Ангел

126

(29 ноября 00:30) Перрон железнодорожного вокзала. Сувон.

Ночной перрон свободен. Безлюдная пустота и порывы холодного ветра в лицо. Нависающий бетон удерживают массивные колонны, окрашенные в два оттенка зелёного: снизу потемнее, выше почти бежевый. Линии искусственного освещения свисают сверху.

Морщу нос от запаха сырости и бреду к скамейке с чугунными ножками. Только что проскрипел отъезжающий состав, который пришлось покинуть не проехав и часа…

Но я не серчаю. Пошёл он нафиг… Вернее, покатился. Постучал? Не суть. Теперь куплю билет на суперсовременный «KTX» и заживем. Прокачусь с ветерком!

«Ковыляй потихонечку, а меня ты забудь… Проживу как-нибудь…» — очередная белиберда воспоминаний! В дальний чулан её, подальше на «чердак». Пусть там пыль собирает.

Интересненько… Слева вытянулись пути междугородки, а справа местная подземка, судя по указателям. Поезда едут по обоим направлениям, но там анти-суицидные двери соорудили, а здесь не поставили… Местные обычаи? Традиция сигать под поезда метро? Другие не котируются? Чем дольше нахожусь в этой стране, тем больше вопросов…

Устроив сумку на деревянные перекладины, я присаживаюсь на скамейку и поднимаю взгляд к информационному табло. Жёлто-зелёные закорючки должны дать привязку к местности. Коленки начинает ощутимо подмораживать. Хорошо хоть, ветер утих. Так и простыть можно…

— Ха… — усмехаюсь глупым мыслям. Вот уж о чём стоит беспокоиться в первую очередь, так это, конечно, о простуде!

— С-у-в-о-н-си… — читаю закорючки, пропуская номер поезда и время.

Значит, нас вышвырнули в Сувоне. Довольно большой миллионник и крупнейший промышленный центр, а вообще, пригород Сеула. Каких-то тридцать километров до столицы. Проехать получилось всего ничего… И десятой части пути не набралось! Поезд ушёл, а я не серчаю.

Нет, а чего? Нормаль. Можно в непонятной деревушке на отшибе застрять. И куковать там, ожидая старичка «Мугунгхва».

— Поезд, по маршруту… — женский голос перечисляет название станций на певучем корейском и объявляет прибытие состава к пятой платформе, затем советует на заходить за лини безопасности. Эта жёлтая плитка с мелкими пупырышками вытянулась по обеим сторонам перрона, зажимая серебристые эскалаторы вдалеке.

Бегущие вверх ступеньки устремились в здание вокзала… Кожа на макушке зудит и я чешу растрепанные волосы. Какая мерзость! Салфетка из сумки вытирает ладошку…

— Достало! — Дальше так продолжаться не может.

Тушка требует заботы, а скоростной поезд никуда не денется. Корейцы чистоплотная нация и у местных есть варик, на такой случай! Называется: «Чимчильбан» или общественные бани.

Меняем план! Слетев со скамейки, я шагаю в сторону эскалаторов. Шарик салфетки удачно попал в круглое ведро, торчащее посреди перрона.

— Йес, трёхочковый! — задорный выкрик разгоняет мрачную тишину. Вскинув кольца вверх, я кручусь, пролетая мимо корзины. Ловкие броски продолжают удивлять…

Держусь за бордовые поручни, ползущие над стальным обрамлением стенок. Холодная сырость осталась за спиной и лицо обдувает тёплый ветерок. Меня встречает серый мрамор и яркие блики электрического освещения.

Слышно людское гудение. Народа в здании хватает, стоят очереди у касс, заняты скамейки под высоким куполом. Правильно, кому охота морозить коленки внизу? Только особо одаренным, навроде меня.

Мимо пронеслись красочные вывески магазинчиков со всякой полезной мелочевкой. Различные кофейни и забегаловки внимания не достойны. Вечером удалось неплохо перекусить на халяву. Надеюсь СоЮн не в обиде. Парень отхватил великолепный мобильник за пол цены. От небольшого угощения с него не убудет.

— Фига… — притормозив, изучаю широкий вход комплекса магазинов, по соседству с вокзалом.

Очередные универмаги «Лоте». Видимо, они тут везде! Длинное панно над проходом состоит из множества малюсеньких светильников. Золотистое свечение красиво играет, искрясь переливами. Потрясно выглядит! Кто-то начал подготовку к праздникам.

Миновав одну из стальных колонн, обрамляющих главный вход, спускаюсь по широкой лестнице на площадь. Свинцовое небо затянуло тучами, усиливая окружающий сумрак.

«Зеленоглазое такси… О-о-о… Ты отвези меня туда… О-о-о… Где будут рады мне всегда…» — завывания усатого дядьки? Что за шляпа? Тоже на «чердак». Сегодня прям, как прорвало. Каналья! Дурацкие воспоминания, лезут и лезут. Никакого от них спасения. Похоже, общая усталость тушки берёт своё. Денёк выдался насыщенный…

— Таксон, где тут они? — шепчу, пока изучаю информационный щит на стене голубой будки.

Схема указывает, что шашечки на противоположной от вокзальной площади стороне. Нужно пилить по подземному переходу. Его крыша выгнулась дугой зелёного стекла в нескольких шагах.

Углубляюсь по ступенькам под землю и сбрасываю мелочь в коробку нищему. Мужичок в рваной кепке и старой куртке подрёмывает, расположившись на среднем ярусе лестницы. Ему нужнее.

Телефоны, телефоны… и ещё телефоны! Подземный туннель удивляет многочисленными киосками, где торгуют мобильниками. И зачем столько? Их здесь едят, что ли? Пятый магазин, на крошечный переход. Как они конкурируют друг с другом? Одна из тайн вселенной.

Звучит громкая музыка, в основном задорный «к-поп» на местном. Некоторых прохожих шатает явное подпитие. Ясно, понятно… Если кореец не работает, значит он либо помер, либо так ужрат, что вкалывать не может.

Наконец-то магазинчик одежды. Видны развалы цветастых шапок, висят сумки. Сверху торчат ноги в колготках… Ножки ничё так, жаль пластиковые.

Живые цветы стоят в горшках у киоска. Между прочим, ходовой товар рядом с вокзалом, судя по небольшой очереди. Тут же кафешка с посетителями на высоких табуретках и длинная белизна пластиковой стойки, вылезшей прямо в переход. На прилавке газовая плитка и сковородка, которая аппетитно шкварчит. В глубине умывальник с холодильником, навесная полка с посудой и моющая овощи хозяйка.

Понюхав вкусную еду на сковородке, выбираюсь из перехода. Ступеньки кончились стеклянными дверями, за ними ночная улица. Лупоглазое авто жёлтого цвета стоит на обочине. Дергаю ручку пассажирской двери и падаю на задний диван. Подрёмывающий водитель рывком проснулся, ворочаясь у руля.

Гутен морген, извозчик! Погнали мыться-купаться!

— Чимчильбан, — указываю направление, — палли…

Немолодой таксист молча кивнул и заводит двигатель автомобиля. Пассажир, желающий ночью посетить баню, у него не вызывает удивления. Корейские сауны открыты круглые сутки и местные частенько там зависают, после тяжёлой рабочей недели.

(Тем временем) Клуб «Бурлеск». Сеул.

Время позднее, но народу в «ВИП»-зоне сильно прибавилось. Грозно выжидают подтянутые корейцы в свободных одеждах. Рядом замерла кучка охраны попроще, возникнув из подсобных помещений. Выражение лиц угрюмое, обстановка веселью не располагает.

Длинный стол уничтожен сильным ударом. Дерево расщепило кусками, половинки на ножках разъехались в стороны. Вокруг бардак улетевшей посуды и битого стекла, со стойким запахом алкоголя.

Ломающий мебель приём совсем не сложный, для чёрного пояса тхэквондо. Мастера подобных боевых искусств часто практикуют силовое разбивание предметов. Но ЙуМи не просто мастер, девушку с пелёнок тренируют лучшие из лучших. Малявка ходить не научилась, а уже знала основные стойки. С тех пор минуло почти двадцать лет. Громадный опыт.

(Тхэквондо [태권도] — Путь ноги и кулака.)

Сломав единственным ударом массивный стол, красавица уселась в кресло. Она заложила одну ногу на другую и спокойно сидит, покачивая элегантным сапожком. Задумчивый взгляд оценивает уничтоженную столешницу. Девушке надоело изучать поддатую троицу, которая растянулась на полу. Каждый из пьяной компашки держит стойку, упираясь ладонями и носками ног. Торчат кверху задницы, устремившись в потолок заведения.

— До всех довели пожелание. Никаких разгулов в ближайшее время. Чистейший моральный облик и полная корейская благочестивость.

Троица парней молча слушает и пыхтит в пол.

— Почему донсэн опять нажрался? Я вас спрашиваю! Вы что, для мебели? Думали не узнаю?! Мозгов сообщить не хватило! Раз не выросли из глупых школьников, стойте соответственно.

(Донсэн [동생] — Родной младший родственник.)

Парни кряхтят в пол, удерживая неудобную позицию.

— Семьи ждут не дождутся, когда свалите в армейку… Нэ?

— Йе… Ну-ним…

Хрипло звучит хор нестройных голосов.

Возник пузатенький управляющий заведения в чёрном костюме. Мужчина замирает, склонившись в низком поклоне, за спиной нависает охранник в свободной одежде.

— Стоимость ремонта выставишь на мой счёт. Вопросы?

— Никаких вопросов! Всё, что вам необходимо, ЙуМи-ним.

Управляющий снова глубоко поклонился, его поза красноречива: вздумай ЙуМи крушить мебель дальше, он улыбаясь притаранит столы, приди мысль устроить пепелище, первым побежит за керосином. Авиационным! Негромко вздохнув, красавица отпивает томатный сок из высокого стакана.

— Камеры?

Охранник за спиной управляющего утвердительно кивнул. Толстячок смутился и отступает в сторону, его сменил хмурый Ган. Недавнее занятие, вызвавшее отсутствие парня, выдают мокрые пятна на сером джемпере и влажные волосы. Стоя на месте, его сильно шатает. Выразительные глаза красавицы наблюдают за младшим братом, во взгляде плещется презрение.

— Отвези домой. Пусть отоспится.

Составляющий компанию парню Дэёп молча склонился, выслушав приказ ЙуМи. Поза скрывает напряжение на лице, ведь он знает этот тон, в котором обещание размазывания тонким слоем по татами на обязательных тренировках.

Ган недолго стоит, шатаясь и смаргивая. Затем, ободряюще хлопнув личного охранника по плечу, парень бредёт к неказистой фигуре из тел на полу и занимает место рядом. Теперь в потолок заведения качает четыре холмика.

ЙуМи задумчиво наблюдает за действиями младшего. Презрение в чарующих глазах исчезло.

(Тем временем) «Хонгик Спорт Спа». Сувон.

Выскакиваю из автомобиля, звякнув мелочью сдачи. Водила в край отмороженный! Гнал, как на тот свет, виляя по полосам и вжаривая отсечку мотора. По ночам он так отрывается, что ли? Устроил ралли по пересеченной местности. Почти угробил, собака бешеная!

Напротив встречают распашные двери корейских бань. Толкаю половинки ладонями и въезжаю носом в резной узор на дереве. Закрыто?

— Ксо! — Куда завез, Шумахер недоделанный?!

Гадская дрянь! Оборачиваюсь, а его и след простыл. Вот же, паршивец!

Больна! Дверь открылась наружу, треснув по спине. Отлетев на шаг, я потираю отбитый филей. Молодая парочка замерла в проходе, изучая удивленными взглядами. Они совсем офигели? Смотреть надо, куда дверью колотишь!

— Чогиё… — смутился парень, вытаскивая за собой подружку.

Сердито наблюдаю как они проходят мимо. Глупо, конечно… Иногда двери работают лишь в одну сторону. Похоже, усталость берёт своё, накручивая раздражение и злобу. Явно нужно отдохнуть.

— Спокойствие, — тихо шепчу, — только спокойствие…

Створка двери легко открылась наружу. Внутри светлое помещение и стойка ресепшена. Общий вид, конечно, не пять звёзд, но и не деревенский сарай на отшибе.

— Хванён хамнида! — приветствует сонная девушка у кассы.

(Хванён хамнида [환영 합니다] — Добро пожаловать.)

Не обращаю внимание на стандартный поклон и изучаю прозрачную табличку на стойке. Пишут что-то про ограничение возраста, прейскурант радует строчками местных закорючек… Я без понятия, какой тут диапазон цен! Дорого это или дёшево… Пофиг! Достаю купюру из пачки.

— Один…

Девица удивилась и хлопает глазами. Похоже, толщина «пресса» имеет значение, про возраст она даже не заикнулась. Милашка пробила чек и выдала магнитный ключик. Висюльку болтает на пластике наручного браслета, скрученного интересной пружинкой. Рядом падает банная одежда: коричневые шорты и стеганая куртка с коротким рукавом, свободная футболка красного цвета и пара белых полотенец.

— Комавоё, — поблагодарив, сгребаю вещи и отворачиваюсь.

Чего дальше… Стрелочки на полу подсказывают дорогу в закуток. Стены заполнили небольшие шкафчики. Понятно… Тут нужно снимать обувь.

— А мне в какой… — задумчиво поправляю охапку вещей в руках.

Кручу браслетик, видны цифры: «101». У каждой дверки есть сенсор, с указателем, куда приложить магнитный ключ. Люблю я стрелочки… Без них, хоть вешайся.

— Открывайся! Дурацкая фигня…

Обнимая вещи, прикладываю таблетку браслета. Ноль реакции. Почему не работает?! Твою ж… Местные штучки-дрючки! Заколебали… Дергаю ручку, а она не шевелится. Совсем…

Ещё раз проверяю номер на браслете и шкафчике. Они совпадают! Опять я что-то делаю неправильно… Что за фигня со своенравными дверями? Замечаю синий кружок и закорючки.

— Н-а-м, — читаю палочки. — Ксо… При чём здесь юг?!

(Нам [남] — Мужчина.)

Стопэ, стопэ… «Нам» тут не только «Юг», а ещё «Мужик». Ха! Я шатаю совсем не те шкафчики, стремясь не в ту часть бань! Как хорошо, что замок не открылся. Визгу было бы… Тушке давно пора отдохнуть.

По соседству обнаружился ещё один закуток. Тут стенки из таких же шкафчиков, а вот и мой номерок. Рядом красная наклейка и другая закорючка… Кружок отбрасываем, палочка у нас: «Ё».

(Ё [여] — Женщина.)

— Ну йо-о… моё… — Угу, сюда значит!

Теперь никаких сомнений. Хватит чудить, отбитая башка… Нужный шкафчик открылся сразу. Запихиваю в него старенькие кеды.

Местные сауны делят зоны принятия водных процедур. Девочки отдельно, мальчики на выход… Здесь вам не там! Совсем не японские «конйоку», где отмокают целыми семьями. Поэтому и шкафчики раздельные.

Следующая комната просторнее и дверки на стенах тут побольше. Ищу свой номерок и прохожу мимо пары кореянок в неглиже…

Прикольна… Совсем без одежды… Даже тапки потеряли… Коренастые фигуры… Ну-у… Ни рыба ни мясо… Кривоватые ноги… И размерчик слабо прослеживается… Чего ещё ждать от пригорода и почти деревни!

Удивляют круглые шапки на влажных волосах. Тётки сложили полотенца хитрым образом, накрутив пару узлов возле каждого уха. Напоминает овечек! И выглядит крайне забавно… Даже представить не пытаюсь, как завязать данное приспособление…

Стопэ! Так это… Мне, что ли тоже… Совсем голышом и прямо туда… В народ… Агась… Приехали… Как так-то?! У меня совсем вылетело из головы, что это общественные бани! То есть общие! Купаются тут вместе…

— Офигеть… — сглатываю ком в горле.

Тушка зарделась щеками. Ладошка дрожит, открывая шкафчик. Ладненько… Чего смущаться… Вон, местные стоят и не робеют… Тётки перетёрли тему и ушли. Правда же! Не может быть страшнее, чем выступление перед толпой в универмаге! Что естественно, то не безобразно, ксо…

— Нормаль… — тихо шмыгаю носом.

Укладываю сумку… Перед смертью не надышишься! Стягиваю шмотки, путаясь в горловине футболки. Ну зашибись, че… Остались кольца, пластиковый браслетик на запястье и верные Фарэры. Тёмные стёкла скрыли дикие глаза и плевать на правила здешних бань! Пусть нас взашей выгонят, но родные Фарэры будут на мне. Друзей не предают. Никогда.

Синяк на бедре поражает размерами, но ушиб почти не беспокоит. Красивый натюрморт. Ваще, натюр! И морт. Муэрте? Интересная аналогия… Еле видная сетка шрамов на правом боку давно привычна. Исхудалое тельце и тощие ноги… Ну да… Хвастать перед местными нечем, а значит и стесняться не стоит! Закроюсь полотенцем и вызову лишнее внимание…

— Пог-г-гнали… — стучат зубы.

Закончив храбриться, я вхожу в просторный зал. Агась… Множество посетительниц! Тела разного возраста, весь спектр пропорций и форм, но большинство неказистые и с короткими ногами. Никто не обращает внимания друг на друга, занимаясь своими делами…

Харэ тупить! Справа вижу душевые. Айда туда…

Серый кафель и кусочек мыла на полочке. У стенки пластиковый стульчик, такие есть в японских помывочных. Может, традиция прямиком оттуда? Почем я знаю…

Расположившись сидя, тру волосы мылом. Шампуня не нашлось. В слив потекла грязная вода с зелёными вкраплениями. Похоже, вот-вот и на голове был бы собственный дендрарий. В душе я застряну надолго! Пока тину не соскребу, в ванные путь заказан.

Вокруг женские тела. Любоваться нечем… Сидячее положение скрывает фигуры, руки давно заученными движениями натирают мыльную пену. Некоторые с удовольствием скребут мочалками, отмывая соседей, затем используют специальные тазики и льют воду на головы.

Нормаль… Главное, пусть плещут подальше. Это мы уже проходили. Веселое занятие! В душе. Если обливают в одежде, то забавно не очень… Особенно если формы одна штука, а мокрую носить нельзя и нужно ждать, пока высохнет, стуча зубами и просыхая на стуле рядом. Дурацкие воспоминания! Прочь!

— Агась…

Чистенькая пошла. Всё, харэ башкенцию промывать. Где тут ванные с пузырьками? Отбросив назад короткие волосы, я шагаю вглубь зала и переступаю каменный бортик обширного водоема. Тушка смело погрузилась в бассейн.

— Яд-д-дрён батон, — дрожу, рухнув в холодную воду, — гад-д-дская д-д-дрянь…

Мой выбор оказался не совсем удачным. Прорубь, ледяная! Но здесь меньше всего плавающих… И теперь мне понятно почему… Кому охота морозить задницу… Зато, желание отдохнуть, как рукой сняло.

— Ж-ж-жесть, с-са-адюги, — Всё! Пофиг на близкие контакты! Тушку капитально морозит, в холоде мне дрожать надоело.

Шлёпаю мокрыми ступнями и перебираюсь к более теплому бассейну. Снова удивляют шапочки на соседках. Вблизи смотрится ещё забавнее! Водопой и овечки! Жаль, я так не умею, поэтому держу полотенце на тыковке, сложив несколько раз.

Водоплавающие кореянки с удивлением смотрят в тёмные стёкла, но вопросов не задают. Тут не принято? Вообще, на водных процедурах стараются помалкивать. Тихо здесь… И спокойно…

Ка-а-айф… Горячая вода плавит тушку. Кольца беззвучно клацают о кафельные плитки, ладошки подбрасывают потоки воздушных пузырьков. Веки упали, прикрывая глаза. Мысли исчезли, растворившись в неге, от уютного тепла. Полный расслабон…

Полотенце свалилось и затылок устроился на бортике бассейна. Чувствую, что пора выбираться, иначе выключусь и соскользну, булькнув под воду. Утонуть в корейских банях, будет верхом идиотизма!

— Хах… — слабо улыбаюсь, поднимаясь из бассейна.

Чего ещё тут интересненького? Наблюдаю тётку в светлом халате. Хм… А почему она в одежде? Рядом кушетка с розовым покрытием, там кто-то лежит…

Ясно, понятно! Это работница бань, которая рьяно растирает клиентку длинной мочалкой, похожей на перчатку. Движения резкие и быстрые, руки активно мнут тело на койке.

Да ну, нафиг! Туда я не сунусь. Кольца, Фарэры и следы на тушке вызовут лишние вопросы. Да и страдальческое искривление на лице жертвы внушает стойкие опасения… Почти рыдает, бедняжка, пока с неё «ошкуривают» омертвевшую кожу! Изверги.

— Бр-р-р… — Агась! Красота требует жертв.

Повторив знакомый путь, я возвращаюсь к шкафчику. Влажное полотенце вытерло тушку и присоединилось к использованным в корзине. Заботливо протираю Фарэры, вычищая влагу с внутренней стали дужек.

— Нормаль… — убеждаю себя. — Как оказалось, совсем не страшно.

Нет, сперва голые тела вызывают оторопь и неприязнь, но через некоторое время привыкаешь. А может, крайняя усталость тушки накладывает свой отпечаток. Мне уже как-то пофиг на происходящее рядом.

Натягиваю шорты с футболкой. Стеганая куртка укрывает плечи. Вижу другой проход… Чего у нас там?

Кирпичные стены держат высокую крышу. В одном углу выстроились массажные кресла, рядом стойка с блоками прямоугольных подушек. Есть небольшой магазинчик, торгующий всякой всячиной.

А тут многолюдно! Кто-то смотрит телевизор, некоторые общаются. Самое удивительное, что все устроились на полу… Так и лежат, небольшими группками.

Чуть вдалеке необычные сооружения из прямоугольных блоков. Холмики напоминают «иглу» канадских эскимосов. Похоже, там сауны, но проверять мне лениво. Тушку почти выключает на ходу. В глазах песок. Шлепаю босыми ногами в дальний уголок и устраиваюсь, заняв тонкую циновку на полу с подогревом.

Молодая парочка щебечет рядом. Выглядят как студенты, отдыхающие после бурных выходных. Дальше целая семья медитирует, усевшись в кружок по-турецки. Забавные ребята! Для местных вполне нормально поспать в бане…

Я же, положив голову на одну из мягких подушек, расслабляюсь и мгновенно выключаюсь.

«Чимчильбан»

Тысячу лет назад, корейцы просто купались в реках, в качестве духовного очищения. Потом буддийские монахи придумали парилки с печами на сосновых дровах и куполообразные дома. Произошло разделение по половому признаку: сначала мужчины, вечером женщины. История с чимчильбанами или «обогретыми комнатами» случилась в девяностых годах прошлого века. Тогда объединили буддийские сауны и места для купаний, добавили тёплые полы и развлечения. Коллективно настроенным корейцам дико понравилось! Подобных заведений уже больше тысячи по всей стране.