Баловень судьбы

17 Испания — коррида — я не увижу никогда!

Возможно, летописец когда-нибудь возьмется за мою колоритную фигуру и начнет описывать этот новый день погони примерно так:

«…Утро было ясным и теплым, белые барашки облаков на ярко-синем небосводе, пропитанный травами легкий бриз ветерка, изумрудная зелень холмов открылись взору нашего героя, когда он проснулся и пока даже не подозревал, какие великие подвиги его ожидают в этот день…»

Утро действительно было ясным и солнечным, тенькали пичужки и верещали в траве кузнечики и другие букашки. Но ночь — ночь была ужасна. Проклятая и холодная, росяная ночь. Я вымок до нитки, замерз и не выспался из-за преследовавших меня всю ночь кошмаров. Меня преследовали драконы-динозавры, истекающие собственной слюной в погоне за мной, иногда они пытались меня зажарить, извергая из глоток огонь и дым.

Ночь в горбатых землях, переполненная непонятными звуками и шумами, воплями-рыками невидимых драконов. Один раз мне показалось, что я слышал чьи-то крики о помощи. Возможно, просто померещилось. В общем, я плохо выспался, плохо себя чувствовал и, несмотря на прекрасную погоду, как говорится, встал не с той ноги.

Мы очень быстро позавтракали, я постоянно торопил всех, мешая тщательно пережевывать пищу. Мне казалось, что все застыли и едва двигались, словно за ночь внутри успели заржаветь и отсыреть все двигательные механизмы. Мое дерганное настроение передалось всем остальным. Все молчали и хмурились, явно ненавидя меня.

Я ехал, как и вчера, впереди колонны, поигрывая отобранной у одного из гвардейцев Криса пикой. Рядом держался лейтенант.

— Посмотрите налево, — посоветовал Крис, — следы Дракона.

Я посмотрел в указанном направлении. К вершине холма тянулась примятая асфальтным катком лента травы.

— Ну и чудовище!

Контуры лап были заметны плохо, но сумели создать образ гигантских куриных ножек. Василиск тоже заметил следы дракона и тоном бывалого охотника заметил, что встречал экземпляры покрупнее. На миг я испытал к нему чувства уважения и зависти, а потом подумал, что охотиться на таких рептилий может только сумасшедший. Было странным, но странность эта радовала, что здешние драконы являлись ночными хищниками.

Драконьи следы стали встречаться чаще — они, видимо, большие любители ночного променада. Склоны холмов обросли густым подлеском, кое-где в чаще зияли зловещие выкорчеванные провалы, следы драконьих тропинок. Иногда среди травы виднелись гладкие выступы серых валунов — вероятно, и этот мир успел испытать эпоху ледникового периода, только динозавры-драконы не вымерли, а сумели даже приспособиться к ночному образу жизни.

Тропинка едва виднелась среди зарослей густой травы, неоспоримый факт о посещаемости здешних мест. Она бежала подобно слабому, полуобморочному ручейку, готовому вот-вот иссякнуть и кануть в песок. Но направление мы выбрали правильное, Крис еще вчера вечером сумел найти следы беглецов. Тропинка и сегодня, играя роль негатива, проявляла нам остатки следов.

— Впереди будет разрушенная крепость Хлопуши. Ворлок мог добраться до нее еще вчера, — Крис заглянул мне в глаза, что-то пытаясь в них прочесть.

Я пожал плечами.

— Возможно. А то за крепость? Почему разрушена? — спросил я.

— Места здесь не гостеприимные. Говорят, эта земля проклята и отдана на откуп ночным чудовищам.

— И что же?

— Это давняя история, ее лучше расскажет Лорд Хранитель.

— Эй, Звездочет! — позвал я.

— Что желает знать Защитник принцессы, граф зеленого парка и чертова колеса Виктор?

Старик дулся на меня за то, что с утра я на него накричал за глупые выходки и стариковскую несобранность — перед рассветом он поднялся на холм собирать какие-то волшебные травы, никого не предупредив.

Я примирительно улыбнулся:

— Мир? — предложил я?

— Как прикажете, Баловень Судьбы, — старик показал мне крепкие лошадиные зубы, ему бы мог позавидовать любой стоматолог.

— Мне не нравится это прозвище.

— Прозвал не я, а народ, — ответил Звездочет.

Я посмотрел на Криса. Лейтенант серьзно кивнул.

— Баловень судьбы! — он сказал так, словно пробовал это слово на вкус. — Удачное прозвище, не всем везет встречать утро среди этих холмов живым, — лейтенант сплюнул через левое плечо.

Я рассмеялся, меня забавляли серьезные наивность и суеверия этих, прошедших огонь и воду, людей.

— Ну, так что насчет разрушенной крепости? — спросил я.

Звездочет, прищурив глаза и прикрыв их ладошкой от солнца, посмотрел вперед. Он вытянул руку:

— За тем холмом, с правой стороны, мы увидим ее руины.

— Очень интересно, и что говорят летописи?

— Она разрушена более столетия назад герцогами Распутиными. Говорят, до них здесь жил более древний народ — хлопуши. Распутницы пришли из-за Вонга на уже освоенные хлопушами земли. В первой битве во время переправы их герцог разбил хлопуш и сходу занял столицу Вонг, мы как раз были в этом древнем городе. Остатки хлопуш скрылись в этих проклятых землях и еще долго сопротивлялись, пока не была уничтожена крепость, их последний оплот. Говорят, по ночам их души выходят из царства тьмы и, сбиваясь в плотный туман, гуляют среди холмов, тоскливо воя (я вспомнил ночной вой). Их души наводят драконов на лагеря путников, которые иногда осмеливаются ночевать среди их владений.

— Вчера они не смогли отыскать нашу стоянку, — сказал я.

— На все воля неба и звезд, — ответил Звездочет. — Здесь редко кто рискнет остаться на ночь, земли эти прокляты. Эти места облюбовала для себя банда Аврода Драное Ухо, никто кроме них не знает так хорошо этих холмов, и то они стремятся как можно реже здесь бывать, только когда их преследуют королевские охотники.

— На месте герцога Распутина я бы заново отстроил крепость Хлопуш и сделал бы дорогу более безопасной.

Звездочет хмыкнул:

— Вы ведь не Распутин. Это место проклято.

— Все это суеверия, — я махнул рукой. — Герцог говорил, что здесь опять появились разбойники, скорее всего старая крепость является их базой и превосходным местом для засады, они контролируют единственную дорогу, проходящую через холмы.

Крис, соглашаясь со мной, кивнул головой.

— Мы остановимся возле того холма, — он показал на торчащий впереди холм со стесанной, словно по ней прошли утюгом, убирая все лишнее, вершиной, заросшей молоденьким подлеском, среди которого мелькали черные обугленные стволы пожарища. — Вышлем вперед разведчиков.

Я зевнул и потянулся. Солнышко пригревало и неприятные ощущения ночи испарялись вместе с утренней росой. Отстегнув от пояса фляжку с вином, я с удовольствием сделал три глубоких глотка. Холодное ароматное вино теплой приливной волной скатилось низ желудка. Я протянул фляжку лейтенанту. Крис, благодарно улыбнувшись, принял флягу и, отпив, передал Звездочету. Совершив круг и как-то неожиданно опустев, глиняная фляжка полетела в кусты.

— В крепость пойдем вдвоем: я и ты.

Крис, соглашаясь, кивнул. Василиск с жалобной ноткой обратился ко мне:

— Граф, возьмите и меня — возможно, я вам пригожусь.

Бедняга, я давно подозревал, что он тайно влюблен в принцессу и мечтает об ее руке. Василиск страшно меня ревнует и каждый мой успех для него поражение, он всегда пытался очернить меня в глазах короля и принцессы, пусть попробует еще раз. Я великодушно согласился и, разумеется, сделал большую глупость, разрешив ему сопровождать меня.

Наш отряд, взобравшись в чащобы на вершине плоского холма, затаился, соблюдая все меры предосторожности против драконов и разбойников. Я, Василиск и Крис, оставив лошадей и обогнув холм, вышли к тропинке, притаившись в зарослях высокой и густой травы.

— Видите? — прошептал Крис.

— Я тоже когда-то был там, — встрял Василиск. — Довертесь мне, я охотился в этих местах.

Перед нами на вершине холма возвышалась крепость, вернее, то, что от нее осталось: неровные, с раскрошившимися от старости зубцами стены, две полуразрушенные башни, когда-то их венчали горделивые зубцы и развевающиеся знамена хлопуш, но теперь от старости и после последнего, жестокого, как ураган, штурма, былое могущество величие крепости обросло мхом долгих лет и забвения. Каменная кладка растрескалась, покрыв стены сетью безобразных морщин, готовых с шумом и пылью осыпаться вниз.

— Крепость Хлопуши, — прошептал мне в ухо Василиск. — Я знаю, где в стене есть пролом. Можно незамеченными проникнуть внутрь. Главные ворота с другой стороны холма, к ним еще ведут жалкие остатки старой дороги. Там, рядом с проломом, есть тайный проход на одну из башен. Вон та башня — там, где уцелел второй ярус. Башня узников, говорят — под ней холм полый, там был обширный подвал для пыток и стояли клетки с узниками.

Туча воронья сорвалась с одной из башен, как раз с той, на которую показывал Василиск.

— Что-то их встревожило, — прошептал Крис. — Точно — там Ворлок или банда Аврода, на последних лучше не нарываться.

Василиск судорожно глотнул сухой воздух и вытер рукавом рот.

— Веди к пролому, — я толкнул Василиска в бок.

Мы вытянулись в цепочку и, крадучись, стали ползти вверх по холму, надежно скрытые зарослями буйной травы, решившей достать до солнца. Нас выдавали колышущиеся над головой серые венчики, щедро осыпающие пыльцой.

— Эти места лучше меня знает только герцог Распутин, и то без надобности он сюда не наведывается, — бубнил впереди Василиск. — Распутин как-то рассказывал, что обнаружил вход в крепость у подножия холма, но побоялся его исследовать. Здесь полно стражей, злых духов хлопуш. Очень таинственное место и злое.

Я протискивался вслед за Василиском, пропуская мимо ушей его болтовню. Мной вдруг овладело предчувствие чего-то недоброго, что вот-вот случится со мной. В мыслях меня преследовала черная воронья туча, взлетевшая с полуразрушенной башни Узников, ее тень упала на меня. Кто ее спугнул? Где сейчас Ворлок и принцесса, в крепости? Прячутся и выжидают? Неужели мне придется скрестить с ним шпаги? Чувство неуверенности и тревоги продолжало медленно нарастать внутри меня.

Легенды о непокорных хлопушах, холмы, населенные ночными драконами и кровожадными разбойниками, тайны, витающие над полуразрушенной крепостью, действовали угнетающе.

Стены крепости хоть и были полуразрушены, снизу казались высоко поднятыми над холмом — наверное, по ночам здесь нет тумана, только парящие облака привидений. Полуразрушенные башни выкатили слепые, черные глазницы разбитых бойниц, в которых, наверно, теперь живут только совы и стаи летучих мышей, под башнями, в темных подвалах иногда звякают от легкого сквознячка проржавевшие скрипучие цепи, в которых болтаются останки стонущих скелетов. Мое воображение слишком разыгралось, предупреждая о неприятностях. Не нравились мне эти места, они выглядели смертельно больными, только болезнь не бросалась в глаза, она скрывалась изумрудной зеленью холма и крепость казалась умиротворенной, заснувшей, медленно разлагающейся на солнышке. Я не верил этому спокойствию. Что-то предупреждало внутри меня, тошнотворно царапая сердце, что нас ждут неприятности…

Я чуть не подпрыгнул, а в жилах моих застыл, готовый вырваться и поскакать по холмам, крик, я уткнулся в спину Василиска, в меня врезался Крис — над крепостью висел долгий и протяжный вой.

— Кто это, боже?! — прошептал я, подвалы хлопуш с пленниками, закованными цепями, неожиданно приобрели реальность, мне казалось, что там с кого-то живьем сдирают кожу.

Крис яростно выругался, Василиск по бледности мог соперничать с приведением, я, наверное, тоже был не лучше.

— Я… не знаю, — выдавил из себя Василиск, — Драконы так не воют.

Крис презрительно посмотрел на Василиска.

— Кто там может быть? — шепотом спросил Василиск.

Крис усмехнулся:

— Скорее всего — жертвы Аврода.

— Ты хочешь сказать…

— А вы не слышали этой ночью ничего подозрительного? — Крис пристально посмотрел на меня.

— Мне кажется… мне показалось, — пролепетал я.

Крис прижал палец к губам и молча кивнул на крепость.

Над стеной показалось чья-то голова, потом появились плечи, некто выпрямился в полный рост. Солнце светило за спиной наблюдателя, мы не могли разглядеть этого человека, только темно-коричневый силуэт. За спиной незнакомцы вырисовывались контуры лука, в руках блестел короткий меч. Приставив руку козырьком к глазам, человек внимательно осматривал окрестные холмы. Мы медленно присели на корточки, стараясь не трогать обступившую нас высокую траву. Мне казалось, что он давно нас заметил и вот-вот окликнет. Обернувшись в сторону двора, незнакомец кому-то коротко свистнул и медленно стал спускаться вниз.

— Это человек Аврода, — тихо сказал Крис.

Василиск согласно кивнул головой:

— Ставлю сто против одного, что Ворлок с принцессой у него в грязных лапах. Проклятье! — Василиск свирепо заскрежетал зубами, — нужно идти за помощью, нам не справиться с бандой.

Крис выжидательно посмотрел на меня. Я молчал. Крис улыбнулся и неожиданно спросил:

— А что скажет Баловень судьбы, у вас счастливая звезда?

Крис серьезно смотрел на меня.

Я до сих пор не знаю — он сознательно провоцировал меня на самоубийство или действительно верил в слухи о моем счастье и удаче.

Глаза Василиска торжествующе вспыхнули, этот идиот по своему истолковала намек Криса.

— Защитник! — пропищал Василиск. — Конечно, Защитник принцессы! Вы посланы ей самой судьбой и кто, как не вы, сможете ее спасти?! Звездочет в таких делах никогда не ошибается.

Этот псих решил разделаться со мной.

— Что ты там лепечешь, — сердито спросил я.

— Граф, у вас прекрасный шанс доказать свое право на звание Защитника принцессы, право на принцессу и полкоролевства в приданное. Это такой подвиг, который заставит короля уступить всем вашим желаниям. Вас будут превозносить, как героя по всему королевству и за пределами его.

В эти минуты я готов был убить Василиска, должно быть он это понял по моим глазам, потому что в руках его неожиданно появился длинный охотничий нож.

— Пойдешь? — с угрозой в голосе спросил Василиск.

— А ты не хочешь составить мне компанию? — я лихорадчно просчитывал в уме все варианты, как ибзежать этой ловушки.

Отказаться? Подумаешь — слава, я лишусь доброго имени, расположения друзей, меня заклеймят трусом и предателем, возможно, Крис исполнит свой долг лейтенанта и возьмет под стражу. Возможно, доставят живым королю и тот, возможно, со спокойной совестью отдаст меня на растерзание палачу. Выстроилась хорошая логическая цепочка. А если попытаться бежать от одного фанатика и одного полного идиота, жаждущего крови? На что мне рассчитывать среди этих холмов? Сумею ли я от них удрать, выбраться из этой горбатой земли, не попав на поздний ужин к дракону? Меня будет преследовать худая молва, любой барон захудалого замка и покосившихся башен будет иметь право вздернуть меня перед воротами. Всю жизнь прятаться?! Не отказаться и пойти в крепость — верная смерть! Черт возьми, что делать?!

Почему меня так волнует мое имя и слава? Да при чем тут слава? В беде принцесса, ну и что? Послушай, граф Зеленого Парка и Чертова Колеса, ты будешь дураком, если не ценишь свою собственную шкуру. «Эй, придурок, спросил я у себя, — ты хочешь узнать, кто там кричал? Что, там вообще происходит?» «Нет», — честно ответил я себе. «А принцесса? — допытывалась совесть, — Ты трус?» «Я не трус, но я боюсь». «Витек, что темнить, ты всегда хотел быть героем. Вспомни — год назад, ты вступился за одного, трое били одного?!» «Ну и что?» «Все убежали, а ты остался один с поломанной ключицей и ребром». «Ну и что?» «А в школе — сколько было драк из-за Маринки?! Ты пижон, Витек. В героя играть всегда легко, труднее им всегда оставаться, особенно тогда, когда, им быть просто обязан, если больше некому!»

Молачание затягиналось. Василиск, победно улыбался, Крис внимательно изучал мое лицо.

«Ну, Витек, решайся, что тут еще думать?! Первый закон будущего — это умение выживать в настоящем! Ты пойдешь?» Я увидел себя со стороны — невысокий, слегка худощавый, как у Есенина:

«Что-то здесь не так, — я подмигнул сам себе. — Ну, что?»

«А ничего. Конечно, я не пойду!»

— Граф, о чем вы задумались?

— Какой вы настырный тип, Василиск! — я вздохнул. — Где здесь пролом в стене, веди меня к нему?!

Гнусная улыбка Василиска слегка поблекла. Крис коротко вздохнул — я заметил, как он сконфуженно прячет в ножны короткий меч, интересно — о чем он думал все это время?

— Вам лучше, Баловень, идти одному, — прошипел Василиск. — А пролом, гм… идти прямо, на башню Узников.

«Кажется, там кричали», — отметил я про себя.

— А потом у стены возьмите влево — пролом мог зарасти травой, но он там.

— Спасибо, Василиск. Вы благородный человек, — ответил я.

— Что?

Крис сказал:

— Оутли мне много говорил про вас, он верит, что вы — настоящий Защитник. Мы проводим вас.

— Зачем — разве я не пользуюсь доверием?

Крис потупился:

— Вы не так меня поняли.

— Я понял вас достаточно хорошо! — я поднялся. — Каждый делает то, для чего рожден! «Какая мысль! — съехидничал я. — Но такие минуты нуждаются в громких словах».

Я взял направление на башню узников. Иногда, теперь я сам это понял, бывают такие минуты, когда иного выбора просто не существует — или ты, или все остальные. Что делать, когда слава, явно не моя и мне не по плечу, опережает меня и заставляет делать глупые поступки. Я, человек упорядоченного и образцового века, споткнулся о камень — о, черт возьми, как это больно.

«Нет, — рассуждал я, — я другой человек — Баловень Судьбы! Если не я, то меня, но как можно убить человека?! Боже, что за мысли?! Не думать, не думать, ни о чем!» Я ускорил шаг, иногда задирая голову и посматривая на крепостную стену — вдруг кто-нибудь покажется. Никого не было видно. Я уткнулся в стенку — серый, потрескавшийся камень, заросший влажным мхом и лишайником. Огромные каменные блоки дали трещины и ветер с готовностью забил их спорами травы и красными цветами.

Я дотронулся до стены — теплый, словно живой, шершавый камень. Так, теперь налево — я свернул, разыскивая в стене проклятый пролом. Хочу предупредить из-за того, что я потом вынес — люди, будьте внимательны и всегда сморите себе под ноги.

Пройдя совсем немного, я действительно обнаружил в стене пролом отсутствовал огромный отрезок стены — метров десять. Как только я обнаружил пролом, я потерял почву под ногами и полетел вниз. Кто-то прошептал внутри меня, предупреждая — падай молча, так будет лучше. Я упал, не издав ни звука — только это мало помогло. Падая, я мельком заметил на каменном пятачке крепости толпу людей, среди которой мелькнуло голубое платье принцессы, у меня всегда была отличная зрительная реакция. Я упал, кажется на камни или, еще вероятнее, на танковые гусеничные треки, мой копчик взвыл о пощаде. Камни передо мной неожиданно пришли в движение, намечался оползень, но странно, я стремительно поднимался вверх, а не опускался на дно ямы. Я инстинктивно схватился за торчащую передо мной ветку, отмечая перед глазами меняющуюся темноту ямы, куски темно-зеленой глины, песок, траву, разрушенный участок стены. Я продолжал, онемев, подниматься выше, увидел застывшую толпу внутри крепости возле прикованной к каменному столбу фигуры, похожей на барона Ворлока, как мстительно отметил я, раскачиваясь в близкой небесной синеве.

В моих мозгах щелкнуло какое-то реле: «Что случилось?» Я посмотрел на свои руки — побледневшие и дрожащие пальцы вцепились в огромный темно-лиловый рог, второй возвышался рядом. Теперь уже я не смог сдержать крик ужаса — его подхватило и размножило эхо холмов, превратив в вопль иерихонской трубы. Я сидел на недоумевающе покачивающейся голове чудовища. О, если бы вы видели, что это за голова, небеса отнеслись несправедливо, придав такому большому количеству столь малое качество. От моего крика дракон окончательно проснулся и ответил длинным протяжным воем, от которого кровь стыла в жилах. Он потряс головой, размахивая дивной золотистой гривой. Я испытал настоящую морскую болезнь и, чтобы не слететь перехватил рукой еще один рог, для надежности вцепившись в острый двузубец, стиснув их так, что побелели костяшки пальцев, а бедное животное с дуру бросилось в пролом, еще затрудняясь определить, кто или что помешало его сну.

Однажды гению пришлось сказать: «А все-таки она вертится!», но люди все равно не поверили ему. Никогда не смейтесь над словами очевидца, какими бы смешными и невероятными они бы вам не показались — поверьте, если вам скажут, что драконы существуют в действительности.

Я не помню, о чем думал, восседая на драконе, когда он пронесся через пролом, ревя и мотая головой — я больше всего боялся быть размазанным по стене. Кажется, я икал.

Нас заметили поздно, когда мы уже ворвались в крепость, оба крича и визжа. Я услышал дружный вздох:

— А-а-ах?!!

А потом — дружный вопль ужаса. Мой дракон издал боевой клич и ринулся в бой. С клацаньем раскрылась огромная зловонная пасть (он совсем не ел «стиморол»).

Люди Аврода в серых грязных одеждах бросились врассыпную, принцесса вскрикнула и потеряла сознание, упав под ноги прикованного к позорному столбу Ворлока.

Хищная длинная шея внезапно выстрелила вперед и кинжальные зубы прихватили одного из бегущих, я услышал нечеловеческий вопль отчаяния и безнадежности. Это был крупный малый и его костюм отличался от остальных бродяг. Я заметил на нем расшитую золотом перевязь, украшенные серебряными шпорами ботфорты. Он успел обернуться, я увидел его обезумевшие, расширенные от ужаса глаза, крупное, заросшее рыжей щетиной лицо, с одним оттопыренным чебурашкиным ухом. Пасть дракона с лязгом захлопнулась, а я, закрыв глаза, еще крепче ухватился за вилообразные рога.

Спасая свой рассудок, я полностью отключился от происходящего. Вопли разбегающихся разбойников и их жертв доносились до меня, как сквозь густой слой ваты, забившей уши. У меня было чувство, что я вышел в море в жесточайший шторм на утлой лодочке — меня качало и подкидывало на каменистом черепе дракона. Главное, не выпустить рога этого дьявольского животного, ногами я обвил смертельной хваткой шею чудовища. Я чуть-чуть приоткрыл глаза, дракон тяжело топал за кем-то, скрывшемся в проходе главных ворот. Дракон, вытянув шею вбежал под арку ворот. Эхо подхватило его многотонную поступь исполина. Краем глаза я заметил, как какой-то бедняга в сером, выскочив за ворота, прижался к углу арки. Дракон промчался мимо бледного незнакомца с закрытыми глазами.

— Ийй-хо-хо-ооо! — заорал я, как сумасшедший, долбя пятками толстую бронированную шею.

Дракон, задрав голову, проревел воинственный клич и, как танк, понесся вниз, снося перед собой мелкий кустарник. Мы выскочили на останки старой каменистой дороги, позади нас словно поработал гигантский каток. С разбегу, мой дракон врезался в молоденькие поросли леса, птицы с жалобными криками шарахались в стороны из-под ног дракона. Не дракон, а корабль — он пер на пролом с напористостью носорога. Кустарник быстро закончился и дракон, натужно взревев, как бульдозер, полез на холм. Я вздрогнул, когда услышал на вершине холма ответный рев другого, пробудившегося от сна дракона. Битва гигантов была не для меня, мой дракон еще был почти не объезжен. Дракон, вскинув голову, потряс ею. Я попробовал оглядеться по сторонам. «Кажется, скоро будет моя остановка», — подумал я, но все плыло и кружилось перед глазами, оставалась счастливая надежда на мою крылатую звезду и прозвище Баловня судьбы после того, как я услышал тяжелую поступь родственничка моей лошадки. Я не хотел мешать их теплой встрече и, закрыв глаза, отпустил руки.

Я высоко подлетел, чуть ли не поцеловавшись с солнцем, а внизу подо мной мелькнула оскаленная пасть и бешено вращающиеся огненные блюдца-глаза. Описав широкую дугу, я, подобно падающему метеориту, при абсолютном молчании, до боли прикусив язык, врезался в зеленую стену листвы. Кажется, я ударился о ствол дерева и покатился вниз, уже потеряв сознание. Последняя моя мысль — «Испания, коррида. Я не увижу никогда!», вспыхнула и тут же перегорела.