Ангел

113

(27 ноября 22:40) Рядом со зданием «СМ Интертейнмент». Сеул.

— Холь! Ваще ахренеть… — слабо оценивает парень.

Чудик выбрался из переулка и остановился рядом. На лице изумление, долговязый наблюдает поистине грандиозные события с открытым ртом. Автоматически подмечаю свою челюсть, улетевшую под ноги. Мы так и стоим вместе, разинув рты.

— Агась, — киваю парню и пинаю ему в лодыжку.

Ошалело несусь по улице. Куда-то… Я в панике! И просто бегу, как можно дальше от грохота остекления, рухнувшего на вечернюю площадь.

— Фига-себе! Едрить, — хрипло дышу. — Фига-себе! Едрить…

Что происходит?! Внутри безграничное удивление масштабом катастрофы. Абсурд! Правда? На самом деле?! Осознание грядущих последствий гуляет ознобом по спине. А может, просто ветер быстрого бега? Офигеть…

Впереди горит красный человечек на светофоре. Ждать зелёный будет верхом идиотизма, но жизнь дороже, поэтому торможу у пешеходной зебры. Держусь за дрожащие коленки и восстанавливаю дыхалку. Низко опущенная голова позволяет увидеть перевернутую картинку позади.

— Что за жопа!? — злобно выдыхаю.

Вдалеке маячит настырный преследователь. У парня усталый вид! Дурацкий букет он где-то потерял, но продолжает упорно хромать вперёд… Сокращение дистанции внушает опасения! Лицо у чудика такое… Крайне одухотворённое! И выражение многообещающее. Агась…

— Полный абзац, — утверждаю, пока разгибаюсь, — надо сваливать.

Поправляю Фареры и ускоряюсь на вспыхнувший зелёный. Впереди подъем из рыжей брусчатки, пологий уклон ведет к мосту через реку Хан, за водной гладью южная часть города.

Автомобильный въезд закрыли красные указатели «СТОП», дальше блоки из пластика и лампы, мигающие желтым. Отлично! Баррикада задержит погоню на колёсах. Есть большие сомнения, что развалюхи способны ездить… Но подмогу никто не отменял.

Красно-белая лента ограничивает вход на пешеходную дорожку. Не до церемоний сейчас! Преграда рвётся, пропуская на мост.

Переправу из стали и бетона тянет в ночную даль. У горизонта манят огни южного берега, расстояние явно больше километра.

Сохраняю темп и залипаю в ограждение. Частую решетку сливает в непрерывную полосу, а за ней плещет волнами широкая река. В слепой зоне исчезают столбы фонарей, пятнами освещая разметку дороги.

Горячее дыхание летит облачками пара, которые уносит ветер. На мосту прохладно, но долгий бег не даёт замёрзнуть. Мне жарко! Щёки полыхают и спина мокрая, гудят уставшие ноги.

Поездка в Корею продолжает удивлять. Слабо верю происходящему! Но от реальности не скроешься. Где мне удалось так накосячить, что судьба постоянно тыкает в одну дрянь за другой?… На самом-то деле! Почему такое именно со мной?! Сначала невменяемый устроил дебош и умудрился разжиться стволом в самолёте. Потом дурацкая нервотрепка с допросом. А я вообще не при делах! Сегодня неудачный отбор в музыкальные компании, откуда меня пнули далеко и надолго. Впрочем, это было ожидаемо… Особых надежд по-любому не водилось… Но оказалось как-то слишком бесперспективно! Обидно, да… То им не так, это не этак! Дурацкие анкеты на корейском. Непонятные вопросы на корейском. Идиотский смех на корейском… Полный голяк! А теперь ещё и это… Кто мог подумать, что малюсенькая бутылочка вызовет настоящую бурю?! Поднимет такой кипеш в здании «СМ». А это, между прочим, крупнейшее музыкальное агентство на полуострове! Номер один, ксо! Сходили, едрить, на прослушивания! Слов нет. Одни выражения… Нелестные…

— Хр-р… — тяжко хриплю.

Всё… Кончилась дыхалка. Правый бок колет. Голову сдавливает боль, а во рту вкус железа. Замедлившись, я сплевываю вязкую дрянь за ограду.

А не пора ли нам отдохнуть? Обернувшись, шагаю спиной вперед. Долговязый преследователь не сдался и нагоняет резвым ковылянием.

— Подлюка… — зло бормочу, — настырный…

Какого фига убегаю от пижона? Идея замедляет шаг. Пойду и снова выключу хромающего чудика! Чтоб не мучался…

Внезапно подошва теряет опору и ухает в пустоту! Тушку сдергивает за ногой, мелькает разбитый бетон. Рядом пролетает штырь арматуры и кольца хватают железку. Локоть дёргает небольшой вес.

Яркую ленту, предупреждающую о ремонте ограждения, вешают не зря… Помалу доходит понимание ситуации. Мы в жопенции! Сильный ветер раздувает толстовку, пока ноги в кедах болтает над пропастью.

Кольца жалобно взвизгнули и соскальзывают! Теперь очередь кончиков пальцев… Им не удержать. Внизу манит необъятная пустота.

Здравствуй, тьма, мой старый друг…

— Соныль чаба! — требовательно пыхтит сверху.

(Соныль чаба [손을 잡아] — Держись за руку.)

Поднимаю взгляд и вижу раскрытую ладонь. Рядом сверкают карие глаза. В них желание помочь! А ещё торжество…

— Катись сосиской! — зло огрызаюсь.

Отпускаю штырь. Тушка испытывает краткую невесомость… И всё! Чужая рука обхватила тонкое запястье, а голову засыпает мелким песком и камешками.

— Айщ-щ… — шипит парень сверху.

Прилипала окончательно достал! Подтянув ноги к животу, я разгоняю небольшой вес. Сильный рывок ускорила гравитация и парня стаскивает вниз, растяпа не успел ослабить захват.

Ветер свистит в ушах. Чудик шипит рядом. Нереально хочу заткнуть мерзкий звук и пытаюсь врезать ногой по дурной башке. Один разочек! Позязя…

Больна! Резкое столкновение отбивает весь левый бок. Обжигающе ледяная вода охватывает тушку. Воздушные метания отвлекли, мешая сгруппироваться. Одежда стремительно намокает и холодными оковами тянет на дно. Но стиснутые зубы позволяют вынырнуть, не наглотавшись дряни, плавающей в городской реке.

Обмираю от страха и хватаю съехавшие Фарэры. На законном месте, дорогие! Кольца цепляют гладкие дужки, пряча чёрный акрил во внутреннем кармане толстовки.

Парень-сосиска брызгается рядом. Его беспорядочные плескания мешают сделать нормальный вдох. Чудик хочет угостить местной дрянью? Или утопить решил, сволочуга?! В край, гад, обнаглел! Нашёл время хлебать сточные воды…

Испуганная морда таращит глаза, лохматую голову откидывает назад и открытый рот заливает вода. Хаотичные движения мало помогают удерживаться на поверхности. Чудик не умеет плавать.

В очередной раз вынырнув, парень громко булькает. После чего пластырь на опухшем носу и жалобный взгляд скрывает поверхность реки. Туда ему и дорога!

— Ксо-о! — отчаянно ору.

Пар моего дыхания уносит в ночное небо. Уверенные гребки легко компенсируют качу волн и держат тушку на поверхности.

— Тупорылый идиот! — зло рявкаю.

Плыву к точке затопления парня-сосиски. Быстрое течение уносит от нависающего моста, левую ногу отбило и она не гнётся.

Дурь лютая! Сомневаюсь я в положительном исходе принятого решения. Твою ж…

Глубоко вентилирую лёгкие и запасаю кислород. Судорожные движения болтают непослушную ногу, бесполезная конечность висит якорем. Очередной полный вдох вызывает головокружение, за ним следует провал в темноту. Мокрая одежда сразу тащит вниз.

Зрение бесполезно. Искать можно только на ощупь! И руки шарят вокруг, пока я иду всё глубже на дно. Всюду плавает кисель липкой тины, пальцы уткнулись в непонятно спутанный комок, под ним скользит гладкая кожа. Сжимаю кулак, ухватившись рукой. Загребаю всем, чем могу! Яростно выгибаюсь и тащу за собой дурацкое тело, за противные волосы, сквозь ледяную тьму. Глубина сократила вес, но оставила крайне неповоротливый объём. Всплытие требует максимальных усилий… И их не хватает. Я тону! Меня сковывают холодные тиски. Воздуха не осталось! Полыхающий жар кислородного голодания топит лёд и ускоряет настойчивые движения. Непроглядный мрак запутал ориентацию! Я загребаю совсем в другую сторону! Паника лезет из горла. Всплытие! Свежий воздух ласкает изголодавшиеся лёгкие.

Удержать на плаву общий вес сложно, я опять ныряю в набегающие волны и упрямо барахтаюсь, пока непослушное туловище валко развернулось спиной. Ладошка влезла под руку и хватает противоположное плечо, размокший кашемир вязнет на кольцах.

Отходящая от ушиба нога помогает сделать слаженный гребок и вынырнуть. Жадно вдыхаю прохладный воздух, пока рядом болтает безвольную голову. Вихрастую макушку тыкает в щёку, а дурацкий хвостик лезет прямо в ухо, мешая осмотреться.

Река встретила бетонный берег в десятке метров, где волны омывают пологий спуск к воде. Туда мне и нужно. Срочно! Хватит следовать примеру самоуверенного парня. Он скверно кончил…

— Пф-ф… — слабо фыркаю.

Хорошо, что чудика выключило… Плыву боком, используя руку и полторы ноги. Невменяемый парень-сосиска ужасное дело… Легко на дно утащит…

— Жиртрест… — тяжко пыхчу, — Харе… Уже… Ныть…

Подошвы скользят по каменистому дну. На поверхности чудик набрал вес. Мокрая одежда сделала его неподъемным! Но я не сдаюсь и тащу бессознательное тело за собой.

В ночных сумерках виден далекий забор впереди. Обширная береговая полоса уходит вдаль. Громадина моста бросает длинную тень и нависает справа, стеной возвышаясь в свете луны. Безлюдный пустырь какой-то. Помощи не дождусь…

Побелевшие пальцы и короткие ногти срывает о мокрый шелк подкладки. Волочу неподъемный груз за шкирку, ковыляя спиной вперёд и припадая на левую ногу. Густой пар судорожного дыхания летит в небеса. Сердце ритмично бухает в висках. Голова болит зверски. Похоже, приплыли. Приступ.

Онемевшие руки дрожат. И дело не в переохлаждении… Скоро тушку скрутит… Вспоминать о таблетках не стоит… Они в гостинице остались… Ещё один незабываемый вечер в копилку… Возможно, сегодня ночью всё и закончим… Финита ля комедия… Мир вокруг медленно но верно начинает раскачивать и я отпускаю воротник чудика, рухнув на колени.

Соберись, тряпка! Откидываю волосы с лица. Ледяные кольца жалят щёки и кожу на лбу, приводя в чувство. Движение и действие… Вперёд! У нас ещё полно дел…

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих!» — мотает очередной проблеск. Своевременное воспоминание… Зажимаю нос и выравниваю ушное давление. К чему бы это…

Фарэры занимают законное место. Возня с влажными дужками требует времени, но меньшее зрительное раздражение позволит выдержать дольше и увеличит шансы на реанимацию. Не зря же столько мытарств с придонным водолазом.

Близко наклонившись к голове парня, слушаю собственное хриплое дыхание и наблюдаю за розовой рубашкой. Десять секунд прошло, воздух мокрую щеку не тревожит, грудь неподвижна, вокруг штиль и тишина.

Парень-сосиска наглотался воды и захлебнулся. Какой сюрприз! И думать тут нечего. Можно закапывать…

— Ха, — слабо усмехаюсь.

Что у нас с сердцем? Звенящие кольца обхватили холодную трахею. Опять жду десять секунд. Пульса нет. Значит, чудик точно остывает! Что и требовалось доказать.

Удерживаю лоб парня на месте и приподнимаю под шею. Его челюсть самопроизвольно раскрылась, сверкая белоснежными зубами.

— Красава, — любуюсь идеалом стоматолога.

Кольца ныряют в рот чудику. Совсем не до сантиментов сейчас! Каждая секунда на счету… Если раньше парень был настолько долбанутым с текущим объемом нейронов, даже представить боюсь уровень возможного безумия, при скором отмирании нервных клеток.

— Ха-ха… — вяло улыбаюсь. Нифига не смешно.

В гортани посторонних предметов нет. Сожрать на дне ничего не успел. Язык не западает. Работаем.

Зажимаю опухший нос, глубокий вдох, лязг стали об эмаль и равномерный выдох в рот. Никаких дурацких сантиментов! Левый глаз видит грудь в розовой рубашке, которая пошла вверх. Значит всё правильно и воздух попал в лёгкие! Теперь у нас самое главное — оставить целыми рёбра, которые я хочу сломать неимоверно сильно.

Ладошка находит солнечное сплетение, устроившись вдоль перламутровых пуговиц. Вторая легла сверху, под прямым углом. Два ряда стальных колец образуют строй журавлей, улетающих вдаль.

Поехали! Не сгибая локти, толкаю на фалангу пальца к позвоночнику. И раз, грудная клетка пружинит, и два и…

И тридцать толчков на пятнадцать секунд. А мы по-прежнему никуда не едем…

— Заводись уже! — хрипло шепчу.

Склоняюсь над синеющим лицом и пропускаю начало судороги. Внезапный срыв тюкает любом в берег. Тьма.

Звенят уши. За мигом выключения накатывает тошнота и начинает мутить. Меня качает на боку. Мир пустился в пляс. Внутри осталось только желание лежать и не двигаться.

Терпеть! Тушка непомерно тяжела, но я поднимаюсь. Глубокий вдох, наклон, зажатый нос придурка, выдох. Грудь в розовом пошла вверх… Ещё раз…

Недоносок! Ладошки пляшут на розовой рубашке. Нашёл себе аппарат искусственного дыхания!

Качаю очередные тридцать толчков на пятнадцать секунд. Лёгкие в огне. Упрямое сопение уже не помогает, а клокотание в горле бесит.

Недавний выматывающий забег, ныряние в ледяной воде и постоянные физические упражнения. Офигенный триатлон! Врагу не пожелаешь.

Воздуха мало. Задыхаюсь в ночной прохладе! Влажный пар уносит вверх и окутывает тушку, лихорадочно полыхающую в мокрой одежде. Запаса волевых надолго не хватит…

— Тьфу, — избавляюсь от противно теплой воды, — гадство…

Чудик включился неожиданно! Организм вытаращил глаза и решил поделиться тем, что хлебал со дна. Омерзение почти выворачивает! Так и подбивает вернуть любезность многократно. Невероятно много сил ушло на попытку избежать этой дряни! И всё напрасно…

— Буэ-э… — задёргался парень.

Водолаз перекатился и свернулся калачиком. Подрагивают ноги в дорогом ботинке, пока чудик отхаркивает воду. Похоже, обувь затянуло на дно… Или сообразительный ботиночек решил устроить прощальный круиз на север, подальше от дурацкой страны.

Прикрываю глаза и дышу ночной прохладой. Справились! Горжусь за себя и чудика. Радости полные штаны…

Забавно. Оживлять людей довольно просто! Ускользающая магия отбросила накат бушующей мигрени и сильная эйфория замещает упадок сил. Наслаждаюсь краткой отсрочкой и слушаю частое бульканье. Спина парня ходит ходуном. Непростой получился кренделёк!

— Ха-ха! — хрипло смеюсь.

Ладненько, помогу ещё немного! Хлопаю по мокрому кашемиру, разбрызгивая воду.

— Молоток, — Шлёп!

— Дыхалка норма, — Шлёп…

— Моторчик работает, — Шлёп…

— Отмечай второй день рождения, — Шлёп!

— Дальше сам, — Шлёп…

— У меня неотложное дело, — Шлёп…

— Иначе… — Шлёп! — Быть опухшему носу разбитым дважды…

Подрагивающее плечо шаткая опора, но её хватает для выталкивания непослушной тушки вверх. Поднимаюсь и замираю на месте, окончательно сходя с ума.

Втайне жалею о настолько быстро ожившем парне. Отвлекаясь на решение чужих проблем, так легко не замечать свои! Мир давно не танцует, кружась. Всюду стремительное размытие! Границы реальности смазывает, мешая отличать настоящее от мнимого.

Похоже, очередная задумка накрылась медным тазом. Сообщает вселенная, раздирая голову. Удрать не получилось.

— Пофиг… — шепчу заплетающимся языком.

Новый план: сжать челюсти и покинуть берег… Не откусить язык, не утонуть… Всё просто…

Контроль почти утрачен. Сил хватает лишь на шаткое ковыляние в тень опоры моста. Ладошки сжимают виски и не чувствуют стали колец. Плечо стучит о стену, не замечая удары в бетон. Конечности исполняют личные желания и неудержимая свобода произвольно сокращает мускульные усилия, частые приступы сотрясают тремором, заваливая вперёд.

Контроль исчез… Остался лишь животный инстинкт — выть сквозь стиснутые зубы… Среди затопившего океана адской боли… И мечтать о потере сознания…

«Мост Мапо»

Печально известный «Мост Самоубийств», он же «Мост Жизни» в Сеуле. Из года в год является местом, откуда многие корейцы сигают в реку Хан. Республика Корея стабильно в первой десятке стран по числу покончивших с собой.