Алгол

Глава первая

Первым пришло ощущение тела. Вернуться в тело из небытия было немного неожиданно. Ощущение пространства-времени отсутствовало напрочь, зато где-то за ватной стеной слышались звуки. С каждой секундой звуки становились все отчетливее. Вместе со звуками приходили воспоминания, в основном мои, но было что-то еще. Как там сказал мой наниматель — не сильно на них заморачиваться? А если это уже конечная точка, когда лететь, куда? Блиин, как больно.

Боль пришла вместе с полным восприятием окружающего пространства. С болью пришло понимание, что я не в своем прежнем теле. Мою тушку держали под руки. Кто именно держал я не мог разглядеть. Не было сил повернуть голову. Похоже, обладателя данного тела здесь совсем не любят, а точнее сказать укокошили. Хранитель ясно дал понять, что я могу попасть только в умирающее тело и только своего пола, иначе башню сорвет очень быстро. Надеюсь, что я мужчина. В нынешнем состоянии мне в принципе без разницы.

Холодный ветер дул в лицо, заставляя глаза слезиться. Рядом находились люди, но разглядеть я их не мог.

— Вколи ему зотракс, — раздался справа от меня властный голос. — Не хватало еще, чтобы он подох раньше времени. Я хочу, чтобы он чувствовал все, до самого конца. Вы не перестарались? — в голосе появились нотки беспокойства.

— Вроде нет, великий омун, — густой бас у моего левого уха полон почтения. — Он не признался до последнего, хотя мы старались.

Укола в плечо я не почувствовал, лишь слабый толчок. Зато сознание стало обретать четкость, организм стремительно возвращался в форму. Боль стала более детализованной. Вместо общего ощущения боли стали появляться ее тончайшие нотки. Я как гурман вкусами, мог наслаждаться болевыми ощущениями в каждой части тела. Без внимания мои мучители не оставили ни одной части. Когда все это разом с осознанием накатило, я закричал. Точнее, попытался закричать, однако пластырь надежно склеивал губы, позволяя только мычать. Мычание с вылезшими из орбит глазами понравилось великому онуму, знать бы, что это за хрень — онум.

— Вижу, зотракс тебе понравился, — заговорил онум. — Я рад, что ты еще жив, но это ненадолго. Знаешь где мы сейчас? Подозреваю, что нет. Это крыша ханума звезд, того самого. Помнишь?

Конечно я ничего не помнил, но сказать об этом не мог. Хорошо вообще понимал, что он говорит. Язык был незнаком, точнее я такого раньше не слышал. И сам собеседник, довольно странный на вид, эдакий шкафчик. Реально, каков в высоту, таков и в ширину. Вроде сбоку еще люди и они похожего телосложения. Ели бы не смуглое лицо без бороды, я бы подумал, что мой собеседник гном. Гномов я никогда в жизни не видел, зато по фильмам и книжкам представлял их похожими на этого онума.

— Знаю, что помнишь, но надеешься избежать возмездия. Не получится. Ладно, Халани, она выздоровеет, ей сотрут неприятные воспоминания. Не буду спрашивать, как ты посмел, но ты еще умудрился обвинять во всем сына моего верного алима. Вначале я хотел заставить тебя страдать вечно, кудесники в лаборатории могут многое. Только понял, что мне скоро наскучит смотреть на твои мучения. Я могу отпустить тебя прямо сейчас, если ты признаешь, что оклеветал Эрона. Просто кивни. Эрон, посмотри на него, — приказал онум кому-то.

Перед моими глазами предстал еще один шкафчик только моложе самого онума. Глаза парня испуганно бегали, выдавая беспокойство. Беспокоиться было о чем, воспоминания хозяина тела накатили волной. Я друг Эрона, точнее его верная шестерка, поскольку мой клан у него на побегушках. Халани, дочь онума, тоже из золотой молодежи — капризная стерва. Эрон тогда взял ее силой в верхних покоях ханума звезд. Проблема была не в самом акте, а в том, как он это проделал, извращенец. Халани слетела с катушек, причем так, что скрыть происшествие не представлялось возможным. Онум расстроился и вот он итог. Эрону скорее всего почистили память, его клану это по карману, а меня выставили крайним. В живых меня не оставят, собственно хранитель предупредил об этом сразу, поэтому терять мне нечего.

Можно кивнуть головою и заслужить быструю смерть. Только в глазах Эрона я не видел ни капли раскаяния или сожаления о произошедшем. Меня не волновала эта заносчивая сучка, нет. Мне стало обидно, что меня сливают в унитаз как, ну понятно как. Я готов был ради него расшибиться в лепешку, считал другом, а он меня предал. Я видел в его глазах желание быстрее покончить со мной, чтобы обмыть свою удачу. Обвести вокруг пальца онума, это большой риск. Как они подделали записи галлографа? Суки, к боли в теле добавилась злость на друга. Какой друг, я в чужом теле, меня грохнут, чего я вникаю в чужие проблемы? Мне нужно быстрее сдохнуть, желательно без мучений.

Отрицательно мотаю головой. Дурак, зачем, но ничего не могу с собой поделать. Душевная боль хозяина тела захлестывает меня. Хочется выплеснуть всю злость и обиду, душащую меня спазмами в горле. Только не заплакать, делаю медленный глоток, ощутив привкус крови. Язык скользит по обломкам зубов. Они острые и к ним неприятно прикасаться. Что еще со мной сделают?

— Решил не сдаваться? Как знаешь. Перчатки.

Помощники подают онуму перчатки, которые он не торопясь одевает на руки. Перчатки светло-желтые из какой-то кожи, на подобие змеиной.

— Карташ, — рука онума отведена в сторону. На желтую ладонь перчатки бережно ложится черный нож из камня. Каменный нож словно мерцает изнутри своей чернотою. Зрелище завораживающее и одновременно пугающее. Память ничего не подсказывает, но мне отчего-то становится страшно.

— Вижу, ты слышал о них, но никогда не видел, — онум медленно водит лезвием перед моими глазами. — Радуйся, тебе выпала честь почувствовать всю силу карташа.

На лице онума нет улыбки. Он смотрит на меня равнодушным взглядом. Ощущаю, как рука в перчатке хватает мои гениталии, а потом приходит боль в паху. БОЛЬ, все предыдущие ощущения ничто по сравнению с тем, что я ощущаю сейчас. Словно яд, стремительно поднимающийся от низа живота, пытается выжечь каждую клетку тела. Я опять мычу в пластырь, глаза навыкате. Приятное состояние, однако. Хранитель, сука, не мог транзитную точку полегче выбрать.

— Это я оставлю на память, — рука онума с кровавым обрубком появляется перед моими глазами. Раньше это были мои гениталии. Это тело принадлежит не человеку. Член больше похож на собачий, в мошонке одно яйцо, зато большое. Все это черного цвета с темно красной кровью — вишневой.

Сознание воспринимает картинку, мысли где-то на задворках, а на переднем плане все та же БОЛЬ. Она с каждой секундой поднимается выше и выше. Ноги погрузились в кипяток с пираньями, отщипывающими куски плоти и грызущими кости. Вверху огненный поток поднялся до ребер, терзая кости.

— Онум, он скоро весь почернеет, — раздается взволнованный бас, поддерживающего меня помощника.

— Я быстро, — онум вонзает в пах свой карташ и тянет его вверх. Черное лезвие рассекает все на своем пути, даже кости. Я чувствую, как от лезвия разливается неведомая сила, усиливающая боль. Странно, что не могу потерять сознание. Мешает зотракс в организме или особенности ножа такие, но я в сознании, наедине с БОЛЬЮ. Понимаю, что я теперь связан с нею навеки, мне от нее никуда не скрыться. Она добирается до самой моей сути.

Вспомнив про суть, перехожу на особое зрение. У меня получается без труда, но не уверен, стоило ли так поступать. К БОЛИ добавляется СТРАХ. Я вижу, как черные песчинки, словно закрученные смерчем, впиваются в искорки сути. Суть хозяина тела поглощена черными точками почти полностью, но они не думают останавливаться. Черные жала местами впиваются в мои искорки, выжигая часть сути — эта боль намного страшнее. Я понимаю, что теряю себя, пока лишь начало, но скоро мне конец. Никакого перерождения, гонец погиб на переправе.

— Отпустите его, — раздается ватный голос онума и сильные руки отправляют мое тело в полет.

Красиво. Я лечу вдоль высокой черной скалы, усеянной стеклянными окнами. Зрелище настолько завораживает, что я лишь через несколько секунд замечаю раскаленную лаву внизу. Скала с окнами, словно пик торчит из океана лавы. Зрелище просто завораживающее. Я хочу как можно быстрее попасть в жаркие волны расплавленного металла, чтобы спастись. Черные точки продолжают выжигать мою суть. Процесс идет медленно. Видимо они не понимают, что в этом теле делает чужая суть, отсюда некая заторможенность. От остатков звездочек хозяина тела остались лишь черные угольки. Мои еще здесь, но смерч никуда не делся и я его следующая жертва.

Я уже чувствую жар, исходящий из красного океана. Скоро, скоро я буду спасен. Красный бурлящий океан приближается и я вспоминаю про крылья. Раскрыть крылья, как? Как раскрыть крылья, которых у тебя нет?

Крылья, крылья, раскрыть крылья, — с такими мыслями мое тело на огромной скорости врезается в плотную кипящую лаву. От неожиданности я на долю секунды теряю сознание. Словно моргнул глазами.

Удар страшной силы отбрасывает мое тело назад. Крылья от напряжения чуть не выворачивают плечи. Чувствую, как трещат ребра, но нахожу в себе силы сделать взмах. Невероятная нагрузка, и новый удар о нечто твердое. Я ничего не вижу, вокруг кромешная тьма. Есть только преграда впереди, я и мои крылья. Словно мощный поток ветра отбрасывает меня назад. Здесь нет потоков ни восходящих, ни нисходящих, здесь только встречный ветер. С ним можно бороться силой собственных крыльев, которой почти не осталось. Превозмогая усталость и боль, делаю отчаянный взмах, потом следующий. Понимаю, что проиграл. Паузы между взмахами все дольше, силы теряются с каждой секундой. Резкий порыв ветра буквально выворачивает крылья, унося мое тело своим потоком. Кувыркаясь в воздухе, я лечу во тьму. Удар и я теряю сознание.

Я проснулся и сразу открыл глаза — зря. Проклятое головокружение, преследующее меня постоянно, никуда не делось, а еще пришлось зажмуриться от света. Стена напротив была из молочного камня, источавшего свет. С закрытыми глазами тянусь к магическим способностям. Слава хранителям, они никуда не пропали. Сканирую окружающее пространство. Действую осторожно, не касаясь предметов, только смотрю. И куда это я попал? Ну, Макс, хранитель долбанный, не мог предупредить? Утешало одно, похоже, я соскочил с крючка, сохранив плюшки от темного и светлого хранителя.

Суть мира, в который я попал, не похожа на мою родную и на суть светлой хранительницы. И как мне быть? С одной стороны хорошо — не нужно выполнять задание. С другой стороны — почему меня сюда закинули? Максим ведь знал, куда меня отправляет и про крылья учел. Крылья? Я точно помню крылья, а сейчас я лежу на спине и никаких крыльев не ощущаю — я реально дракон? Нет, это конечно круто, но как сменить ипостась? Вот дурень, я же могу, восстановить воспоминания прежнего владельца тела или не могу?

Мысленно задаю вопрос — кто я? Никакого ответа. Я и сам знаю, что Виктор Воронин. Попробуем зайти с другого бока. Какому виду принадлежит мое тело? Эргл, приходит понимание. У эрглов есть крылья? Да. Так, верните мне крылья. Это просто беспредел, куда крылья подевали? Ладно, надо медленно с расстановкой устроить допрос знаниям прежнего хозяина. Пока меня никто не тревожит, можно попробовать выкачать информацию. Самочувствие у меня нормальное, звать на помощь никого не надо, покопаюсь в сознании.

Экспресс-допрос выдал мне следующую информацию:

Я теперь эргл, типа человека с крыльями. Мое новое имя Лакир. Я из рода серых эрглов, конкретно рода Антирон. Мир, в который я попал, называется Алгол. Как пользоваться крыльями, выяснить не удалось. Ответы на очевидные вещи не предусматривались. Я сейчас на острове. Остров поблизости от границы светлых земель. Поблизости это полчаса лета. С какой скоростью летаю, непонятно. Вопрос о расстоянии до светлых земель по воде остался без ответа. Информация про светлые земли меня расстроила. Это попахивает выполнением задания, а я мечтаю закосить. Немного обнадеживало, что в дне полета есть темные земли. Наш остров принадлежит ни темным, ни светлым, он принадлежит эрглам. Хорошо хоть информация всплывала в сознании без эмоций. Мне бы показалось, что прежний хозяин тела со мной держится высокомерно. Про род информация пришла довольно полная. Я младший сын правителя или главы рода. Отца зовут Инларон. Про мать информация не пришла, зато есть пятеро братьев и две сестры. Шансов возглавить род, у меня нет, что к лучшему. Не хватало еще правителем заделаться, не зная местных реалий. Если, только, используя свои знания, переживу остальных наследников. Тут опять облом, эрглы долгожители. До тысячи лет могут прожить, если не погибнут. Когда случается прорыв, много эрглов гибнет, защищая мир. Именно мир, а не свой остров. Деталь показалась весьма важной. Мне только защитником мира стать не хватает.

Крыльев нет, младший в семье, на острове, защитник мира. Как-то не очень удачно меня Макс закинул, гад. Мог получше тело и место подыскать. Здесь еще прорывы случаются, когда с неба на головы жителей мира падают страшные чудовища. Лишь эрглы в состоянии сдерживать натиск, благодаря особой магии. Эта же магия позволяет удерживать равновесие между темными и светлыми землями. Эрглы не позволяют двум половинам мира соприкоснуться. В сознании почему-то появилась картина мира с небом, разделенным на две половины, черную и белую. Между половинами проходила территория эрглов, как разделительная полоса серого цвета. Странное у него воображение, разделил на половины небо, хотя речь идет о землях. Наверное, летуну так привычнее.

Территория, занимаемая эрглами, состоит из множества островов, обжитых четырьмя родами. Антирон, второй по величине род, владеет пятнадцатью островами. В роду три тысячи эрглов, мужчин-воинов. Еще тысяча женщин-воинов и полторы тысячи белых с черными женщин. Что это значит, я не понимал, но информация пришла именно такая. Белые по цвету кожи и негритянки? Тогда какого цвета женщины-воины? А какого цвета кожа у меня?

Открываю глаза, чтобы посмотреть на свою руку. Головокружение тут как тут. Рука обычная, кожа смуглая, не дряблая. Мне всего двадцать восемь лет — подросток. Возраст, когда эргл проходит испытание мужчины — пятьдесят лет. До этого возраста постоянные тренировки. Если случится прорыв, все кто старше тридцати, могут сражаться с чудовищами. Образ чудовищ никак не хотел появляться в сознании. Похоже, эргл в силу своего возраста их не видел, только слышал рассказы. Во всяком случае, два года до призыва у меня есть, а там я оклемаюсь. Так, а что у меня с телом?

Быстрый осмотр магическим зрением никаких нарушений не выявил. Обыкновенный организм человека. Никаких крыльев я не обнаружил. Где крылья, Вань? Нужно попробовать осмотреться, где я нахожусь. Борясь с головокружением, осматриваюсь. Светящаяся стена, рядом небольшая дверь, моя кровать и скромный столик. Стены из камня, на полу плитка из мрамора или похожего камня. Светящаяся стена излучает какую-то магию, непонятного мне вида. Удивительно, знания двух разных хранителей не могут опознать магию?

Ладно, попробую взбодрить свой организм, может, пройдет головокружение. Элементарное воздействие вызвало приступ слабости и я со стоном опустил голову на подушку. Голова кружилась и я решил, что мне необходимо уснуть. Дополнительное магическое воздействие отправляет меня в сон.

— Лакир, Лакииир, — кто-то тряс меня за плечо.

Голос женский, приятный. Открываю глаза, чтобы увидеть перед собой симпатичное лицо молодой девушки.

— Жинара, — узнаю свою младшую сестру.

Вспоминаю, что она самый близкий для меня эргл, друг. Я должен обрадоваться встрече, но голова идет кругом, я закрываю глаза.

— Извини, голова кругом, не могу смотреть.

— Радуйся, что жив остался, дурак. Чем ты думал, когда полетел дорогой проклятого ветра? И как тебе удалось обмануть стражу? Как ты в потоках разобрался?

— Не все сразу. Что такое дорога проклятого ветра?

— Не смешно.

— Мне не до шуток. И как я летаю, если у меня нет крыльев?

На секунду приоткрываю глаза, чтобы увидеть ошарашенное лицо Жинары. Девушка прикрыла ладошкой рот, словно сдерживая крик. Глаза широко раскрыты, в них застыл ужас. Сестра у меня красивая. Кожа смуглая, как у меня. Лицо вытянутое, с благородными чертами. Губки не слишком тонкие, но и не пухлые, я в первый раз разглядел. Скулы слегка выпирают, придавая лицу некую строгость. Красивые серые глаза с широким разрезом, пышные ресницы, шатенка. Волосы до плеч, распущены. Остальное рассмотрю позже. Ее образ всплыл в сознании автоматически. Лакир ее очень любил.

— Что с тобой, Лакир? — рука касается моего лба. Рука неожиданно прохладная. Прикосновение мне приятно.

— Я не помню почти ничего.

— Но ты ведь узнал меня.

— Да узнал. Я даже помню, как мы играли в прятки и Рамир с Тарилом не смогли нас найти. Мы тогда залезли под лестницу и перепачкались в пыли. Отец нас сильно ругал.

— Ну вот. Значит, не все потеряно. А то начал про крылья чушь нести. Я даже испугалась.

— Я действительно не вижу никаких крыльев, где они?

— Я слышала много страшных историй про проклятый ветер, но только сейчас начинаю в них верить. Что с тобой случилось в потоке?

— Не знаю. Помню встречный поток, я распахиваю крылья и пытаюсь ему противостоять. Я помню, у меня были крылья, я сопротивлялся. Ветер настолько сильный, что болят плечи. Меня закручивает поток, я лечу без контроля. Удар, тьма. А сейчас у меня крыльев нет.

— А магия? Ты можешь ею пользоваться?

— Магия?

Оказывается, эрглы маги. Пытаюсь воспользоваться магией эргла, взывая к памяти Лакира. В сознании всплывают конструкты каких-то сложных заклинаний. Похоже, он их долго разучивал. Что они делают, я не понимаю, а хуже всего, не знаю, как активировать. Как запускать эту магию в действие?

— Всплывают какие-то сложные заклинания, но я не знаю, как их применять и что они делают.

— А крылья?

— Они что, магические?

— Конечно, ты же еще молод, чтобы они сформировались.

— Представляешь, я ничего не помню про крылья. Что теперь со мной будет?

— А чего ты хотел, — в голосе Жинары появляется металл. Проклятый ветер изменил всех эрглов, а ты сунулся прямо в поток. Зачем?

— Не знаю. Не помню зачем, как туда попал, ничего. Даже магией пользоваться не могу.

— Подожди, еще отец до тебя доберется.

— Все настолько плохо?

— Из-за тебя по тревоге были подняты дежурные подразделения. Все решили, что начался прорыв. Представляешь, как они удивились, когда на их головы ты вывалился. Хорошо, на мечи тебя не приняли, успели опознать. Отец был в ярости. За два дня он немного успокоился, но эта выходка тебе дорого обойдется.

— Ты не знаешь, зачем я мог полезть в этот поток?

— Героем стать хотел.

— Не понимаю, в чем геройство? Ну, ветер, ну полетать против ветра — ребячество.

— Уууу, как все плохо. Я Хоритара вызову, чтобы он над тобой поработал.

— Помню Хоритара, у него еще крылья такие большие, по земле кончиками тащатся. Подожди, у него настоящие крылья, — восхищенно вспоминаю.

— Ты знаешь, я поговорю с отцом, чтобы он тебя сильно не наказывал. Тебя ветер наказал так, что не позавидуешь. Даже не представляю, что теперь будет.

— Ты не сказала, зачем я мог в этот поток ветра полезть?

— Предание или предсказание говорит, что только в потоке проклятого ветра можно изменить судьбу нашего мира. Наверное, ты хотел изменить мир.

— С нашим миром все так плохо?

— Не знаю, я привыкла. Но старики все как один мечтают все вернуть, как было раньше. Только я не верю, что это возможно. Пятьсот лет рождаются серые эрглы. Ничего поменять нельзя.

— Какими эрглы были раньше?

— Обычными.

— А сейчас не обычные?

— Мы серые.

— Слушай, а я помню, что есть белые и черные эрглы. Они чем отличаются, цветом кожи?

На губах девушки, после моих слов, появилась улыбка. Она смотрела на меня с веселыми искорками в глазах.

— Я спросил глупость?

— Конечно. Как представлю эргла с черной кожей, смех разбирает.

— Это магия, — запоздало догадываюсь.

— Да.

— Черная и белая, а мы с тобой помесь двух магий?

Жинара согласно кивнула, размышляя о чем-то своем. Она так задумалась, что закусила губу. Я смотрел на ее недовольное лицо. Красивая девушка, моя сестра. Пока она источник информации для меня. Мне нужно о многом ее расспросить. Только чуть позже. Голова кругом от напряжения. Закрываю глаза.

— Ты поспи я завтра еще зайду и Хоритару все расскажу.

Слышу ее шаги в сторону двери. Напоследок в меня летит заклинание, погружая в сон.