Разбитые иллюзии

Глава 10

— Что это было? — напряжённо спросил Тони, разгоняя податливого металлического зверя. — Разве он может приказывать мне? Ты ж моя хозяйка!

— Седрик теперь Собачий Пастух. Боюсь, в следующее полнолуние вся его стая обернется разномастными собаками.

— Вот гадство! Огги уж точно не в болонку превратится.

— Ага, он мастифф. Но ты shepherddog, ты создан для боя с волками, а значит, и с собаками легко разберёшься в случае чего. Но не думаю, что они решат напасть на тебя. С чего бы…

— Всё равно обидно. Так я мог потрепать Огги, а что я сделаю с мастиффом?

Я рассмеялась. Тони, поняв причину смеха, тоже улыбнулся.

Несколько минут мы неслись сквозь ночь в молчании.

— Не думал, что ты сможешь целоваться с ним, — словно сам себе произнёс он.

— Мы не целовались. Мы ушли в его мир, и там он принес клятву служить мне десять лет.

Тони скептически фыркнул.

— Он что-то вытянул из тебя. У него изменился запах, он словно завернулся в тебя.

— Я сама отдала. Ему там очень холодно… И раны на груди — там, где сердце…

— Раны, — зло буркнул он. — Раны! Да будь моя воля, я бы ему причиндалы отгрыз, чтоб знал, что головой надо думать, а не членом! Он ещё мне приказывать смеет. Загггррыззу! — последнее слово вышло совсем не человеческим.

Я успокаивающе потрепала Тони по шее, как если бы он был в собачьем обличье.

— Не позволяй ему командовать собой. Ты мой. Но и кидаться на него без веской причины не смей, ведь теперь Седрик служит мне.

— Он не умеет служить, — уже куда спокойнее ответил Тони. — Он волк.

— Был волк, да весь вышел. Теперь он Собачий Пастух, воин и охранник наших земель.

Тони задумался.

— Круто. Только через десять лет он освободится, и что тогда?

— Надеюсь, он повзрослеет и успокоится настолько, что совладает со своей свободой.

Тони лишь покачал головой каким-то своим мыслям. А я постаралась объяснить, отчего простила Седрика:

— Легко судить, легко убить, но смерть divinitas — это такое… такое… Описать это невозможно.

— Знаешь, смерть близкого человека — тоже такая херня, которую не описать, — ответил Тони.

— Если смерть преждевременна. А если это достойный уход на склоне лет, то это не ужасно, это закономерно.

— Что мы для вас? — тихо, но настойчиво спросил Тони. — Собачки, которых вы закапываете на лужайке, поливая слезами холм, а через неделю заводите щенка, потому что скучно и привыкли с кем-то возиться?

— Я не знаю, Тони, — честно ответила я. — Ты так уверен в том, что захочешь всю свою жизнь прожить с Ники?

— Да, — твёрдо отрезал он. И я невольно прониклась уважением к этой уверенности.

— Если ваши души сплетутся, то перестанет иметь значение, сколько лет вы будете вместе и что случится после твоей смерти. Она всегда будет с тобой. Ты станешь её частью, твои мысли и чувства она будет считать своими. А весна каждый год будет напоминать о том, что ты был — и каким ты был… Даже если в её жизни появится новая любовь, это не отделит её от тебя, потому что вы уже навсегда вместе и этого не изменить.

Тони молчал, и я молчала, каждый думал о своём.

— Пати, нам предстоит драка, а мы болтаем не пойми о чём, — вдруг выдал он.

— Предлагаешь обмениваться плоскими шуточками, как в фильмах?

Он хмыкнул.

— Ты и плоские шуточки живёте на разных планетах. Что мы будем делать, когда приедем?

— Я восстановлю связь с Шоном. Если окажется, что ему худо, — заберу Стилет у Кении и пойду к вампам. Ты будешь в резерве. Если мне по-настоящему потребуется помощь, я тебя позову, но надеюсь, ты лишь вытащишь нас с Шоном оттуда. Потом, когда всё кончится.

— Думаешь, ты одна справишься с такой толпой трупаков.

— Я справилась с Оптимусом.

— Мы справились.

— Да, мы вместе с ним справились. Но его атаку тьмой и смертью отбила я. Если я выжгла такое, то выжечь вампов я тоже смогу.

— А Эта Штука не помешает?

— Стилет не против Злого Солнца, он за смерти. И окончательные смерти вампов ему по вкусу. А ещё я нужна Стилету живой, так что он не захочет подвести меня.

— Жуть. Я не хочу отпускать тебя одну.

— А я не хочу, чтобы тебя убили. Твоё спокойствие, наглость и везение в данном случае не спасут. А вот когда мы с Шоном всех перебьём, то, боюсь, на ногах уже держаться не сможем.

— Ага, где стояли, там уснули, знаем. Ладно, за неимением лучшего, такой план действий пока принимается. Но ты этого Бромиаса никак не учитываешь.

— А что его учитывать? Если он предатель, то сам с пути уберётся: видел, как Стилет работает. Если на нашей стороне, то поможет вампов упокаивать.

— А вдруг обманет, зайдёт за спину?

Я подумала.

— Заставлю сразу поклясться, как увижу.

Оборотень согласно кивнул.

Большую часть времени мы ехали молча, иногда Тони задавал вопрос-другой, иногда что-то предлагал. А я вслушивалась в себя. Не было у меня предчувствия беды, не было предчувствия драки, как непосредственно перед Аукционом, и меня это успокаивало. Я знала, что Шон жив, а раз нам не придётся драться, значит, он не натворит глупостей, думала я.

Тони выбрал тёмный переулок недалеко от гнезда вампов — кинотеатра. Мы затаились, не включая даже свет в машине. Я аккуратно, словно разгребая камни после обвала в туннеле, начала восстанавливать нашу связь с Шоном. Но не только я меняюсь и расту над собой, мой названый брат ухитрился так закрыться, что я не слышала ни мыслей, ни чувств. Зато чётко знала, где он, ощущала-видела, словно маяк. Меня такое мастерство и злило, и восхищало.

— Я изменилась, Седрик изменился, Шон-зараза filius numinis, всё крутеет и крутеет, — бухтела я. — Хоть кто-нибудь остаётся неизменным?

— Фрешит меняется, — словно сам себе ответил Тони, — Седрик сильно на него влияет. Кстати, наш центровой трупак стал меньше вонять, готов спорить на левое ухо.

— Твое ухо в безопасности, — пробурчала я, — Франс теперь пытается чтить равновесие и действительно стал чуть менее мерзким, чем раньше.

— Я тоже не знаю ни одного нелюдя, который остался бы прежним за последние полгода… — задумчиво произнёс Тони. — Разве что свободная стая…

Мы ждали. Четыре ночи. Пять утра. Предрассветный сумрак…

Вдруг Шон вспыхнул, его «маяк» полыхнул, и даже Тони встрепенулся, почувствовав что-то.

— Чери…

— Вспыхнул, — мрачно сказала я. — Началось. Я пошла.

— Стой, хозяйка, стой! Рано.

— Тони! Да иди ты! Кения, отдай Стилет! — я встала в кресле на колени и обернулась назад.

Но фамилиар, до этого мирно дрыхнувший на заднем сиденье, вдруг ловко спрятался за наголовниками, прижавшись к заднему стеклу.

— Кения⁈ — удивилась я настолько, что забыла разозлиться.

Он только виновато мявкнул в ответ.

— Мне что, выйти из машины и ловить тебя? Ты вообще-то мой фамилиар!

В ответ кот выдал душераздирающий жалобный звук, разрыдался прямо.

— Э-э, похоже, ты ему делаешь больно, — осторожно заметил Тони.

— Он мой фамилиар, он обязан меня слушаться!

— Ну, может, он лучше знает, — еле слышно, как бы сам себе пробурчал оборотень.

— Да что ты говоришь⁉ Фамилиар лучше знает!

Кот рыдал не переставая…

И тут до меня дошло, что мой любимый, тихий и послушный котик — не только мой фамилиар. Как Кисс я создала с Лианом, так Кению создавала вместе со Стражем. У меня тогда было очень мало сил, и Страж поделился, а значит…

— Да не вой ты! — в досаде бросила я, и кот заткнулся, навострив уши.

— Часто с ним видишься? — подозрительно спросила я.

Кения состроил круглые глаза и отрицательно помотал головой.

— Редко? — ехидно уточнила я.

Кот виновато отвел глаза.

— Ладно, пойду без стилета.

— А вот это через мой труп, — тут же отрезал Тони.

— Не заставляй тратить силы на твое усыпление!

— Хозяйка, ты б лучше прислушалась к Чери: как он там? — хитрый оборотень попытался сменить тему. — Может, уже свалил оттуда? — с надеждой спросил он.

Я прислушалась, Шон был жив и чуть сместился, наверное, перешёл в другую комнату. От досады на всех и вся я словно разбежалась и проломила преграду, созданную им, оказавшись в его голове.

«Ай!»

«Ты живой⁈» — свирепо поинтересовалась я. Глупый вопрос, признаю.

«Пати, не вламывайся больше так, туман перед глазами от боли…»

— Шхан!

Глазами Шона я увидела Бромиаса, он был в крови…

— Бежим! Чего встал⁉

— Я не могу! Нужно найти его!

— Не нужно!!! — теряя самообладание от бешенства, завопил Бромиас, и я была с ним согласна.

— В квартале на запад от чёрного входа машина. Свои. Нас ждут.

Не дожидаясь реакции Бромиаса, Шон развернулся и пошёл туда, где чуял своего. Оказавшись внутри мыслей и чувств Шона, я поняла, насколько велика его потребность помочь этому неизвестному инкубу, а может, суккубу.

«Отлично! — завопила я в его голове. — А ты не подумал, что инкуб будет голоден, что у него нет „подарка Уту“ и он на вас набросится, а?»

— Подумал. Всё будет хорошо, Пати, — он ответил вслух.

Вообще Шон был ранен, опустошён, а тут ещё и я пробила «дырку», ввалившись буквально ему в голову.

— Пати? — Бромиас всё же пошёл за Шоном.

— Ага…

Дверь оказалась заперта. Бромиас отодвинул Шона и несколько раз выстрелил в замок, потом они вдвоем выбили её.

Суккуб сидела у кровати, уткнув лицо в живот мужчине, мертвецу. Измождённому мертвецу. Она медленно оглянулась. Я успела заметить огромные глаза и болезненное совершенство черт, прежде чем вьющиеся волосы чёрной волной закрыли лицо.

— Уходите, — каркнула она. — Уходите! Или я не сдержусь!

— Я забираю тебя отсюда, — сообщил Шон. — Пошли.

Она замерла.

— А Иридас? — ошарашено спросила она.

— Его нет.

— Нет… — тихим эхом повторила она, глядя перед собой, — Иридаса нет?..

— Пошли! Или хочешь и дальше кормить трупаков собой⁈

Вдруг она сорвалась и резво-резво на четвереньках подбежала к Шону:

— Господин? Господин позволит мне людей и не будет пить мою кровь? — подобострастие исказило совершенные черты, она ухитрялась смотреть в лицо Шону, почти касаясь щекой его туфли. Потом её взгляд перескочил на Бромиаса, словно проверяя, надо ли подлизываться и к нему.

— Я позволю тебе людей, но не позволю убивать их, и я не буду пить твою кровь. Вперёд!

И она выбежала из комнаты, кутаясь то ли в простыню, то ли в накидку. Маленькая и худенькая.

«А где вампы, Шон?»

— Иридас никого не отпустил, и они все умерли вместе с ним. Бромиас дрался с Германиком и убил его.

«Убил? Я не слышала смерти filiusnuminis…»

— Бромиас, Пати не слышала смерти Германика.

— Я убил его! — зло ответил Бромиас. Он не врал.

«Он истаял или обратился в землю?» — спросила я. Измученный Шон отступил, позволяя мне хозяйничать в его теле. Бромиас почувствовал перемену, замер и нехотя ответил:

— Я не стал дожидаться.

— Надо проверить.

— Надо, — Шон словно передохнув, вернулся. — Эй!

Суккуб замерла.

— Господин? Добрые господа, надо бежать! Рыжую Смерть так просто не убить.

И словно в подтверждение её слов из коридора вывалился огромный мохнатый монстр с боевым топором в лапах. Это существо было чем-то средним между медведем и человеком.

Вот тут я пожалела, что меня нет там во плоти. Бромиас вскрикнул раненым зверем, словно прощался с жизнью, а Шон, наоборот, мобилизовался.

Чудовище перекрыло выход и потому не спешило нападать, примеряясь, как лучше расправиться с врагами.

«Дай мне силы, Пати!»

«Как⁉» — судорожно провопила я. И тут меня коснулся Тони. Наверное, я заорала в голос, и он попытался меня успокоить. Я тут же вспомнила, как спасала его, и представила Шона здоровым, весёлым…

«Нет! Дай мне клыков и когтей!»

С перепугу я вдруг резко представила огромные железные лезвия у него на пальцах и выскакивающую изо рта зубастую змею…

— Да!

Он кинулся на монстра, а меня выбросило из его сознания. Я снова была в машине и хватала ртом воздух, будто только всплыла на поверхность.

— Пати! Пати! Туда попёрлись эти траханные ренфилды! Они, видать, что-то учуяли и только что тут десантировались с пушками наперевес. Семь человек.

— Свет обжигающий и иссушающий! Шон дерётся с каким-то уродом, я не могу сейчас его отвлекать.

— Ну, тогда я пошёл. Зайду им со спины.

— Я с тобой! Шону потребуется помощь после драки.

— Шон то, Шон сё, — бурчал себе под нос Тони, большими шагами идя к заднему входу кинотеатра. Вдруг он выстрелил. — Как будто любимого пёсика и нет.

Его слова заглушили тихий вскрик.

— А пёсик должен прийти и вытащить задницу этого смазливого развратника Шона Чери, пока её не сожрали, а лишь оттрахали.

— Тони, что ты несешь? — я давно перестала на что-либо эмоционально реагировать, но трёп Тони меня всё же удивил.

— Прости, хозяйка, это нервное, — он распахнул дверь заднего входа и перекувырнулся внизу, на другую сторону проёма. Раздалось два выстрела, его и чужой. Я дисциплинировано стояла в стороне и ждала разрешения войти. Тони скользнул внутрь, опять выстрелил и скомандовал:

— Можно.

Я зашла и, прижавшись к стене, быстренько подобралась к нему.

— У тебя хватит сил вытащить меня, если что? — поинтересовался оборотень.

— Не дать тебе умереть — хватит, но это не значит, что ты можешь дурить!

— Что ты, хозяйка, я сама осторожность…

И тут Шон вышел на связь:

«Пати!»

«Мы в здании! И тут ренфилды. С оружием!»

«Я натравлю на них собрата», — и он отвлекся.

Собрат? Это суккуб у него собрат? Ох уж эти древние термины незнакомого мне языка — в мыслях вроде бы и ясно, но не совсем.

— Тони, никуда пока не идем, — скомандовала я, — Шон живой и суккуб на свободе.

— Что-то я тебя не понял.

— Они решили на людей суккуба натравить.

— Знаешь, пока она будет их затрахивать, они десять раз убьют и её и их.

— Тони, ей отдадут приказ убить, так что покормиться она сможет разве что на последнем, и то, если ей позволят.

— Ага, а если он не последний? Двоих я снял, пятеро осталось, и неизвестно, сколько было в здании до этого.

— Как бы там ни было, стоим и ждем вестей от Шона.

Тони присел на корточки у стены, я последовала его примеру. Мы затаились, как мыши… большие такие мыши с отравленными зубами.

«Пати, мы идём…» — мысленный голос Шона был слаб, а слова медлительны.

— Идут. Шону совсем худо.

— Ещё слово о Шоне… И я кого-нибудь укушу.

— Ревнивый ты.

— Ну, хоть сейчас поняла, хозяйка.

Скрипнула дверь, зашелестело… Я обняла Тони, заключая нас в пузырь света.

— Ай! — тварь отскочила и зашипела.

— Не стреляй! — схватила Тони за руку. — Уймись! — это уже суккубу.

— Не сметь! Свои! — вторил Бромиас из глубины коридора.

Суккуб замерла на полу.

— Как эта тварь подобралась? — в досаде крикнул Тони. — И как ты её остановила?

— А ты не видел? Свет?

— Нет, — мрачно ответил оборотень.

Разговаривая, я рассматривала суккуба, и что-то в ней было не так. Я никак не могла понять, что, и меня это раздражало.

Тут Тони цветисто выругался, а полуживой Бромиас с Шоном на плечах наконец-то до нас дошёл.

— Это не суккуб, хозяйка, это инкуб! Тьфу!

Существо зло зашипело на Тони, тот в ответ взрыкнул, и инкуб, словно испуганная шавка, кинулся к ногам Бромиаса.

Это мальчик. Не девочка. Ладно, подумаем об этом позже, сказала я себе.

— Возьми Шона, и выметаемся, — обратилась я к Тони.

— Извини хозяйка, а кто будет прикрывать нас?

— А чтоб тебя, — я выхватила Шона у заваливающегося от бессилья Бромиаса. — Держись! — прикрикнула на него. — В машине отключишься. Кстати, где твое авто?

— Сожгли…

— Как удачно! — буркнула я. Шон был слишком лёгким, плохо дело…

Мы шли к машине. Дежавю. Сколько времени прошло с тех пор, как я тащила полудохлого Седрика на себе? Вот так же к машине, только бы дойти до неё.

Дошли. Инкуб бежала… бежал впереди и всё время оглядывался. Когда он замер возле машины, намереваясь попасть на заднее сиденье, я в панике крикнула:

— В багажник!

Нет! Вот только голодного инкуба в тесноте машины нам сейчас и не хватало для полноты ощущений.

К моему облегчению, инкуб ни обиды, ни непокорности не проявил, перейдя к багажнику. Тони открыл двери и багажник, мелкий инкуб без проблем в нём уместился. Бромиаса я отправила на переднее сиденье, а сама устроилась сзади с Шоном.