ЗвеРра

ЛУНА ПРИБЫВАЕТ

День

Утро мудрости не добавило, скорее наоборот, принесло головную боль.

Марк проснулся с рассветом и долго лежал, пялясь в доски над головой, рассматривая сучки и завитушки. Прикидывал, что может сойти за Артефакт. Хоть отдалённо.

Идей не было.

Марк выполз из-под кровати, оделся. Джинсы за ночь просохли, стали как картонные. А носки — как жестяные. Но расставаться с ними не хотелось. Даже при условии, что их будут боготворить нестиранными.

Марк решил поискать Артефакт где-нибудь на мельнице. Перед поисками тихонько отодвинул край полога — в полотняном гнёздышке уютно спали лисички, разметав тёмные, рыжие и белоснежные кудри по подушкам. Марк полюбовался красавицами, поправил занавеси и пошёл охотится на неизвестно что.

Но для начала выбрался на крышу. Солнце поднялось над горами за ЗвеРрой-рекой, утренний ветер расправил знамя. Было свежо и хорошо.

Марк спустился на чердак. Огляделся. На чердаке ловить однозначно было нечего. Через комнату прошёл на кухню.

Попил воды из ковша. Стараясь не греметь, отворил засовы и выбрался на лестницу. Внизу сладко спал табор последователей Полярной Звезды. Иней покрывал шубы таборитов. Дверь позади снова открылась и вышел, пошатываясь, сонный росомаха.

— Ты куда?!

— Никуда. Иди досыпай. Я здесь, в нижних ярусах.

— А чего?

— Чего-чего, — рассердился Марк. — Аппетит к завтраку нагуливаю. Спи, говорю. Сейчас немножко колесом полюбуюсь, помедитирую и вернусь.

— Апе — кого детируешь? — зевнул росомаха.

— Зверский голод! — отрезал Марк.

— А-а, тогда я пошёл.

Росомаха скрылся. Зато выглянул архивариус в ночном колпаке. Посмотрел на злого, взъерошенного Марка, ничего спрашивать не стал. Закрыл дверь.

Марк спустился в хозяйственный ярус. Жернова крутились, молоточки стучали. На глаза Марку попался пресс. В бурных событиях последних дней он и забыл, что положил под него бумажный лист. Это было уже кое-что, и Марк радостно освободил из-под пресса добычу.

— Пророк начертал им Предсказание на гостиничном счёте, а я чем хуже? У меня ещё и круче бумажка! — решил он.

Листок выглядел грубовато, но зато основательно. Марк снова пристроил его под прессом, чтобы не уронить, и стал осматриваться, не попадётся ли ещё что-нибудь.

Здесь, в рабочем помещении мельницы, было чертовски уютно: все занимались делом, колесо крутилось, валы распределяли энергию, жернова и молоточки принимали её. И никакой луны, никаких звеРрюг. Прагматизм и деловитость, магия честного ремесла.

Марк обшарил все закутки — наткнулся на завалившийся за ящик мешочек с кореньями имбиря. Ему стало любопытно, получится ли из этих скрюченных корешков порошок, и он заложил их в приемник одного из жерновов.

Тяжёлый камень легко размолол корешки в ароматную муку.

— О, Птека пряников имбирных напечёт! — обрадовался Марк, ссыпая порошок в керамическую баночку, стоявшую на полочке у жернова и закрывая её притёртой крышкой.

Видимо, мельник-звездочет хранил в такой таре свежеразмолотые пигменты, из которых замешивал краски.

Спрятав баночку в карман рубашки, Марк снова высвободил лист, обернул его вокруг толстой палки и понёс осторожно на чердак — досушивать.

Закрепив одинокий лист на шесте, где в лучшие времена у звездочета висело до дюжины листов, Марк спустился в комнату.

Лисички ещё спали. Или притворялись, что спят за полотняными стенками. Вот росомаха точно спал, лишь глаз один сонно приоткрыл, когда Марк заглянул под кровать. И тут же закрыл, убедившись, что всё в порядке.

Марк прихватил полосатый рюкзак и отправился на кухню.

Там царили мир, покой и еда. Птека с архивариусом, удобно расположившись за кухонным столом, со вкусом завтракали.

Марк вынул из кармана и поставил на стол баночку с пряностью.

— Вот чего нашёл.

Птека открыл, понюхал, подцепил щепотку имбиря пальцем, слизнул.

— Пойдёт, — одобрил важно.

— Пряников напечёшь? — попросил Марк.

— Попробую.

— Ну и как поиски? — спросил с интересом архивариус.

— Пока глухо, — покачал головой Марк. — Ничего даже отдалённо напоминающего Артефакт мне не попалось. А носки я не отдам, даже не просите.

— Тогда надо сделать из того, что есть, — сказал убежденно старый лис. — Всё, что ТЫ сделаешь, будет Артефактом. Пожалуйста… Мы должны сопротивляться до конца, любыми доступными нам способами.

— Пророчество на листе мельника я вам точно сделаю, — пообещал Марк. — Над остальным надо думать.

Он вытащил из рюкзака тетрадь Гиса с тем, чтобы перечитать Пророчество.

Птека, не тратя времени даром, решил заместить имбирное тесто. Убрал всё со стола, достал сито и стал просеивать муку.

Архивариус не стал мешать ни Птеке, ни Марку, ушёл наверх.

Марк листал тетрадь и думал над словами лиса. Надо сделать Артефакт. Только вот из чего…

— К нам сегодня Лунный волк придёт? — нарушил молчание Птека.

— Похоже на то, — кивнул Марк.

— А Графча куда денем?

— Пусть посидит на крыше под знаменем, — отмахнулся Марк. — Он там уже отсиживался.

Птека выглянул в кухонное окно.

— Наши понемногу просыпаются. Я кашу для них варю.

— Для всех, что ли? — поразился Марк.

В очаге, действительно, булькал котёл с кашей. Но не такой уж и большой.

— Нет, для всех я не смогу. Хотя бы для родственников, — серьёзно объяснил Птека. — Вообще-то я хочу предложить им дома готовить — и уходить по двое-трое на обед, чередуясь. А то никаких котлов не напасёшься.

— Ты настоящий провиантмейстер, — восхитился Марк. — С большим, но практичным сердцем!

Птека слегка покраснел, не то от смущения, не то от удовольствия. Показал Марку руку, пошевелил пальцами.

— Совсем зажила.

— Удивительная восстанавливаемость, — подтвердил Марк.

Птека замесил тесто с имбирным порошком, слепил из него тугой шар, потом растянул шар в колбасу. Нарезал колбасу на ровные кусочки и принялся катать пряники.

Марк, подперев щеку рукой, наблюдал.

— Вот уж точно говорят, — вздохнул он, — что можно бесконечно смотреть на огонь, на воду и на то, как другие работают.

— Если бы всё стало нормально, — вздохнул Птека, — можно было бы восстановить мельницу, молоть на ней пряности. И печь пряники для всего города…

— Красота… — подтвердил Марк. — Производство бы ширилось, а потом бы ты изобрёл печатные пряники, наподобие тульских. Птековские особые.

— Это как? — заинтересовался Птека.

Марк припомнил всё, что знал об истории тульского пряника:

— Для них делают специальные доски, вырезают узор, чтобы он отпечатывался на прянике. Потом на доску кладут кусок теста, прокатывают по нему скалку — тесто вдавливается в вырезанный узор, на прянике появляются завитушки или буквы. Пряник снимают с доски — и в печь.

— Надо, наверное, чем-то смазывать, иначе тесто к доске прилипнет, — деловито заметил Птека. — А мысль интересная. Фтека неплохо режет по дереву. Можно попробовать… Пряник — а на нём наш родовой герб!

Марк улыбнулся, вспомнив сурка над входом в дом Птеки.

Птека выложил пряники на железные листы, поставил их в печь. А сам принялся за уборку испачканного мукой стола.

Марк пересел на лежанку архивариуса, чтобы не попачкать тетрадь. Долистал, наконец, до предсказания пророка, прочёл ещё раз про мёртвый город под мёртвой луной.

— Что-то не хочется мне подобные страсти выписывать, — буркнул он. — Ну их.

Птека подхватил ведро с помоями, пошёл на улицу выливать.

Марк сидел и думал, что же из окружающего его справится с ролью Артефакта. И что написать на листке. Голова разламывалась от умственных усилий, и ничего путного не придумывалось.

В печи подрумянивались имбирные пряники.

Когда утреннее солнце растопило иней на шубах, звеРрики у костров проснулись.

А ближе к полудню вспыхнули новые костры у мельницы.

К таборитам присоединились жабки и соболя.

На них посматривали косо: и те, и те были известны своей двуличностью. Ни жабок, ни соболей это не смутило: они принялись разбивать шатры, не собираясь дневать и ночевать под открытым небом.

Погода испортилась, небо заволокло тучами. День посерел и посмурнел.

Дозорные зубры первыми подняли тревогу, когда появились волки. В зверином облике. Не приближаясь к табору, волки окружили его живой цепью. Замерли на равном расстоянии друг от друга, бесстрастные, словно валуны.

Глава зубров приказал не паниковать, (особенно это касалось звеРриков). И поднял всех своих копейщиков, свободных от дежурства: зубры начали выразительно прогуливаться по табору.

Причина появления волков скоро прояснилась. К мельнице, не спеша, шагал Лунный волк.

Знала о нём, конечно же, вся ЗвеРра, но вот видеть доводилось немногим. И сейчас звеРрики смотрели во все глаза на живого-мёртвого из Могильников.

Величественно вышагивая, Лунный волк прошёл мимо костров, мягко и неслышно поднялся по ступенькам вплоть до верхней площадки. Поцарапался в дверь.

В то же мгновение, как дверь отворили, и Лунный волк вошёл внутрь, на крыше появился росомаха. Свернулся мохнатым клубком вокруг флагштока, полный решимости не покидать убежища, пока страшный враг звеРрюг не уйдёт с мельницы.

Глубоко заинтригованный всем этим глава зубров тоже поспешил наверх, чтобы не пропустить что-нибудь важное.

В комнате Марка не было. Птеки тоже. Всем заправлял архивариус. Он вежливо предложил зубру табурет.

Лисички, по своему обыкновению, вольготно расположились на подоконниках, одновременно наблюдая за тем, что делается на улице, и принимая участие в комнатном разговоре.

А Лунный волк украшал собою кровать. Все остальные места он, видимо, счёл недостойным себя и сейчас возлежал на покрывале, как опаловое изваяние.

— Марк просил подождать, — объяснил главе зубров архивариус. — Он скоро.

— И где же он? — пробасил зубр.

— Он сейчас внизу, на кухне.

— Ему помочь?

— Он уже заканчивает, — немного неуверенно сказал архивариус.

— Заканчивает — что? — холодно спросил Лунный волк с кровати.

— Сейчас увидим, — напустил туману лис. — Мне самому крайне интересно: что?

— Я думал, что согласно Предсказанию, дела шестого человека уже закончились. Раз Артефакт погиб, — яд сарказма сквозил в словах волка.

— ЗвеРрики так не считают. ЗвеРри тоже, — отпарировал архивариус. — Сами видите, что творится с городом.

— ЗвеРриков я вижу, — подтвердил Лунный волк. — Отдельных звеРрей — тоже. Но не всех. И мне интересно, что надеются получить пришедшие сюда звеРри?

— ЗвеРри пришли к своей Последней Надежде. И ждут нового Артефакта.

Архивариус, стоя, еле-еле был вровень с сидящим зубром. Но в голосе его царила спокойная, непреклонная уверенность.

Глава зубров мотнул рогатой головой. Раздул ноздри. Спросил прямо:

— Чья идея?

— Моя, — не стал отпираться архивариус. — Артефакт — это значит "сделанный человеком". Вот Марк и делает по нашей просьбе.

Волк пошевелился. Серебристая волна прошла по снежному загривку. Тёмные непроницаемые глаза в упор смотрели на архивариуса.

— Когда придёт полная луна, возможно, Лунный зверь в Волчьих Могильниках будет опираться левой передней лапой на череп первого человека ЗвеРры, а правой передней — на голову шестого… Лисы верят в Последнюю Надежду?

— А лапы у Лунного зверя не разъедутся от таких неустойчивых подставок? — спокойно заметила, глядя в потолок, Илса. — А все ли лапы у него останутся к тому моменту? Может быть, Лунному зверю есть смысл держать свои лапы подальше от головы Полярной Звезды ЗвеРры?

— Я сказал: возможно, — остался холоден волк.

— Лисы верят Марку, — подтвердил архивариус. — Сами видите.

— Зубры тоже, — пробасил глава зубров. — И те, кто на стороне зубров, верят.

— Тогда подождём, — смежил веки Лунный волк.

— Выпить не хотите? — радушно предложила главе зубров рыжая Ниса.

— Благодарю, не стоит, — отозвался тот.

Архивариус выразительно посмотрел на непутёвую дочь. Та в ответ легонько пожала плечами и усмехнулась.

Долго ждать не пришлось.

Марк появился из кухни, — сначала голова показалась над полом, потом плечи.

— О, да тут целое собрание! — присвистнул он. — Здравствуйте, кого не видел.

— И тебе здоровья, Марк, — отозвался глава зубров. — Странные новости до нас доходят…

— Сделал? — перебивая зубра, жадно спросил архивариус.

— Ага.

Марк шагнул с кухонной лестницы, прижимая к себе что-то круглое и расписное.

Все потрясенно молчали, не в силах сообразить, что же это такое он намастерил. Лунный волк открыл тёмные глаза. Нахмурился.

Марк наслаждался произвёденным эффектом. Поднял дел рук своих повыше, чтобы было лучше видно.

На деревянный обод от Птекиного сита он натянул кожаную карту жабок.

— У нас, вообще-то, это называется бубен, — сообщил Марк невозмутимо. — А поскольку на нём карта города, то это не абы что, а звеРрский бубен.

Он взял с южного стола ложку и ударил ею, как колотушкой, по карте. Туго натянутая кожа загудела.

— Бесподобно! — ахнула Диса и птичкой спорхнула со своего подоконника, только прозрачные шарфы взметнулись райскими перьями.

Приблизившись к Марку, чтобы получше рассмотреть Артефакт, она тихо прошипела сквозь зубы:

— Ты сумасшедший… — и показала глазами в сторону Лунного волка.

— Знаю, что бесподобно, — подтвердил Марк невозмутимо. — Какой хочу Артефакт — такой и делаю.

— Неожиданно, — признал архивариус. — Но что-то в этом определенно есть.

— Ещё бы, — оскалился Марк. — Вся ЗвеРра тут как ладони! Священный бубен, все дела. Хоть шаманьте с ним, хоть в присядку пляшите. Ритуальная вещь.

Он отбил ложкой по коже: дон, дон, до-до-дон!

С подоконника спрыгнула Ниса. Взяла у Марка бубен и ложку. Рыжие лисие хвосты украшали её рукава и плечи, игриво покачивались.

Ниса грациозно повторила движения Марка, заставила бубен загудеть и рассмеялась. Лисьи хвосты колыхались в такт ударам.

— И, кстати сказать, условием Полярной Звезды, дадшей, то есть давшей ЗвеРре новый Артефакт, будет его, Артефакта, публичность, — не давая звеРрям опомниться, сказал Марк. — Ну что, берёте?

— Я условие не понял, — честно признался зубр.

— Его нельзя прятать, как тот, утопленный. Чтобы все видели и знали, и были по отношению к Артефакту в равных условиях, — пояснил Марк. — Чтобы никогда не смогла повториться гадость, в которую по милости вашего пророка я вляпался.

Он положил звеРрский бубен на стол и сел прямо на пол у кровати. Вытянул ноги, а руки заложил за голову.

Илса тихонько переместилась с подоконника поближе к Марку, точнее не к нему, а к траектории броска Лунного волка, если волк решит вдруг добыть голову последнего человека прямо сейчас.

— Когда сам участвуешь в событиях, делающих историю города, всё как-то не так выглядит, — признался глава зубров. — Когда читаешь об этом — интереснее. Возвышеннее, что ли…

— Угу, Последняя Надежда на полу не сидит и джинсы у неё не рваные, — подтвердил Марк. — А ты, Акелла, что скажешь?

Лунный волк ответил не сразу. Повернув голову, медленно осмотрел Илсу, потом перевел взгляд на сито с картой.

— Волки признают Артефакт, сделанный Последней Надеждой ЗвеРры ради спасения города, — сказал он бесстрастно. — Если будет прорван Круг Безумия.

Лунный волк спрыгнул с кровати, обошёл главу зубров, толкнул дверь и исчез.

Обитатели мельницы прильнули к окнам. Сверху было хорошо видно, как после появления Лунного волка на лестнице, живая волчья цепь рассыпалась, волки один за одним уходили в свои Башни. Некоторые на ходу перекидывались в человеческий облик.

Сам Лунный волк одиноко ушёл в сторону Могильников.

— Из огня, да в полымя, — вздохнул Марк, отходя от окна и снова садясь на пол. — Условие вполне логичное. Только поди выполни… Зря я, выходит, старался.

— А может быть, Лунный волк передумает? — тихо сказала Ниса, поглядывая то на Марка, то архивариуса, то на зубра.

— Не похоже, — отозвался её отец. — Он сам много раз пытался прорвать Круг Безумия, чтобы увести из города волков — и не мог.

— Волки своё слово сказали, — произнёс глава зубров. — И мы его слышали. Зубры скажут своё слово завтра. Марк, жду тебя вечером у костра: проводишь меня к Могильникам.

И тоже ушёл.

— Птека, у тебя там самогону не осталось? — жалобно спросил Марк.

— Не-а, — отозвался Птека с кухонной лестницы. — Ты в прошлый раз всё выпил.

Он, оказывается, сидел на ступеньках в обнимку с корзиной пряников, слушал разговоры звеРрей и жевал.

— Тогда компоту дай… — вздохнул Марк. — В горле пересохло…

Птека поставил корзину пряников на стол, рядом с новеньким Артефактом, и пошёл за кувшином.

С чердака спустился взъерошенный росомаха — пока он сидел на флюгере, ветер прочесал его шубу вдоль и поперёк. Росомаха не слазил с крыши, пока не исчез последний волк, да и после этого подождал чуть-чуть, на всякий случай. И лишь потом отлепился от древка знамени.

Росомаха сел на пол рядом с Марком.

— Плохо, да? — угадал он безошибочно.

— Лунный волк сказал, что Марк должен прорвать Круг Безумия, — объяснила Ниса.

— Угу, а до полной луны неделя, — подтвердил Марк. — А я после первой попытки шесть дней в коме лежал.

— Ты лежал не в коме, а на кровати, — уточнил росомаха. — Мы же сами тебя положили, а в ком ежи сворачиваются.

— Я хотел сказать, что лежал без сознания, — поправился Марк.

— Вот так и говори. Ты же не ёж, — велел росомаха.

— Благодарю за разрешение! — рассердился Марк.

Ниса взяла пряник из корзины и тоже села на пол.

— Нужно что-нибудь придумать, — примирительно сказала она.

— Ага, чисто техническое решение, — ехидно подтвердил Марк. — Сжечь этот шиповник к чёртовой матери!

— Хорошая мысль, — тоже взял пряник архивариус. — А давайте над этим подумаем: как можно уничтожить шиповник. Обычный.

Птека принёс из кухни кувшин с компотом.

— О чем спор?

— Я предлагаю поджечь шиповник, — Марк взял кувшин, припал к нему.

— О-о, — с уважением сказал Птека. — До такого никто у нас не додумался. А разве он горит?

— Мне это тоже интересно.

— Он не горит, — хмуро сказала Илса. — Я пыталась его поджечь. Бесполезно.

— Когда?! — удивились Ниса с Дисой.

— Когда-когда… Пыталась — и всё тут. Похоже, у нас тут каждый пробовал Круг Безумия порвать тем или иным способом, — вздохнула Илса.

— С огнём понятно. А иным, это каким?

— Я пробовала навалить на него валежник и перебраться, — призналась Диса. — Тоже не получается.

— А-а-а… — протянула Илса. — До валежника я не додумалась.

— А я хотела между двумя кустами проскочить. В лисьем облике, — поделилась своим опытом Ниса.

— И все потерпели крах, — подытожил Марк. — Какая досада!