Летопись Серого Ордена – 1 Аркан волков

Глава 9

«Щезнику от Павла.

Нас обманывают, брат. Замешан весь Совет Семь! Они скрывают правду о смерти твоей мамы.

Надо встретиться. Только наша киевская шайка. Никому не доверяйте! Если поймают – всему конец. Будьте осторожны.

Буду ждать каждую ночь под дубом у села Тихие Броды начиная от послезавтра. Две недели. Потом должен сменить тайник и не знаю, когда смогу выйти на связь. Пусть Мамай помогает».

Филипп задумчиво потер лоб, Игнат всплеснул в ладоши, а Ярема взревел:

– Он жив!

Северин бросил на него, потому что Марко мог услышать.

- Гивнюк! Мы здесь ветер в поле ловим, а он спрятался, – сказал Игнат.

— Надеюсь, он цел и здоров, — прошептал Ярема. — Вот только письмо смущенное. Что он такое узнал?

— Гадания нет, — ответил Северин.

— Звучит отвратительно, — резюмировал Игнат. – Что делать будем?

Северин не успел ответить, как сзади нарисовался Марко.

- По коням, - объявил назначенник. — Еще одно село нужно сегодня опросить.

Ватага переглянулась. Чернововк мотнул головой, мол, позже. Характерники молча расселись верхом, а Вишняк провел их подозрительным взглядом.

Дорога, дождь, люди по корчмам: нет, господа, не видели такого, вашего брата здесь редко встретишь; крестик возле села на Вишняковской карте поисков, снова дорога... Все проходило мимо внимания Северина.

Неугомонная Савка! Болтливый и веселый мечтатель, который хотел прославиться и стать народной легендой. Что ты нашел такого опасного?

Северин попытался представить, что чувствует человек, за которым охотится Серый Орден: ни минуты покоя, лицом к лицу против всего мира, загнан одиночка. По-видимому, так чувствовали себя скрывавшиеся от назначенцев недобитки Свободной Стаи... Однако они заслуживали смерти, а Деригора не совершил ничего плохого.

Прежде всего, что Северин сделал бы на месте Павла — выбросил перо, которое привлекало слишком много внимания, побрил голову и поменял коня... И забился бы подальше от всех отметок в атласе характерников.

Савка, что ты такого откопал? Написал тогда, когда они отчаялись, открыл такое, из-за чего должно скрываться, узнал правду о судьбе мамы...

- Голова в облаках! – гаркнул на ухо Вишняк.

Закаленный Шаркань, не боявшийся выстрелов, тревожно заржал.

– Нет-нет, я все слышу, – испугался Северин.

- Тогда отвечай на мой вопрос.

— Э-э-э… можете повторить?

— Ничего ты не учишься, болван, — вздохнул Марко. — Тот с крестами кричал о украденной монете. Что он имел в виду?

- Он имел в виду это, - Северин неохотно достал таляр и передал командующему. – Нашел ее на земле.

– Решил не возвращать?

— Если бы они вежливо вели себя, вернул бы.

Марк внимательно рассмотрел монету, кивнул и осторожно отдал Северину.

— Я бы тоже огорчился его потере. Коллекционный таляр стоит драки.

И назначенец поехал себе вперед. Северин изумленно посмотрел в спину Вишняка. Он ожидал порки, но впервые увидел в командующем... человека?

Игнат на удивленный взгляд Чернововка оскалился.

— Старый черт намекает, что по возможности тебя оторвит и заберет таляр себе.

- Добрый ты парень, брат Эней.

— В Диком Поле все такие, приезжай на пир.

Северин спрятал таляр к небольшому тайному кошельку, носившему на теле под рубашкой. Сколько может стоить небольшой кусок металла!

К вечеру разбили лагерь под открытым небом.

— Щезник, Малыш, Эней! Ну-ка ко мне, - позвал Филипп.

Не выражая удивления, юноши подошли к таврийцу. Тот держал в руках лук, а на спину закинул колчан.

– Айда переговорим, – прошептал Олефир едва слышно.

Он двинулся к полю, а остальные потянулись за ним.

– Куда это вы собрались? - удивился Вишняк.

– На охоту, – отозвался Филипп.

– Ты всегда один на охоту ходишь, зачем тебе эти трое?

— Надо же их когда-нибудь учить.

Братья вышли в сумеречное поле. Филипп жестом приказал остановиться, набросил стрелу на тетиву, обернулся и сказал:

— Ждите здесь. Без голоса.

Ярема и Северин раскурили трубки, Игнат жевал травинку. Филипп вернулся через десять минут с подстреленным кролем.

— Учитель охоты с тебя не очень, братец, — заметил Яровой.

— Это было сказано, чтобы не вызывать подозрения у Вишняка.

— Я шутил… Не обращай внимания.

Северин сразу же перешел к делу.

- Должны ехать на встречу, - решительно сказал он. — Надо только правильно донести до Кремени и сделать это сегодня, без промедления.

– Точно. Ехать туда дня два, — согласился Игнат.

— Я тоже хочу поскорее увидеть Павла, но чего не могу понять: что же он такого узнал? - сказал Ярема. — Что заставило его залечь под камыш? У меня сами вопросы...

- Ответы у Савки, - ответил Чернововк. — Надо уехать и узнать.

— Соглашаюсь с братом Малышом. Это очень странное послание, – добавил Филипп. — У меня тоже есть определенные сомнения и многие вопросы. Я предпочел бы найти ответы перед встречей.

– О чем речь? Какие еще вопросы, какие сомнения? – Северин думал, что они решат все быстро. — Здесь и обсуждать нечего!

Игнат своим видом излучал те же чувства.

— Первое письмо Павлин прислал брату Энею, потому что с ним поспорил, — напомнил Филипп. — А второго он послал брату Щезнику.

— Почему бы и нет? – развел руками Северин. — Я разбил их заведение.

– Я тоже так сначала подумал, – согласился Филипп. – А потом вспомнил фразу «они скрывают смерть твоей мамы».

– И что с ней?

— Это был крючок, — тавриец внимательно посмотрел на него. – Понимаешь? Сейчас тебе хочется узнать больше, ты готов нестись куда глаза глядят.

- Конечно, - не спорил Северин. — А тебе не хочется?

– Видишь? Цель достигнута. Без всяких сомнений ты сломя голову стремишься ехать на встречу. Это и есть крючок.

– Не понимаю, к чему ведешь. Ты в чем-то сомневаешься, брат Варган?

– Да, – кивнул Филипп.

Игнат сплюнул.

– Меня тревожит отсутствие конкретики, – продолжил Олефир. – Что за опасность? От кого уходит?

– Сказано же, вся верхушка Ордена, – напомнил раздраженный Северин.

– Это слишком обще.

— Потому что он спешно писал и не имел времени на подробности.

- Откуда тебе знать? Ты оправдываешь и защищаешь его сообщение, потому что оно задело тебя. А я стараюсь обдумать все без лишних эмоций.

– И как? Обдумал?

Филипп кивнул.

— Тревожный тон и отсутствие улик наталкивает на мысль, что главная цель этого сообщения — посеять беспокойство и недоверие. Я предполагаю, что письмо должно нас смутить, чтобы мы забыли о безопасности, и выманить без сопровождения туда, где вполне возможно ждать ловушка.

- Грязные! – гаркнул Игнат.

В первый раз он сказал что-то Филиппу с первого вечера их знакомства. Он безумно вытаращил глаза и размахивал руками, как мельница:

— Придрался неизвестно к чему! Тряс! Может, он еще должен был поинтересоваться, как наше здоровье и сколько раз мы сегодня посрали, а? Зачем Павлу заманивать нас в какую-то долбанную ловушку, что ты, чертовски, такое несешь? Обвиняешь в измене, потому что, видите ли, не понравилось, как написали письмо? — Игнат затряс руками, и Северин подвинулся так, чтобы стать между ним и Филиппом. Ярема встал рядом. — Он говорит, что главы Ордена скрывают тайну? И они сидят в тайнах как свиньи в грязи! Это не новость. Взгляните на Кременя! Зуб даю, что он причастен. Почему они так упорно ищут Павла? Предыдущих пропавших они искали так же долго? Почему, когда исчез Северин, никто даже не думал, отправляться ли на его поиски? Почему это, пыль, не вызывает никаких подозрений?

Игнат несколько секунд переводил дыхание, а затем продолжил:

– Их главная цель – Деригора! Брат Павлин выкопал что-то, что можно рассказать только в полночь в безлюдном месте. Кроме нас у него больше никого нет, черт побери! А вы, заячьи души? Подвергаете сомнению брата? Боитесь услышать правду?

– Не боюсь. Я уже проклят, – сказал Ярема. – Ты думаешь, Кремень причастен?

— И к гадалке не ходи! Вспомни наше знакомство. Он притворялся другим лицом! Что ему мешает обманывать нас дальше?

– Он назначенец. Это была проверка, - заметил Филипп.

- Да, это он так сказал. А на самом деле? – Игнат решительно махнул рукой. — Скажу так: нужно меньше говорить и ехать на встречу. Я готов услышать любую правду, даже если после этого придется прятаться по кроличьим норам от всего шалаша часовых. И мне чихать, что вы там думаете. Если нужно, то сам поеду. Павлинка одного не брошу!

— Не горячись, братец. Пусть лучше брат Щезник скажет, что он имел в виду под правильным донесением мысли брату Кременю. Мы же ему не скажем, что Дева Мария своей благодатью прислала озарение с небес, и мы вдруг поняли, где искать брата Павла.

– Мы скажем часть правды, – объявил Северин. – Я сообщу, что получил послание от Деригоры. Место встречи название правильное. Но дату изменю на несколько дней позже.

Они внимательно слушали. Вдруг Чернововк понял, что его место в ватаге изменилось: раньше он был равным, одним из четырех, а после убийства отца заработал в глазах большой авторитет... И Северин решил им воспользоваться.

— Когда Кремень будет покоиться в объятиях Морфея, мы сами встретимся с Павлином, и узнаем, что, тряся, творится.

– Соглашаюсь, – сказал Игнат.

- Вы не прислушиваетесь к моему мнению, - сказал Филипп. Разум подсказывал Северину, что замечания Олефира были правы (как всегда), но он сознательно отвергал их, потому что не хотел иметь никаких сомнений в собственном решении.

– Ты против встречи? – у лба спросил Северин.

– Отнюдь. Но я считаю, что Кременю нужно поведать всю правду. Вы не думали, что Савку могли заставить надиктовать это письмо?

Игнат гневно сопел. Северин не находил слов для ответа. Ярема сжал брови и поглаживал бороду.

— Если будет ждать засада, Щезник?

Северин знал, как ответить.

— Тогда мы ее устраним самостоятельно. Докажем брату Кременю, чего мы действительно стоим!

Северин достал серебряный нож и подбросил его, как подбрасывал Захар - чтобы лезвие сделало один оборот. Игнат снял кулак с победным кличем, Ярема кивнул.

– Предлагаю голосовать, – сказал Филипп. - Кто за то, чтобы рассказать брату Кременю все?

И сам поднял руку.

- Кто за то, чтобы встретить Павла без лишних глаз и разобраться со всем самостоятельно? – спросил Северин.

К его голосу присоединился Игнат.

Три взгляда уперлись в Ярему. Тот мрачно копал сапогом старый заброшенный муравейник.

— Решай, светлейший! Если будет два на два... Не усложняй нам жизнь.

- Давай, Малыш, - подбодрил Северин.

Яровой поправил главу и пробормотал, не поднимая взгляда:

- Выбираю встречу без Вишняка.

- Вот это дело!

Северин и Игнат одновременно хлопнули его по спине. Тавриец подобрал подпольенного кроля и отправился обратно в лагерь. Шляхтич догнал его с виноватым выражением лица.

— Братик, извини, что я тебя не поддержал...

- Имеешь право, - пожал плечами Филипп.

— Савка просил не рассказывать... Вреда не будет. А раскрыть карты Кремени мы всегда успеем. Так же?

Филипп снова пожал плечами.

- Не обижаешься?

- Разум не обижается, когда к нему не прислушиваются.

Ярема облегченно вздохнул и поспешил сменить неприятную тему.

— Слушай, а ты всегда убиваешь дичь за десять минут?

— Иногда через двадцать. Бывает через тридцать. Зависит от места.

– Но ты постоянно исчезаешь на два часа, если не больше.

— Хочу побыть одному, когда имею такую возможность.

Яровой рассмеялся и по возвращении в лагерь принялся белировать кролика.

Северин собрался с мыслями, пробормотал несколько раз заготовленные фразы так, чтобы не сбиться, и подошел к Марку, который точил маленький захолустный нож.

— Брат Кремень, должен вам сообщить важную новость.

– Слушаю.

– Я получил сообщение от Савки Деригоры.

* * *

До села Тихие Броды они добрались после обеда и поселились в гостеприимном доме с нехитрым названием U kovalja. Когда-то на этом месте действительно стояла кузница, которая сгорела дотла двадцать лет назад. Теперь о ней напоминали питьевое древние дырявые мешки, прибитые над воротами.

Марко заказал отдельную комнату себе и общую, на четыре кровати, ватаге. Сухо отказался от услуг рыхлой черноволосой молодицы, которая с лукавым выражением лица предложила веселый часик. Девушка обиделась и перевела внимание на младших нравов, но и здесь ее отвесил Вишняк.

- Собрание завтра вечером на шесть часов. До этого есть свободное время. Вымойтесь, отдохните, погуляйте между людьми. Встревать в какие-либо неприятности запрещаю. Покидать село тоже запрещаю. В случае чего приходите ко мне.

Марк заперся у себя в комнате.

— Жарить его было легче, чем я ожидал, — сказал Северин.

— Думаю, мы ему оскорбили не меньше, чем он нам, — сказал Ярема.

— Очаровательная панна, — Игнат подкрутил усы и подошел к печальной девушке. — Не послышалось ли мне, что вы предлагали веселенько провести время?

Молодая женщина засияла улыбкой и повела Игната за собой.

Он вернулся через полчаса и, полный энтузиазма, сел за письмо конфетке Орисе. Филипп без предупреждения исчез, Ярема отправился поесть, а Северин места себе не находил и не мог понять, как остальные могут так спокойно заниматься обычными делами — ведь сегодня ночью они идут на встречу с Савкой!

Вести Марко радовался так сильно, что даже затряс Северину руку и помчался к дубу. Ему и в голову не пришло заподозрить Чернововка во лжи.

Два дня дороги пронеслись незаметно, но последние часы перед встречей ползли улитками. Ярема после обеда захрапел, Филипп не вернулся, Северин также поел и решил взяться за редактирование послания Игната.

– Это лишнее, – приговаривал он, покачивая головой. – И это.

– Что не так? — Игнат встревожился, как отличник, увидевший, что учитель совпадает во время проверки его произведения.

– Не стоит писать, что ты представляешь ее лицо, когда совокупляешься с другими девушками. Паша вряд ли от этого обрадуется.

– Но так она узнает о силе моих чувств! Что эти девки ничто по сравнению с ней! Все мои мысли крутятся только вокруг ее замечательных...

— Нет, друг, с воспитанницей Института благородных девиц такое не работает, — отказал Северин, решительно вычеркивая несколько строк.

Игнат повел печаль, но протестовать не стал.

Северин исправил последние ошибки, выставил запятые и вернул письмо.

– А в общем как?

– Значительно лучше. Никакой грубости! Ты делаешь успехи, брат Эней. Переписывай вчистую и еще успеешь отправить.

Бойко упорно сел переписывать письмо. От усердия у него все пальцы покрылись синими чернилами.

Ярема проснулся, оглядел комнату печальным взглядом и сказал:

— Приснилось мне, будто мы снова в «Бриллиантовом дворце»... Эх, судьба сироманская!

Филипп не возвращался.

— Может, Бурана к кузнецу подковать повел... сидит ли где-то в одиночестве, вы же его знаете, — говорил Северин.

— Может, он будет ждать нас у дуба, — предположил Ярема.

— Может быть, он не придет, — зло сказал Гнат.

В десять вечера Филиппа не было.

– Собираемся, – приказал Северин.

Характерники проверили оружие, набросили опанчи с капюшонами, проверили, не ходит ли близ Вишняк, и покинули гостеприимный дом. Лошадей оставили в конюшнях, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Ух, братцы, я даже трясусь, — промолвил Ярема.

- Я тоже переживаю.

— Чисто как бабы, — хмыкнул Игнат и подкрутил усы.

Немногочисленные крестьяне на всякий случай обходили три неизвестных фигуры в капюшонах широким кругом.

За день тучи разошлись и мир умывался в лунном свете. Под звездным небом они приближались к леску, возле которого высился одинокий дуб с красными листьями. Здесь не было ни души: не слышалось даже лгания собак из отдаленных крестьянских подворий, только стрекотали сверчки и посвистывал ветер.

От гостинца откололась тропинка к дубу.

— Если бы Филипп ждал нас, то ждал бы здесь, — сказал Ярема.

– К дубу кто-то подходит, – заметил Игнат.

Сердце Чернововка забилось быстрее, по телу прокатилась холодная волна. Характерники ускорили шаг, пока не разглядели фигуру.

- Это не Филипп, - заметил Северин.

– И не Савка, – добавил Игнат. - Высокий.

И достал близнец.

Северин обнажил серебряный нож, прикосновение к его рукоятке успокаивало. Ярема взялся за ныряльщика.

Фигура, подошедшая к дубу, подняла пустые руки кверху. Троица медленно приближалась, пока не разглядела замотанного в опанчу мужчину. В лунном сиянии было видно его кривого рта и изорванное левое ухо. Незнакомец покрутил ладонями и сказал:

- Я безоружный, господа. Спокойной ночи, - он немного шепелявил. – Ты, наверное, Эней, – сказал Игнату.

— Ты, конечно, брат Малыш, — бросил Яреме.

– Брат Варган? Нет, у него длинная коса. Итак, ты Щезник!

— А ты кто, у черта, такой? – спросил Игнат. — Мы ждали встречи с...

– С Савкой, я знаю. Брат Павлин прислал меня сюда и рассказал, кого ждать. Он просил передать это в доказательство доверия.

Незнакомец потянулся к внутреннему карману. Северин приготовился метнуть нож. Ему сильно не понравилось, что вместо Деригоры их встретил какой-то подозрительный тип, о котором в письме речь не шла ни словом. Возможно, Филипп был прав и они попали в ловушку.

На ладони незнакомца заблестел большой золотой перстень, который трудно было не узнать.

– Почему брат Павлин не пришел лично? – спросил Ярема.

— Осторожность и снова осторожность, друг. Моя жизнь стоит меньше... Я стар, мной можно рискнуть, - незнакомец улыбнулся. У него не хватало двух нижних кликов. — Савка не сообщил, насколько велики ставки в этой игре?

– Где он? – спросил Северин.

– Я провожу вас к нему.

- Ты действительно считаешь, что мы пойдем за незнакомцем куда-нибудь ночью? – Игнат коротко рассмеялся. - Нет глупых.

– Можете не идти, мне все равно, – ответил мужчина. – В конце концов, это ваш друг. Я только проводник.

- Проводник в ловушку?

– Не собираюсь вас убеждать, – незнакомец спрятал кольцо Деригоры.

– И далеко идти? – спросил Северин.

- Час. Глаза не завязываю, оружие не уношу, на прогулке не настаиваю. Если это ловушка, будет иметь возможность защищаться, — незнакомец сел у дерева, прижался спиной к стволу. – Решайте сами. Я подожду немного и уйду, с вами или без вас.

— Почему такая, пыль, секретность?

– Потому что иначе нам не выжить.

Троица переглянулась.

– Я ему не верю, – сказал Ярема. — Павлин о нем не упоминал.

– Да хватит тебе! Надо идти, – сказал Игнат. — Нас там Савка ждет! Ты же видел перстень.

— Его могли снять с тела, братец.

Северин закусил губу. Кто этот человек? Можно ли ему доверять? Во что впал Деригора? Этого они никогда не узнают, если сейчас не уйдут.

- Я иду, - сказал Чернововк.

Проводник кивнул, молча развернулся и пошел в лес. Троица, не пряча оружие, отправилась за ним.

Прошли немного: у деревьев послышался знакомый голос.

— Ни трогай.

Вышел Марко с пистолетом в руке. Он держал на мушке безымянного проводника.

– Вот срака, – выдохнул Игнат.

Незнакомец медленно вернулся к Вишняку.

– А вы еще спрашивали, зачем секретность, – сказал он и одним резким движением сбросил опанчу, под которой были только штаны.

Опанча полетела в одну сторону, а мужчина рванул в противоположную. Раздался выстрел.

Он изменился через мгновение. Северин даже не успел разглядеть его превращения, как из штанов за землю выскочил волк с изорванным ухом.

Зверь помчался к чаще. Свиснула белопера стрела, чиркнула его по стороне, волк выскочил и помчался быстрее. Вторая стрела попала в ствол дерева, за которым он исчез. Вишняк быстро сбрасывал с себя одежду.

- Эней! Щезник! За мной по следу крови!

Игнат бросил сабли и принялся раздеваться.

- Варган и Малыш - на чатах!

Марко, уже без одежды, чиркнул по ладони ножом и провел кровью по губам, превратился в худого светлого волка и бросился в лес.

Северин замешкался, совершенно сбитый с толку. Или Савка в безопасности? Или Кремень представляет для них угрозу? Кто из них лжет?

Игнат времени на сомнения не тратил. Перед превращением он повернулся в сторону Филиппа, приближавшегося с луком в руках, и прокричал:

— Чтоб тебе вылезло, проклятый иуда!

И большой темно-серый волк помчался в лес.

Северин от адреналина не ощущал холода октябрьской ночи. Осторожно спрятал сокровенного кошелька с таляром среди других вещей, бросил красноречивый взгляд на Филиппа и разрезал пальцы.

– Я – волк.

Запах чужой крови ударил по ноздрям, словно запах свежей выпечки.

Пахнет сладко.

Теперь он был хищником, преследовавшим добычу.

Среди симфонии лесных шорохов слышались волки, бежавшие сквозь чащу, а среди букета лесных запахов аромат крови был самым ярким. Запах дразнил, звал, манил... Скорее!

Северин настиг Игната и они помчались вместе. Деревья кончились, молодые волки выскочили к урочищу, впереди разглядел Марко, а далеко впереди — беглец.

Кто он? С какого шалаша? Что его действительно связывало с Савкой?

Он слабеет.

Из урочища выскочили на поля, а потом пробежали мимо небольшого хутора, откуда врали потревоженные собаки.

Приручены ничтожества.

Они догнали Марка и теперь летели троицей. Запах крови усиливался, преследуемый начал сбрасывать темп... Но впереди текла река, которую Северин не видел, но слышал. Беглец направляется к ней: попытается сбить со следа.

Не поможет.

Перед темной полосой Марко остановился, Игнат влетел было в воду, но увидел, что другие встали и взглянул на них. Марк прорычал, указал лапой на Северина и протянул ее в сторону правой части реки. Игнату он приказал двигаться дальше, вперед, а сам поплыл налево.

Северин пробежал по берегу и прыгнул в воду. Было прохладно, но приятно – именно то, что нужно после стремительной погони. Без меха он, наверное, замерз бы до костей.

Вряд ли раненый зверь будет тратить силы, чтобы плыть против течения. Северин выбрался на берег, отряхнулся, подняв вокруг себя бурю капель, принюхался: нужного запаха не было. Он покрутился, пробежал еще немного направо. Пусто.

Он внизу.

Снизу по реке донесся протяжный вой. Кто-то вышел на след. Северин помчался с восстановленными водой силами, увидел Гната, за ним Марка, а затем вернулся сильный запах крови.

Запах добычи.

Легкая пища.

Волк с изорванным ухом ждал неподалеку. Троица нашла его возле одинокого дерева - тот лежал, положив голову на лапы, и тяжело дышал. Когда волки приблизились, одиночка поднял глаза, с усилием встал на лапы и прорычал: без боя не сдамся. Его бок пересекала глубокая рана. Серебряный наконечник... Если бы чуть-чуть слева, то незнакомец никуда бы не убежал.

Ему не жить.

Игнат стал напротив волка и вырос, Марко осторожно принялся заходить направо. Северин уловил его маневр и ушел с левой стороны.

У волка не было шансов. Он дернул хвостом, громко зарычал на Гната, щелкнул клыками на Северина - двух нижних зубов не хватало.

Вцепись ему в горло.

На месте Марка выросла фигура человека. Едва волк с рваным ухом повернулся, как кулак зацедил ему прямо между глазами. Хищник упал без сознания.

- Готово, - отметил Вишняк.

Северин по привычке хотел вызвать воспоминания о Лине, как делал это от первого превращения, но остановился, покачал головой, вспомнив маму, ее руки, ее улыбку...

Даже не пробовал его крови!

– Я – человек.

Когда он перевернулся, Марк шептал над раненой волчьей стороной заклятия, а Игнат на него вышел.

— Характерник наиболее уязвим в момент превращения, — говорил Вишняк спокойно, словно они сидели в лагере у костра. — Но если внимание противника рассеяно, можно провернуть дерзкий трюк. Мотайте на усы, пока я жив!

Марко обошел лужайку, сорвал несколько листьев подорожника, поплевал, залепил борозду на серой стороне, после чего закинул волка на шею. Он походил на первобытного охотника — голый, бородатый, вымащенный кровью, с добычей на плечах.

Игнат и Северин переглянулись.

- Где здесь, тряска, дорогая? - пробормотал Вишняк, разглядывая. - А, все равно. Мы пробегали через хутор, туда и двинемся.

— А если он приходит в себя? – поинтересовался Игнат. - Снова шлепнуть по башке?

— Он еще несколько часов не придет в себя, слишком много крови потерял. А потом мы его свяжем.

- Что делать с нашим мехом? – спросил Северин.

– Нет времени на костер, – ответил Марко. — Выбрось в реку.

И обнаженный характерник с огромным волком на спине пошел назад.

* * *

Лукерия всегда вставала первой. Пока семья наблюдала последние сны, она тихо наряжалась, брала ведро и шла доить корову. Так происходило каждое утро в течение многих лет, и ни одна непогода не могла помешать этому ритуалу.

Но сегодня его нарушили.

– Пусть Бог помогает, хозяйка, – услышала Лукерия.

Песики Билык и Рудык проснулись, подняли лохматые головы в сторону пришельцев и залаяли. Лукерия протерла глаза: показалось, что еще не проснулась.

За плетнем, словно в чудном сне, что Лукерия видела в девичестве, стояли трое голых мужчин, укрытых с ног до макушки гусями холода. Стояли без нити на теле, в чем мать родила, демонстрируя развитые мышцы. Даже самый старый, с проседью в бороде, не имел на животе намека на пивной холмик. На его плечах покоился здоровенный без сознания собацюра, похожий на волка.

– Господи, – Лукерия перекрестилась.

- Вы не пугайтесь, - старик передал собаку юноше с селедкой, имевшей на груди небольшой рисунок в виде круга. – Я чумак Андрей Сиволап, а это мои сыновья. Нас ограбили... А Сирку нашего ранили, когда он защищал мажу. Может, хозяйка, у вас найдутся какие-нибудь старые вещи? Не положено нам так в октябре разгуливать...

Чумак говорил с учтивой, немного смущенной улыбкой, и Лукерия сразу поверила ему.

– Пресвятая Богородица, – она всплеснула руками. — Вот только! Что эти сердюки делают, когда честных людей проклятые разбойники грабят, последнюю совесть продали...

– Такие времена, – покивал чумак. — Денег у нас теперь нет, так, может, у вас найдутся старые вещи, которые не жалко даром отдать трем бесштаткам?

— Ох, бедняги, — всплеснула руками женщина. — Живем мы бедно, лишнего ничего нет. Но я вам старую скатерть порежу, так вы по крайней мере стыды прикроете!

Лукерия рассматривала стыды с потаенным удовольствием, о чем никому и никогда в жизни не призналась бы. Кто бы мог подумать, что среди чумаков встречаются такие стройные красавцы?

Билык и Рудик перестали врать и смотрели на троицу, как на своих лучших друзей. Старая, чуть ли не прозрачная скатерть, украшенная многочисленными пятнами, с треском превратилась в повязки вокруг бедер. Их закрепили веревкой, подаренной щедрой Лукерией, а остатками надежно связали писок и лапы «Сера».

— Чтобы не вырвался и не подрал никого, когда в себя вернется, — объяснил второй из млечных сыновей — с черными волосами до плеч и колючим взглядом.

— Спасибо, хозяйка! Выручили вы нас, – чумак поклонился. — Простите за нашу наглость...

– Да что вы, – Лукерия стрельнула на него глазами из-под ресниц. - Под одним небом живем! Чем могла...

– Всевышний вас наградит, – мужчина широко улыбнулся. — Долгие лета вам и хорошим урожаям!

Троица раскланялась и ушла. Какие приятные мужчины, подумала Лукерия. И в такую передрягу вскочили... Из родных никто даже увидеть не успел. Теперь расскажешь – не поверят!

— Может, позавтракаете? — крикнула она вдогонку.

– Время не терпит! Должны идти, хозяйка, — бородач помахал ей рукой.

Лукерия улыбнулась, как не улыбалась с давних времен, и двинулась к корове, как это было каждое утро на протяжении многих лет.

Северин поправил узел, держащий на бедрах кусок скатерти, ступил на острый камешек, тихо выругался. Идти голышом лесом к чертям неудобно, а особенно ночью, когда они вымылись в реке и стучали зубами от холода, после чего долго бежали, чтобы согреться.

Игнат предложил поочередно опрокидываться, но Марко отказал, объяснив, что этим они воспользуются в крайнем случае.

– Во-первых, вам нельзя так много находиться в волчьем теле. Во-вторых, на голодный желудок этого делать не стоит, особенно когда впереди неблизкая дорога, которую нужно преодолеть пешком.

Обратно возвращались по кровавому следу, а пленника передавали друг другу на шею, чтобы по очереди питаться теплом мехового тела. Пленник спасал от холода. Повезло также, что ночь стояла безветренная, а когда они покидали хутор с хорошей хозяйкой, то взошло солнце.

Характерники вышли на указанную Лукерией дорогу и двинулись в направлении Тихих Бродов. Дорога была пуста, но Вишняк был уверен, что их возьмут к первой же телеге.

– Выглядим мы дико, – заметил Игнат.

- Люди у нас хорошие. Легенда о чумаках и ограблениях всегда работает, поэтому ее запомните. Только настоящим чумакам не рассказывайте, потому что сразу упрекают вопросы типа откуда ехали, что везли, почему не с валкой. Поэтому для них лучше придумать что-нибудь другое или скажите правду.

— Чувствую себя болваном, — сказал Северин, поправляя повязку на бедрах.

- Зря. С длинными погонями в волчьем облике и не такое случается, так что привыкай, — ответил Марко. — Ситуация неприятная, особенно по холоду, но далеко не самая плохая. Поверь, ты будешь потом вспоминать ее по тормозу пива!

Вишняк вел себя странно. Не сказал ни одного упрека за ночную авантюру и обман, находился в хорошем настроении и удивительно много болтал. Возможно, чтобы отвлечь внимание от затруднительного положения, предположил Северин.

– Я заметил, что он превратился неправильно. То есть моментально, без крови и слов, - заметил Игнат.

Марко пощипал бороду и спросил:

— Учителя вам не рассказывали, да?

Оба покачали головами.

— У них и не было. Я тоже не должен, потому что это должно было открыться только через пять лет от ночи серебряной скобы. Но когда уж так сложились обстоятельства, Марко передал пленника Северину. — Грейся, потому что дрожишь, как цуцик. Итак, открою секрет. Секрет состоит в том, что на самом деле для превращения ни крови, ни формулы не требуется. Это искусственное волшебство. Достаточно немного потренироваться и можно превращаться без нее.

– Курва!

– Что ты сказал?

- Простите.

– Но зачем? – спросил Северин. Он чувствовал, как на плечах медленно дышит волк. - Кто это придумал?

— Мудрые люди придумали. Учредившие Орден. Зачем, спрашиваешь? Ибо ритуал, отделяющий тебя от обращения, невероятно важен. Это краеугольный камень, граница между тобой и Зверем. Это замок на дверях между двумя сущностями. Понимаете? Вы должны соблюдать ритуал, потому что без него рискуете стать легкой добычей Зверя. Вы хоть раз до этой ночи видели, чтобы характерник оборачивался без него?

– Нет.

Северин попытался вспомнить, как превращался отец.

— Потому что барьер, — продолжал Марко. — В любых обстоятельствах нужно потратить несколько секунд на кровь и формулу! Иначе Зверь постепенно завладеет вами. Медленно, понемногу, вы разрушите стену и протопчете путь для него.

Игнат перенес пленника с плеч Северина на свои.

— Если вращаться, если захочется, просто силой воли, то скоро забудете, где пролегает граница. Ваша личность постепенно разрушится, – продолжал характерник. — И в конце концов вы проиграете. Зверь умеет ждать.

Чернововк вспомнил багровые глаза, впившиеся в него страшным неуклюжим взглядом.

— Даже есаулы Совета Семерых проводят ритуал, — подытожил Марко. – Только одна мне известная группа сознательно отказалась от него.

- Свободная Стая, - выпалил Северин.

– Да, – кивнул Вишняк. — Поэтому, когда этот господин придет в себя, я приложу усилия, чтобы узнать, куда он так стремился вас увести.

— Холера, — растерянно пробормотал Игнат и покосился на волчий писок, свисавший ему с плеча.

Вишняк не ошибся: их подобрала самая первая телега. Худой человечек в смешном колпачке как раз ехал в Тихие Броды пустым, и характерники удобно уселись: Северин и Игнат запрыгнули с волком к пустой телеге, а Марко сел возле извозчика. Они развлекали господа историей ограбления, придумывая подробности прямо на ходу, на что человечек вскрикнул и настороженно переспрашивал, где именно это произошло и что они теперь будут делать.

— А вам есть куда пойти?

— Да есть, дядя, не беспокойтесь. Там наши товарищи ждут, одежду и деньги дадут, а потом мы с сердюками тех вышкребков найдем.

– А, наивные, – отмахнулся человечек. — С здешними сердюками вы только ближайшую корчму найдете. Бочку пива они победят! А только выйдет какой-то чмырь с самопалом, так они наутек. Накиваю так, что потом не найдете. Лучше поищите себе настоящих воинов, не пожалейте денег, ибо искусные наемники ваше имущество точно найдут.

— Вы правы.

– Я здесь всю жизнь прожил! А там, откуда вы приехали, сердюки ведут себя иначе?

Марко рассказывал о сердюках, а человечек послушал и перескочил к болезненной теме, как его многочисленные кумовья страдали от невыносимых жен.

- А вы, господин, женат?

– Вдовец, – ответил Марко.

- Повезло!

Солнышко припекало, и Северин, согревшись, понял, что его мучает страшный голод. Игнат закунял.

— А с собакой вашей что не так? – спросил человечек, оглянувшись. - Здоровецкий, как волк!

— Да он от ранения сошел с ума, — стелил Марко. — Мы его скрутили, потому что он нам руки пытался отгрызть. Такая хорошая собачка была... Наверное, по голове ему хорошо приложили.

Мужчина очень удивился, когда они спрыгнули с телеги за милю в село.

– Вы куда? Пока не доехали!

— Нас возле дуба ждут, сударь.

— Ох, нехорошее место, — сорвал человечек колпачка, будто вошел в церковь. - Ведьмачий дуб! Видите? Горит уже дьявольским пламенем. Грешника там похоронили, чернокнижника... Нехорошее место. Долго возле него не задерживайтесь.

– Не будем! Спасибо за помощь.

Человек кивнул и поехал дальше.

Ярема и Филипп ждали под деревом у аккуратно сложенных кучек вещей. Яровой от взгляда на них не удержался и прыснул смехом.

— Оборваться как смешно, — пробормотал Игнат, сбросил пленного волка и стал одеваться.

— Пленник жив? - спросил Филипп.

– Да, – ответил Марко. – Но потерял много крови.

Пока троица приводила себя в приличный вид, Ярема с Филиппом склонились над волком.

— Сколько он может находиться в этом виде?

– Не знаю, – ответил Марко. – Может, несколько часов.

— Можно его как-то... заставить опрокинуться?

– Нет. Всё зависит от силы воли. В любом случае он обернется: главное, чтобы превращение не убило его, Марко застегнул жупан и затянул черес.

– Превращение может убить?

— В таком состоянии может. Мы только остановили кровь, а ты ранил его серебром. Путешественником это не лечится, — Марко посмотрел на Олефира. — Брат Варган, можешь ли сходить за едой? Умираем от голода.

- Конечно, - Филипп без вопросов пошагал в поселок.

— Лучше бы я пошел... Варган всю ночь бодрствовал. А я, каюсь, заснул, – признался Ярема.

— Я отправил его не просто так, — тут Вишняк стал похож на старого себя. – Надо поговорить.

Игнат нахмурился. Северин потупился. Ярема вздохнул. Марк обвел всех тяжелым взглядом и остановился на Чернововке.

— Именно поэтому я не даю других шансов, брат. Ты снова не сказал мне правды. Ты снова подвел меня. И на этот раз поставила под угрозу не только себя, но и товарищей.

– Это было наше общее решение! Мы втроем проголосовали, — вступился Игнат.

– Знаю. Но именно со Щезником я уже разговаривал о доверии, — Вишняк покачал головой. — Очевидно, вы не имеете ее ко мне. Настолько, что в одиночку готовы лезть к черту в зубы. Вы хотя бы представляете, куда собирались следовать этому неизвестному типу? И что могло произойти, если бы брат Варган не предупредил меня?

Молчание стало ему ответом.

— И не вздумайте оскорблять Олефира, болваны, — грянул Марко. – Он вас спас, а не предал! Без него вы... Господи Иисусе, даже не сообразили прийти раньше и разведать местность! Чему вас вообще учили?

Троица потупила глаза. Вишняк овладел собой и продолжил спокойно:

— Одним посланием у вас посеяли раздор, подозрения и уныние. Вас сбивали с толку, а вы и рады были поверить. Ведь страшными тайнами легче оправдать все вокруг, не правда ли? Скажу попроще: нет никакого мятежа, страшной тайны, или что-то. Вы перепутали, где свой, а где враг, и отправились в ловушку.

– Мы были готовы к ней, – решился сказать Северин.

— Думаете, смогли бы самостоятельно противостоять им? Марк указал пальцем на пленного волка.

— Представьте, что он сделал с Павликом, чтобы он все рассказал. Не только о себе, но и о вас. Кто вы. Какие на вид. Что любите, что ненавидите. Представьте, чем они заставили его записать это сообщение. До какого предела доказали, что он предал вас.

Ярема покраснел. Северин бездумно обрывал пожухлую траву.

— Представьте, что он уже месяц в плену... И вы чуть не попали туда. Из-за собственного невежества, презрения и самоуверенности.

— Прости, брат Кремень, — сказал Ярема. — Мы поступили безрассудно.

– Да. Извини, – кивнул Игнат. – Мы напортачили.

— Прости, — пробормотал Северин.

— Благодарите Варгану. Черт знает, что бы с вами было без него, — Марко бросил взгляд на волка. — Надеюсь, эта птичка затрещит, потому что иначе ответы мы найдем нескоро.

Марко пошел в дуб отправлять срочные сообщения.

После недолгого молчания Гнат и Северин на два голоса рассказали Яреме о погоне и битве с волком, о возвращении, хуторе и дороге на телеге. Больше всего шляхтича поразило упоминание о Свободной Стае.

— То есть… Вот этот… Он мог…

– Я почти уверен, – сказал Северин. — Мой учитель говорил, что Свободная Стая поступала так во время Волчьей войны: выманивала похожими сообщениями... А я, болван, совсем забыл.

– Разве твой отец не уничтожил всех этих недобитков?

– Не всех. В его списке остались десятки имен.

– Но зачем? — качал гривой Ярема. – Зачем похищать нас? Какая цель? Для чего это делать?

— Гадания не имею. Но Савка у них.

Вернулся Марко и разговор затих. Игнат и Северин незаметно для себя задремали и проснулись, когда пришел Филипп с несколькими паляницами, овощами, сыром и салом.

— Спасибо, братец, — сказал ему Ярема. – За все спасибо. Ты нас спас.

– Не стоит, – отмахнулся тавриец.

– Нет. Я был болваном. Ты был прав, - настаивал шляхтич.

– Да, я был прав, – согласился Филипп.

– И я спасибо, – добавил Северин.

– А я пойду к ветру, – сказал Игнат.

Некоторые вещи не меняются, подумал Чернововк.

К концу завтрака дыхание пленника участилось.

— Услышал сало, подлец... Сейчас придет в себя.

Глаза волка распахнулись. Он попытался шевельнуться, зашипел сквозь замотанную пасть, а затем забился в судорогах. Его тело поплыло рябью.

— Будьте готовы, — Марко вскочил на ноги. — Если разорвет узы, попытается убежать!

Веревки разорвалась вместе с мехом. На лицо характерников брызнула кровь, а скрюченное тело страшно захрипело. Пленник вытаращил глаза, прижал руку к раненой стороне, застонал и харкнул кровью.

- Плохо, - Вишняк склонился, проводя руками над ранением, шепча заговоры.

Пленник снова плюнул кровью, завизжал громко, пока не кончился воздух в легких, дернулся, обвел их невидящим взглядом, так что тело его обмякло, глаза остекленели, а дыхание остановилось.

Марк создал новую волшебство и сильно потряс мужчину за плечи. Голова беспомощно моталась на расслабленных мышцах шеи. Вишняк наотмашь ударил пленника по щекам, но тщетно: он бил покойника.

- Тряска, - характерник встал и изо всех сил ударил ногой по земле. – Единственный след просрали!

– Не единственный, – вмешался Филипп.

Марко поднял на него яростный взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– Я обыскал его вещи. В карманах штанов, кроме перстня Савки, было три таляра и двадцать шелягов. А также один гигант в сапоге.

- Прекрасно, брат, - саркастически ответил Вишняк. — И что по этому станет зацепкой?

- Шеляг с сапога. Он фальшивый.

Филипп передал назначенную монету. Марк присмотрелся, похлопал глазами и вдруг захохотал. Его смех рядом с покойником прозвучал странно.

Марко бросил гроша Северину: вместо трезубца на медяке был высечен чей-то личный герб. На щите, разрезанном красной лентой, бежали две борзые; лозунг провозглашал: "Nihil verum est licet omnia". Чернововк передал гроша Яреме.

— Удачи нам на монеты, — пробормотал Игнат. — То таляр древний, то шелег поддельный... Лучше бы настоящих дукачей нашли.

– Я знаю этот герб, – сообщил Ярема. - Из новых. Принадлежит магнату Борцеховскому.

- Молодец, брат, - обрадовался Марко. – Твое знание выиграло нам времени! Итак, путь лежит к господину Борцеховскому.

Он помолчал и закончил другим тоном: – После него мы с вами распрощаемся.

– Почему это? — удивился Игнат.

— Я не могу руководить отрядом, в котором доверяю только одному брату из четырех.

И Вишняк пошел к дубу.