Адам в Аду

17. Кривцов

Кривцов был напуган. Он уже было совсем решил взять паузу в отношениях с психоактивными веществами, но оказалось, что три Андрея — это не вытащенный из бэд-трипа кошмар, а самая что ни на есть объективная реальность. Кривцов убеждал себя, что реальность такова, какой создает ее мозг, но его мозг то ли был недостаточно натренирован, то ли создавал реальность без учета интересов Кривцова — игнорировать двух лишних Андреев никак не получалось.

До этого дня он собирался перевезти «своего» Андрея в лабораторию, а там разобрать. Мозг можно было бы использовать для опытов — лаборатория Бражникова была оснащена по последнему слову техники, и Кривцов надеялся получить там достойные результаты, — да и тело там куда проще спрятать, чем в квартире.

Появление других роботов парализовало его. Они все время ходили вместе, сон был им не нужен, и Кривцов понял, что разобрать Андрея не получится.

Кривцов, хоть и видел разницу между Андреями, никак не мог определить среди них «своего». Слишком часто и долго он накачивал нейрокристалл Андрея реактивами, и видел его всяким — и резким и решительным, как Первый Андрей, и убедительным и мудрым, как Второй, и деликатным и робким, как Андрей Третий. Кривцов знал, что сейчас, без его, Кривцова, влияния, Разумовский должен стать Разумовским — тем, кем был шесть лет назад. Но вот беда — слишком мало его волновали тогда политические события, он был чересчур увлечен спором с Левченко и Разумовского видел только один раз.

Кривцов тогда только выходил из мастерской, усталый, в растрепанных чувствах, как ввалились трое. Память Кривцова сохранила их нечеловечески огромными, в масках, с ножами и револьверами. Мелькнула мысль о побеге, но нежданные гости выглядели скорее растерянно, чем грозно. Увидев Кривцова, в халате и перчатках, один из них кинулся к нему:

— Мастер! Мастер, прошу вас! Мастер, это очень срочно и важно!

Детина говорил, задыхаясь, но Кривцов уже понял, что им нужно, и чуть не застонал. На руках эти ребята держали тело. Уже неживое тело, с которого на пол мастерской текла свежая кровь.

— Это Андрей Разумовский, — пояснили ему. — Лидер сопротивления. Пожалуйста, мастер!

Кривцов вздохнул и махнул рукой в сторону мастерской. Указал на кушетку.

Человек был высок и достаточно крепок, хоть и казался маленьким в руках товарищей. Кривцов нашел взглядом молодого подмастерье и велел ему резать голову, а сам занялся раствором.

— Эй, ты о чем задумался? — Илюха потряс его за плечо. — Ты в порядке?

— В порядке, — эхом откликнулся Кривцов. — Задумался. О работе.

— А, ну да, ты же у нас теперь работаешь. И как тебе?

Кривцов пожал плечами. Работа пока была непыльная — ему предоставили доступ к архивам, историям болезни пациентов и научным трудам всех психологов клиники. Надо было разобраться в методах оценки потенциальных кристаллов и программах обучения и скорректировать работу. В остальном Кривцову полагалась полная свобода.

Кривцов пока только пролистал кое-какие из бумаг, но уже понял, что счастье клиники в том, что пока никто из ее пациентов не умер. Сертификаты о высокой ценности выдавались постоянно и практически всем, в зависимости от суммы, потраченной клиентом. Кривцов в первый же день сказал Бражникову, что так не делают. Едва ли у «Brain Quality» останется много клиентов, если узнают, что сертификаты не имеют ничего общего с действительностью. Пока фирма привлекала клиентов благодаря громкому имени, заработанному за пределами России, но продержится ли она хотя бы лет десять-пятнадцать, когда статистика смертей и сравнений станет показательной?

— Я понял вас, — с готовностью кивнул Бражников. — Но разве вы не можете прошить наших клиентов так, чтобы сертификат говорил правду?

— Я не прошивщик! — вскипел Кривцов. — Я ученый! К тому же где гарантии, что ваши клиенты попадут именно на мой стол?

— Ну вы же понимаете, что несоответствие легко можно списать на дефект прошивки, — миролюбиво улыбнулся Бражников. — К тому же я для того и просил вас работать с нами — чтобы вы помогли нам скоординировать работу психологов, инструкторов и прошивщиков. Ваши бесценные опыты…

Кривцов ретировался.

Ни одного опыта он не поставил. Успел только составить подробный план исследований, перечень материалов, которые требовалось закупить, да прикинуть в уме, какие опыты сможет поставить сам, а для каких, возможно, потребуются помощники. Тут-то он и вспомнил об Илюхе.

Было и еще одно затруднение, которое следовало разрешить в ближайшее время.

Роботы. Кривцову было невмоготу работать при них. Он постоянно ощущал их присутствие и не мог сосредоточиться, даже если все трое находились за стеной. При этом дневать и ночевать приходилось в лаборатории. Кто знает эту троицу, мало ли что они учудят в его отсутствие.

Кривцов так и не понял, что им нужно в его лаборатории. Он уже трое суток почти не спал, и окружающая его реальность стала походить на бэд-трип. Стены давили и смотрели на Кривцова немигающими черными глазами. Кривцов не выдержал и сбежал.

Нужно было расслабиться, выспаться и завербовать Илюху в помощники.

Поэтому, выйдя из больницы, он отправился к Илюхе. Тот искренне обрадовался и достал пакетик с порошком, аптечные весы и пару одноразовых шприцев.

— У меня сегодня такая скорость, закачаешься! — доложил он, отмеряя дозу.

— Вообще-то я давно не спал, — сказал Кривцов, внимательно следя за весами. Взгляд его от усталости не мог сфокусироваться на цифрах. — И планировал выспаться. Теперь не удастся…

— Да ладно, — жизнерадостно отозвался Илюха. — Что это за жизнь, работа да сон! А отдыхать когда?

— Слушай, — сказал Кривцов, разом выходя из задумчивости. — А ты не хочешь подработать? Я бы мог устроить тебя…

— Ты? — усмехнулся Илюха. — А ты там кто, что можешь привести человека с улицы?

— Я, я могу делать, что захочу. В крайнем случае, мне неплохо платят, и я вполне могу платить тебе из своих. Мне нужен помощник.

— Людей резать?

— И это тоже. Но главное — у меня есть там трое… подопытных. Нужны для эксперимента, но я не могу за ними сам все время смотреть. Они дурные, но мирные.

— Психи?

— Роботы.

— Выключи их и вся недолга.

— Опыты, — сказал Кривцов. — Я, я ставлю опыты.

С Бражниковым оказалось легко договориться. Когда Кривцов безапелляционным тоном заявил, что ему нужен лаборант из своих, надежных, Бражников сам назначил Илюхе зарплату и оформил в штат. Кривцову стало спокойнее. Илюхе в обязанность вменялось постоянное наблюдение за роботами. Что делают, куда ходят, с кем говорят.

Роботы приняли Илюху спокойно — поняли, конечно, зачем он здесь.

А Кривцов смог заняться работой. Он просматривал истории болезни, раскладывая их на две стопочки. В первую он складывал те, которые не представляли интереса. Во вторую — те, которые стоило изучить поподробнее. Первая стопка отправилась в архив сразу же. Вторая — спустя полдня. Кривцов никого не нашел.

Тогда он занялся инспектированием сотрудников. Побывал на групповом занятии, пристально вглядываясь в каждого пациента, но самый перспективный кристалл был у психолога. Взяв его на заметку, Кривцов вспомнил, что его назначили супервизором, и стал вызывать к себе по очереди всех сотрудников клиники, обращая внимание не только на их рассказы о пациентах, но на нейрокристаллы.

Психологи были неплохи, но и шедевров среди них не было. Из пациентов его заинтересовали двое. Вскоре оказалось, что один из них был на том групповом занятии, которое Кривцов посетил, и его пришлось вычеркнуть. Осталась одна фамилия.

Забенина Анна, девятнадцать лет. Невысокая, черноволосая, она смотрела на него с фотографии наивно и прямо. Некрасивая, — отметил Кривцов. С некрасивыми проще работать. Там, где красавица берет внешностью, дурнушке приходится приложить немало усилий. Дурнушки закаленнее, собраннее, больше ценят внимание и заботу… Если она подойдет, у нее будет внимания и заботы сколько потребуется.

По просьбе Кривцова она зашла к нему после сеанса. Постучала в дверь кабинета. Кривцов крикнул: «Войдите!» и поднял глаза.

Девушка оказалась яркой блондинкой, стройной и загорелой несмотря на зиму. И красивой.

— Анна, скажите, зачем вы хотите получить сертификат? — выдавил Кривцов заготовленную заранее фразу.

— Я их коллекционирую, — просто ответила девушка.

— Нейрокристаллы?

— Да нет. Цветные вкладыши. А что? Мне все знакомые отдают. Все равно вкладыш не нужен. А я из них коллажи делаю. Показать?

Растерявшийся Кривцов зачем-то кивнул, и девушка достала из сумочки несколько листов картона с наклеенными на них разноцветными схемами мозга.

— А еще, смотрите, футболки. Не хотите приобрести? А что? Вам отдам со скидкой. Картинку можно прилепить вашу, и цифру подставить какую хотите!

Только сейчас Кривцов обратил внимание на ее одежду. «Мой нейрокристалл стоит $200 000». Футболка была ярко-розовая и шла ей необыкновенно.

— И что вы делаете с… — Кривцов указал рукой, не в силах подобрать слова, — этим?

— Продаю. А что?

— Да, собственно, ничего… То есть здесь вы…

— Ищу клиентуру. Скупаю по дешевке сертификаты. А что? Это никакими правилами не запрещено.

— Нет, конечно, не запрещено, — уверил ее Кривцов, поднимаясь.

— Так вы будете покупать футболку?

— Нет. Вы можете… нет, погодите, еще один вопрос! А фотография?

— Фотография? — девушка нахмурилась.

— Ну, ваша фотография, на карточке. Вы не похожи…

— Ах, эта! — рассмеялась Анита. — Этой фотографии два года. Я тогда готкой была. Она страшная, я знаю. А что?

— Ничего. Ничего, Анита.

Когда она вышла, Кривцов вздохнул с облегчением.

Вернувшись в лабораторию, он застал Илюху — белый халат, шапочка, одноразовые перчатки — за столом. Тот доставал иглы, с восторгом осматривал их и совал под микроскоп. Неразлучная троица наблюдала за ним от окна. При появлении Кривцова Илюха поспешно встал.

— Что ты делаешь? — сурово спросил Кривцов, отбирая у него инструмент и кладя на место.

— Изучаю. Я думал, ты тут лягушек режешь, а ты бумажки читаешь. Скучно.

Кривцов провел руками по волосам. А ведь парень-то прав. Кривцову показалось, что и роботы смотрят осуждающе. От их взглядов хотелось отгородиться.

Кривцов порылся в карманах и сунул Илюхе мятую пачку денег.

— Это что?

— Сбегай в зоомагазин. Купи мышей. Хотя бы десяток. А лучше — найди в Сети заводчика и скупи целый выводок, чем более похожи они будут генетически, тем лучше. И две клетки.

Через два дня Кривцова разбудил телефон. Кривцов поднялся с трудом, поднес трубку микрофоном к уху, потом разобрался. Слез с кушетки, едва не наступив на спящего Илюху. Надо бы в кабинет. Там есть кофеварка и никто не сверлит бессонными глазами.

В эту минуту Кривцов отчаянно завидовал роботам.

А потом вспомнил про телефон.

— Вениамин Вячеславович? Где вы? — раздался голос Бражникова.

— В лаборатории.

— Понял вас! Это очень удачно! Готовьте лабораторию, у нас свежий труп.

— Что?! — завопил Кривцов в трубку, но та уже издевательски гудела.

Кривцов пнул Илюху. Тот сонно помотал головой, причмокнул губами и перевернулся на другой бок.

— Вставай! — Кривцов наклонился, рискуя целостностью гудящей головы, и принялся трясти его. — Вставай, черт тебя подери! Сюда идет Бражников!

Он обернулся к троице роботов, смирно сидевшей у стены:

— Сгиньте, а? Мне работать надо, только вас не хватало!

Роботы поднялись и один за другим вышли в соседний с лабораторией кабинет. Один — черт его знает, который! — обернулся у порога и посмотрел на Кривцова долгим взглядом. Что хотел сказать — непонятно, но Кривцову стало не по себе.

Он захлопнул за роботами дверь и снова взялся за Илюху.

Бражников явился в лабораторию минут через пять после звонка. За ним два санитара везли каталку с телом.

— Давно он мертв? — спросил Кривцов с надеждой.

Если умер ночью, а рядом не было никого, чтобы ввести задерживающую разрушение нервных волокон сыворотку, то прошивка бессмысленна.

— Десять минут.

— А свидетельство о смерти есть? — Кривцову очень хотелось спросить, как Бражников оказался так вовремя так близко к умирающему, но он не решился.

— Будет, — рявкнул Бражников. — Не теряйте времени, умник!

— Кладите его сюда. И уходите, процесс не слишком эстетичен.

Труп разместили на кушетке, еще теплой от его собственного тела. От этой мысли Кривцова передернуло. Впрочем, времени на размышления не было. Кривцов велел Илюхе обрить голову пациента, настроил свет. Когда с этим было покончено, взял ультразвуковой скальпель и принялся вскрывать голову.

Бражников собирался, видимо, контролировать Кривцова, но едва резак вонзился в бритую макушку, почел за лучшее ретироваться.

— Сделай кофе, будь другом, — сказал Кривцов Илюхе, не оборачиваясь.

В ответ раздался сдавленный стон и звуки рвоты. Однако Илюха мужественно досидел до конца и, когда Кривцов погрузил мозг в камеру компрессора, уже успел убрать за собой. Он был бледен, но бодрился и всячески стремился показать, что не так уж и плохо ему было.

— Вызови санитаров, пусть уберут это, — Кривцов кивнул на тело.

Илюха выскочил из лаборатории и вернулся с двумя дюжими молодцами. Они живо обернули труп тканью и выкатили за дверь.

— Когда ты последний раз принимал и что? — спросил Кривцов Илюху, налаживая подачу раствора.

— Что принимал?

— Триптамины? Амфетамины? Каннабиноиды?

— Эээ… ДМТ, вчера вечером…

— Двенадцать часов… Группу крови знаешь свою?

— Угу. Я донором был.

— Зачем? — удивился Кривцов.

Илюха пожал плечами:

— А прикольно. Укол. Бесплатно коньячок. И людям вроде как польза.

— Ясно. Так что с группой?

— Первая положительная.

— А у этого? — Кривцов указал на компрессор.

Илюха зашуршал бумагами.

— Первая положительная.

— Прекрасно…

Кривцов снизил температуру, перекрыл подачу раствора и поставил таймер. Запустил процесс перемещения кристалла в автоклав. Снова установил температуру, давление и запустил второй этап прошивки.

Теперь можно отвлечься, как минимум час процесс будет проходить без его непосредственного участия.

— Иди сюда, — поманил он Илюху.

Покопался в шкафчике, достал чистую пробирку, взял самую тонкую иглу из стерилизатора.

— Что ты будешь делать?

— Кровь у тебя возьму. Давай руку.

— Как с крысами, что ли? — понял Илюха.

Из крыс осталась одна. Ее группа крови не совпала ни с одной другой крысой, потому для опытов она оказалась бесполезна. Илюха нежно привязался к крысе, кормил ее из рук, разговаривал с ней и назвал Брунгильдой. С Кривцова он взял клятву, что Брунгильда не пойдет под нож, даже если в следующей партии окажутся крысы с той же группой крови.

Когда кристалл наконец занял свое место в заполненном газом аквариуме, Кривцов чувствовал себя разбитым. Болели плечи, болела голова, хотелось спать, но заснуть не получалось из-за количества выпитого кофе. От выкуренной сигареты затошнило. Он сидел, положив голову на руки, и старался не думать о нейрокристаллах вовсе. Это было сложно — перед глазами стояли датчики температуры, давления, пищал таймер, мысли вились вокруг химического состава раствора.

Илюха, наоборот, с лицом ребенка, получившего в подарок новую игрушку, крутился у аквариума.

— Проявляется! Проявляется! Зелененький!

— Болотный? — уточнил Кривцов с замирающим сердцем.

— Нет, симпатичный такой зелененький. Как травка.

— А ржавых пятен много?

— Не вижу!

— А серого? Темного такого?

— Есть чутка. Где оно выпирает, и книзу…

— Большое пятно?

— Да мне не видно отсюда!

— Так покрути!

— А можно?!

До Кривцова донеслось восторженное сопение, затем:

— Нет, совсем маленькое пятнышко. А что?

— Маленькое само может затянуться. Большое руками придется дорабатывать.

Кривцов заставил себя подойти к аквариуму. Пятно было не слишком темным, это хорошо. Но только неискушенный Илюха мог назвать его маленьким. Это плохо.

Кривцов оценил грязную лужицу раствора под кристаллом. Большая. Значит, внутри много пустот, и можно дошивать руками.

Он вытащил кристалл из золотистого газа и перенес его под микроскоп. Достал иглы и бутыль с белесой жидкостью. Иглами Кривцов не работал давно, руки дрожали, к усталости примешивался панический страх навредить. Если бы не это, возможно, пятно получилось бы скрыть совсем, но по крайней мере удалось замаскировать его интересной рябью светло-желтого, отчего серый приобрел голубоватый оттенок. В местах, где Кривцов вводил Илюхину кровь, появлялись темно-голубые звездочки. Вместе с нежной зеленью кристалла смотрелось совсем неплохо. Кривцов полюбовался своей работой и вернул ее в аквариум — досыхать.

Бражников явился под вечер. Готовый кристалл лежал на папке с личным делом, Илюха спал на кушетке. Бражников поднял кристалл, осмотрел со всех сторон, провел пальцами по проявившейся только около пяти вечера бледно-желтой спирали на зеленом фоне. Присвистнул. Улыбнулся. Пожал Кривцову руку.

— Вениамин… можно мне вас так называть? Я не ошибся в вас. Отменная работа. Я смотрю, ваш помощник устал… Вы, должно быть, тоже. Идите домой, Вениамин, отдыхайте.

Кривцов подумал, что действительно очень долго не был дома.

Выспаться было необходимо. А еще нужно было позвонить Ольге. Посмотреть на ее кристалл. И хорошо бы узнать, какая у нее группа крови.