Бабло

Глава 18. Децентрализация

На следующие день, Вин пришёл на два часа раньше всех в офис и принёс с собой макеты муравьиного термитника. Он беспардонно залетел на утреннее совещание и начал свою презентацию. Пол и Мэт наблюдали молча, но в глазах Пола горел тот самый огонь — смесь азарта и страха перед неизведанным.

— Блокчейн? Это прошлый век, — Вин щёлкнул пальцами, и муравьи на голограмме начали оставлять за собой мерцающие следы. — Децентрализация — не про равные узлы. Она про роевой интеллект. Как у них.

— Муравьи? — Мэт скривился, будто попробовал несвежий кофе. — Ты предлагаешь нам торговать, как насекомые?

— Нет. Как колония. — Вин увеличил голограмму, где каждый светящийся муравей теперь нёс на спине крошечный фрагмент биржевых данных. — Каждый агент — это автономный алгоритм. Они оставляют цифровые феромоны на успешных трейдах. Чем чаще путь приносит прибыль, тем «ароматнее» он становится. Остальные… — он сделал жест, и муравьи ринулись по самым ярким дорожкам, — следуют за запахом.

Пол прикоснулся к голограмме, и феромоны рассыпались, как конфетти.

— И если путь станет убыточным?

— Феромоны испаряются. — Вин запустил симуляцию краха: несколько муравьёв свернули в тупик, их следы потускнели, и тут же новые потоки обогнули провал, выстраивая свежие маршруты. — Система самоочищается. Никаких человеческих ошибок. Никаких эмоций.

Мэт покачал головой:

— Звучит как утопия. Но рынок — не лесная тропа. Здесь играют люди. Хитрые, жадные…

— Именно поэтому здесь нужны муравьи, — ухмыльнулся Вин. — Люди предсказуемы. Они паникуют, жмутся к толпе, повторяют паттерны. А рою всё равно. Он видит только феромоны.

На экране позади них вспыхнули графики.

— Что за фигня вообще, — закричал Мэт, — какие муравьи? Ты с ума сошёл?

— Ну хорошо, не муравьи, а пчёлы, у них ещё более продвинутый коллективный разум!

Мэт покраснел, но сдержался.

— Да погоди ты, Мэт, — Пол встал со стула и подошёл к Вину. — Ну а есть у тебя реальные тесты и доказательства работы твоей теории? Есть же блокчейн!

— Блокчейн? Это надгробие, — он щёлкнул пальцами, и пирамида из крипто-блоков рухнула, превратившись в песок.

— Он медленный. Негибкий. Как каменные таблички в эпоху нейросетей.

Мэт скрестил руки, его взгляд скользнул по экранам, где в реальном времени транслировались курсы биткоина и эфира.

— Но он надёжен. Невозможно взломать.

— Невозможно? — Вин усмехнулся. — Блокчейн ломают не хакеры. Его душит собственная тяжесть. Каждая транзакция — это гиря на ногах. А мир бежит марафон.

Пол молчал, наблюдая, как муравьи на голограмме строят мост через пропасть.

— Ваш «роевой интеллект», — начал он наконец. — Чем он лучше?

Вин взмахнул рукой. Голограмма ожила:

— Видите эти феромоны? Это не просто метки. Это… язык. Каждый муравей оставляет сообщение: «Здесь прибыль. Здесь риск. Здесь смерть». Система учится в реальном времени. Никаких блоков. Никаких майнеров. Только поток.

На экране появилась Нью-Йоркская биржа. Толпа трейдеров кричала, жестикулировала, а над ними, невидимо, рои алгоритмов перестраивали рынок. Акции росли и падали, следуя за мерцающими тропами.

— Блокчейн — это демократия, где каждый голос весит тонну, — Вин приблизил изображение, показывая, как муравьи-агенты обходят «затор» из медленных транзакций. — А здесь… — он щёлкнул языком, — выживает не самый сильный. Самый умный.

Мэт нахмурился:

— Что будет, если кто-то захватит рой?

— Нельзя захватить ураган. — Вин рассмеялся. — Рой не имеет центра. Уничтожьте часть — остальные адаптируются. Атакуйте феромоны — они мутируют. Это не технология. Это жизнь.

Пол подошёл к голограмме. Его рука прошла сквозь стаю муравьёв, и они тут же перестроились, образуя вокруг его пальцев воронку.

— А деньги? Валюта?

— Деньги умрут. — Вин выключил свет. В темноте зажглись триллионы точек — сделки, активы, долги, плывущие в цифровом океане. — Останется энергия. Репутация. Влияние. Муравьи не таскают монеты. Они таскают ценность.

Мэт побледнел. На экране мелькнули заголовки: «Банк Англии тестирует цифровую валюту! ФРС заявляет о рисках децентрализации».

— Ты предлагаешь заменить деньги… на что? На феромоны?

— На доверие. — Вин запустил симуляцию: курсы валют рухнули, но мировая экономика не остановилась. Муравьиные цепочки связали фермера в Кении с инвестором в Осло, минуя банки, санкции, комиссии. — Деньги — это иллюзия. А я продаю реальность.

— Слушай, — сказал Пол, — а если мы добавим сюда алгоритмическую торговлю на основе больших данных, что мы получим на выходе?

— Большие данные это основа! , — Вин провёл рукой, и океан разделился на потоки. Алгоритмы-муравьи, крошечные и бесчисленные, прыгали с волны на волну, оставляя за собой светящиеся следы. — Каждый муравей пьёт из этого океана. И знает, куда плыть.

Мэт, сидевший в тени, жевал антистрессовый кубик.

— И как они не тонут?

— Они не анализируют. Они чувствуют, — Вин увеличил голограмму, показывая, как муравей вцепляется в твит о забастовке в Чили и меняет курс, не расшифровывая слова. — Зачем читать, если можно нюхать? Феромоны — это эмоции рынка. Страх, жадность, боязнь упустить большой куш…

Пол коснулся потока данных. На его пальце замерла капля — фрагмент биржевых сводок.

— Алгоритмическая торговля в вашей системе — это…

— Танец, — перебил Вин. Он щёлкнул пальцами, и муравьи построились в цепь, передавая фьючерсы как эстафетную палочку. — Они не вычисляют паттерны. Они ловят ритм. Покупают, когда феромоны густеют. Продают, когда запах слабеет.

Внезапно океан вздыбился. Волны превратились в шторм — фейковые новости, бот-атаки, панические продажи.

— Кто-то отравил феромоны. — процедил сквозь зубы Пол.

— Смотрите, — Вин не дрогнул. Муравьи начали… танцевать. Одни жертвовали собой, впитывая яд, другие вели сородичей по чистым тропам.

— Они учатся, — прошептал Пол.

— Нет. Они эволюционируют, — поправил Вин. — Завтра ядовитый паттерн станет их пищей.

Мэт встал, подойдя к голограмме. Его отражение дробилось в океане.

— А если кто-то перекроет источник данных? Спутники, соцсети…

— Они найдут новые. — Вин вывел на экран карту: муравьи ползли по сердечным ритмам трейдеров, сканировали погоду, даже цеплялись за курс криптовалют, который менялся каждую секунду. — Большие данные — не нефть. Это воздух. И его нельзя перекрыть.

Пол закрыл глаза. В темноте он видел будущее: биржи, где не люди кричат, а муравьи шепчут; рынки, растущие как грибница; валюты, рождающиеся и умирающие за секунду.