Ален

Глава 5

Сон был глубокий, но ожидание своего рода побега не дало долго спать, проснулась еще затемно. Открыла дверь своей комнатки и неслышно проскользнула в гостиную к окну. Да, рано еще, где-то около четырех утра, звезды высоко блещут холодным светом на своде неба, луна тонкой убывающей полоской пока еще освещает землю. Толкнула створку окна, и она нехотя приоткрылась. Бр-р, холодно-то как, никак не могу привыкнуть к холодным, по-осеннему, ночам и утрам и жаркому, как в Сахаре, дню. Можно бы еще поспать, но здесь нет будильников, поэтому ложиться не стоит. Вернувшись в комнату и засветив свечку, тихо умылась, сменила одежду и, запрятав деньги, убрала каморку. Забрав с собой шерстяную шаль, через черный ход вышла к месту встречи с Жарисом. Завернулась в теплую шаль по самые ушки, укрытая от утреннего холода, уселась с ногами на скамейку и задремала, дожидаясь дрожек с кучером.

Разбудили подъехавшие дрожки и стук копыт пары лошадей, запряженных в них. Хлопая сонными глазами, немилосердно зевая, поздоровалась с Жарисом:

— Доброго утра! Не уж-то хозяева выделили не обычную телегу, а дрожки? — Молодой мужчина мягко улыбнулся:

— Доброе утро, Белль! Мне нужно съездить быстро и вернуться не позже пяти часов, чтобы повар и кухарки успели все приготовить. Основную часть продуктов берут в нашей деревне, а за деликатесами вот отсылают в Тур. — Усаживаясь, закинула удочку, чтобы узнать, с какой целью устраивается праздник:

— А какой повод к празднику? — Жарис тронул лошадей правилом, чуть причмокнул, только потом ответил:

— Да кто их знает? Но гостей будет немного, и все так сказать благонадежные.

Я нахмурилась от его ответа, но задавать дальше вопросы воздержалась: он глянул на меня с подозрением, чего мне не нужно было совсем. Удобно устроившись на мягком сиденье экипажа, задремала, тем более, что дрожки ехали очень мягко, чуть покачиваясь на рессорах.

Проснулась, когда солнце заливало яркими лучами все вокруг, даря свое живительное тепло и людям, и животным, и растением, и всякой твари. Жарис, услышав, как я зашевелилась, оглянулся с улыбкой:

— Выспалась, соня? — Вернула ему улыбку:

— Да, спасибо. В таком экипаже ездить одно удовольствие: и выспаться можно, и приехать куда нужно.

Мужчина лукаво добавил:

— А какой хороший возничий, цены ему нет! — Рассмеялись вместе.

— Себя не похвалишь, никто не похвалит, Жарис? — Он кивнул мне вместо ответа, направляя упряжку к воротам города.

Жарис оставил меня на рынке, сам уехал по порученным делам, пожелав на прощание разрешения всех проблем семьи. Оглядевшись кругом, направилась к ближайшей каретной стоянке — мне был нужен экипаж. Нашла чуть потрепанное ландо с откидным верхом, сторговалась за поездку до поместья барона де ла Барра с заездом в Храм города Тринибора десять серебряных монет. Если все сложится удачно, то вечером я буду в своем поместье, то есть поместье Абеларии.

Мне так хотелось хоть что-нибудь дополнительно узнать о семье Абеларии, что я сразу же задала вопрос:

— Вы знаете родственников барона де ла Барра? Мне нужно в поместье барона. — Мужчина что-то промычал, что я поняла за согласие, и опять замолчал. — А Вы баронессу знаете?

Он кивнул головой, вовсе сбив меня с толку. То ли кучер попался какой-то молчаливый и на мои вопросы отвечал односложно, искоса поглядывая на меня, то ли родичи баронессы те еще гады, что не только Аби, но другим успели нагадить, и даже малознакомый кучер о них не хочет говорить, обронив только:

— С такими господами никто не хочет связываться, мадмуазель, себе дороже. — Ладно, разберемся, где наша не пропадала.

В Храм Тринибора мы прибыли после обеда. Склонившись, достала незаметно для кучера плотно увязанный платочек с золотыми, сжав его в кулаке, слезла с экипажа и пошла в Храм.

В здании было прохладно и немного сумрачно, свет вливался только через высокие стрельчатые окна, ложась яркими солнечными пятнами на мраморном полу, отражаясь на золотых или позолоченных высоких подсвечниках, такой же росписи и фигурах Светлых Богов. Свечи, зажженные на огромнейшей поставке перед статуями Валура и Валуры, горели ровно, огоньки иногда чуть покачивались от пробегавшего по ним потока воздуха. Я засмотрелась и не заметила, когда подошел жрец, очнулась только когда он кашлянул. Испуганно дернувшись, отвесила ему низкий поклон:

— Здравствуйте, — и тут зависла, не зная, как обратится к священнику, не батюшка же. — Э-ээ, меня привела нужда в этот Храм. — Жрец подозрительно на меня посмотрел и сделал жест последовать за ним, и, развернувшись, пошел к незаметной дверце.

Мы вошли в небольшую комнату, хорошо освещенную солнцем, а открытая створка окна впускала сюда достаточно воздуха. Затворив дверь за мной, он предложил мне кресло, подле стола, а сам уселся за удобный письменный стол, столешница которого была залакирована темным прозрачным лаком, и завалена бумагами в аккуратных стопках.

— Чем же я могу помочь тебе, дщерь моя? — Я подняла глаза на священника: седеющие темные волосы, пронзительные темно-серые глаза, крючковатый нос, узковатые твердые на вид губы и ухоженные руки. Такой служитель никогда в накладе не останется, какой-нибудь кусок, но урвет. Я вздохнула:

— Я не знаю, как к Вам обратиться. — Чуть пожав плечами, он сказал:

— Прихожанам необязательно знать наши имена, называйте, как всегда, Ваше Святейшество.

— Ваше Святейшество, случилось ужасное происшествие, в которое вмешали меня и мою подругу. — Сделала паузу, посмотрев на жреца. Он внимательно слушал. — Недавно нас насильно забрали замуж, и венчали в этом Храме. Я смогла убежать, изменив личность, а она нет. Нам нужны бумаги — свидетельства о бракосочетании.

— Как я могу тебе поверить, может, ты лжешь? — Я сглотнула — он прав, у меня нет документов, удостоверяющих личность.

— Ваше Святейшество, просто проверьте в книге записей браков фамилии и убедитесь, что я говорю правду. Я ведь не говорю о разводе, а о том, что нам нужны свидетельства о браке, ведь их можно дать обеим сторонам, не так ли? — Он качнул головой, но продолжил сидеть. Я достала платочек и, осторожно развязав его в кармане платья, взяла десять золотых и положила перед Жрецом. — Вы ведь не откажите в помощи женщине и дадите копию документов.

Глаза жреца алчно блеснули, но мимика осталась та же, равнодушно сгреб монеты в руку и бросил в стол, потом положив большую и толстую книгу на стол, спросил:

— С кем венчалась, дщерь?

— С бароном Орванном фон Лабор, а подруга с его братом Райоллом фон Лабор. — Жрец стал методично водить пальцем по листу, перелистывая на предыдущую страницу, и так минут двадцать, пока не сказал:

— Брак барона Райолла фон Лабор с графиней Ванилией де Дриар имеет место быть, дам тебе об этом свидетельство, а второго нет. — Я от удивления сглотнула:

— Ваше Святейшество, пожалуйста, просмотрите еще раз, Орванн фон Лабор и баронесса Абелария де ла Барр.

Жрец вновь зашуршал страницами, и через полчаса чуть раздраженно выдал:

— Нет, здесь этот брак не засвидетельствовали. — Я прижала руку к сердцу, от растерянности не зная, что делать — то ли радоваться, то ли плакать. — Ваше Святейшество, а где я могу узнать, состоялся ли брак вообще?

Скорчив равнодушную физиономию, жрец ответил:

— Напиши в главный Храм Абберании, оттуда отошлют запросы по Храмам, когда ответы вернутся, тогда и узнаешь. — Он склонился над листом бумаги, тщательно внося данные о регистрации брака Лии и Райолла.

Вышла из Храма в полной прострации, но с приятным чувством — хоть одно дело, но сделала. Только вот ничего не могу понять — зачем же было тогда обманывать Абию, надевая ей обручальное кольцо на палец, издеваясь? Не понимаю. Села в ландо и кратко сказала:

— В поместье де ла Барр, — и опять дорога, выматывающая, по сильной жаре и пыли. Однако останавливаться я не хотела лишний раз, только чтобы дать передохнуть и поесть лошадям, а потом до самого темна только ехали, ехали, ехали. Даже не любовалась окрестностями и не наблюдала за дорогой, погруженная в свои раздумья — зачем бароны обманывали Абию? Но так не до чего и не додумалась, наверное, ответ отыщется в поместье.

Поздним вечером ландо въехало на территорию небольшого загородного дома, которого из-за сгустившихся сумерек было тяжело рассмотреть. Сам подъезд был тускло освещен масляными фонарями, которые лишь немного разгоняли темноту. Здесь явно экономят на всем, если даже на парадный подъезд нет хорошего освещения. Отдав плату за проезд кучеру, сошла с экипажа, кучер сразу же развернул лошадей и уехал, я же, немного постояв у недалеко от двери, нерешительно двинулась вперед к шнурку звонка. Внимательно оглядевшись, оправив запыленное платье, которое больше подошло крестьянке, а не баронессе, дернула несколько раз за шнур. Раздался мелодичный и резкий звон колокольчика, потом послышались шаги и открылась дверь. На пороге стояла уже немолодая служанка:

— Вы к кому? — но внимательно присмотревшись, ахнула. — Мадемуазель Абелария, это Вы?! О, Светлые Боги, хвала вам, наконец-то, госпожа, Вы вернулись домой. Проходите, не стойте на пороге, — она затянула меня в дом, закрыв за мной двери, потом прихватила стоящую на тумбе в одиноком подсвечнике свечу, повела дальше, зовя кого-то. — Далиль, Далиль, иди сюда быстрее, мадемуазель Абелария вернулась домой.

Через полчаса я, помытая, расчесанная, переодетая в чистое, сидела в спальне Аби и жевала поздний ужин, а возле меня, не скрывая радости, стояли три служанки: личная камеристка Далиль, повариха Жанниаль и горничная, открывшая мне дверь, Эмма. Их имена узнала, когда они по очереди обнимали меня, готовили воду для купания, мыли, а потом и ужин принесли. Хоть я и была не многословна, отвечая максимально коротко, но недоверие этим у них не вызвала — мой вид: растрепанный, уставший и жалкий — возбуждал в них сочувствие, а не подозрение. Лишнего служанки не расспрашивали, хотя по их глазам видела, что им до ужаса любопытно, где меня носило так долго, все-таки соблюдали субординацию, и это хорошо. После ужина женщины, оставив мне свечку, ушли отдыхать, я почти сразу уснула крепким сном, наконец-то расслабившись — грызущий страх быть подмятой под одного из баронов меня отпустил.

Утро встретило меня первыми лучами солнца, легким свежим ветерком и птичьим свистом. Далиль, решившая проветрить комнату, распахнула окно и нечаянно разбудила меня. Девушка немного смутилась, но поприветствовала приятной улыбкой:

— Доброе утро, госпожа Абилария, простите, что разбудила Вас, раньше Вы не просыпались от утренних звуков. — Вернула ей улыбку:

— Доброе утро, Далиль, то было раньше, время все и всех меняет. Это даже хорошо, что я проснулась пораньше. — Я понимала, что теперь должна вести себя как баронесса, иначе меня сочтут за выжившую из ума. Хорошо, что в замке баронов насмотрелась, как Лия ведет себя по утрам, не думаю, что мое поведение должно отличаться от Лииного. — Пойди, предупреди Жанниаль, чтобы завтрак мне приготовила, пока я соберусь, потом вернешься и поможешь мне.

Пока служанка бегала к повару, я полезла в гардеробную — мне сегодня выезжать обратно, надо взять какое-нибудь платье не слишком богатое, поплоше, попроще, потому как у меня кроме того платья, что на мне было, вообще никаких не было. Абия, наверное, только меняла внутренние длинные сорочки и панталоны, а верхнее стирала раз в неделю. Мне же нужно не только несколько нижних сорочек, но несколько панталон, а к ним бы и трусов несколько не помешало. Перерыла весь гардероб и с грустью поняла — тут трусы не носят. Каменный век да и только, как можно обходиться без нижнего белья?

Мои поиски и размышления прервало появление Далиль. Она с улыбкой кинулась мне помогать, думая выбрать самое красивое платье, но я сразу отвергла предложенный ею наряд и пояснила:

— Далиль, ты же помнишь мою подругу — мадемуазель Ванилию? — Девушка кивнула головой. — Она попала в большие неприятности, и я собираюсь ей помочь, поэтому мне нужно платье, которое бы было похожее на твое: простое, опрятное и немаркое. — Личная служанка смотрела на меня, округлив глаза, потом покачала головой с легким упреком:

— Опять юная графиня втянула Вас в передрягу? Не успели со своих неприятностей вылезти, теперь еще и ее разгребаете, и не можете по доброте свое душевной никому в помощи отказать? Ведь так нельзя, мадемуазель Абилария, нужно ведь и о себе думать.

— Не ворчи, Далиль, моя помощь близкому мне человеку нужна, не откажу же я подруге в трудную минуту. Я к ней под видом служанки проникнуть хочу. — Далиль задумчиво качнула головой:

— Понятно откуда у Вас такое страшное платье. Эмма, кстати, выстирала все Ваши вещи еще вчера. А платье я предложу такое, — она залезла в гардероб и через пару минут вытащила чуть потрепанное синее платье с белым кантом. — Такое платье обычно носят камеристки благородных мадемуазелей — не слишком красивое, слегка потрепанное, но отличает свою владелицу от остальных слуг, так как по принадлежности и приближенности к господам такая служанка выше.

Я согласно кивнула головой, и Далиль помогла мне одеться в платье, уложить волосы в косы, а косы в корзинку, и я глянула на себя в зеркало — передо мной типичная служанка из богатого дома. Улыбнулась девушке:

— Спасибо, Далиль, ты чудо! — она довольно хмыкнула. Да, я выбрала верное поведение: здесь, в поместье де ла Барр, после разорения баронессы, остались только самые верные слуги, которые не оставили обманутую и обокраденную Абеларию одну в беде, поэтому и отношения у них нестандартные, но при этом без панибратства, такое осторожное «родство», когда беспокоятся за госпожу, подсказывают, но не лезут за нее решать проблемы. — Теперь бы уехать с кем-нибудь. — Далиль перемолчала, но как-то по-особенному сверкнув глазами, ушла вперед меня вниз.

На завтрак я шла медленно, разглядывая коридоры, заглядывая в комнаты второго этажа, где я сейчас находилась. Ничего особенного — обычный небольшой загородный двухэтажный дом, хорошо и со вкусом обставленный. Как всегда и везде в благородных домах градация красного цвета и золота, удобная и качественная мебель. Времени рассматривать дом не было: мне необходимо сегодня вернуться в поместье Рассвет Мира, поэтому ограничилась беглым осмотром, вернусь и налюбуюсь на свой особняк (ведь у меня была только комнатка в общаге) и спустилась вниз, у лестницы меня ждала Далиль.

За завтраком осторожно поинтересовалась, как бы мне добраться до поместья барона фон Лабор, и мои служанки чуть не упали в обморок. Как?! Их госпожа в этот дом, которые не лучше борделя? Пришлось пояснить, что мне нужно оттуда вытащить Ванилию, но служанки только огорченно качали головами.

— Езжайте с Жардье, он уже должен быть готов, госпожа, пусть довезет Вас до въезда в поместье, оставит на краю, — посоветовала самая старшая, повариха Жанниаль. — Только как Вы обратно доберетесь?

Я как раз доела кашу, запив вкусным морсом:

— Точно так же, как и приехала — найму экипаж, — потом обратилась к горничной. — Эмма, давай мои вещи, в которых я приехала.

Встала со стула и с сожалением огляделась — ехать обратно не хотелось никак, но есть такое слово «надо», поэтому кивнув головой служанкам, сказала:

— Скоро встретимся, приеду, если все будет благополучно не одна. Не скучайте! — и вышла во двор, где Жардье уже заканчивал приготовления. Оперативно. Эмма положила два свертка в коляску — с вещами и с едой на дорогу для нас с Жардье. Я махнула рукой, кучер нукнул и экипаж тронулся. Проверила еще раз запрятанную на груди копию свидетельства о браке Лии, запрятанные по карманам сэкономленные монеты, и удовлетворенно вздохнула — все на месте, теперь обратно, к баронам, вытаскивать Ванилию.