Знаменосец забытого бога

Глава 11 На смерть поэта

Забег по киоскам «Союзпечати» дал пять билетов, отобранных Тимуром из массы пустышек так, как опытный ловец жемчуга отбирает перспективные раковины. Нашел, отодрал от камней и кинул на сушку. Жемчужную раковину сразу не вскрыть, выдержка нужна. В случае Тимура — публикация результатов тиража в газете.

Одно омрачало думы, в голову до сих пор не пришла рабочая идея с получением выигрыша. Самый простой вариант с родителями грозил массой вопросов. Можно сказать правду про нереальный фарт, можно сказать всю правду про общение с богами. Можно даже зарядить про перерождение. А что, мысль свежая. Маме нельзя, это её сразу подкосит, а вот отец погибче умом, с фантазией, здоровым мужским цинизмом. Этот поржёт, предложит написать рассказ в журнал «Юный техник» или «Пионер».

Рассказы писать Василий не умел, а Тимур тем более. А может, проканает правда? Не говорить всё до железки, а лайт-версия событий: просто жил-жил такой Тимурчик, в пелёнки гадил, в носу ковырялся, а потом бац! Вспомнил свою прошлую жизнь. Как был взрослым, как улетел на перерождение, как переродился, с кем тёрки тёр на Высшем суде. А что невероятно — так вот они, доказательства, доставай газету, сверяй номера. Сейчас началось это брожение в умах, начали всякой эзотерикой интересоваться, бесовскими идеями про чакры и экстрасенсов. Даже власть втыкает в эту тему, разрешает в «Науке и жизни» печатать всякое шарлатанство. А тут в семье кандидата наук такой уникум-шарлатан нарисуется. Сработает? Но если не выгорит… то сыграем под мистификатора от скуки.

Мысль впрячь в этот блудняк взрослых, тем более родителей, она хорошая. Все прочие взрослые непременно кинут. Кинет один раз, найдется другой взрослый, который снова кинет. А нормальные взрослые есть, которые не авантюристы и не кидалы? Есть конечно! Но они связываться с этим дурно пахнущим делом не станут, вот такая фигня, братцы.

Мороженое уже съелось, а план был готов только начерно. И план пока состоял всего из одного пункта. «Пункт 1. Завербовать отца». Далее ничего путного не придумывалось. «Абаждитя!» — так изредка выкрикивал один из коллег Василия, когда в его голову приходила гениальная мысль. «Скоро лето! 1980-й, там такая яркая дата, только никак не вспомнить, какая. Двадцать пятое июля, умер… кто-кто умер? Высоцкий! Высоцкий — это величина, это да! Ай да Тимур, ай да экстрасенс!» — Тимур вскочил с лавочки и запрыгал. Очень удачно вышло, что пломбир уже доелся, иначе его выходной костюм мог столкнуться с печальными обстоятельствами в виде белых сладких капель. Снова повезло, как ни крути.

«Хорошо. То есть нехорошо совсем, Высоцкого жалко, но персонажу ничем не помочь, он сам жить уже не хочет» — подумал Тимур слегка по-людоедски, зато честно. Зато какое шикарное знание, зато проверяется на раз, и ждать долго не придется. Он помнил, что в дурацких книжках про попаданцев в Советский Союз все главные персонажи пророчествуют про смерть Брежнева, а тут такой элегантный ход. И как антисоветскую пропаганду не преподнесут, и смерть неожиданная, не то что дедушка Брежнев, который совсем старенький, ему и так скоро помирать, это все понимают.

Круглая бумажка, изначально лежащая вместо шапочки на макушке мороженого была отлеплена от ножки скамейки и отнесена в урну — порядок начинается с малого. Тимур деловито отряхнул свой зад от невидимых пылинок (невидимых конкретно им, не имеющим глаз на затылке) и отправился домой, присунув портфель под мышку на манер папки. Дурацкий способ, и почему он так популярен в его школе? Неужто кому-то так удобно? Или просто ребятам хочется выглядеть большими? Скорее всего так. Вот же ручка есть, уже разок порванная и отремонтированная папой этого тела, нести за ручку портфель удобнее.

Хотя тоже не очень удобно, рюкзак куда как практичнее. Не ранец для младшеклассников, а нормальный современный рюкзачелло небольшого размера, стильный и практичный. Вот только где его взять? Купить такое пока негде, их и на Западе пока небось не выпускают. Хоть шей сам. Самому, ясен пень, не сшить, если только с помощью мамы-папы. У отца руки вроде из плеч, сейчас все взрослые с руками, даже те, кто в НИИ работает. А мама поможет нитками-иголками, с молнией и прочим, если не пошлёт. Мамы, они вечно заняты чем-то, то по дому отдыхают, то на кухне развлекаются.

— Чирик, привет! О, Тимоха, ты сегодня с нами? — Вынырнувшая откуда-то из-за угла парочка пацанов была визуально одного роста с Тимуром, и память тут же выдала справку: свои ребята, дворовые.

— Куда с вами, зачем с вами? — У него в кармане стольник, у него в друзьях Ярмольник… С Ярмольником явный перебор, но и дел с этими подростками иметь не хотелось.

— Футбол у нас сегодня вечером, забились же с соседним двором на лимонад!

— Мишк, он не знает, его с нами тогда не было. — Одернул второй пацан активного Мишку. — Тимох, так чего?

— Не, парни, сегодня не могу, дела у меня.

Вздохнул тяжело, словно и сам понимает, какой шикарный вечер пропал, а потом пошел дальше, пока не начались расспросы, что за дела такие, которые нельзя бросить ради игры в футбол против соседнего двора. Еще чего не хватало Тимуру, с сопливыми ребятишками по двору бегать. В войнушку бы поиграть предложили, ага. А потом вспомнил корпоратив, на котором взрослые дяди и тёти, что помоложе и побойчее скакали с пейнбольными маркёрами, и не удержался от улыбки. В войнушку тоже можно, но в правильной компании и хорошо упакованными.

Тимур шел домой и думал про всякую ерунду, словно ему не хотелось думать о важном. Или он боялся. Боялся сначала планировать всерьёз, а потом приводить свой план в действие. Реально же страшно — первую фразу скажешь, и если вторым предложением не превратишь её в шутку, то всё, вырулить назад уже не получится, дальше только вперед и вниз! То есть продолжать упорствовать в своём божественном происхождении, перерождении и экстрасенсорном знании.

Или Тимур сгущает? Короче, надо подлавливать отца одного и заводить с ним разговор, а там видно будет. Решив для себя это, он зашагал увереннее. И вообще, ему ли бояться, такому из себя фартовому и везучему счастливчику?

— Мама-папа, я пришёл! Кормите меня семеро!

— Чего кричишь, мамы нет. Ждала тебя яко блудного сына, а тебя всё нет и нет. Где пропадал? — Папа беззлобно выговаривал за якобы проступок, а сам уже доставал тарелку и ложку, щупал кастрюлю с чем-то ароматным. — Котлеты будешь?

— С пюрешкой?

— С пюрешкой.

— Буду! А задержался по делу, мороженое ел.

— Да, маме бы это точно не понравилось, сладкое перед горячим употреблять — это я даже не знаю, с чем сравнить. Как мимозы на Новый год. Тебя одно спасло — она в салон красоты ушла, укладку делать по записи.

— Тогда про мороженое наша мужская тайна, пап?

— Ладно, я могила! — И отец на какое-то время погрузился в процесс выкладывания на сковородку котлет и пюре, всё-таки обед успел остыть. — Переодевайся и за стол!

Через несколько минут на кухню пришел уже переодетый в домашнее Тимур, да и кто бы не пришёл на такой запах. Домашние котлеты, это понимать надо, это классика.

— Кстати, есть один серьёзный разговор. — Оба Чирковых произнесли это абсолютно синхронно.

— Ладно, ты первый! — И опять фраза прозвучала на два голоса.

— Да как так! — А вот это уже Тимур. И облегченный смех на кухне.

— Начинай ты, я послушаю, что у тебя такого важного, сын. Тем более, что я догадываюсь, о чем пойдет речь.

Хм, а не так легко, оказывается прыгать со скалы в синеющую далеко внизу воду. И не то, что ты не очень уверен, что долетишь. С этим проблем нет, а вот удастся ли выплыть, вопрос. Хотя… можно отойти назад, пока не разогнался, пока не прыгнул, есть какой-то выбор.

— Вряд ли ты догадываешься, пап.

— Что, разве ты хотел поговорить не про школу? Я решил, что ты собираешься принести пару троек за год и не знаешь, как подготовить нас к этой новости.

— Да ну, фигня какая! — Тимур не заметил, как папа поморщился от этого словечка. — Я в глобальном плане.

— Интересно. В глобальном — это не про лето впереди? Решил, кем хочешь стать, когда вырастешь?

— В том-то и дело, что нет. Даже не знаю, как тебе начать рассказывать. — А вот тут отец напрягся серьёзно. Если сын боится, значит попал в какой-то переплёт. А переплестись может всякое.

— Рассказывай, как есть. Без дипломатии.

— Ладно. Собственно говоря, я ничего не теряю. Я снова купил лотерейные билеты, пять штук.

В голове Чиркова-старшего зародились нехорошие предчувствия. Сынок, которому вскружил голову его первый выигрыш, подсел на азартный игры, не иначе. Но он удержался от комментариев, предчувствуя продолжение. И сын оправдал его ожидания:

— Если тебе интересно, я купил их на те два рубля, которые выиграл по оставшимся двум билетам. Ты же помнишь, у меня их было три.

— Хочешь сказать, все три были выигрышные?

— Да ну, два по рублю, это не считается. Понимаешь, я чувствую, когда и где надо покупать билетики, конкретно какие из пачки вытаскивать.

— Бред. Тебе просто повезло, очень сильно повезло. Так не бывает.

— Согласен, не бывает. Предлагаю тебе записать номера купленных мной билетов, через месяц узнаем, насколько это бред.

— А зачем записывать?

— Ты же научный работник, пап. Эксперимент должен проводиться в максимально чистых условиях. Если ты будешь иметь записи о номерах, не сможешь потом подумать, что я подменил билеты. Будет понятно, что выиграли именно те самые.

— Ладно, допустим. Чего ты хочешь этим добиться, Тимур?

— На первом этапе я хочу, чтоб ты поверил, что мир вокруг не таков, каким ты его себе представляешь. Разрушить твоё понимание о константах.

— Красиво излагаешь. А дальше?

— А дальше, когда ты начнёшь как минимум сомневаться, я попробую тебе кое-что показать.

— Например? — Чирков-старший слегка выдохнул, речь пошла не об участии в краже в составе группы, не о злостном хулиганстве с причинением тяжкого вреда здоровью и даже не о кружке диссидентов. Лишь бы не уголовка и не политика, всё остальное пережить можно.

— Рано пока. Посмеёшься и отмахнешься как от бреда. — Тимур иногда делал паузы в разговоре на пережёвывание пищи, папа его не торопил. Это добавляло сюрреализма в беседу.

— Тогда хотя бы в форме бреда озвучь.

— Некоторые теории о загробной жизни абсолютно ошибочны и одновременно верны. И да, переселение душ может иметь место. — А вот тут отец прямо чуть не засмеялся, оказалось, что всё просто здорово! Сын читает периодику, думает, что-то складывает в голове. Главное, чтоб не увлекался.

— Зря ты так улыбаешься, папа. Я вот, к примеру, недавно вспомнил свою прошлую жизнь.

— Здорово! И кем ты в ней был?

— Сложный вопрос. Не очень счастливым человеком. Одновременно руководителем среднего звена в одной фирме.

— Даже так? Не воином, не крестьянином или монахом? А в какое время, в какой стране?

— Это очень грустный вопрос, я пока не хочу на него отвечать.

— Ну и ладно, захочешь, расскажешь потом. — Было совершенно понятно, что сын не очень хорошо продумал свою историю, вот и сыпется на самых простых вопросах. Но всё равно молодец. — Только причем тут азартные игры?

— Да вот, как раз пытаюсь подобрать слова. — Пауза на прожевать и проглотить кусок котлеты. А папа заметил, насколько органично в руках сына смотрятся нож и вилка. — Короче, реинкарнация, встреча с богами, слово за слово… Мне на какое-то время пообещали максимальный коэффициент удачи в жизни. Как компенсацию за тот слив.

— Какой слив, не понял.

— Ой. Сливом в будущем принято называть максимально неудачный и быстрый проигрыш, мол команда слилась на игре как в унитаз. Десять — ноль, типа того. Ну и нелепая позорная смерть, это тоже слив.

— Так понятнее. — Папа совершенно спокойно воспринимал вываливаемую на него информацию, ему даже интересно стало. — И тебе боги перед перерождением пообещали удачу. А вспомнил ты всё это недавно. Так?

— Какой же ты молодец! Так быстро всё понял, пап. Горжусь тобой.

— Ха-ха-ха, гордится он мной! Что ж я, фантастических рассказов не читал. Ты еще не родился, а я кое-что уже почитывал. Тебе, кстати, тоже этим может быть полезно заняться.

— Чем?

— Рассказы начать писать. Повесть — это сложно, там и персонажей больше, и в голове много держать надо, опять же знать много. А рассказ самое то для начала литературной карьеры.

— Не. Не моё. Для литературы мало сюжетов, там надо со словами играться, причём, удовольствие от этого получать. Переписывать, менять, возвращаться…

— Правильно ты всё понимаешь, без труа не вытащишь рыбку из пруда.

— … короче, не моё. Не знаю, чем буду заниматься, тем более, я уже знаю, куда всё движется.

— О как! Как Нострадамус?

— Нет. Он не давал конкретных прогнозов и сроков, потому что не знал. А я знаю.

— И в лотерею выигрываешь, и будущее знаешь? Ты страшный человек, Тимур.

— Нет, я не страшный. Кассандру никто не боялся.

— Вы проходите «Илиаду» Гомера? Читал что-то?

— Давно уже прошли. И да, читал. Всю. Но давно, в той жизни. Мало помню.

— Как удобно и логично. А что еще помнишь? Кто возьмёт «золото» на олимпийской велогонке этим летом?

— Помню, что Высоцкий умрет двадцать пятого июля. Из важного больше ничего. Олимпиады эти такая фигня.

А вот сейчас глава семейства оказался в нокдауне. Так хорошо разговаривали, сын так логично сочинял, прямо интересно было общаться, как в отделе со своими недотёпами, не знающими, куда приведет их эксперимент, давно продуманный и мысленно уже проведенный Чирковым. И вот на тебе! Тимка только что сел в лужу. То есть, он и до этого в ней сидел, но делал это с детской непосредственностью, а сейчас перешёл какую-то границу.

— Это ты к чему сейчас сказал?

— Это я вангую.

— Чего?

— Есть такая прорицательница в Болгарии, Ванга. Шарлатанка небось. От её имени родился глагол, синоним к слову «прорицать».

— Где родился?

— В будущем. Говорю же, кое-что я о нём знаю. Вот как про Владимира Высоцкого.

— И от чего он умрет?

— Сердце не выдержит. Он же наркоман и алкоголик, организм изношен.

— В Советском Союзе нет наркоманов. Об этом не принято говорить.

— Да я знаю, у нас много чего нет. Буквально как у Булгакова: «Что же это у вас, чего ни хватишься, ничего нет!»

— «Мастер и Маргарита»? Тоже читал потом?

— Ага. Оттуда цитата.

— Это какая-то мистификация. И знаешь, мне нравится, как ты подготовился к ней. Вот только с Высоцким перебор. Знаешь же, как я его люблю, в смысле песни. Нехорош получилось, некрасиво.

— А с билетами нормально? Будешь номера записывать?

— Ну если ты настаиваешь. Ладно, давай уж доиграем в эту твою игру.

— Только маме не говори про наш разговор, она не поймёт.

— Тимур, вот веришь: только что хотел попросить тебя об этом же!

— Верю. Мы мужчины в сходных ситуациях ведем себя похоже. Не так, как женщины.

— Телевизор посмотрим?

— Да чего его смотреть, видел уже.

— Смешно. И я заметил, ты и вправду последнее время его не жалуешь.

— Да там смотреть нечего же! Что фильмы, что новости, что развлекательный контент. И картинка никакая. Контент — это английское слово, означает содержимое.

— Да я в курсе, сынок. С терминологический базой у меня более-менее. Английский ты тоже ТАМ подтянул? Еще какие-то умения приобрел полезные?

— Да так, всякое по мелочи. Лошадью править, копьём колоть, мечом рубить, машину водить, стрелять из разного. Всего много, но всё плохо, в общих чертах.

— А что-то фундаментальное? Высшая математика, физика, химия? В старших классах здорово пригодится.

— Не, ничего такого. Да и пользы от этих знаний в будущем нет.

— Я так и думал, Тимур. Образовательный нигилизм, ничего нового. Наука не нужна, знания бесполезны, литература ничему не учит.

— Пап, а ты сам оглянись вокруг. Кто сейчас больше зарабатывает, токарь шестого разряда или ты?

— Ты считаешь, я мало получаю?

— Но он же приносит домой больше. А если вспомнить, сколько лет потратил на приобретение имеющейся квалификации ты и он, то эффективность его труда в денежном выражении будет еще выше. Такой вот перекос в обществе. А ты говоришь, химия.

— Не согласен! То есть да, рабочие — это базис, а мы надстройка. Но без успешного творческого труда надстройки эффективность труда базиса будет на уровне египетских рабов!

— Пап, я-то знаю. А наверху это понимают? Сверху даётся чёткий посыл — им больше не нужно столько людей с высшим образованием. У нас рабочих не хватает, а инженеров перебор, если судить по зарплатам. А может так и в самом деле дела обстоят? Не знаю.

И отец понял, что игра зашла совсем не туда, слишком взрослый стал разговор какой-то, словно он сидит на кухне не с сыном-школьником, а за бутылкой с коллегой. А так хорошо начиналось, экстрасенсы, будущее, реинкарнация. А с чего началось нехорошее? Со смерти Владимира Высоцкого.