Бабло

Эпилог

Рио встретил Пола адским зноем. Воздух дрожал над асфальтом, словно сама земля пыталась сбежать от солнца. Он шёл по набережной Копакабаны, но золото песка и бирюза океана казались ему фальшивой открыткой. Каждый шаг отдавался болью в висках — не физической, а той, что грызла изнутри, как ржавая проволока.

«Как? За что?» — вопросы бились в голове в такт прибою. Он вспомнил последние слова отца: «Ты играл с огнём, сын. Огонь не прощает тех, кто не уважает его силу».

Статуя Христа-Спасителя на горе возвышалась вдалеке. Её руки были распростёрты, как будто она обнимала город. Пол пошёл к ней, как пьяный идёт на свет фонаря. Дорога вилась серпантином, машины сигналили, туристы смеялись. Он ничего не замечал. Внутри была пустота и боль.

—За что? — прошептал он, глядя в каменные глаза статуи. Ветер сорвал его слова и унёс в пропасть. — Я хотел сделать мир лучше, как и ты!

Ответом был крик чаек. Пол засмеялся — горько, с надрывом. Руки Христа теперь казались ему не защитой, а приговором.

«Что это, если не дно? Значит, нужно оттолкнуться», — мелькнула мысль. Он вспомнил Мэта, их ночной разговор в баре: «Фавеллы это зеркало мира, Пол. Там видно всю гниль, надежду, настоящих людей. Если хочешь понять себя, спустись туда».

Пол зашагал, не раздумывая, и свернул в узкий переулок. Асфальт сменился грязью, запах жареной рыбы смешался с вонью разлагающегося мусора. Дети в рваных шортах бежали за ним, выкрикивая что-то на португальском. Он шёл глубже, туда, где дома лепились друг к другу, как грибы после дождя.

«Чтобы убедиться, что это дно, нужно отскочить несколько раз», — думал Пол, уверенно шагая по улице.

Тень накрыла его внезапно. Трое мужчин вышли из-за угла. Самый рослый вертел в руке нож, лезвие которого блестело, как глаза обладателя.

—Деньги! — прошипел он, тыча ножом в грудь Пола.

—У меня ничего нет… — Пол поднял руки. Голос звучал спокойно, почти облегчённо.

Они обыскали его за секунды. Карманы пусты. Рослый плюнул и указал на ботинки, покрытые грязью.

—Снимай!

Пол снял их, стоя босиком на холодной земле. Он смотрел вслед убегающим преступникам, ощущая странную лёгкость. Босые ступни, острые камни, запах сырости — всё это было настоящим. Ни миллиардов, ни нейросетей, ни спецслужб.

Он шёл дальше, мимо лачуг с треснувшими стенами, мимо женщины, стиравшей одежду в тазу со ржавой водой. Здесь жизнь была грубой, как наждак, но честной.

—Сеньор… — девочка лет семи протянула ему кусок лепёшки. Её лицо было грязным, но улыбка сияла ярче солнца.

Пол взял лепёшку. Впервые за месяцы он почувствовал, как что-то внутри сдвинулось.

Он брёл босиком по пляжу, чувствуя, как песок обжигает ступни. «Вот, наверное, зачем носят дорогие часы банкиры и финансисты», — думал он. «А некоторые вставляют золотые зубы… Да, неплохо было бы иметь золотой зуб сейчас».

Пол остановился, глядя на волны, разбивающиеся о берег. В памяти всплыла любимая футболка с надписью: «Деньги не воздух, но попробуй, выживи без них».

«Да, деньги это навоз, прав был дед», — прошептал Пол, падая на колени на песок. «Как пригодились бы сейчас монетки, закопанные в саду».

Слёзы навернулись на его глаза, когда он заговорил вслух:

—Как же я люблю тебя, дедушка. Ты пытался мне сказать, а я тебя не слушал. Я был ослеплён своими идеями, жадностью и амбициями.

Он поднял голову к небу:

—Это уже точно дно? Сколько раз мне нужно от него отскочить, чтобы точно быть уверенным в этом?

Внезапно в его памяти всплыли слова учителя Ли Шень Луна: «Семь раз упал, но восемь поднялся!»

—Да, с чего же начинать? — резко подумал Пол. — Надо найти телефон, чтобы позвонить.