Ангел

127

(29 ноября 05:30) Перрон железнодорожного вокзала. Пусан.

Два сотрудника национальной полиции стоят на перроне. На них зимние куртки серого цвета и чёрные брюки, сверху накинуты жёлтые жилеты. Оба в синих кепках с золотыми орлами над козырьками.

Пожилой скрывает похмелье. Подняв меховой воротник, он маячит красным носом. Молодой напарник отсвечивает бодрым румянцем на щеках. Служаки придирчиво осматривают пассажиров, выходящих из вагона.

— Будь проклят этот собачий холод! — ворчит пожилой, ежась под курткой. — Почему на неблагодарную работу отправили именно нас? Чем опять главный недоволен?

— Может, пуджан-ним рассчитывает на нас больше всего? — улыбнулся молодой напарник. — Поручил самый ответственный участок!

— Заботятся о тех, кому доверяют, — хмыкает пожилой. — Не отправляют в холодину ранним утром! Глаза продрал и бегом на вокзал. Преступника ловить! — угрюмо помолчав, он добавил: — Сачон устроил свадьбу на выходных. Хоть и дальний родственник, но праздник затеял с размахом. Пришлось часть зарплаты в конверт молодым отдать. Зато, отметили хорошо! Теперь голова трещит.

(Сачон [사촌] — Кузен.)

Поплотнее укрывшись высоким воротником, пожилой полицейский осматривает состав.

— Надо же, старьё дикое. Думал, такие давно не ходят. Билет в этот вагон?

— Третий с конца, сонбэ. Всё по ориентировке!

— Нет тут подходящих по описанию. Точно говорю, ненавидит нас начальство! Холод собачий, а нам искать непонятно кого.

Сердито ворча, пожилой полицейский опустил взгляд и рассматривает чёрно-белую фотографию на бумажной распечатке. Откуда уставилась одна интересная особа.

— Нет её здесь, сонбэ. Может, ошибка? Сложно в такое поверить. Девчонка же! Ёдонсэн среднюю школу закончила и то на фотографиях старше выглядит.

(Ёдонсэн [여동생] — Родная младшая сестра.)

— Не расслабляйся. Школьницы совсем безумные пошли. С мостов прыгают, самолёты угоняют. Ознакомился с обвинениями? Терроризм! Всё серьёзно.

— Зачем про мост, сонбэ? Девочки сами себя наказали…

— Воспитывать нужно правильно! Айщ, распустили. Теперь младшие не чета прежним. Одни танцульки на уме! Вот в наше время…

— Жаль их семьи, — согласился молодой напарник.

— Крэ… Действительно… Трагедия. Неправильно, уходить в таком возрасте.

Полицейские недолго молчат. Каждый думает о своём, рассматривая пассажиров.

— А обвинение в угоне самолёта? Так не бывает, сонбэ. Опять в столице ошиблись. Наверняка потерлась и семья ищет.

— Нэ? Разрешение на силовое задержание для кого? Рекомендация проявлять осторожность? Требование передачи сотрудникам «НРС» совсем не смущает?

— Ну-у… Слабо верится, сонбэ.

Поток людей иссяк. Пассажиры уходят, стремясь покинуть перрон, обдуваемый всеми ветрами.

— Всё? Неужели упустили? — пожилой нетерпеливо заглядывает в окна вагона. — Спрятаться негде. Мимо пройти не могла! Внимательно смотрел?

— Ие, сонбэ! Может, двойкам на выходах повезло больше?

— Чего радуешься, ХёнСу? — ворчит пожилой.

— Гляньте туда…

Молодой напарник улыбнулся шире и кивнул на семью рядом. Встречающий мужчина крепко обнял пассажирку в скромных одеждах. Розовощекий малец ухватился за ноги родителей, выражение мордашки крайне довольное.

После долгих объятий, женщина немного отстранилась. Быстро мелькают пальцы, что заставляет молодого полицейского хмурить брови и подойти ближе.

— Аньён хасэё, — после приветствия следует представление: — Инспектор Но ХёнСу, полиция Пусана. У вас всё в порядке?

— Аньён хасимникка, — семейная пара низко поклонилась власти.

— Ие, кёнчайгван-ним, — ответил мужчина.

(Кёнчайгван [경찰관] — Офицер полиции.)

— Немного понимаю язык глухонемых, — объясняет ХёнСу. — Видел жесты… Про необычную девушку?

Женщина испуганно смотрит на полицейского и быстро кивает.

— Крэё… — мужчина свёл брови, опуская взгляд. Собравшись с мыслями, он взволнованно продолжает: — На самом деле произошло преступление. Нашу семью обокрали. Но мы не знаем когда это случилось и кому нужно сообщить.

— Вы ещё не составили заявление? — спросил пожилой полицейский. Он закончил осмотр вагона и подтянулся к семейной паре.

— Мы только встретились и безмерно счастливы, что получилось доехать! Даже не знаю, как поступил бы, высади кондуктор семью… Зимой и без денег!

— Это могла быть похожая девушка?

Пожилой полицейский выставил планшет с ориентировкой. Женщина внимательно изучает распечатку. Малец подпрыгивает, желая проявить участие и доказать свою полезность в кругу важных взрослых.

— Ещё и воровка! — ворчит пожилой, отследив выражение узнавания на лице женщины.

— Аджосси! У неё ярко зелёные глаза! Таких классных никогда не видел, — громко заявил пацан.

Ребёнок уверенно кивает. Во взгляде мальчишеский интерес и жадное рассматривание жёлтых рукояток шокеров в поясных кобурах. Пальцы женщины ловко замелькали в воздухе, привлекая внимание.

— Действительно, глаза зелёные… — неуверенно протянул ХёнСу, заново перечитывая ориентировку. — Национальность не указали, но черты восточные. Такое разве бывает?

— А ещё она говорит очень необычно на нашем языке, — робко добавил мальчик.

Люди в форме переглянулись.

— Северная шпионка?! Поэтому «НРС» подключили! — решил ХёнСу, который вдруг всё понял.

— Нужно смотреть в оба, — запальчиво тараторит пожилой, — она наверняка скрылась под составом. Или на крыше?! А может, прыгнула в сугроб? Но снег ещё не выпал… Северокорейские шпионы пролезут в любую щель! Срочно вызываем собак, войска и авиацию!

Мужчина уставился, хлопая глазами. Его отвлекает настойчивый рывок за руку и ловкие жесты спутницы.

— Сонбэ-ним… — выдавил ХёнСу, краснея щеками ещё больше.

— Айщ-щ! — махнул рукой пожилой.

Страдающий похмельем кореец прекратил ломать комедию, так как понял, что шутка не по адресу.

— Девушка отдала свой билет и покинула поезд, — звучит перевод настойчивых жестов.

— На какой станции она вышла? — сварливо уточняет пожилой.

— Недалеко от Сеула, — ответил мужчина, — скажите, мы можем как-то помочь?

— Не стоит вмешиваться в розыск! Очень серьезные обвинения!

Семейная пара обменялась неуверенными взглядами. Снова настойчиво замелькали пальцы.

— Девушка помогла, — кивнул мужчина. — Преступники так не поступают, кёнчайгван-ним.

— Не нам решать! Мы лишь выполняем нашу работу. Пройдемте! Составим заявление. Мы отправим его в Сеул.

(Немного позже) «Хонгик Спорт Спа». Сувон.

Открыв глаза, я прислушиваясь к тушке. Мигрень вернулась, но как-то далеко, напоминает о себе, почти неощутимо и на грани восприятия. Чуда не случилось? Что такое вчера было? По-прежнему ничегошеньки не понимаю…

Осторожно встаю и начинаю привычный комплекс зарядки. После разогрева связок, следует поперечный шпагат и растягивание поясницы. Как же хорошо, когда есть необходимые условия для упражнений. Всего-то и нужно, свободная одежда, да чистый пол…

Выхожу из партера, через быстрый подъем разгибом. При выполнении «кик-ап», кольца звонко шлепнули рядом с ушами, резкий мах прямыми ногами и носки уткнулись в циновку, тушка ровняет осанку.

Глухой звук привлекает внимание молодой парочки, воркующей неподалёку. Целую кольцо указательного и тихо шикаю, призывая соблюдать тишину.

— Ш-ш… — Лучшая защита это нападение!

Улыбаясь мыслям, накидываю стеганную куртку. А не пора ли нам подкрепиться? Взгляд зацепился за витрину у одной из стен. Интересненько…

Обхожу спящие тела и рассматриваю ассортимент магазинчика. Огромное море закусок с газировками не нужны. Старенькие кеды я порадую новыми шнурками! Они их давно заслужили. Тёмные носки с черепами тоже классные.

Особое внимание привлекает набор, состоящий из трех куриных яиц. Очень необычный окрас скорлупы! Есть даже чёрное. За неполный год жизни, завтракать приходилось разными вещами, такого в меню ещё не было.

Долго пытаюсь разобрать название на этикетке… Фигня получается! «Эльван Камень»?… Что за чушь? Корейский хромает на обе ноги и требует пристрелить при первой возможности, чтоб не мучался.

— Аньён, — привлекаю внимание продавщицы. — Носки, шнурки, — тыкаю пальцем, — чусэё…

Заспанная тётка выкладывает требуемое на прилавок. Растягиваю тёмную ткань, шевеля черепами… На мои ступни потянет? Нормаль…

— Что это? — указываю на странный набор в деревянной миске.

— Яйца чимчильбан… — удивилась продавщица.

— А-а-а… — тихо тяну, — зачем?

— Кушать…

— Чинчаё? — На самом деле? Ну дык…

— Девочка, ты откуда?

— Из Сеула…

— Не местная?

— Ания! — Неа…

— Знаешь про эльванский камень?

— Ания…

— Чему вас в школе учат… Это специальный минерал, который используют в саунах. Все знают, что он хорошо влияет на здоровье, когда его нагревают. Этому есть научные доказательства.

— Нэ… — Агась…

— Мы держим яйца несушки в пару сауны. От затраченного времени зависит цвет…

— Хорошо влияет на здоровье?!

— Нэ…

— Дул! Сет! — выкрикиваю суетливо, вспоминая корейские числа.

Беру! Сразу две миски! А может три? Четыре не съесть?! Целебные свойства бесполезными не бывают! Стоит попробовать! Обожрусь тремя… Две хватит.

— Двадцать три? — улыбнулась продавщица. — Девочка, ты не лопнешь?

Показываю знак «V» ладошкой. Тётка качает головой, обращая внимание на широкие кольца. Она выставляет пару мисочек на прилавок.

— Что-то ещё?

— Просто воду! — нетерпеливо киваю.

— Возьми из холодильника.

Абажи… Как платить? Налик в толстовке остался…

— Аджумони! Сейчас! Деньги! Принесу…

Нужно быстро сгонять и достать «пресс»! Темпу! Во-о-от такие яйца! Целебные…

— Девочка! — настойчиво привлекает внимание продавщица.

— Нэ? — Ну чего?! Сейчас всё будет! Стоп, яйца отложить нужно, пока не разобрали…

— Дай руку…

Протягиваю ладошку. Красивые кольца? Да?

— Другую руку, — тяжко вздохнула продавщица.

Тётка достала небольшой приборчик и провела над браслетом с ключом от шкафчика.

— Оплата на выходе, — улыбнулась продавщица. — Поешь хорошо! И родителям скажи, пусть кормят лучше…

— Комавоё, — благодарю, опустив взгляд.

Агась… Глупые метания… Система расчёта прикольная. Вещи остались в шкафчике и оплата происходит на выходе. Довольно удобно. Интересно, а если не хватит денег, то заставят сауны и душевые драить? Хотя нет, вызовут людей в форме…

Пока выбираю из холодильника бутылочку воды, меня отвлекает удивительное зрелище. Парочка крайне довольных корейцев стучат друг друга яйцами по лбу…

Не, не, не! В таких аттракционах, я участвовать отказываюсь! Яйца съем просто так! А если чудодейственных свойств не будет?! Это же ритуал, понимать надо. Не исполнишь правила и всё бессмысленно!

— Ксо-о-о… — жалобно выдыхаю.

Нормаль! Продавщица выставила на прилавок две мисочки. Шесть яиц титановая пластина должна потянуть. Не чужие носы крушить, в самом-то деле! Всего лишь яичная скорлупа. Агась…

Расположившись по-турецки на тёплом полу, худощавая особа сверкает острыми коленками. Над тёмными стёклами нахмурились густые брови, за горестным вздохом следует мотание головой и откинутая назад копна чёрных волос. Блестят кольца, вынимая яйцо из миски.

Хрясь… Пошло первое. Хрясь… Следом второе. На бледном лице страдальческое искривление губ. Хрясь… Хрясь… Хрясь…

Прикрываю глаза. Сижу неподвижно. Смаргиваю слёзы. Гадство! Какой обалдуй придумал дурацкую пытку? Чтоб ему яйца в страшных снах являлись… И по башке стукали! Самая подлянка в том, что у коричневых скорлупа чрезвычайно крепкая. Броня прямо. Один удар их не берёт. Лоб щиплет… Ничего себе, день начинается!

Очищенные светлое и чёрное почти обычные яйца вкрутую, а вот коричневое оказалось резиновым на ощупь. Вкус тоже другой, напоминает жаренные в огне каштаны. Довольно неплохо! Соль в миске делает кушанье ещё более экзотичным.

«В Японии похожим способом готовят «Онсэн Тамаго» или куриные яйца, сваренные в воде горячих источников. С одним отличием, желток и белок жидкие. «Хуёвос Хаминадос» пользуются популярностью в Испании…» — чего реально? Прикольна! Такие «Хаминадос», немного «Хуёвос»…

— Ха-ха… — тихо смеюсь.

Вероятно, в готовке настолько популярного продукта, как куриные яйца, любая культура выдумывает что-то своё. Интересно, много часов их пекли до такого состояния? Ладненько… Заканчиваем трапезу.

Опустошив бутылочку с водой, я аккуратно возвращаю мисочки продавщице, которая довольно кивнула. Традиции соблюдены, очень надеюсь на результат!

Поход к шкафчикам не занял много времени. Сбрасываю банную одежду в корзину и снова посещаю водные процедуры. Утром народу гораздо меньше, что крайне радует. После зарядки контрастный душ, само то! Заодно можно зубы почистить…

Заботливо протерев Фарэры полотенцем, вытираю тощее тельце насухо и отбрасываю пятернями влажную копну. Ка-а-айф! Чистые волосы, по сравнению с грязными, нереальный шик и блеск! Удовольствия, выше крыши.

Чёрные джинсы привлекли внимание. Беспорядочно скинутая одежда встала колом и загрубела. Видны пятна тины в швах, смущают разводы по внутренней поверхности штанин.

Прискорбно. Ещё носить и носить… Интересно, как чудик поживает? Скучает, небось… Далеко не факт! Скорее оттянулся в клубе, тряся сракой. Наклеил себе подружек, а теперь наелся и спит. Наверняка! Совсем новые джинсы угробил…

— Всё! — резко киваю. — Проехали, проехали. Ушла история…

Проверив карманы, выдергиваю потертый ремень. Штаны улетели в корзину. Прачечной в банях нет, да и высохнуть не успеют.

Достаю сменную пару. Небольшая сумка, как песочные часы, отсчитывает время, становясь всё легче. Скоро и вовсе исчезнет… Но это даже хорошо! Налегке и жить веселей… Подбадриваю себя и забираю кеды, выходя к стойке ресепшена.

— Чон ачимиеё, — встречает уже другая, но такая же сонная девушка.

(Чон ачимиеё [좋은 아침이에요] — Доброе утро.)

— Аньён, — выкладываю браслет на стойку.

Милашка считывает информацию с магнитного ключа и пробивает оплату. Недорого получилось! Даже если суммировать ночной чек за посещение. Билет в старый вагон стоил не сильно больше. Классно, когда в карманах звякает налик!

Присев на скамейку, шнурую кеды. На одной из стен карта города. Оцениваю расстояние до вокзала… Нормаль! Распашные двери работают как должно. Ништяк отдохнули!

На улице встречает утренняя прохлада. Автомобильная гарь нос не щиплет, как в Сеуле, но пейзаж более хмурый. Возможно, серость нагнетают потушенные огни наружной рекламы, свисающей на стенах зданий.

Натянув капюшон, укрываю влажные волосы. Ладошки греет тепло карманов. Нарядные шнурки радуют ядовито зелёным цветом и весело стучат кисточками, украшая старенькие кеды. До вокзала всего ничего. Никаких безумных водил…

«Яйца, которыми стучат по лбу»