Бахмут

Интерлюдия Капудан-паша[79]

Командующий турецким флотом на Черном море капудан-паша Эбубекир-паша, сидя на шелковых подушках у окна с видом на море, наслаждался утренним кофе. Настроение у Эбубекир-паши было отличным: грозный вид кораблей на Очаковском рейде внушал ему уверенность, вкусный завтрак, прекрасная погода, и только одно обстоятельство омрачало ему жизнь — полное отсутствие на Черном море русских кораблей, а значит и невозможность отличиться в бою и получить награду от султана.

Вдруг, из-за оконечности Кинбурнской косы, появилось торговое судно, за ним еще одно, а за ним еще и еще… и через полчаса весь внутренний рейд крепости Очаков оказался заполнен, отчаянно гомонящими шайками и саколевами[80], возвращая капудан-пашу в реальность из мира праздных размышлений.

Через некоторое время раздался стук в дверь и секретарь доложил, что аудиенции просит комендант крепости Гезлев чорбаджи[81] Мехмет-бей. Доклад Мехмет-бея сначала расстроил Эбубекир-пашу, все-таки проникновение русских войск в Крым и потеря крепости Гезлев — это весьма серьезно, но вторая часть доклада о том, что в руки Мехмет-бея от ханских гвардейцев попало письмо эфенди Румянцева, с приложением этого самого письма, в котором Румянцев сообщает Потемкину о том, что русская азовская флотилия в двадцать вымпелов под командой эфенди Синявина через семь дней атакует крепость Кафа и Потемкину следует одновременно атаковать крепость со стороны суши, вернула настроение капудан-паши на прежнюю высоту. Слава Аллаху! Он услышал его желание о русских кораблях! Ведь в том, что его флот одержит победу Эбубекир-паша не сомневался, ну какие корабли могут построить русские на Дону — двадцати-тридцатипушечные фрегаты, не больше, а у него только больших шестидесятипушечных галеонов четыре штуки, кроме этого шесть сорокапушечных фрегатов, да по десятку шебек и катарг. Да он раскатает их в лепешку!

На этой ноте Эбубекир-паша опять погрузился в мечтания о том, как он будет получать награду из рук великого султана МустафыIII…