ЗвеРра

ЛУНА ПРИБЫВАЕТ

День

Утро было серым и сонным.

Снегу за ночь навалило по колено. Дозорные зубры протоптали в нём широкие тропы. Под снежными холмами у потухших костров сладко спали те, кто не пошёл в шатры. То там, то сям жизнерадостно торчали из сугробов мохнатые валенки или варежки. Иные подрагивали, когда их хозяева дёргали во сне конечностями.

А по границе лагеря виднелись цепочки волчьих следов. Побоялись ли волки напасть, или просто любопытничали — так и осталось загадкой.

Обитатели мельницы блаженно спали почти до обеда. Спали бы и дольше, если бы не проголодались.

— А может быть, поход за реку на сегодня отменяется? — осторожно спросил архивариус. — Лунный волк же не пришёл почему-то.

— Не знаю, — пожал плечами Марк, уплетающий птекины тушёные грибы. — Хотя догадываюсь, почему нет Лунного волка: мы с ним условились, что он придёт, когда растает утренний иней. С инеем, как понимаете, сегодня вышла накладка.

— А сам ты, Марк, хотел сегодня идти на тот берег? — допытывался архивариус. — Ещё ведь есть время…

— Да мне, честно говоря, всё равно уже, — отмахнулся Марк. — Днём раньше, днём позже.

— Но ты же не написал… — начал архивариус.

— … завещания, — перебил его Марк. — Ничего, как-нибудь так разберётесь с моим имуществом. Ну не знаю я, что вам в качестве пророчества изобразить. Моя фантазия на звеРрском бубне иссякла. Пойду я, умоюсь.

Лунный волк почти сливался со свежим снегом.

Не дождавшись таяния утреннего инея, волк появился на мельнице, когда холодное солнце встало в зените. Мягко ступая, он шёл между костров, и зубры освобождали ему путь.

Росомаха глухо заворчал, почувствовав приближение своего персонального кошмара. Но, на удивление, удирать на крышу не стал. Забился в угол за Нисиными пяльцами и оттуда недобро зыркал глазами.

Марк быстро дожевал лепёшку и распахнул гостеприимно дверь, приглашая Лунного волка войти.

— Инея не будет, — сообщил ему волк с порога.

— Я уже понял, — ехидно отозвался Марк. — Ничего страшного. Разве что брести по колено в снегу придётся. Сейчас оденусь, и потопаем.

— Вот так, совсем просто? — изумился Птека.

— Ты знаешь, можно, конечно, вприсядку и с песней, да что-то сил нет, — фыркнул Марк.

— Я же не об этом! — обиделся Птека.

— И я не об этом. Но сложности здесь и не к чему. Всё идёт, как и должно идти. И мы пойдём туда, куда должны пойти.

— А знамя?!

Марк покачал головой.

— Угу, Щорс идёт под знаменем, красный командир…. Нет, знамя снимать не будем. Чтобы было куда возвращаться.

— А Диса не вернулась, — вздохнула тихо Илса.

— Она нас догонит, — спокойно сказал Марк.

Он выглянул в окно на шатры и костры внизу. Солнце не принесло сегодня тепла, большая часть таборитов так и щеголяла в шубах и меховых куртках.

— Холодно… — пробурчал себе под нос Марк. — Опять холодно. Всегда холодно.

И принялся утепляться. Натянул вязаный жилет под рубашку, полосатые носки на ноги.

— Я подожду у лестницы, — изрек Лунный волк и вышел.

— Нищему собраться — только подпоясаться, — Марк нацепил вязаную шапку, накинул зубровский плащ. — Ну что, друзья мои, пора?

Как по команде на всех его домочадцах появились меховые одежды.

— Присядем на дорожку, — велел Марк. — По обычаю.

— А где дорожка? — заинтересовался росомаха. — Куда садиться?

— Сядь на пол! На дорожку — это значит перед дорогой.

— Так бы и говорил, — плюхнулся на половик росомаха. — Хорошо, что этот волк ушёл. Можно посидеть спокойно. Подышать.

Лисички, как обычно, расселись на подоконниках. Птека с архивариусом присели к южному столу. Марк — на кровать.

Наступила тишина.

Марк встал первым, первым и вышел. За ним выскользнули лисички, за лисичками — росомаха. Потом выбрался наружу архивариус, а последним уходил Птека, тщательно наложивший на дверь разнообразные засовы.

Холодный северный ветер полировал скалы водопада. Дул в спину.

Марк шёл от мельницы, не оглядываясь. Увязая кроссовками в глубоком снегу, он прокладывал тропу к мосту. За шестым человеком тянулись звеРри и звеРрики, превращая тропу в натоптанную дорогу.

Всё это было глубоко символично, только Марк плевал на эти символы и предпочел бы брести по чьим-нибудь следам: кроссовки черпали снег, он забивался в полосатые носки и таял. Но жители ЗвеРры откровенно боялись быть впереди Последней Надежды и приходилось топтать нетронутые сугробы. Тропить, как говорят охотники.

Птека, Илса с Нисой, росомаха шли по пятам Марка. За ними — Лунный волк, за ним глава зубров и архивариус. А дальше — все, кто ночевал на берегу ЗвеРры-реки. Ветер раздувал помятые от долгого сна в сугробах меха.

Марк хотел сообщить горожанам, что почти так же отступали французы лютой зимой по старой Смоленской дороге, но сдержался, слишком долго пришлось бы объяснять про Отечественную войну тысяча восемьсот двенадцатого года, про Россию и Францию, про Наполеона, про Кутузова и про происхождение слова "шаромыжник" от изящного французского выражения "дорогой друг".

Ещё Марк думал, не плюнуть ли, и не повернуть ли обратно. Брести по снегу, да под ветром было холодно и мерзко. Хотелось заползти под кровать, а ещё птекиных пирогов и самогона. На худой конец — горячего компота. И пусть ветер свистит над крышей, а луна прячется в тучах. Но как потом поднять второй раз из снега звеРриков?

Добравшись до моста, Марк остановился. Дождался главы зубров.

Тот подошёл, придерживая рвущийся с плеч алый плащ.

— Мне бы не хотелось, чтобы наш воскресный крестный ход увенчался ещё и погромом, — сказал Марк. — Нужно проследить, чтобы горожане миновали лачуги кислых мышей без приключений. Справитесь, зубры?

Глава зубров кивнул.

Он упрямо держал форс: так и не облачился в меховую накидку, как остальные зубры, шёл в развевающемся плаще, высоко подняв коронованную голову. Марк подумал, что глава зубров впереди колонны смотрелся бы куда роскошнее, чем он, Марк, в своих мокрых кроссовках.

Тем временем, повинуясь командам главы, зубры перешли в головную часть процессии, оттеснив бурчащих звеРриков назад. Пока, кроме зубров, никто особо не понимал сути этих перемещений.

Марк смотрел на стылую воду. Ветер подгонял ЗвеРру-реку, словно хотел, чтобы та быстрее текла, поспешала к Выдровому Водопаду. С того момента, как Марк встал во главе колонны и мельница осталась позади, между ним и домочадцами возникла невидимая стена, отделившая Последнюю Надежду от друзей. Марк не мог понять, нравится это ему или нет, но так было проще идти. Лунный волк тоже не навязывал своего общества, и Марк был ему за это страшно признателен.

Наконец, перемещения в колонне завершились.

Марк ступил на взыбленную спинку каменного моста.

— Стой! Стой! — раздались позади крики. — Остановись!

Останавливаться не хотелось, но Марк рассудил, что нападают сзади, обычно, без предупреждения, и обернулся.

Легконогий лисий клан во главе с Дисой спешил к мосту: белый снег расцветился рыжим и чёрным, день стал ярким, даже праздничным.

Ветер поднимал серебристые волны на дисиных тёмных мехах. Чернобурка, откинув капюшон шубки, гибко и изящно проскользнула между столпившимися перед мостом таборитами, улыбаясь, присоединилась к марковым домочадцам.

— Еле успели, — выдохнула она. — Пришлось вкруговую добираться, в обход Волчьих Башен. Чуть ли не по-пластунски выползали, чтобы волки не заметили. Они сейчас, похоже, отсыпаются. У вас-то как ночь прошла?

— Без нападений, — доложил важно Птека, утирая мохнатой варежкой нос. — Они не рискнули.

— Повезло, — протянула чернобурка. — А Лисьи Норы атаковали. Пришлось зубы показывать.

— Мы тебя так ждали! — призналась жалобно Ниса. — Очень боялись.

— Ну и чудесно, — фыркнула Диса, — дождались благополучно. В первый раз, что ли?

— Все равно было страшно. Я всю ночь просыпалась, слушала, не воют ли волки внизу.

— Вот уж нашла, кого бояться, — улыбалась довольно Диса.

— Всё, идём, — сказал окоченевший Марк, прерывая эти излияния радости. — Пока ваша Полярная Звезда окончательно не околела на ветру. Я теперь как лошадь под вьюком — идти мне легче, чем стоять.

Движение возобновилось.

Высокобашенная ЗвеРра осталась на том берегу.

Впереди были лачуги кислых мышей. Дорога резала их скопление пополам. По рядам таборитов побежал нехороший шепоток: дескать, вот они, гнусные сволочи, рукой достать. И ногой. А можно огонька на солому подкинуть…

Но зубры деловито выстроились вдоль дороги, по обеим сторонам, с копьями наготове. За их спинами застыли угрюмые, подслеповатые домики с огромными крышами. Казалось, что даже от соломы, их покрывающей, тянет кислым мышиным духом.

Больше всего Марк боялся, что у кислых мышей тоже сыщется какой-нибудь героический последователь того орла, что сиганул в реку. И который спровоцирует драку в надежде присоединиться к павшему собрату. И зубры не смогут противостоять двум рвущимся друг другу толпам.

Поэтому он прибавил ходу, стараясь как можно быстрее провести горожан мимо лачуг отверженных. (Хотя ему было страшно интересно, в каком же окне горел огонь несколько ночей подряд.)

А Диса в очередной раз подтвердила старую поговорку о коварстве лис: её стараниями в умы таборитов просочилась новая заманчивая идея: сейчас некогда, но вот на обратном пути… О-о-о, какой погром можно сделать на обратном пути… Разметать по соломинке…

И как ни странно, идея завладела умами: она же обещала, что табориты вернутся, обязательно вернутся домой, на тот берег ЗвеРры-реки. Да ещё и отомстят, всенепременно отомстят и покарают. И проучат. И размажут. И выбьют дух вон. Тошнотворный дух. Справедливости ради.

ЗвеРри и звеРрики прошли мимо лачуг.

Из грязных окошек на них с ненавистью и страхом смотрели остроносые, бледные мордочки. Кислые мыши тоже хотели проучить и покарать. И показать этим благополучным, и перегрызть им шеи, как тем, в Оленьем Дворе, которые не пускали к святыне. Отомстить, страшно отомстить за все время унижений. Во имя справедливости.

Ветер дерзко облизывал отточенные наконечники зубровых копий. Ему было можно, его крови никто не видел, и Безумия она не вызывала.

Зубры пропустили таборитов и, попарно снимая оцепление, покинули селение.

Замыкал движение, последним шёл по дороге от моста к лесу мимо лачуг кислых мышей глава зубров в алом плаще. Копьё в его руке казалось дротиком.

Ему хотели бросить в широкую спину камень, запулить со всей силы в развевающийся алый плащ. Побоялись.

Когда ветер зализал на дороге следы горожан, ушедших к Кругу Безумия, из лачуг выскользнула пара разведчиков и, осторожничая, направилась за таборитами.

За ними невозмутимо и очень внимательно наблюдали с моста молодые волки: троица пришла из города, не обнаружив в Могильниках Лунного волка, когда туда принесли павших этой ночью в борьбе за власть.

Волки, не торопясь, двинулись вслед за кислыми мышами.

Доведя горожан до опушки леса, Марк снова остановился.

Во-первых, он просто устал и запыхался. Ноги заплетались от быстрой ходьбы.

Во-вторых, надо было подумать, куда идти. Продолжать шагать по старой дороге, или срезать, пойти к Кругу Безумия более коротким путём? День давно перевалил за вторую половину…

— Подождем главу зубров, — объяснил Марк подошедшим к нему первыми Птеке и росомахе.

— Есть хочешь? — спросил Птека. — Ребята там пару вёдер каши несут… На всякий случай.

— Не откажусь, — признался Марк, прислоняясь спиной к сосне.

Под прикрытием леса было хорошо: на равнине, которую они миновали, ветер свистел по-прежнему, а здесь было тихо.

Табориты с благодарностью восприняли привал. Сбившись в группы — звеРри к звеРрям, звеРрики к звеРрикам, они, усевшись прямо в снег, отдыхали и подкреплялись, кто что прихватил.

Птека сбегал к своим родичам, принёс полведра каши и связку ложек.

Проголодавшиеся домочадцы Марка умяли кашу в один присест.

Подошёл глава зубров. Утвердился на сосновом пригорке рядом с Марком. От каши отказался.

Марк объявил военный совет под сосной открытым.

— Надо подумать, как идти, — сказал он. — Дорога делает петлю, мы ощутимо потеряем время, если пойдём по ней. В прошлый раз, преследуя крысок, мы срезали путь, пошли тропой вдоль реки. Как двинемся сейчас? Скоро стемнеет.

— Я за тропу, — сказал Птека.

— Я тоже, — поддержала его чернобурка.

— А я за дорогу, — пробасил глава зубров. — Мы в лесу. Рядом с Поясом Безумия. Здесь нападают рыси: ведь погибла только одна. Дорога шире, деревья по обочинам. А над тропой они нависают. При таком скоплении народа на тропе мы неминуемо растянемся длинной цепью. За звеРрей я особо не волнуюсь, но звеРрики в столкновении с Охваченными Безумием — обречены. А приставить к каждому по копейщику я не могу.

— Но по дороге мы до ночи промаршируем, — мурлыкнула Диса. — А ночью что тропа, что дорога будут одинаково опасны… Луна-то растёт.

— А это уже без разницы, — неожиданно поддержал главу зубров архивариус. — В ЗвеРре все важные дела вершатся по ночам, так что торопиться нам, увы, некуда. Я за дорогу.

— А почему это ваши нобили к нам не подходят? — нахмурившись, спросил глава зубров у старого лиса. — Прямо как неродные.

Архивариус улыбнулся.

— Они смущены, растеряны и, что тут таить, испуганы. Предпочитают наблюдать из конца процессии. Там же, как видите, и жабки, и соболя, и лоси. Считается, что раз мы рядом с шестым человеком, то все лисы, вроде бы, и при деле.

— Очень удобно, — фыркнул, раздув ноздри, зубр. — А можно вас попросить передать вашим застенчивым родичам, что в лесу лисы и соболя должны чувствовать себя куда уверенней, чем зубры. Не возьмут ли они на себя обязанность следить за окрестностями во время движения, чтобы вовремя заметить опасность.

— Я спрошу, — спокойно кивнул архивариус. — Думаю, что возьмут.

— Лучше я, — вмешалась Диса, вскочила, — и понеслась к расцвеченному рыжим и чёрно-серебристым мехом пригорку, пока никто не остановил.

Илса с Нисой переглянулись и звонко рассмеялись.

Глава зубров недоуменно нахмурился.

— Сегодня Дисин день, — объяснила Илса главе зубров, заметив его недоумение. — Сегодня она вертит лисицами, как хочет — и будте уверены, заставит сейчас всех родственников включиться в охрану колонны и дружно бегать по лесу, оставляя на кустах клочки роскошных мехов. Это её маленькая месть за друга.

— За того безумца, которого я убил в Оленьем Дворе? — спросил бесстрастно Лунный волк.

Он держался в стороне, малозаметный на снегу. Странное дело, но совещающиеся про него почти забыли. Даже панически его боящийся росомаха.

Вопрос Лунного волка прозвучал резко и неожиданно. Лисички уставились на спрашивающего, словно в первый раз заметили.

— Гиса обязательно было убивать? — нахмурилась Ниса. — Он же и так…

— Мало объявить себя ЗвеРрем ЗвеРрей — надо отстоять это имя. Я убил бы каждого, кто не смог убить меня, — холодно сказал Лунный волк. — Как вашего лиса. Чтобы остался сильнейший.

— Даже странно, как Марк выжил при таких раскладах, — фыркнула Илса, искоса поглядывая на Лунного волка.

— А Марк тут причём? — удивился Лунный волк, гордо поднимая голову. — Он беспомощней слепого щенка. Любой звеРрик даст ему фору.

— Я с вами не согласна, — упрямо наклонила голову Илса.

— ЗвеРрь ЗвеРрей — не его имя, — припечатал Лунный волк.

— Не очень-то и хотелось, — буркнул Марк. — Зато я летку-енку танцевать умею. И художественно свистеть.

— Кто ты, Марк? — повернулся к нему Лунный волк.

— Не скажу, — Марк вспомнил, как Буратино дразнился, делая "нос" из растопыренных ладоней, и помахал точно также Лунному волку.

Волк удивился кривляниям шестого человека, но величественно промолчал.

Илса с Нисой дружно фыркнули.

Глава зубров признался:

— Сказать честно, я как-то и забыл, что с нами истребитель звеРрюг. Не привык, что Лунный волк бодрствует днём.

— Если лисы будут наблюдать за окрестностями, я только обрадуюсь, — заметил Лунный волк. — Правда, не думаю, что звеРрюги подойдут к нам. Меня они, всё-таки, боятся.

— Свершилось, — заметила Ниса, которая наблюдала за перемещениями чернобурки. — Диса добралась до наших. Лисы в недоумении. Совещаются.

— Значит, судьба, — усмехнулся Марк.

Хотя каша придала сил, и ноги получили передышку, отрываться от ствола ему не хотелось. Сосна приятно пахла смолой. И если закрыть глаза, то можно было представить, что ты дома. Не в проклятом городе.

— Пора идти, — заставил себя отойти от дерева Марк. — Я думаю, все уже отдохнули. Раз решили идти по старой дороге, значит, идём по дороге.

Лунный волк поднялся из снега. Встряхнулся.

— Я думал, волки опомнятся и нагонят нас. Как нагнали лисы, — признался он.

— Не грусти, Акелла! — подбодрил его Марк. — Ещё не вечер.

— Ещё не ночь, — поправил его Лунный волк.