Ален

Глава 18

Как Арвиалю не хотелось говорить Изабелль о результатах расследования, но это было неизбежным. Поняв, что только она могла подложить эту бутылку вина, он был возмущен и раздавлен коварством этой внешне прямой девушки. Тысячу раз он задавал себе вопрос — зачем она это сделала? Ведь он и так готов был соединить их судьбы, неужели из-за этих сплетен, распространяемых графиней? Побоялась, что он все-таки бросится в объятия Софолии, отторгнув ее? Сейчас ему было противно даже думать о том, что было этой ночью, ведь это не были настоящие чувства, это был гон, как у животных. Или настоящие, только усиленные? Ему впервые (после Сесиль) так было по-настоящему больно: ведь он доверял ей, доверял настолько, что пустил в свое сердце. Как же так? Ну, как так вышло?

Он прошелся из стороны в сторону, тяжело вздыхая. Как же тяжело было игнорировать ее внимательный взгляд, ее молчаливый призыв, если бы не знал, то сразу бы поверил, что она не виновна. Сколько раз он подходил глубокой ночью к ее спальне, прислушиваясь, стоял, не решаясь войти. Он сказал правду, всю, какой видел ее сам, да, готов жениться именно на ней, только раньше он мог ей доверять, отвернуться и доверить спину, а сейчас нет. Чем теперь она лучше графини? Только тем, что сариан, что сердце стремиться к ней, наплевав на доводы разума?

А может, Изабелль права и ее просто нагло подставили, тогда что? Что тогда? Тогда она никогда не сможет простить ему этих обвинений, и сердце больно сжалось. Ее возмущенное, разгневанное лицо, когда спрашивала о доводах, и бесконечно печальное, когда он увидел на ее ладошке медяки и серебряные монетки. Черт, черт, черт… Почему все время кажется, что поступил неправильно? Но все, абсолютно все указывало именно на Изабелль. Он был так разозлен, что запретил выпускать ее куда-либо из дома, заставив ощутить понятие тюрьма, разрешил остаться графине, чтобы баронесса в полной мере могла почувствовать, что она сделала с его сердцем, впуская в него яд, и теперь чувствовал себя полной скотиной.

Не успел сесть в свое кресло, как вновь соскочил и зашагал от стенки к стенке. Боги, как не хотел он этого разговора, но и скрывать свои чувства тоже неверно. Не сможет он относиться к ней с прежней любовью, но и отпустить тоже не отпустит, женится, как и запланировал, а со временем все пройдет, недоверие уйдет и отношения наладятся, она любит, он видит, она его любит. Хотя Изабелль — это не то существо, чтобы управлять…

Приехал Жертан и сообщил, что Изабелль отвез домой, и она вошла в дом. Больше всего боялся, что она сейчас начнет взбрыкивать и рисковать своей безопасностью, но баронесса попросилась в его дом, это уже хорошо. Вечером посмотрим, что вышло из этого разговора, поняла ли она его. С трудом заставляя себя усесться за работу, принялся дальше рассматривать бумаги по баронам.

Явившись вечером к ужину, с удивлением узнал, что Изабелль целый день спокойно читала в своей комнате, даже что-то писала, потом заказала ужин пораньше и уже спит. Дурное предчувствие сжало мохнатой лапой сердце, наскоро проглотив ужин, Арвиаль поднялся к себе, но не усидел и прошел к комнате Изабелль. Если раньше его останавливал стыд девушки, то сейчас его нужда стала практически болью, просто посмотреть на нее, он толкнул дверь, и дверь… оказалась заперта изнутри. Что за…

Быстрыми шагами спустился вниз и прошел на кухню, где ужинали слуги, которые сразу же повскакивали, едва он вошел:

— Эмилья, как себя чувствовала госпожа? — Женщина удивленно взглянула на хозяина, ведь по приходу его домой она отчиталась:

— Хорошо, покушала, искупалась, книжку с законами читала, что-то оттуда для себя выписывала.

— А почему дверь заперта?

— Так госпожа постоянно на ночь запирает дверь, уж почему, никто не знает.

Он выдохнул более спокойно, развернулся и вышел: Белль просто перестала ему доверять, как и он ей, или обиделась. Глупенькая, в ее комнату, как и у него в спальне, тоже есть тайный ход, просто он не говорил ей, чтобы не беспокоить понапрасну.

Вернувшись в свою спальню, герцог переоделся и прилег на кровать, раз за разом прогоняя в голове разговор с Белль. Она во многом права: ее действительно не выпускали одну никуда, но это не означало, что она не могла попросить кого-нибудь принести это зелье. Но она не планировала переезжать к нему, может, тогда и зелье предназначалось другому? Глупость какая-то! И Вивирель, и Норийский женились бы и без зелья. Если баронесса не виновата, тогда кто? Графиня? Мать? Нужны доказательства, ведь это зелье, а оно жидкое, где-то и в чем-то держали, и у кого обнаружится эта дрянь, тот и виноват. Но и бутылек, или в чем там сейчас держат эти зелья, могут подкинуть. Дело сложнее, чем казалось, Витор, ему нужен Витор, который читает души.

Глубокой ночью Ален прошел через второй ход, расположенный в гардеробной, в спальню Изабелль. Девушка спала, поджав ноги, скрутившись в позе эмбриона, точно ища защиты у самой себя. Сердце скакнуло, ударилось о ребра, заколотилось со страшной силой, он протянул руку к ней, осторожно коснулся головы, проведя по волосам, лица, скользнув пальцем по скуле и губам. Чуть слышно простонал: так захотелось поцеловать. Нет, Белль для него сама колдовское зелье, желанное, очень… Не в силах себя сдержать Ален нежно коснулся губами ее губ, шеи, волос. Дурак! Она нужна ему, не Сесиль, не Софолия, ни какая другая, в этом надо признаться хотя бы самому себе. Столько сдерживал себя, мучил, зачем? Наплевать на это вино, на выводы, на все, ему нужна Изабелль. А сейчас надо уйти, иначе будет сложно остановиться. Вздохнул и выскользнул через черный ход.

Уже в своей спальне, лежа на кровати, решил, что завтра устроит Изабелль праздник — вечером снимет в ресторации Пертуччио отдельную кабинку, подарит кольцо (когда-то Сесиль говорила, что в их мире невестам дарят помолвочные кольца) и объяснится. Пока распутывается дело, пусть она займется своим гардеробом, составлением свадебного меню, украшений дома и всего другого. И Витор, завтра же привезет его. Не нужно было отказывать ему, когда предложил свою помощь, чтец сам видит. Слишком много ошибок он допустил, слишком много!

Завтракал Арвиаль быстро, торопясь в сыск, осталось немного — дожать подельника последнего нападения, чтобы выдал остальных, а приговор баронам вынесен давно. На пороге сердце екнуло, а душа будто сжалась, как будто что-то предчувствуя, отчего-то захотелось вернуться, но помедлив, он вышел и сел в карету.

— Трогай! — герцог стукнул в переднюю стенку кареты.

Я приехала в поместье глубоким вечером. Высаживаясь из кареты, усмехнулась: «У меня появляется привычка приезжать по ночам». На мой стук открыла Далиль, моя служанка, всплеснув руками:

— Госпожа! Заходите скорее! — открыла дверь нараспашку. Проходя мимо служанки, сказала:

— Далиль, пусть Жардье поможет Пьеру с лошадьми, а Жанниаль приготовит что-нибудь поесть: мы целый день в дороге и на отдых не останавливались, — последнее договаривала на лестнице, поднимаясь в свою комнату. Как-то странно себя чувствую, усталость налила все тело, даже двигаться не хочется.

Далиль сработала оперативно: Жардье побежал помогать кучеру Лариалей, Жанниаль готовила, а сама Далиль с Эммой принесли горячей воды и приготовили мне ванну. Как же приятно отмокнуть от грязи, купаться в собственной ванне, не боясь никого, расслабиться. Все-таки минусов средневековых дорог много, одна из самых противных — пыль. Только вчера искупалась, а после сегодняшней дороги похожа на пыльный грязный коврик, про платье вообще не говорю.

После ванны переоделась во все чистое, а сушить волосы пошла на кухню, к очагу. Повариха сварила густой мясной суп, поджарила картошку с грибами, заварила травяной чай, а кусок пирога еще оставался от их ужина. Я уминала за обе щеки, отказавшись идти в столовую, продолжая нежится у огня. Наевшись до отвала так, что самой стало стыдно — как с голодного края — села с большой кружкой отвара у стола и стала расспрашивать обо всем, что происходило за то время, пока меня не было. Конечно, мне мало что говорили женитьба, крестины или удои, но слуги должны знать, что хозяйка заинтересована в делах поместья. Рассказывали, пока я не начала зевать, тогда Далиль повела меня в спальню, раздела и уложила в кровать. Да-а, хорошо быть дома!

Сразу по приезду в контору Арвиаль поднялся не к себе в кабинет, а к Витору, который, как и он, приезжает очень рано. К его радости, Витор был на месте, окопавшись в каких-то бумагах, и на стук в дверь, буркнул:

— Долго думал? Я ведь тебе говорил, не играй с огнем, давай помогу. — Арвиаль давно привык к выходкам Витора и не обижался. Этот молодой, высокий и худой двадцатисемилетний мужчина с приятным голосом, правильными чертами лица и голубыми глазами всегда вызывал у него некую восторженность и был своеобразным примером — он сын киросана и сариан. Отец — следователь, граф, а мать простая ненаследная дворянка-бесприданница, родители графа были против, только сын их не послушал, и вот теперь имеет такое продолжение рода.

Способность чтеца душ — одна из самых востребованных в сыске, но контора «прячет» таких сотрудников, иначе их дни просто были бы сочтены. Их берут в качестве младших помощников следователя, только платят в два раза больше, чем простым помощникам.

Витор поморщился:

— Не ерзай, Арвиаль, поедем сегодня на обед к тебе. Мне достаточно пообщаться с ними, чтобы вытащить нужное, ты же знаешь.

— А как с последним, с кучером баронов?

— Он назвал всех, кого знал без обмана, но никого из высокопоставленных нет, точнее, он о них не знает, я проверил. Надо выловить кого-нибудь из баронов, только тогда пойдет дело. — Арвиаль скривился:

— Если бы так было все просто, то мы бы здесь не сидели.

Еще немного пообщавшись, они расстались, герцог вернулся к себе, занявшись работой, так как, помимо дела баронов, у него было куча разных дел. Отвлекся на другие открытые расследования, что очнулся от стука в дверь — Витор стоял на пороге с заявлением:

— Поехали на обед, а то я от голода щелкать зубами начну, как волк. — Герцог улыбнулся:

— Думаю, тебе будут рады. — На что фыркнул чтец:

— Особенно тот, кто подсунул вино с сюрпризом.

Арвиаль быстро собрался, и они вышли, а уже через двадцать пять минут входили в особняк Арвиаля. Слуги были встревожены и бегали по особняку, сердце екнуло — случилось что-то очень-очень нехорошее.

— Леннон, — крикнул герцог, — что у вас случилось? — Слуга опустил голову:

— Мы не можем найти госпожу Изабелль. — У Арвиаля пересохло во рту, сердце стало стучать в горле, руки похолодели, нет, только не это. Он с трудом сглотнул, прошептав:

— Как это понять? — потом голос загремел на весь дом. — Как это понять, не можем найти? Я для чего тебе сказал наблюдать за госпожой? — Арвиаля трясло, в голове рисовались ужасные картины. Слуги попрятались, Леннон съежился, тихо отходя подальше от разгневанного хозяина. Герцог потер лицо: «О Боги, он готов сейчас выпить сто бутылок с этим пойлом, только бы найти Изабелль!» Витор положил руки ему на плечи:

— Ален. Ален, успокойся, сейчас мы все проверим, тебе, как никогда, нужна светлая голова. Давай в ее комнату! — Быстрыми, широкими шагами Арвиаль влетел в комнату Белль, служанка успела убрать постель, одним движением распахнул гардероб — пуст. Он упал на кровать — ушла! Просто взяла и ушла!

Витор понял, что похищения не было, и девушка ушла по доброй воле. Присаживаясь рядом с Аленом, спросил:

— К кому она могла пойти? — Герцог ответил глухим голосом:

— К Арлийским, к Лариалям, к Вивирелю или в какую-нибудь дешевую гостиницу, на дорогую у нее нет денег.

— Что ее подвигло на такое? — Герцог закрыл лицо руками, немного потерев лоб, морщась, отнимая руки, сказал:

— Она спросила меня о результатах расследования, я ей рассказал, кого подозреваю. — Витор ужаснулся:

— Ты идиот? Ты полный дурак, понимаешь? Если ты захотел быть с ней, надо было соврать, что расследование ведется и все такое, что говорят в этом случае. — Арвиал соскочил и крикнул:

— Черт возьми, все я понимаю, все! — прошелся туда-сюда и понизил голос до обыкновенного. — Мне было обидно, понимаешь, обидно, что меня как игрушку в постель кинули, воспользовавшись слабостью.

— Идиот! А если это не Изабелль? Ты понимаешь, что тебе века не хватит вымаливать у нее прощения? Ты потеряешь последний шанс стать нормальным мужем с нормальной женой, а не истеричкой или жабой?

— Я совершенный дурак, когда дело касается личных отношений, Витор. Мне постоянно кажется, что меня хотят подмять под себя, и, зная женщин нашего общества, в девяноста процентах из ста так и получается.

— Ален, она сариан, этим все сказано. Я очень надеюсь, что она даст тебе шанс! Теперь пошли есть, а потом по указанным адресам проедемся, постараемся найти.

Мужчины прошли в гостиную, где их уже ожидали герцогиня де Шанталь и графиня де Лордэ, Витор мягко улыбнулся женщинам, поклонился и представился:

— Граф Витор де Россе, — незаметно толкнул локтем мрачного Арвиаля, который дополнил:

— Мой коллега по работе и хороший друг. Это моя мать — герцогиня Биана де Шанталь, — Витор склонился над рукой женщины, мягко касаясь губами и поддерживая своей рукой. Подняв голову, но не отпустив руки герцогини, Витор сказал:

— Я бесконечно рад был представленным такой блестящей даме, как Вы, госпожа, примите мое восхищение, — герцогиня улыбнулась, какая женщина не растает от подобного комплемента? Витор за это время успел прочесть и отпустил руку женщины. Арвиаль продолжил представлять:

— Это графиня Софолия де Лордэ, протеже моей матери, — графиня, смущенно улыбаясь, подала руку чтецу, который подхватил ее, склонившись над ней с поцелуем.

— Вы прекрасны, графиня, великолепны, — подняв лицо, с легкой усмешкой, которую можно было принять за улыбку, больше констатировал Витор, а не просто сказал, и отпустил руку девушки, и ее лицо зарделось. Арвиаль пристально посмотрел на чтеца и тот еле заметно кивнул головой, показывая, что «нить завязал». Герцогиня огляделась и кликнула слугу, который незамедлительно подошел:

— Пригласите к столу госпожу Изабелль, хватит ей прятаться, пусть спустится к обеду, — слуга в замешательстве глянул на герцога и сказал в полголоса:

— Так госпожи нет, она изволила уехать.

— Что-о? — ее взгляд метнулся к сыну, который поджал губы. Герцогиня была достаточно опытна и сдержана, поэтому только сказала, обращаясь к сыну. — Я хотела бы с Вами поговорить сразу же после обеда. — Лакей появился во время, объявив, что обед подан, и господа прошли в трапезную, пропуская вперед дам.

За обедом Витор премило кокетничал с герцогиней, вызывая у окружающих улыбки, отвлекая таким образом от тяжелых дум, но за этой маской шута шла работа, напряженная, тяжелая. Как же неприятно погружаться в чью-то душу, особенно, если она забита грязью — злостью, чванством, кичливостью, завистью, просто задыхаешься от этой гадости и хочется не просто выбраться, а помыться. Судя по той ситуации, что сейчас творилась в душах дам, Ален крепко встрял. И даже хорошо, что герцогиня забирает Арвиаля, будет проще общаться с графиней.

После обеда Арвиаль с герцогиней прошел в кабинет, оставив графиню с чтецом. Герцог по привычке уселся в свое кресло, мать опустилась в соседнее кресло напротив. Глядя в ее напряженное лицо, герцог понимал, что разговор предстоит тяжелый, как бы подтверждая его мысли, герцогиня сказала:

— Как Вы объясните то, что девочка сбежала от Вас? Вы хоть осознаете, ЧТО Вы сделали? Я не вмешивалась в Вашу личную жизнь, считая это посягательством на самое сокровенное, старалась уберечь Изабелль от Софолии, уводя графиню из дома, что же произошло такого, что Ваша собственная невеста просто сбежала?

Арвиаль вздохнул, сжав пальцы, мать, как всегда, очень прозорлива:

— Я могу только подозревать, но не более того. После расследования я пришел к выводу, что вино со стимулятором подложила Белль, основанием посчитал ревность. Она приехала ко мне в сыск и потребовала сказать результат расследования, — дальше он не продолжил, зная, что мать и так поймет.

— Вы понимаете, что этим самым поставили крест на своей семейной жизни с этой женщиной? — ее голос был холоден, как никогда. — Вы опытный взрослый мужчина сделали такие ошибки, которые не всегда допускает зеленый безусый юнец: во-первых, оставили девушку в своей постели после первой ночи, она ведь не те девицы легкого поведения высокого рода, с которыми Вы водили шашни, Вы ее первый мужчина. Во-вторых, Вы собирались жениться вне зависимости от результатов расследования, так зачем же было их выкладывать юной девушке? — Герцог встал и подошел к окну, повернувшись к матери спиной, чуть сутулясь, горько ответил:

— Я все понимаю и осознаю глубину своей вины, только чем это мне сейчас поможет, мама? — он повернулся к ней, и сердце герцогини вздрогнуло — ее ребенок, глупый, напыщенный, заигравшийся во взрослого дядю, растеряно смотрел на нее в поисках помощи. Она встала, подойдя к сыну, обняла его, и он обнял ее за талию, опустил голову, уткнувшись в плечо. Рука матери потянулась к голове сына и погладила его по волосам — все такой же порывистый, холодный, как ветер ранней весны, в один из дней которой он был рожден, однако таящий в себе огонь, взрывающийся как вулкан, если в нем клокочут эмоции, но это ее сын, ее мальчик, ее первенец.

— Нет такой вины, Ален, которую нельзя простить, надо искать подход к Белль, просить прощения и, главное, доверять ей. Она иномирянка, а у них все строится на полном доверии, хочешь, чтобы она всегда оставалась с тобой, научись доверять ей. Я помогу тебе, — Арвиаль замер. Мать, которая презирала плебейское «ты», обращаясь даже к самым младшим в семье на «вы», обратилась к нему по-плебейски, это говорило о том, насколько ее действительно глубоко взволновало то, что происходило сейчас с ним. Он прошептал:

— Спасибо, мама.

Она поцеловала черноволосую голову сына и отстранилась:

— Изабелль нужно найти. Попробуйте поговорить с ней сами, если у Вас ничего не выйдет, тогда говорить буду я, — она вернулась в свою манеру общения. Герцог вздохнул:

— Сейчас поедем искать, представляю, как будут некоторые особенно рады этому известию. — Герцогиня направилась к двери:

— Не теряйте времени на напрасные разговоры, идемте, — они вышли в гостиную, где мило беседовали чтец и графиня.

Едва Арвиаль с герцогиней вошли, Витор внимательно посмотрел на герцога и чуть заметно кивнул, поклонившись графине, сказал:

— Приятно было с Вами пообщаться, графиня. — Она чуть протяжно ответила с улыбкой:

— Для Вас Софолия, — подавая ему руку. Витор принял руку и поцеловал:

— Благодарю Вас, Софолия, — потом также поцеловал руку герцогине. — Ваша Светлость, было бесконечно приятно Вам представленным. — Поклонившись еще раз, Витор вышел, а за ним герцог. Прихватив на выходе верхнюю одежду, они вышли к карете, и через пару минут, уже в карете, когда Арвиаль указал кучеру направление — особняк Арлийских, Витор заговорил:

— Более порочного юного существа, чем графиня я еще не видел. Причем она очень тщательно скрывает свое неприятное лицо, даже герцогиня не разглядела. Ты заметил, что графиня не удивилась, когда слуга сказал о побеге баронессы? — Ален покачал головой. — А я заметил, и вот что скажу: пока ты разбирался с матерью, я успел хорошо прочесть графиню. В подлоге бутылки с вином виновата она, только это было не в этот раз, а в прошлый приезд. Когда я затронул тему подлога, она не смогла скрыть торжествующего взгляда, а также подумала о том, что часть зелья пропала — ты не выпил бокал вина. — Ален недоуменно уставился на чтеца:

— Какой бокал?

— Вспомни, при каких условиях вы встречались с ней наедине? — Герцог задумался:

— За день перед королевским балом, вечером я музицировал в гостиной и пил вино, — вспоминал Арвиаль, — пришла Софолия, послушала одну композицию, потом мы выпили по бокалу вина, я сыграл на рояле другую композицию, она протянула бокал, но мне пить уже не хотелось, я коснулся губами вина и поставил бокал, после этого сразу ушел, — закончил он. Витор качнул головой:

— Именно в тот бокал, который ты не выпил, она добавила тоже снадобье, что было и в бутылке. Кроме того, мне удалось ухватить часть ее планов на тебя, она непременно воспользуется тем, что Белль рядом нет, и хочет подлить еще зелья. Будь максимально осторожен. — Ален вздохнул и отвернулся к окну: и мать, и Витор оказались правы, Белль ни в чем не виновата, а он полный и безнадежный дурак.

— Спасибо, Витор, теперь попробую поймать ее за руку и показать все ее проделки отцу. — Чтец хмыкнул:

— Она собралась не просто переспать с тобой, но и забеременеть, и подлить на постель кровь…

— Так она уже… уже с кем-то была? — Витор не сдерживал смешок и улыбку:

— Ее девичья честь давным-давно потеряна, лет этак в четырнадцать. — Герцог только покрутил головой — вот же сук… суккуб, елки палки! Но ничего, он даст ей возможность облажаться и прямо сегодня.

— Витор, ты бы мог сегодня остаться у меня дома ночевать, только скрыто, помощь нужна.

— Ты сегодня хочешь выловить свою крысу? — с улыбкой спросил друг. Арвиаль передернул плечами:

— Хочу выловить и притопить так, чтобы в приличное общество она больше не совалась. — Чтец рассмеялся:

— Без вопросов, только Миарлию давай предупредим, чтобы не беспокоилась, ты же знаешь, этих беременных ничем не переубедить, а мне жена моя дорога, в отличие от тебя.

— Витор, имей совесть, не рви душу!

— Ну, ну! А раньше позвать было меня никак? — Тяжелый вздох герцога, и чтец примирительно похлопал его по плечу. Карета остановилась около особняка Арлийских, мужчины выбрались из кареты и прошли сквозь ворота к двери.

Сесиль была в гостиной с Норийским и удивилась прибытию двух человек из сыска, Энн был в лазарете. Арвиаль с Витором зашли и поклонились. Без предисловий герцог спросил:

— Госпожа Арлийская, я ищу баронессу де ла Барр, которая сегодня утром покинула мой дом, мне необходимо знать, находится ли она в Вашем доме. — Герцогиня растеряно глянула на Норийского, а он хмыкнув, с улыбкой ответил:

— Нет, Ваша Светлость, баронесса де ла Барр в этом доме не появлялась с того самого момента, как Вы ее забрали. Значит, птичка упорхнула от Вас, забавно! — Арвиаль сердито глянул на Норийского, а Витор попросил его:

— Ваша Светлость, расскажите, что знаете о нападении. — Герцог Норийский с подозрением уставился на чтеца:

— Я три раза рассказывал все в сыске. — Витор встал:

— Понимаете, я могу простимулировать Вас, если Вы, конечно, позволите, чтобы вспомнить мельчайшие подробности. Сейчас это важно. Возможно, что баронессу выманили из дома, и она в плену. — Но Норийский на хитрость чтеца с улыбкой покачал головой:

— Нет, я все прекрасно помню и могу с уверенностью сказать, более того, что рассказал прежде, не знаю. — Тогда Витор повернулся к Сесиль, она расстроено добавила:

— Я тоже все рассказала. Это ужасно. Белль никогда бы не сбежала, если только… — тут перебил ее Норийский, закончив на свой лад:

— Если только кое-кто не запер ее дома, лишив возможности общаться с друзьями, ездить на мероприятия, и, наверняка, обидев. — Арвиаль чуть слышно рыкнул, сжав кулаки. — Словом, нам ничего неизвестно о месте нахождения баронессы, а если я что-то узнаю, то не скажу, иначе обреку бедняжку опять в домашнее заключение, которое мало чем, кстати, отличается от тюремного.

— И будете тем самым препятствовать следствию, — прошипел Ален. Норийский пожал плечами:

— Чем? Основные суды прошли, баронам заочно вынесли смертный приговор, остальные попрятались и скоро не вылезут, даже те, которых Вы задержали, простые слуги барона, знать носа не кажет, открещиваясь от знакомства, так что препятствия никакого нет и быть не может. Если Вы преследуете марьяжные планы в отношении баронессы, то для Вас это препятствие, а мне… — Норийский не закончил, но было и так понятно. У Арвиаля желваки ходили ходуном, так хотелось засветить этой светлости, но Витор поклонился и, выталкивая Алена из гостиной, сказал:

— Спасибо за информацию, до свидания, было приятно встретиться, — и, выходя из дома к карете, набросился на герцога. — Ален, ты в своем уме, он же специально выводит тебя, чтобы ты потерял самообладание, а потом тебя в таком свете покажет. — Арвиаль вздохнул и тихо сказал:

— Я злился вовсе не из-за того, я был зол на самого себя, Норийский мне правду в лицо сказал, — обратился к кучеру, — особняк Лариаль, — и сел в карету. Как только Витор захлопнул дверцу, карета направилась к особняку графа де Лариаля.

Солнышко кинуло луч на мою подушку, пробираясь сквозь щель зашторенного окна. Я потянулась и улыбнулась: начинается новый день, я в своем доме и никто мне не указ. Неспешно встала и чуть пошатнулась от внезапного головокружения: вот только заболеть мне и не хватало, ухватившись за спинку кровати, немного постояла, пока пройдут мушки перед глазами и нахлынувшая тошнота. Так меня и застала Далиль, которая сразу захлопотала:

— Госпожа, ложитесь. Вам плохо, может, лекаря вызвать? — Я покачала головой:

— Нет, просто открой окно, впусти свежего воздуха, я в последнее время мало была на свежем воздухе и много нервничала, видно, перенапряжение. — Устроив меня обратно на кровати, служанка распахнула окно, повесив штору так, чтобы солнце не было мне в глаза. Свежий воздух действительно помог мне, и через час я поднялась, одевшись в простое платье, спустилась на кухню — просто зверски хотелось есть. Съела большой кусок свежего хлеба с маслом и тарелку каши, запивая все кипяченым молоком. Моя повариха смотрела меня с жалостью, подливая в стакан молока:

— Оголодала-то как! Изверги бессердечные, девочку совсем не кормили! — возмущалась она. Между жеванием и запиванием я спросила:

— Пьера отправили домой? — Она закивала:

— Рано утречком покормила его, припасы в дорогу дала и отправила, сказав, что Вы большое спасибо ему и его господам передаете. — Искренне поблагодарила мудрую женщину:

— Спасибо большое, Жанниаль, чтобы я без вас всех делала. — Добрая женщина промокнула кончиком фартука глаза:

— Полноте Вам, госпожа, совсем растрогали старуху.

Плотно поев, я вышла в сад — красота несказанная! Помощница поварихи и пара деревенских девиц собирали яблоки и груши в корзины, а кучер, истопник, он же сторож по совместительству, а также молодой дюжий крестьянин носили эти корзины в коморку, где две женщины перебирали эти фрукты, деля, что сушить, что на повило или варенье, что мочить. У меня рот слюней наполнился, когда увидела яблоки и груши, набрала полный передник и стала есть, подумывая, что из этого добра надо побольше сушенного компота сделать, ведь банок стеклянных на обычный компот у них нет.

А если есть помидоры, то в глиняных горшках можно аджики накрутить, а еще пусть помидоры в бочках засолят, жаль сезон огурцов прошел. Побежала делиться своими мыслями с Жанниаль, она точно не откажется иметь пару-тройку особых рецептов, которых ни у кого нет, а меня в свою очередь научила соседка по общаге из комнаты напротив — и солить, и варить, и печь. Что-то получалось, что-то нет, зато ни к кому не ходила и не кланялась.

Вечером записала все рецепты, которые знала, и поделилась ими со служанками, которые только восклицали от удивления, а я говорила, что у слуг баронов научилась — откуда им знать, кем я работала там. Все рецепты было решено применить, тем паче, что все нужные овощи у нас были. Я от нетерпения потерла руки — вот мне есть чем заняться, а то лежи целый день, так и одуреть недолго.

Карета Арвиаля остановилась возле дома графа Лариаля, герцог со спутников вышли и прошли к входной двери особняка. Но едва они вступили на порог, дверь открылась и слуга с поклоном и приветствие пригласил войти: значит, их уже ждали.

В гостиной сидел сам хозяин — молодой граф Арвиаль, его младшая сестра Эленор и дядя граф Вивирель. Как только гости вошли, присутствующие встали и поприветствовали пришедших. Арвиаль с первого взгляда понял, что Эленор знает о Белль и осуждает — она смотрела с укоризной, точно обвиняя. Поэтому герцог спросил без всяких обычных иносказательных выкрутасов:

— Графиня, я полагаю, что Вы знаете, где сейчас находится баронесса да ла Барр? — Она спокойно кивнула:

— Да, Ваша Светлость, знаю, только зачем она Вам? Еще раз обидеть? — Арвиаль скрипнул зубами — да они все издеваются! Почему он должен оправдываться перед этой малолеткой? Витор сказал очень вежливо:

— Баронесса де ла Барр является очень важным свидетелем по делу, нам нужно убедиться, что с ней все в порядке и, уверяю Вас, никто не собирается причинять ей какой-либо вред: уж нам это точно никакой пользы не принесет. — Она согласно качнула головой:

— Она уехала в свое поместье, а Вам, Ваша Светлость, — она посмотрела на Арвиаля, — передала, чтобы не докучали ей и присылали ей повестки в суд через курьера за неделю до суда.

Витор любезно улыбнулся ей, поблагодарил, а Арвиаль поклонился и, не сказав больше ни слова, вышел, чтец за ним. Подходя к карете, Витор сказал кучеру:

— К моему дому, — залез в экипаж, сказал Арвиалю, — сейчас меня оставишь дома, а вечером пошлешь кучера, пусть проводит меня по черной лестнице, кроме Леннона и пары основных слуг говорить никому обо мне не стоит. И еще, — он внимательно посмотрел на герцога, — не дури, никуда не срывайся, у тебя шанс только один, если плохо продумать стратегию, Изабелль пошлет тебя лесом. Давай вначале разберемся с графиней…

Арвиаль фыркнул:

— Не надо со мной разговаривать, как с умалишенным, не дурак. — Вскоре карета подъехала к дому Витора, он спрыгнул и, кивнув герцогу, пошел в дом, а герцог стукнул по передней стенке:

— В сыск…