Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона

Глава 6. Приговор

Любезно предлагая мне провести здесь время, никто, конечно, не учел, что в этом «здесь» не было никакого даже отдаленного подобия кровати. Вряд ли дама из магического комитета думала о таких мелочах, а может, решила, что о них позаботится кто-то еще.

Так или иначе, все утро я провела в маленьком кресле. Спать мне все равно не хотелось, а когда усталость начала брать свое, то и оно стало достаточно удобным.

Как же я ненавидела ждать!

Худшая пытка из всех возможных. К обеду у меня созрел десяток версий, кто и зачем напал на меня, от нелепых до самых фантастичных. К тому же я пыталась проанализировать экзамен. Совсем не помогало то, что никто раньше не рассказывал мне, как он проходит. А еще я толком и не видела стихийную магию своими глазами. По крайне мере, близко. Магов, что служили на границе, я в расчет не брала: далековато, чтобы рассмотреть. Представляла по сплетням, конечно, но сравнить мне было не с чем. Что-то явно пошло не так и очень не понравилось дамочке из магического комитета. Но что? Шатти их всех побери, заносчивых магов с их секретиками!

В памяти то и дело всплывали оскорбления, произнесенные гнусавым голосом. Вывод получался неутешительный: по мнению дамы из комитета, убожеством оказалась не только я, но и моя магия. Что-то с ней было не в порядке.

Не в порядке настолько, чтобы заинтересовать кого-то еще. Только откуда они узнали? Свидетелей экзамена было всего трое, и они на ночных взломщиков не тянули. Правда, теперь я знала, что существовало еще кое-что.

Письмо в магический комитет.

Что, если был кто-то другой? Посыльный или случайный прохожий?

Я помотала головой. Казалось, что она и в самом деле опухла от мыслей — даже шея разболелась, не могла удерживать такую тяжесть. Да зачем случайному прохожему моя посредственная огненная магия? Тем более, что можно с ней сделать, даже если я покажу?

«Повтори! — продолжало всплывать в памяти. — Повтори!»

Что-то подсказывало мне — огонек на пальце нападавших не устроил бы. Они хотели, чтобы я повторила, но никто не потрудился объяснить, что именно я сделала в первый раз. Кроме того, что «украсила» огнем стену, благо в той комнате они тоже были защищенные: не в первый раз там доводили до бешенства будущих адептов.

За окном уже давно ярко светило солнце. Я беспокоилась о маме. Чего она там себе напридумает?..

Когда дверь комнаты открылась снова, я не удержалась и широко зевнула. Раздался сдавленный смешок. Дама из магического комитета недовольно зыркнула на сопровождавшего ее молодого человека в форме, слегка похожей на полицейскую: короткая синяя куртка на пуговицах, под ней белоснежная рубашка, прямые темные брюки — у него они были мятые, словно их только что вытащили из чемодана. Я не сразу догадалась, что в чем-то подобном, должно быть, и ходили адепты в академиях. Он изо всех сил давил улыбку, но я все равно прекрасно видела, как подрагивали уголки его губ, а в зеленых глазах плясали маленькие бесята. Так и знала, что он с комитетом заодно!

Я слезла с кресла, расправила плечи и постаралась принять храбрый или хотя бы не слишком унылый вид.

В руках дама держала сложенный пополам листок, но даже так я угадала украшенный узорами официальный бланк. Сердце ушло в пятки. Я и не думала, что это выражение действительно что-то значит, а теперь вот — прочувствовала.

— Решение по вашему вопросу прибыло, — без предисловий сообщила дама, отчего ее голос показался мне особенно мерзким. Очень подходил к плохим новостям.

— Так быстро? — растерялась я. — Но я же не виновата. Вы даже не хотите меня выслушать? Как же свидетели, улики, отпечатки магической ауры? Да он мне в окно влетел, там точно должна быть магия!

— Влетел? — грозно прищурилась она.

— Влез, — сдалась я. Чтобы спорить, мне не хватало уверенности, все воспоминания расплывались, будто что-то стирало их одно за другим. А врать сильному магу — себе дороже. Решит, что я специально, и только больше обвинений прибавит. Существовала еще и допросная магия, которую я вообще не стремилась испытать на себе.

Стало так обидно, что на глазах выступили слезы.

— Оставьте, — раздраженно приказала дама. Я быстро вытерла лицо, чтобы не нервировать ее, но помогло ненадолго.

— Через месяц вы отправляетесь в Имперскую академию магии.

— Куда? — чуть не подавилась воздухом я.

— В столицу, — пояснила она таким тоном, словно окончательно разочаровалась в моих умственных способностях, о которых и так была невысокого мнения.

— Но я не могу!

— Приказ магического комитета не обсуждается. Он пришел с самого верха. Академии нужно время, чтобы найти вам место. Медлительные кретины.

Я нервно сглотнула. Она развернула бумагу и принялась перечислять:

— Вам запрещается использовать или демонстрировать магию где-либо вне стен Академии, а на практических занятиях — только с разрешения преподавателя. Вам запрещается говорить о ней прямо или косвенно. Вам запрещается рассказывать о вашем вступительном испытании и оценке магического комитета. Вам запрещается говорить о том, что произошло вчера ночью в вашем доме. Вам запрещается…

— А что-то мне разрешается? — не выдержала я.

— Вам запрещается меня перебивать! — отрезала она.

Я скисла, даже достойный вид сохранять больше не хотелось.

— Вам запрещается разговаривать с кем-либо о вашей родословной или родном городе с точным указанием места и времени вашего появления на свет. В ближайший месяц вам запрещается рассказывать о вашем зачислении в Имперскую академию.

— Маме-то хоть можно?

— Можно, — недовольно поджала губы она. — В обмен на неукоснительное выполнение приказа магический комитет предоставит вашей семье свободное жилье.

— Вам и вашей семье, — прошептала я.

— Что?

— Обычно говорят «вам и вашей семье», — пояснила я, вздохнула и добавила: — Ничего, простите, мысли вслух.

Она развернула ко мне лист, указала на его край и потребовала:

— Приложите сюда указательный палец.

— Могу я отказаться?

Вообще-то, рисковать жильем для мамы совсем не хотелось. Мы и раньше справлялись, приходилось даже начинать все с нуля, но с каждым разом было сложнее, а теперь у меня и вовсе не получится помогать. Наверное, после первого шока она даже порадуется, столица лучше… альтернативы. Несмотря на то, как плохо пахло все это дело.

— Можете, — недовольно сморщила нос дама. — Тогда вас ждет наказание за непреднамеренное нападение, угрожавшее жизни… — Она запнулась, едва не выдав, чьей же жизни я так неудачно вздумала «угрожать», но вовремя опомнилась и закончила: — Впрочем, непреднамеренность еще нужно доказать.

Я протянула руку и дотронулась до указанного места. На бумаге возник и засветился отпечаток моего пальца, а затем также быстро пропал.

— Благоразумно. За вами прибудут через месяц. У вас есть время на сборы и прощание, но не советую злоупотреблять полученной свободой.

— Теперь я могу пойти домой? — не поверила я своим ушам.

— Можете, — кивнула она и указала рукой на откровенно скучающего молодого человека: — Калеб Фокс. Он проводит вас в новый дом и проследит, чтобы вы достаточно ответственно отнеслись к приказам. Ему запрещается оставлять вас без присмотра.

— Что, даже ночью? — со смешком удивилась я и угрожающе зыркнула на Калеба.

— В пределах дома.

— Могу я хотя бы узнать, что со мной не так?

— Вы опасная для общества неумеха, что вам непонятно? Узнаете в Академии.

Я сжала кулаки. Да сколько можно меня обзывать?

— Я не опасная — меня вынудили.

Она недвусмысленно посмотрела на лист у себя в руке, снова сложила его пополам и ядовито хмыкнула. Мне предлагали замолчать по-хорошему. Ладно. Только заткнуть меня навсегда не получится: я и в этой вашей Академии до правды докопаюсь.

— Да-да. Не прощаюсь.

Дама удалилась, не дав мне даже шанса вставить последнее слово. Я с тоской посмотрела на Калеба, и он виновато улыбнулся. Оставалось только надеяться, что ему задание присматривать за мной тоже не слишком нравилось. Спросить сразу я не решилась, нужно было сначала осмыслить все запреты. А заодно и выяснить, как много и как часто Калеб собирался докладывать обо мне в комитет. Враг с соблазнительной улыбкой оставался врагом, и гораздо более опасным, чем страшный и ненавистный: рядом с ним было слишком легко и приятно.

— Кажется, мы будем жить вместе, — усмехнулся он.

Я показательно окинула его оценивающим взглядом. Он засмеялся, и у меня на душе полегчало.