Абсолютное кормило

Глава четырнадцатая

«... Разве создание чего-то чудесного не означает также, что родилось нечто устрашающее? Эти вещи могут быть одним и тем же; они могут быть отдельными, индивидуальными сущностями. Я чувствую, что здесь живет что-то злое: минога зла, выживающая на пустошах «Спеллджаммера»…».

Леостер III; правление Джокарина.

*****

Лабиринт, который был рынком «Спеллджаммера», был полон звуков и экзотических ароматов, с острыми вкусами продуктов и специй из Эрта и Эдилла, ликеров с Торила и пряных овощей с Колиара. Торговцы кричали, требуя внимания, заявляя, что их товары намного лучше, чем у любых других. Население болтало, домашний скот и домашние животные мычали и лаяли, и Геадрель Голдринг чувствовала весь «Спеллджаммер» — как пульсирует жизненная сила корабля, как энергия, со скрытыми силами солнца.

Она невидимо ходила по палубе, ее астральное тело проецировалось из сферы, о которой многие обитатели «Спеллджаммера» никогда не слышали, и она впитывала все ощущения жизни, которые могла открыть: плач младенца, вкус чарраки от моряков Конаты, аромат духов с Кринна.

И она улыбнулась, почувствовав жизненную силу «Спеллджаммера», силу, которая призвала Телдина Мура в ответ на его собственные поиски.

Она повернулась, когда прохладный ветерок тихо пронесся сквозь нее, как темный, телепатический ветер. — «Ему здесь не место», — внезапно подумала она и вздрогнула, почувствовав, как ее тело в «Пастушьем Пространстве» немедленно задрожало в ответ.

Она сосредоточилась, и ее псионические чувства развернулись перед ней невидимой паутиной псионической энергии. — «Холод исходит оттуда», — подумала она, глядя на посадочную площадку «Спеллджаммера» и на его нос, — «и приносит с собой привкус тьмы».

Усики гигантского корабля тянулись во флогистон, как два тарана. Гея протянула руки и позволила своим псионическим чувствам поиграть на носу, и почувствовала, как злой ветер прошел сквозь нее, как лед, дующий с правого борта.

Внутри слезного канала, похожего на пещеру, и скрытого под глазом правого борта корабля, Гея обнаружила один из неизвестных входов в секретные убежища корабля, которые, как вены, проходили через тело «Спеллджаммера». Ветерок, холодный, темный ветер, пропитанный холодным запахом смерти, завывал в туннеле. Она сделала шаг назад, пораженная неестественным запахом гнилостного воздуха, затем заставила себя шагнуть в органический туннель, вниз, в корпус корабля.

Фосфоресцирующий лишайник и лунная трава росли пятнами вдоль гладких, пористых стен, давая достаточно бледного света, чтобы Гея могла исследовать проход. Используя зловонный бриз в качестве компаса, она нащупывала свой путь через лабиринт, следуя за неуклонно усиливающимся зловонием смерти. Несколько раз она неправильно сворачивала на разветвляющиеся тропинки, а затем через несколько секунд возвращалась назад, осознав свои ошибки.

Глубоко в левом крыле «Спеллджаммера» Гея наткнулась на источник телепатического запаха, за которым она следовала. Камера, которую она обнаружила, была полой, как воздушный пузырь, и усеяна обглоданными костями и сухим, ломким сеном. Сено было сложено в кучи, чтобы образовать гнезда, и на семи из этих куч лежали трупы воинов-людей. Неподвижные тела черных крыс лежали вдоль стен и кучами на полу. Она чувствовала внешний мир и чувствовала леденящую душу силу смерти, которая дремала внутри тел, и поняла, что это была нежить, и что это было их скрытое логово. Ощущение зла было всепроникающим. Его было слишком много для горстки зомби, и она поняла, что в лабиринтах скрывается много нежити, гораздо больше, чем кто-либо, когда-либо предполагал.

Она задалась вопросом, кто же был их хозяином.

Когда она осматривала давно умерших людей, тела крыс зашевелились как одно целое, дернувшись, будто они просыпались. Они собрались вместе и направились к ней. Она ахнула от страха и инстинктивно отпрыгнула назад, думая, что они нападают; затем они прошли, не причинив вреда, через ее невидимую сущность и продолжили движение по туннелю в черной, скользкой массе не-мертвых паразитов. И она нервно рассмеялась.

— «Куда они направляются»? — задумалась она. — «На какой призыв они отвечают»? Она заставила себя идти вперед и последовала за ними. Их острые когти глухо клацали по полу туннеля. Их черные глаза сверкали иголками нечестивого света.

На пересечении шести туннелей под районом цитадели «Спеллджаммера» крысы сошлись с другими армиями крыс, кишащими из других туннелей. Здесь, на этом перекрестке, запах смерти и холода стал намного сильнее. Когда крысы-нежить забрались глубже в корабль, Гея осталась на месте и обратилась к своим псионическим чувствам. В ее сознании один туннель казался темнее, вызывал больше клаустрофобии, чем другие. Из него отвратительно пахло древним злом.

Ее чувства привели ее к ближайшему туннелю слева. Магический след внутри туннеля был сильным, и этот путь привел ее к занавесу тьмы, который казался почти сплошным. Он клубился, как черный дым, у ее ног, от прикосновения ее эфирных рук, и она поняла, что камера за занавесом была источником всей нежити в лабиринтах. Сила, исходящая изнутри, была значительной, холодно покалывая ее неосязаемую форму. Это была сила, которая, казалось, исходила от самых стен, заражая «Спеллджаммер», как болезнь.

Она шагнула сквозь черную стену тумана и уставилась в безмолвном ужасе.

Гея никогда не видела нежити, подобной той, что была сейчас перед ней. Она напоминала какой-то труп, как подумала она, какую-то форму, о которой она не знала. Ее плоть не была сгнившей, а скорее невероятно разложившейся, туго натянутой, как мумифицированная кожа, на выступающих костях. Ее глаза были яркими звездами, спрятанными глубоко в затененных глазницах, а черный плащ с капюшоном скрывал ее скелетообразное тело в холодной, успокаивающей темноте. На груди у нее висел тяжелый рубиновый амулет, пылающий яростным красным огнем. И пока она смотрела на нее, ее псионические чувства были переполнены, и чувства, образы, вкусы и запахи неудержимо нахлынули на нее, леденя ее одним своим прикосновением. Она почувствовала вкус крови на своем языке, холодное ощущение сырого зла, струящегося по ее венам. Ей захотелось кричать.

Нежить заговорила низким голосом, злобным шипением, которое, казалось, резонировало по всей органической камере. Ее пальцы подергивались с хрустом высохших костей, когда она плела заклинание забытой древности. Слова были древними, неизвестными ей; но в них она почувствовала отзвук истории, давно умолкших голосов, давно оскверненных богов.

Гея поняла, что нежить управляет крысами, и сразу же почувствовала, что нежить может видеть глазами своих паразитов.

И затем она увидела ее глазами, мертвыми глазами ее крыс: темные проходы, тусклые панели освещения на стенах, охранник, стоящий у входа. Она поняла, что крысы прокладывают себе путь через Человеческий Коллектив в Башню Мысли.

Она увидела волну крыс, когда они набросились на одинокого охранника-человека, их желтые зубы жадно впились в его плоть, когда он споткнулся и побежал, истекая кровью, вверх по лестнице, к Гее, крича в ее сознании. — Нееееет! И в сторону Телдина…

Мастер-нежить повернулся к ней. Его заклинание было забытым шепотом на его тонких полупрозрачных губах. — А-а-а? — промолвил он. — Тут кто-то есть...

По мановению его руки вокруг Геи вспыхнула аура мерцающей энергии, открывая ее облик мастеру-нежити.

Его глаза сверкали цветом крови. Лицо, похожее на череп, казалось, улыбалось. — Гость, — сказал он телепатически. — У меня гость. Он поманил костлявой рукой, и Гея дернулась вперед, к нему.

— Добро пожаловать в мой дворец, — сказал он. — Мой дворец. Дворец мертвых... и нежити.

Он засмеялся, и его смех был звуком души, кричащей в муках. У Геи кровь застыла в жилах. — Я не знаю, кто вы, — сказал он, — но я… Меня зовут… Фул.