Бескрайний архипелаг. Книга III

Глава 14

Интерлюдия.

Двадцать вексов тому назад, по воле случайности или богов, на постоянном острове первого ранга оказалось десять тысяч новоприбывших землян. Выжившие получили стартовую задачу: уничтожить смотрителя и завладеть «Сердцем острова» за две недели.

Никто не ожидал, что перенесённые с родной планеты в Архипелаг люди смогут объединиться. Но страх и инстинкт выживания творили чудеса. К тому же, среди всех выделялся лидер, который сумел дать надежду человечеству. Под его руководством к пятому дню на берегу гигантской бухты вырос небольшой город.

Новая Земля по форме чем-то напоминала неровный семиугольник, который был «надкусан» с восточной стороны. В этом «укусе» раскинулась широкая, словно горизонт, бухта Надежды, как её прозвали выжившие.

Выбор места для поселения был стратегически обоснован. Защищённая естественным рельефом гавань обеспечивала безопасность от штормов и… чего-то другого, что люди инстинктивно чувствовали, вглядываясь в глубины океана. Но главное сокровище скрывалось под землёй. Прямо возле берега зиял пролом шахты с осколками бездны, мерцающими синим светом в темноте. Этот гарантированный атрибут островов первого ранга обещал быстрое развитие будущей фракции.

Новая Земля была диаметром более трёх сотен километров, что сопоставимо с Исландией. Настоящий материк по меркам Архипелага. Это был не просто остров, а целый мир — богатый ресурсами, возможностями и, конечно же, опасностями.

Джунгли пульсировали жизнью. Местная дичь, чьё мясо насыщало целый город, соседствовала с хищниками, способными разорвать человека в клочья за считанные секунды. Каждый поход за добычей был игрой со смертью. В первые дни охотники возвращались не только с трофеями, но и с телами погибших товарищей.

Пятая ночь навсегда врезалась в память выживших. Вортана окрасилась в багровые тона. Большая часть выживших видела сны, когда первые твари вылезли из подземных нор. Вначале в поле зрения наблюдательных постов показалась пара тёмных силуэтов. Затем — десятки. Сотни. Тысячи.

Твари наступали волнами, захлёстывая оборону новопостроенного города. Люди дрались отчаянно, орудия не умолкали до рассвета. К утру половина населения лежала мёртвой. Улицы превратились в реки крови. Люди не просто победили — они переродились, изменились внутренне, ведь в ту ночь осознали, в каком жутком месте им предстоит выживать. Богатства, добытые с тысяч поверженных врагов, складывались в массивные холмы для будущего перераспределения. Так и закалилась сталь.

К восьмому дню пребывания в Архипелаге полторы тысячи лучших воинов и воительниц собрались в дальний поход. Их целью была «Пустыня смерти» — бесплодные земли, раскинувшиеся на юго-западе острова. Разведка доложила, что именно там обитал смотритель. Это место напоминало природную ловушку: со всех сторон его окружали непроходимые горные хребты, вершины которых терялись в облаках. Войти туда можно было лишь через узкий перешеек, расположенный ближе к центру острова.

Выжившие столкнулись с исполинским пауком двухсотого уровня, который призывал сонмы насекомых во время битвы.

Из той бойни в город вернулась лишь треть воинов. Израненные, обожжённые, с лицами тех, кто выжил там, где выжить было невозможно. Но они несли с собой трофей, ради которого отдали тысячу душ.

Сердце острова первого ранга видом своим напоминало золотистый камень, пронизанный алыми жилами. По размеру артефакт был сравним с футбольным мячом и пульсировал живой силой. Удержать его в руках было непросто, поскольку биение, исходившее от него, пробирало до самых костей.

Никто не ожидал, что победа над смотрителем станет не концом испытаний, а лишь началом новых проблем. Погибших даже не успели помянуть, когда среди людей разгорелся конфликт. Настал критический момент. Основание фракции и постройка главного форта требовали единого решения, единой власти. Но кто возьмёт на себя бремя лидерства?

Два человека встали во главе противоборствующих сторон.

Бенджамин Бернаскони в прошлой жизни был членом теневой элиты. В Архипелаге же — обладателем легендарного класса личности «Вестник». Он предпочитал проводить время с пользой вдалеке от опасностей, решая насущные вопросы: постройка города, налаживание логистики и производств.

— Мы выживем благодаря порядку и контролю над ресурсами, — скандировал он своим последователям, стоя на самодельном подиуме у центральной площади.

«Полководец» Александр Холодов, генерал-лейтенант воздушно-десантных войск в прошлом, был его полной противоположностью. Каждый мускул его тела был натренирован для войны. Он лично возглавлял атаку на смотрителя, погрузив свой двуручный топор в голову чудовища.

— Нам не нужны политики и интриганы! Выживают не самые умные, а самые сильные. И самые верные друг другу, — рычал он, стоя перед своей армией.

Междоусобицы превратились в открытые столкновения. Сторонники двух лидеров сходились в кулачных боях, а порой и с оружием. В воздухе витало предчувствие гражданской войны, которая могла поставить крест на выживании человечества.

Когда напряжение достигло предела, старейшины обеих сторон собрались у подножия утёса. Именно там, среди разбитых камней и первых могил, где покоились павшие в самых ранних схватках за выживание соратники, прошло решающее собрание. Место было символичным — на этой земле начиналась их общая история, когда они впервые увидели друг друга, и здесь же должно было решиться, будет ли у неё будущее.

Обстановка была гнетущей. Ни криков, ни споров. Только усталые, выжатые люди, которым больше не хотелось умирать зря. После коротких переговоров стороны пришли к соглашению. Не по принуждению и не из слабости. Просто все понимали: следующим шагом станет бойня. Тогда и приняли решение. Прямые выборы. Честные. Открытые.

В день голосования люди пришли на площадь центрального квартала ранним утром. После того как претенденты произнесли вступительные речи, начался процесс. Две с половиной тысячи человек отдали голоса за Бернаскони. Полторы тысячи выбрали Холодова.

Бенджамин Бернаскони стал официальным лидером фракции. Его девиз звучал резко и просто: «Единство ради выживания. Контроль ради прогресса.»

Уже на следующее утро случилось непредвиденное. Те, кто поддерживал Холодова, назвали себя «Северянами» и молча покинули город. Шли с минимумом вещей, забрав только оружие и самое необходимое. Никто не стал их останавливать. Не потому, что боялись, а потому что поняли: стоит попытаться — прольётся кровь.

Через три дня на северном мысе бухты «Надежды» выросло новое поселение. Оно больше напоминало военную базу, нежели город. Грубые бревенчатые стены, натянутые сетки, дозорные башни, укреплённые сторожевые посты — всё говорило о том, что Северяне готовились не жить, а выстоять.

И всё же обе стороны не теряли разум. Враги по-прежнему были повсюду. Дикие твари не сидели на месте, ведь зачастую мигрировали колониями, порой приближаясь к поселениям на опасные расстояния. Помимо внутреннего врага был и внешний. За всё время присутствия людей на Новой Земле предпринялись две попытки захватить остров.

Негласное соглашение о сосуществовании не обсуждали вслух, но оба лидера его соблюдали. Бернаскони делился добытыми из шахты осколками и камнями бездны. Он понимал, что от ценного ресурса зависит развитие городов и самих людей. И если перекрыть кислород Северянам, то рано или поздно они решат взять шахту силой. На их стороне были опытные бойцы, среди которых числились не только военные, но и преступники всех мастей.

Александр Холодов, в свою очередь, организовал регулярные дозоры и защищал территории от внешних угроз.

Между двумя поселениями наладилась торговля. Караваны с охраной курсировали вдоль побережья. Происходил обмен продовольствием, инструментами, снаряжением, схемами и разведданными. Иногда проводились совместные охоты в джунглях.

На поверхности всё выглядело спокойно. Но в каждом взгляде, в каждом рукопожатии и слове ощущалось, что мир хрупок. Под этим тонким налётом цивилизованности клокотала взаимная неприязнь. Когда Северяне посещали столицу, на них смотрели с плохо скрываемым презрением, как на варваров, примитивных вояк. «Бандиты Холодова», — шептались за их спинами.

В свою очередь, люди Александра называли последователей Бернаскони «плесенью», считая их трусами, прячущимися в городе, пока настоящие воины проливают кровь.

Простой люд с обеих сторон бухты «Надежды» смотрел друг на друга с растущим недоверием. С каждым днём сообщества всё дальше отходили друг от друга.

Почему так получилось? Почему люди, пережившие одни и те же испытания, становились всё более чужими друг другу? В этом предстоит разобраться, но всему своё время. Ибо на горизонте маячила смертельная угроза.

Утро 25-го ревня. Форт «Последний Оплот», остров Новая Земля.

Бенджамин Бернаскони застыл у массивного окна в зале совещаний верхнего яруса форта. Внизу раскинулась гавань. Сотня кораблей пятого и шестого ранга мерно покачивалась на свинцовых волнах.

С момента установки сердца острова на постаменте в священной комнате форта Бенджамин изменился. Получив статус лидера фракции с титулом «Дрэхт», он обрёл нечто большее, чем власть. В его сознании открылись двери, о существовании которых он раньше даже не подозревал. Новый классовый навык «Вестника» позволял заглядывать в будущее — пока недалеко, пока смутно. Но образы становились всё чётче с каждым днём, а вместе с ними росло и чувство неотвратимой катастрофы.

По спине Бенджамина пробежал холодок.

— Что ж меня так трясёт-то, — процедил вестник сквозь зубы, не сознавая, что говорит вслух.

Внизу, на мощёной площади портового квартала, кипела жизнь. Торговцы перекрикивали друг друга, предлагая товары, патрули стражников поддерживали порядок. Среди людского потока выделялись поджарые фигуры кайтов с характерными антрацитовыми кристаллами, пробивающимися сквозь кожу. Они прибыли всего два дня назад. Три сотни беженцев с тонущего острова.

— Вы выглядите встревоженным, сэр. Поделитесь, прошу вас.

Голос раздался так неожиданно, что Бенджамин вздрогнул. Его правая рука и советник, «Ловец мыслей» Абдулла Фараджи, бесшумно вошёл в зал. Высокий и худощавый мужчина с тяжёлым взглядом был единственным человеком, кого Бенджамин допускал к себе без стука в дверь.

Лидер фракции почесал подбородок, с удивлением обнаружив, что лицо его покрылось липкой испариной.

— Я не до конца понимаю природу перемен, — с изумлением подытожил он, глядя на влажный платок. — Боюсь, мы на пороге новых потрясений.

— Вы уверены? — усомнился Абдулла. — Разве может что-то предвещать беду в столь прекрасный день? Я поделюсь мыслями, если позволите.

Бенджамин кивнул, не отрывая взгляда от горизонта.

— Утром случился инцидент, — начал Абдулла, понизив голос. — Кайты вновь устроили дебош. В этот раз они разгромили таверну «Кудлатый оборотень». Третий инцидент за последние дни.

Бенджамин поморщился. Заведение то было одним из самых первых в городе и пользовалось популярностью среди людей.

— Мне удалось считать мысли присутствующих горожан, — продолжил советник. — Все они испытывали крайнюю неприязнь к кайтам и… к руководству, позволившему им обосноваться среди нас. Некоторые даже подумывают о побеге к Северянам. Полагаю, мы на пороге восстания.

Бенджамин опустился в массивное кресло, вырезанное из цельного куска дерева.

— Кайты, — произнёс он задумчиво. — Всего два дня назад я был счастлив получить существ, способных работать и сражаться.

— Но они оказались… проблематичными гостями, — осторожно заметил Абдулла.

— Вспыльчивы и недалеки умом. Это же надо было додуматься обосноваться на временном острове, — Бенджамин ухмыльнулся и покачал головой. — Когда земля начала уходить под воду, они едва успели на своих плотах добраться до нас. Мы их приняли с распростёртыми объятиями, а теперь страдаем. И как прикажете быть?

Абдулла переступил с ноги на ногу. Несмотря на риторичность вопроса, он, в силу словоохотливости, не мог упустить шанс высказаться. Его длинные пальцы сложились в треугольный жест возле живота.

— Полагаю, лучшее решение — создать для них отдельный квартал и пообещать блага в обмен на покорность, — тонкая улыбка скользнула по его губам. — Их выносливость пригодится для постройки стен вокруг центрального квартала, а далее и пригорода. Стоит дать им иллюзию привилегий — и они превратятся в дешёвую рабочую силу.

Хищный блеск в его глазах говорил больше, чем слова.

По лицу лидера пробежала тень отвращения, но лишь на мгновение.

— Звучит многообещаю…

Он не успел закончить фразу.

Реальность для Бенджамина внезапно раскололась. Острые вспышки пронзили его сознание — обрывки образов, звуков, ощущений. Агония. Крики. Пламя, пожирающее город. Кровь на камнях мостовой. Чёрные тени, поднимающиеся из глубин океана.

Ноги Бенджамина подкосились. Он рухнул на колени, тело сотрясалось в конвульсиях. Холодный пот струился по лицу, смешиваясь с кровью из носа.

Абдуллу охватила паника. Первая мысль — лидера отравили. Он бросился к двери, чтобы звать стражу, но остановился. Приказал себе успокоиться.

Вернулся, опустился рядом с Бенджамином, схватил его за плечи, потряс.

— Сэр! Сэр, вы слышите меня?

Глаза Вестника закатились под веки, обнажив белки с лопнувшими капиллярами. С губ срывался бессвязный шёпот:

— Они… приближаются… смерть… беспощадные… подлые…

Абдулла лихорадочно соображал. Это не отравление — это видение. Самое сильное из всех, что испытывал Бенджамин с момента получения своего дара.

Внезапно Вестник пришёл в себя. Глаза распахнулись, наполненные таким ужасом, что Абдулла отшатнулся. Рука Бенджамина метнулась вперёд, как змея, схватив советника за воротник с нечеловеческой силой.

— Общая тревога, — голос его был полон боли. — Всех в боевую готовность. Мы на грани уничтожения. Отправить весть Северянам. БЫСТРО!

Абдулла никогда не видел лидера в таком состоянии — даже в ночь алой Вортаны. Глаза советника расширились от страха. Он судорожно кивнул и бросился к выходу — ноги заплетались, руки тряслись.

— Пригласи командира «Железного братства» в зал совета. СРОЧНО! — донеслось ему в спину.

Снаружи загремели колокола — три удара, пауза, три удара. Сигнал чрезвычайного положения. Люди на улицах замирали и с недоумением озирались. На лицах читалось вот что: опять проблемы⁉ Ну сколько можно!

Стражники заняли боевые позиции, не понимая, с какой стороны ждать опасность.

Бенджамин поднялся на ноги, пошатываясь, как пьяный. Дотащился до массивного стола в центре зала, развернул карту ближайших секторов Архипелага. Его пальцы скользили по пергаменту, оставляя кровавые следы, отмечая острова, очерчивая невидимый контур.

Не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась. Запыхавшийся Абдулла вернулся в компании человека, чьё имя стало легендой. Ронар Крис Якобс — командир «Железного братства», лучшего боевого формирования южного города.

— Вызывали, сэр? — произнёс он, отдавая честь. Голос его был, как обычно, невозмутим.

Смуглый мужчина с саженью в плечах выглядел так, словно сошёл с обложки блокбастера. Его эпичная комплектная кожаная броня, укреплённая металлическими пластинами, носила следы многочисленных битв. За спиной крепились ножны с парными изогнутыми саблями — оружием, которым Крис владел с такой же лёгкостью, как дышал.

Во время охоты на смотрителя именно он возглавил атаку на левый фланг гигантского паука, отвлекая его от основных сил.

— Вызывал, — кивнул Бенджамин. Его лицо было бледным, но голос звучал твёрдо. — Буду краток. Через несколько часов наш форт падёт.

Абдуллу перекосило в судороге. Крис не шелохнулся, лишь его пальцы машинально скользнули к рукоятям сабель.

— Братству предстоит смертельная битва, — продолжил лидер фракции. — Все корабли привести в боевую готовность. Раздайте оружие всем, кто хотя бы близко с ним знаком.

Крис выдержал короткую паузу. Его взгляд стал жёстким, а брови нахмурились. Он кивнул и развернулся к выходу. В его осанке читалась готовность встретить врага лицом к лицу.

Когда дверь за командиром закрылась, Бенджамин повернулся к Абдулле.

— А теперь слушай внимательно, друг мой. У нас мало времени…