Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона

Глава 19. Утренний кофе

Последние минуты три я шла на запах по длинному полутемному коридору с редкими высокими дверьми. Здесь словно не хватало окон, а стены казались чересчур ровными. Должно быть, еще совсем недавно это место выглядело иначе, пока его тщательно не отремонтировали, превратив в безликое и пустое. Мрачное впечатление слегка сглаживали остатки ковра на полу: это был настоящий хранитель местной истории, по нему явно пробежала не одна тысяча ног.

Поворот в этот коридор я обнаружила на втором этаже почти случайно, хотя была уверена, что дошла до конца здания. Похоже, это был переход в соседнее, и оттуда чудесно пахло свежей выпечкой. Прошлым вечером Миранда показала мне столовую, где даже удалось перекусить, несмотря на поздний час. Сегодня я до завтрака еще не добралась. Сначала перевешивало любопытство, предвкушение чего-то нового и желание как по волшебству найти все ответы на первом же занятии. Потом я выяснила, что столовая открывается как раз после первой пары, а перерыв обещал быть довольно большим, чтобы все успели восполнить запасы энергии на первую половину дня. Так что у меня еще оставался шанс.

Никаких табличек или запрещающих проход знаков я не заметила. Огненные шары в меня тоже не летели, так что я сочла это за добрый знак. Впереди из открытой двери слева на пол лился свет. А стоило подойти поближе, как до меня донеслись шум и голоса.

Я робко заглянула внутрь. За дверью оказалось подобие нашей столовой, только в миниатюре: несколько столов в центре и узкие, с едой, вдоль правой стены. На них еще осталась выпечка. С первого взгляда она манила меня сильнее и сильнее. Всюду сидели и стояли люди, разговаривали, смеялись. Приятная утренняя атмосфера. Слишком приятная...

Я прошла в комнату, отчего-то совершенно уверенная, что меня сразу вышвырнут оттуда. Трое человек мельком посмотрели в мою сторону, безо всякого интереса, как по давно знакомой вещице мазнули взглядом, и я осмелела. Проскользнула вперед, обходя компанию у дверей, и остановилась у выпечки. Кофе наливали чуть дальше у окна. Я бережно уложила пару булочек на тарелку и поспешила туда.

Меня манил умопомрачительный аромат.

Я уже протягивала руку к наполненному кофейнику, из которого еще поднимался пар, когда передо мной возникла девица. Просто вклинилась между мной и вожделенным напитком, не сказав ни слова. Оборачиваться на меня не стала, так что извинений можно было не ожидать: она явно считала, что все сделала правильно. К тому же рядом, презрительно поглядывая на меня, посмеивалась такая же белобрысая подружка или сестра. Все-таки место не для всех или только я пришлась не ко двору?

Я нервно погладила мамин медальон на шее, старательно гоня неблагодарные мысли: мама сделала все, что могла, но мне так отчаянно хотелось, чтобы артефакт скрывал меня целиком. Чтобы он был таким, как у Миранды. Ладно, пусть не целиком, но хотя бы еще и волосы. Таких не бывало у благородных…

Мне стало мерзко от самой себя. Дня толком не прошло, как я оказалась здесь, а уже готова отказаться от своей сути, чтобы кому-то понравиться.

Нет. Прошло гораздо больше времени. Я не признавалась себе, но ощущение не покидало меня со дня встречи с магическим комитетом. Ощущение неполноценности, причем такой, что никто не захотел сказать мне вслух.

Догадайся сама, а потом скройся с наших глаз.

Мысль была несправедлива и противоречила тому, что меня отправили в Академию, но продолжала червячком копошиться в душе. Поэтому сейчас я даже не нашла достойного ответа. Просто дожидалась своей очереди.

Краем глаза я заметила, как позади встал кто-то еще, и решила, что не помешало бы найти себе место. Слишком тут становилось людно.

Свободных столов не было, а садиться с кем-то рядом мне вдруг категорически расхотелось. Спасибо, наобщалась, еще и слова не сказав! Того и гляди кто-нибудь сверху сядет — тоже решит, что я пустое место.

Сердце пропустило удар.

Показалось, что в дальнем углу я увидела знакомую растрепанную шевелюру. Знакомую спину. Знакомую руку, пальцы которой от скуки выбивали по столешнице какой-то незамысловатый мотивчик. Калеб любил делать так и у нас дома во время завтрака. Он сидел лицом от меня, но я была почти уверена, что не ошиблась.

Девицы отправились восвояси, я шагнула вперед, опустила булочки на край стола, подхватила кружку и принялась быстро наливать себе кофе. Не смотрела даже, что делала. Боялась отвести взгляд от фигуры за дальним столом. Упустить. Потерять.

Человек резко развернулся на оклик, и я мысленно взвыла. Не он.

Пальцы обожгло горячим напитком. Я зашипела сквозь зубы и едва не уронила кофейник на пол.

— Смотри, деревенщина даже наливать ровно не умеет! Еще утро, а у нее уже ручки трясутся, — раздались сзади насмешки. Приятным глубоким голосом, но до чего ядовитым!

В ответ прозвучала еще пара:

— Если б ты столько пил, сколько потребляет сброд на границе, давно бы трясся целиком.

— Теперь к нам поступают и такие… недоразумения.

На границе? Деревенщина, да. Пускай. Но кто сказал, что с границы?

Что-то мазнуло по спине, словно кто-то попытался толкнуть меня. Скорее всего — случайно, но во мне уже вспыхнула злость. Или... меня снова провоцировали.

— Только придурки распускают руки, — прошипела я.

— Что-что ты там сказала?

Я резко развернулась. Как была, с кружкой кофе в вытянутой руке. Успела увидеть трех парней с мерзкими улыбочками на лицах. Беззвучно ойкнула, когда одна из улыбок принялась стремительно превращаться в очень болезненную гримасу.

Молодой человек не шевелился, не желая выдавать окружающим свою слабость. Только стиснул зубы, чтобы перетерпеть боль от ожога. Он был на голову выше меня. Сильные руки, широкие плечи, острые скулы и гневно выгнутые брови, только добавлявшие его внешности мужественной притягательности. Такой и впрямь мог заметить меня, только если вылить на него горячий кофе.

Я, как пресловутая мышь, уставилась в его глаза. Они менялись. Цвет становился насыщеннее: все еще желтые, теперь они словно светились. Зрачок вытянулся вертикально, взгляд стал хищным и одновременно — манящим. Таким и парализуют жертву.

Кофе растекался по белоснежной рубашке и серым брюкам. Осколки кружки лежали у меня под ногами. Звон, с которым она разбилась, привлек всеобщее внимание.

В комнате воцарилась неестественная тишина.