столом, готовясь обрушить её с сокрушительной силой, но в последний момент сдержался. Вместо удара он медленно опустил руку.

— Довольно самобичевания. Приступим к делу — время не ждёт. Вам удалось выполнить поручение?

И тут произошло невероятное. Впервые с момента встречи на лице Абдуллы проскользнула довольная улыбка. С учётом шрама это выглядело как двойной оскал. Он поднялся с колен и вновь уселся на стул.

— О да, всемилостивейший господин, — прошелестел советник змеиным шепотом. — Весь поминальный вечер я не сводил глаз с цели, наблюдая из окна гостиницы на противоположной стороне от таверны, — Абдулла облизал губы. — Мне удалось проникнуть в самые потаённые уголки разума как простых горожан, так и экипажа нашего демонического капитана. О, какие сокровища там скрыты!

Глаза советника полыхнули, а по его лицу расползлись волны наслаждения. Копошиться в чужих мозгах, подглядывать за тайными мыслями, узнавать секреты, которые люди прятали даже от самих себя… это было для него величайшим наслаждением, граничащим с одержимостью.

В детстве Абдуллы, когда сверстники в школе, насмотревшись блокбастеров о супергероях, мечтали о невидимости, крыльях или стальных мускулах, он с трепетом желал лишь одного — видеть людей насквозь, проникать в самые тёмные закоулки их душ. Архипелаг зачастую воплощал в реальность смелые мечты, и существа получали то, чего они потаённо желали.

— И каков же наш Макс Фаталь? — не сдержался от жгучего любопытства Бенджамин, подавшись вперёд.

— Вы не поверите, о мудрейший. Деньги для него далеко не первоцель, власть — скорее ноша, — советник покачал головой с притворным изумлением. — Слава и признание тоже находятся далеко от вершины приоритетов.

Он сделал театральную паузу, наблюдая за реакцией правителя:

— Что касается женщин… Фаталь весьма консервативен в этом вопросе и, судя по всему, состоит в отношениях с экзотичной аэлари. Правда, старается тщательно скрывать сей факт.

Бенджамин задумчиво почесал затылок, его глаза сощурились. Вестник любил эти интеллектуальные дуэли, попытки разгадать человеческую природу:

— Позвольте предположить… Он живёт битвами и приключениями? Типичный адреналинщик, жаждущий острых ощущений?

— Частично верно, но далеко не полная картина, — Абдулла склонил голову с подхалимским почтением. — Может быть, ещё одна попытка, о всевидящий?

Но тут выражение лица Бенджамина внезапно стало беспокойным.

— Признаюсь, я в полном смятении, — провидец взглянул на часы в интерфейсе. — Время поджимает, дорогой друг. Через двадцать минут капитан Фаталь переступит порог этого зала для важного разговора.

Лидер фракции строго посмотрел на советника.

— Потому прошу вас — говорите прямо.

На мгновение по изуродованному лицу Абдуллы пробежала тень животного страха. Однако он мгновенно взял себя в руки, натянув привычную маску угодливости.

— Больше всего на свете Макс жаждет спасти Землян, — прошептал советник, и в его голосе прозвучала едва заметная насмешка. — Хочет, чтобы наша фракция не просто выжила, но заняла достойное место под солнцем, стала великой и могущественной. Он мечтает о царстве справедливости, доброты и прочих детских грезах. В прошлой жизни работал стражем порядка в отделе борьбы с наркотиками. Спасал молодых людей от пагубных веществ, вытаскивал их из лап смерти. Неоднократно рисковал собственной жизнью ради друзей. Уже здесь, в Архипелаге, совершил немало подвигов — за это его боготворит команда. Недовольны разве что ежедневными изнурительными тренировками да скудными порциями горячительного после вахты.

Бенджамин медленно опустил веки, пальцы его мягко массировали переносицу. Вестник погрузился в транс, обрабатывая полученную информацию через призму своего жизненного опыта.

И вдруг его лицо преобразилось. Глаза распахнулись, и в них вспыхнула искра гениального озарения.

— Превосходно, мой верный друг, — голос лидера фракции зазвучал с удовлетворением стратега, нашедшего недостающий элемент головоломки. — У меня созревает весьма интригующая мысль о том, как обратить его удаль нам на пользу.

Абдулла осторожно поднял указательный палец, словно школьник, просящий разрешения высказаться. Движение было робким, почти раболепным.

Бенджамин милостиво кивнул, даруя позволение.

— Осмелюсь добавить пару критически важных моментов, всемудрейший, — прошелестел советник, наклонившись вперед с конспиративным видом. — Фаталь поразительно доверчив к тем, кого считает союзниками. Но если его разгневать… — Абдулла содрогнулся, — становится совершенно непредсказуем и опасен. С врагами он безжалостен, как сама смерть. Правда, есть одно исключение… — голос Абдуллы понизился до зловещего шепота. — Если враг человеческих кровей, Фаталь склонен к милосердию. Была в их команде весьма… интересная личность.

Советник сделал паузу, подбирая нужные слова.

— Некто натворил немало бед, но по итогу оказался всего лишь чистильщиком гальюна. А ведь раньше именно эта личность была капитаном «Ветра перемен»…

— Любопытнейшая деталь, — Бенджамин прервал рассказ, его брови сошлись к переносице в выражении глубокой задумчивости. — Однако ваша оценка капитана, смею заметить, звучит в явном противоречии с предыдущими словами о его благородстве.

— Молю вас, выслушайте до конца! — Абдулла всплеснул руками, в его голосе прозвучали нотки отчаяния. — Речь идёт о Луи Дювале — градоначальнике по классу личности со способностью к внушению и управлению толпой. Он узурпировал власть с помощью своих паранормальных способностей, принуждая людей к уважению и покорности. Даже требовал от добытчиков сдавать ему лично все осколки и глифы для собственных нужд. Я считал образ в умах всего экипажа, затем вышел на его след, провел настоящее детективное расследование и даже лично с ним встретился. Поверьте, господин, Луи оказался на удивление достойным и благородным человеком!

Абдулла невольно улыбнулся, наблюдая, с каким интересом его слушает собеседник, и продолжил:

— Несмотря на все свои прошлые ошибки, он сумел искренне раскаяться и добровольно отказался от любых притязаний на власть и роскошь. Сейчас он прячется в жалком притоне на окраине города, дрожа за свою жизнь. Если бы вы только знали, через какие муки ему пришлось пройти на том корабле…

Бенджамин внимательно изучал лицо советника. Подобное поведение было совершенно нехарактерно для хитрого и расчётливого Абдуллы.

— Полагаете, что Луи может оказаться нам полезен? — осторожно поинтересовался правитель.

— Клянусь вам своей жизнью! Мы навсегда забудем о любых распрях с этим человеком. Луи способен убедить самого дьявола следовать святым заповедям! — советник вдруг осекся, его лицо потемнело. — Разве что о Фаталя споткнулся. Ни единого раза не смог пробить его демоническую ментальную защиту. — Он инстинктивно коснулся шрама на щеке, и в глазах мелькнула боль. — Впрочем, я и сам недавно попытался проникнуть в его разум и уже тысячу раз пожалел об этом безрассудстве.

— Похоже на игру с огнём, — усомнился Бенджамин.

— Но представьте только! — проигнорировал Абдулла. — Насколько сплочёнными, трудолюбивыми и преданными станут наши люди, если в их сознание заложить правильные семена! С вашим божественным даром предвидения и такими мощными союзниками, как Луи и Макс, нас ждёт воистину великое будущее!

Бенджамин осторожно коснулся указательными пальцами висков, пытаясь спровоцировать внеочередное видение. Как и в бесчисленные предыдущие разы, они не пришли. Вестник не прекращал попыток, несмотря на то что после каждой неудачи голова начинала кружиться от усталости. Но система неизменно сообщала о повышении навыка.

Внезапно глаза Бенджамина распахнулись, и в его взгляде появилось что-то новое — подозрение.

— Абдулла, — голос правителя стал холодным, а обращение сменилось с формального на личное, что было тревожным знаком, — а ты уверен, что сам не оказался под воздействием чар манипулятора? Быть может, совсем не зря капитан Фаталь устроил ему столь сладкую жизнь в качестве чистильщика?

Но Абдулла только усмехнулся. Он распахнул мантию, словно фокусник, готовящийся к главному трюку, и продемонстрировал амулет, висевший на груди.

Спиралевидный артефакт чем-то напоминал Вортану из серебристого металла, который мягко пульсировал синим светом.

— Я тщательно подготовился, прежде чем навестить Луи. Этот предмет полностью нейтрализует любые попытки ментального внушения. Приобрёл его у Ойстэра за немалую цену.

Абдулла бережно спрятал амулет.

Бенджамин долго и пристально смотрел на советника. Наконец, он медленно кивнул, но в его глазах всё ещё читалась настороженность:

— В таком случае нам предстоит многое тщательно обдумать перед решающей беседой с носителем легендарного демона. В наших интересах сделать так, чтобы Луи был в безопасности, а капитан Фаталь при этом остался на нашей стороне. Через десять минут он будет здесь, и я намерен извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду!