Глава 42.

Глава 42.

Руководство по выживанию, пункт второй: если мир говорит с тобой — ответь, но не суйся с советами

Утро в Академии наступило неожиданно — в том смысле, что петух начал кукарекать голосом Ритма, а солнечный свет появлялся со звуком флейты.

— Всё. Официально. Я живу в музыкальной шкатулке, которую кто-то забыл закрыть, — Зина завернулась в одеяло и устроила забастовку. — Зовите меня Принцессой Сонного Порядка.

— Ага, — хмыкнул Кей из кухни. — Твоё Величество, чай с утра или инструкция по поведению с делегацией с южного фронта Эха?

— …Ты сказал «делегация»?

— Угу. Три представителя, один с крыльями, другой с рогами, третий, по-моему, просто лысый, но смотрит так, будто ему всё это снится уже пятый век.

Зина вылезла из укрытия с лицом, на котором была написана древняя истина: «никто не предупреждал, что спасение мира — это работа на полный день».

— Эти новые… они откуда?

— Из клана Слушающих Песок. Говорят, Эхо в их краях стало не просто звуком, а материей. Оно проросло в предметы. У них там чайники поют, когда ты врёшь.

— Великолепно. Похоже, даже бытовая техника теперь с характером.

Они встретились в Зале Зонтов — названном так, потому что потолок был выложен лепестками старых артефактов, и при резких перепадах магии начинал капать… дождь из звона.

Представители выглядели… несуразно вместе.

Крылатый был лёгок, как строчка стихотворения.

Рогатый — твёрд, как нерушимая формулировка.

А лысый — просто смотрел. Смотрел так, что у Зины чесались скальпельные рефлексы.

— Мы пришли с просьбой, — начал Крылатый. —

Наши дети начали рождаться с наследием Эха.

Они слышат ритмы, которых не было.

Создают узоры, которые разрушают правила.

Мы боимся, что однажды это выйдет из-под контроля.

— И вы хотите что? — уточнила Зина.

— Мы хотим школу.

В комнате повисла пауза.

Не обычная. А такая, в которой реальность замирает, прислушиваясь.

— Школу Эха? — медленно переспросил Кей. —

Вы серьёзно?

— Да. У нас есть носители, но нет передатчиков знания.

Вы — первые. Вы умеете не теряться, когда всё вокруг начинает звучать чужим голосом.

Зина опёрлась на стол, разглядывая всех троих.

— И вы думаете, мы сможем не просто выживать, а ещё и обучать?

— Не «обучать».

Помогать вспоминать себя, — сказал Лысый. Впервые.

И в его голосе был… не звук.

Структура.

Как будто он говорил молчанием, оформленным в смысл.

Зина выдохнула.

— Ладно. Мы построим школу. Но с условием:

— Она будет не для идеальных.

— А для тех, кто ошибается, но всё равно откликается.

— Именно такие нам и нужны, — сказал Крылатый.

— И ещё одно, — добавил Кей. —

Если у кого-то из ваших чайников начнёт играть джаз, пусть отправляют отчёт. Это важно для науки.

Так началось строительство Школы Эха.

Никаких классических лекций.

Только диалоги, ритмы, обмены памятью, расшифровка узоров тишины.

Ученики приходили — не спрашивать, а слушать себя.

Некоторые уходили сразу. Другие оставались — и открывали в себе звуки предков, речь вещей, голоса будущего.

А Зина однажды утром проснулась от того, что её скальпель…

написал ей записку.

Словами из света.

На стекле.

Только одно:

«Спасибо, что не отвернулась.»

— Кей, — сказала она за завтраком. —

Ты же знаешь, я не просила быть никакой Пробудившей.

— Ага.

Но это не ты выбрала Эхо.

Это оно выбрало тебя.

Потому что ты — не герой.

А человек, который не говорит «я знаю»,

а спрашивает: «а если…?»

Зина хмыкнула.

Над школой поднималось утреннее солнце.

Фиолетовая луна всё ещё висела на горизонте,

но теперь — как часть узора,

а не как надзиратель.

И где-то внизу, среди первых учеников,

один мальчик нашёптывал своему артефакту:

— Она научила нас слушать.

Теперь мы научим говорить.

Загрузка...