Глава 44.

Глава 44.

Сам с собой — без шансов на вежливость

Врата были необычные.

Не величественные, не сияющие, не охраняемые статуями с вечным взглядом.

Это была просто арка, сложенная из разбитых зеркал,

каждое из которых показывало Зину —

в разных состояниях, в разных мирах,

в разных ошибках.

— Я выгляжу как катастрофа с дипломом, — пробормотала она, заглядывая в отражения.

— В одном я одета как жрица без бюджета, в другом — как богиня ночного сторожа, а вот в третьем вообще нет лица.

— Это потому что ты там, вероятно, решила отказаться от «я», — пробормотал Кей. — Радикальный дзен. Без удобств.

— Спасибо, Кей. Теперь мне ещё и страшно.

Они прошли арку.

И оказались в мире, где всё было слишком ровным.

Небо — идеально голубым.

Здания — симметричными.

Деревья — как из шаблона.

И воздух… не пах ничем.

— Господи, я попала в офисную версию реальности, — прошептала Зина. — Тут даже трава выглядит, как если бы кто-то её отформатировал по шаблону Excel.

— Прямой результат тотальной структуры, — заметил Воля. —

Если твоя другая версия выбрала быть частью Цепи, она бы сделала всё, чтобы… отменить случайность.

Именно тогда они увидели её.

Зина.

Точнее, её Эхо.

Та же фигура.

Та же осанка.

Но взгляд — статичен.

Как будто каждое движение просчитано на двадцать шагов вперёд.

— Добро пожаловать, — сказала она. —

Гость.

Отклонение.

Зазор.

— Привет, себе, — буркнула Зина. —

Рада видеть, что у меня в параллели выросла потребность в лексике документации.

— Я — ты, лишённая шума.

Ты — я, насыщенная помехами.

Твоё “ритм” — это хаос.

Моё “Эхо” — это контроль.

— Ты подчинилась Цепи, — сказала Зина.

— И позволила себя зафиксировать.

Почему?

— Потому что хаос убивает.

Чёткая структура сохраняет.

— Не всё, — возразила она. —

Структура сохраняет мёртвое.

Живое — откликается.

Эхо-Зина подошла ближе.

— Ты опасна. Ты заражаешь.

Уже в трёх реальностях возникли спонтанные формы Эха.

Ты не источник — ты вирус.

— А ты — статика.

Ты не строишь — ты консервируешь.

У тебя нет сомнения. А значит — нет развития.

Между ними повисла пауза.

Мир — затаился.

— Знаешь, — тихо сказала Зина. —

Когда я тебя увидела, я думала, что мне будет больно.

Что я испытаю жалость.

Страх.

Но нет.

Знаешь, что я чувствую?

Эхо-Зина замерла.

— Грусть.

Потому что ты не живёшь.

Ты — отчёт, поданный вовремя.

В этот момент пространство дрогнуло.

Линии идеальных зданий начали колебаться.

Как будто сам мир пошёл трещинами.

— Ты привнесла искажение! — крикнула Эхо-Зина. —

Ты заразила этот слой!

— Нет, — ответила Зина. —

Я просто ответила.

И тогда её артефакт — тот самый, первый, от лабораторной плиты до ритмичных лесов — вспыхнул.

Не светом.

А смыслом.

«Живое — не стабильно.

Но живое — звучит.»

И внезапно — появилась музыка.

Не мелодия.

Не песня.

А ритм, исходящий из трещин в мире,

из рук Кея,

из дыхания Воли,

из самой Зины.

Эхо-Зина опустилась на колени.

— Ты… неотменяема…

— Спасибо, я старалась, — выдохнула Зина.

Мир рассыпался.

Не в пепел.

А в узор.

И из него они вышли — в пространство между мирами,

где их уже ждали.

Ритмичные.

Новые.

И древние.

Разные.

И среди них — дети.

Слушающие.

Создающие.

— Ты сделала это, — сказал Кей.

— Не победила.

А расшевелила.

Зина улыбнулась.

— Ну, теперь я точно заслужила чай.

И фиолетовая Луна, где-то вдали,

впервые моргнула.

Как будто подмигнула.

Загрузка...