Знаменосец забытого бога

Глава 1 Это было неожиданно

— Мущина, ну вы уже выбрали? За вами вон какая очередь стоит! Оформляем уже дава-айте! — Характерный чуть гнусавый голос вечно простуженной кассирши гипермаркета нудел и не давал сосредоточиться.

— Ага, сейчас-сейчас! Я уже, я почти.

Мужчина обернулся дабы убедиться, что очередь не такая уж большая, что в ней нет агрессивных неадекватов, обернулся и никого не увидел. Сзади него желтела пустыня, исчезающая в серовато-коричневой дымке. Он обратил свой взор на кассиршу и замер от когнитивного диссонанса. Не каждый день за кассой сидит практически богиня с типичным лицом древнегреческой… э-э-э, богини. Опять же туника, перекинутая через одно плечо, не прикрывала одно из божественных полушарий, нацеленное прямо в сердце покупателю тёмно-бордовым соском.

— Мамочка моя родная!

— Я не ваша мамочка, я вообще девица! Так что, выбрали что-то?

Она сидела за кассовым аппаратом с той грацией, какую встретишь только у богинь и старших кассиров, которые умеют делать отмену покупок. А за её спиной зеленели райские кущи. Мнущийся типчик, раздражающий своим неумением выбрать что-то одно никогда в жизни до этого момента райские кущи не видел. Но выглядело всё точно, как в рекламе отдыха премиум-класса, навязчиво вылезающей на экран планшета сразу после того, как ты напишешь в поисковике «Дом отдыха в Подмосковье недорого».

Пальмы, попугаи, пляжи, гамаки, лазурные воды океана — весь пошленький набор человеческого счастья. И всё это в шаговой доступности, просто выбери то, чего ты хочешь. Глупый человек, он не хотел в рай, по непонятной причине он всё еще хотел жить.

— Я должен прямо сейчас выбрать?

— Ну конечно, мущина, я устала вам повторять. — Кассовый аппарат не позволял богине чётко артикулировать слово «мужчина», и снизить градус противности тембра голоса тоже не получилось бы, диспозиция такая.

— А сколько у меня времени на подумать?

— Буквально одна вечность осталась, поспешите!

— Вечность? Ну тогда я успею. — И мужчина снова начал шевелить губами и морщить лоб.

Но то ли человек не справился с отведенным ему временем, то ли богиня оказалась немножко нетерпеливой женщиной, только уже через несколько секунд она наклонилась куда-то к кассе и над пустыней раздалось: «Менеджер мира, подойдите к сектору выхода! Повторяю, менеджер зала, подойдите к кассам!» Вот перед клиентом одна богиня, а вот уже с поддержкой в виде непонятного существа. Существо… очень сложно было определить, на что это было похоже и было ли вообще оно. Обычный клиент весьма необычного супермаркета не мог с помощью имеющихся у него органов чувств и мыслительного аппарата сказать ничего о той сущности, которая сейчас нависала над богиней, кроме того, что существо существовало. Впрочем, это тоже было спорно.

— Опять ты! Ведь эпохи не прошло, как у тебя новая сложность. Что в этот раз? — Менеджер зала отчитывал богиню как девчонку, не делая скидку на обнаженную грудь.

— Вот! — С вызовом показала она пальцем на мужчину, — человек!

— Действительно человек. — В этот раз интонация была точь-в-точь как у одного персонажа из мультфильма про Винни-Пуха. — И что, какие могут быть проблемы от человека?

Мужчина внутренне не согласился, по его опыту все проблемы чаще всего именно от людей и происходят, но промолчал. У богов и стоящих выше их по статусу сущностей проблемы могут быть иные, высшего порядка, так сказать. А люди, что люди, опрыскай их каким-нибудь божественным пестицидом, и нет проблемы.

— Он атеист, вот!

— И что? Развей его в полном соответствии с его неверой, и все дела.

Клиент, который вот-вот мог перестать быть клиентом снова был несогласен с постановкой вопроса, мало ли во что он не верил при жизни! И что, сразу развеивать что ли? Ох ты ж! При жизни? А он что, умер что ли? Дурацкое «что ли» как привязалось к его мыслям, это от испуга что ли?

Богиня, не меняя своей божественной позы, вытащила откуда-то из-под кассового аппарата пачку длинных цветных бумажных полосок и начала ими обмахиваться как веером. Бисеринки пота разлетались с прекрасного лба и падали на песок сверкающими брильянтами. Вот почему всё то же самое в исполнении кассирш из «Семерочки» выглядит вульгарно, а тут получилось так естественно и грациозно? А потому что богиня! Она еще раз махнула импровизированным веером перед собой, а потом сунула под нос Верховному менеджеру, как окрестил его мужчина. Кстати, он вспомнил, наконец, своё имя — Василий. И причину своего стояния тут тоже вспомнил, причина была серьёзная как китайский грузовик, снесший его вместе с остановкой. Почему-то показалось важным, что автомобиль был китайский, под КАМАЗом погибать было бы не так обидно.

— Чего ты мне тут размахиваешь всякой ерундой⁈

— А того! — Богиня снова «включила» божественную хабалку. — Умный ты сильно, как я посмотрю! Не верит он в богов. ОН не верит, а ты в него поверил. Так что сам выкручивайся теперь, уважаемый Кайрос.

Названный Кайросом начал одновременно оформляться в глазах Василия и озадаченно хлопать глазами. А потом крыльями, что придавало ему еще больше озадаченности. Когда крыльями хлопает голубь на тротуаре, это еще куда ни шло, но здоровенный голый мужик — это уже перебор. Ангел что ли белокрылый? Да хрен там! Этот самый хрен, то есть причиндалы в волосатом паху, а также дополнительные комплекты крыльев над пятками, там, где у петуха располагаются шпоры, всё это в комплексе не намекало, а просто кричало — не ангел. Ангелы мудями не трясут.

— Погоди, как это я в него поверил? Когда? Он же… ох ты ж боженьки мои! ЧТО! ОН! ТУТ! ДЕЛАЕТ⁈ — Вопрошающий божественный возглас потряс окружающую троицу пустыню.

Мужчина прикинул, что если бы тут стояли пирамиды, как в Египте, то уже бы не стояли. А если бы он был жив, то тоже уже всё. Умер бы на месте, размазанный по поверхности песка тоненьким слоем, как масло по куску хлеба, маленький кусочек теплого масла по здоровенной горбушке.

— Ага, проникся уровнем проблемы? — Богиня улыбнулась слегка уничижительно, но так, чтоб Кайрос не заметил.

— Да-а-а. А как же так вышло-то? И главное, что теперь делать? — Еще один взмах белыми крыльями.

— Ты сегодня дежуришь, ты и решай. Считай, тебе вообще повезло, что в твоё дежурство такая катавасия вышла. Хотя кому я про везение втираю? У тебя иначе и не могло быть.

— Зато у него так получиться не могло. Может, он нагрешил много или единожды, но очень сильно?

— Кайрос, говорю же, атеист чистокровный, откуда у него грехи могли нарисоваться? — Богиня откинулась в креслице, расслабившись и всем видом показывая, что проблема спихнута на чужие плечи. Теперь и с советами не грех соваться.

— Я прошу прощения, что влезаю, — мужчина выражался предельно мягко, но громко, даже слегка настойчиво. Он показал себя истинным атеистом, проявляя настойчивость в общении с богами. — Мне кто-то из вас может разъяснить проблему? Вдруг сообща мы скорее сможем прийти к её решению.

— Смертный… — крылатый бог сбился и тут же поправился, — … мёртвый, боги могут всё! Даже снизойти до вас и найти слова, дабы вы смогли понять малую часть божественного замысла.

Словечко «дабы» дало Василию понимание, что все боги пипец какие пафосные сущности. Но он готов был терпеть, почему-то показалось важным понять, что тут происходит. Есть вероятность, что сейчас определяется, как он проведет следующую вечность своей пусть не жизни, а новой стадии существования. Кто ж знал, что вся эта тряхомудия с богами на самом деле реальна.

— Внемли же, — продолжал летучий бог, — сейчас ты, вернее твоя душа, находится на последнем суде. Именно он определит твоё посмертие.

— А назад никак? — Василий так и не набрался уважения, слишком короток был опыт общения с богами. — Я так понял, что… да нихрена я не понял, если честно!

— Перебивай больше, и дальше ничего не поймёшь. — По-доброму и без наезда посоветовал бог.

— Молчу. А как я вас вижу, если не верю… Молчу!

— Первое. Боги не нуждаются в вере. Это даже немного оскорбляет: вы в богов верите, как в любимую команду, как в младшего сыночка, который когда-нибудь оправдает надежды родителей. Чего в нас верить, мы есть и точка! А вмешиваемся мы в жизни смертных исключительно скуки ради или на спор. Второе: ваши молитвы, все эти «Помоги, боже!» абсолютно не работают, и до кучи нам совершенно плевать, как вы живете, какие совершаете «грехи».

— А Последний Суд как же? — Снова не утерпел Василий и перебил бога. — Я же на суде.

— На нём вы сами себя судите и отмеряете себе посмертие в полном соответствии со своим пониманием оного. Или рассыпаетесь в ничто, если вам так хочется. Но ты снова влез, экие покойники пошли нетерпеливые. Что опять, ладно уже, спрашивай.

— А вы бог какой, Римский или Греческий? Я про вас что-то совсем ничего не помню.

— У богов нет национальностей. Нам всё равно, кто и как нас называет. Я уже говорил, мы иногда приходим к людям или незримо вмешиваемся ради развлечения. Кидаем жуков в ваш муравейник. Какой-то из недавних народов, населяющих Землю, называл меня именем Кайрос. Я бог счастливого мгновения, удачи, благоприятного стечения обстоятельств, фарта, азарта, прухи. Кивни, если понимаешь эти слова.

— Да чего ты с ним рассусоливаешь? Щелкни пальцами, и делу конец! — Снова перебили крылатого бога, но уже с другой стороны.

— Ты хоть не лезь под руку, дриада! Деревьям слова не давали. Так вот, Вася, я к началу каждого столетия провожу среди людей лотерею. Играл в лотерею когда-нибудь? Нет? И бог с ним, тут твоя воля ничего не решает.

— Погодите, столетие уже двадцать пять лет, как началось.

— Это по вашему календарю, с моим он чутка разбежался. О чём я? О! Короче, ты выиграл. Теперь тебе на пять лет такая пруха, что только успевай подбирать профит. По идее, попав под машину, ты должен найти бумажник с золотыми монетами или графскую корону. А тебя всмятку расхреначило, даже странно. Видимо, та колесница начала свой смертельный рывок до того, как жребий указал на тебя, такое вот совпадение. И раздавила она уже самого отъявленного счастливчика, баловня богов.

— И что теперь? Мне остаётся рассыпаться пеплом в виде очень удачного узора?

— Да, нехорошо. Другие скажут, что я свой выбор не поддержал. Во! А давай, мы тебе дадим призовую игру. Реинкарнацию оформляем, шевели булками, Галя!

— Какая я тебе Галя! Какая реинкарнация, он в нее не верил.

— Какая? Роскошная реинкарнация в самого счастливого, самого удачливого, самого привилегированного наследника в самой сильной стране, чтоб у него всё было, чтоб все о нем заботились и даже пылинки сдували.

— В принца арабского?

— Обижаешь. Бери выше — в пионера Страны Советов! — И Кайрос щелкнул пальцами волосатой руки.

— Нееет! Только не туда… — Крик Василия растворился в пустоте.

— Чего он так орал, там же здорово. — Дриада посмотрела на бога, как на идиота, но промолчала. Не её проблема, пусть всё само как-то устаканивается.

Василий стоял, вытянувшись в струнку и почему-то боялся шевельнуться. В его напряженных руках ощущался какой-то шест, который категорически нельзя было не то что уронить, а просто колыхнуть. Правую щеку обдавало теплом и газообразными продуктами горения, левую — шелковистой тканью. Крутить головой нельзя, можно только зыркать глазами. Почему нельзя, кто запретил? Что с ним сотворил этот странный бог? Мужчина ранее не сталкивался с богами, так что его суждения о странности высшей сущности были не вполне авторитетными, он допускал это.

Глаза дали какой-то объем информации о месте, в котором он оказался. Это было какое-то капище с тремя огромными дольменами по сторонам и жертвенником посередине. В кругу пылал огонь явно божественной природы, поскольку сквозь пламя не наблюдалось никаких дров. Он скосил глаза налево — вплотную к его лицу колыхалось полотнище цвета артериальной крови. «Блин, попал так попал, что это за времена, что за нравы? Вдруг сейчас до человеческих жертв дойдет?» — пронеслось в голове. И откуда-то из её глубины тут же вынеслось: «Жертвы уже принесены, мы здесь в память о тех жертвах».

Кто это сейчас ответил? Он сам себе, что ли? И что за жертвы, зачем? А потом у Василия закружилась голова, закружилось так сильно, что он покачнулся. И сразу в неё полились образы, воспоминания, понимание ситуации…

— Что, парень, плохо тебе? Подменить? — Зашептали откуда-то сзади женским голосом.

— Не надо, достою! — Таким же громким шёпотом ответил он, не поворачиваясь на голос. Знаменосец в почетном карауле у вечного огня не имеет права крутиться. Он знал это, он вспомнил. И да, он теперь не Василий, в этой жизни его имя — Тимур. Он же Тимоха для своих, Тимка для родителей.

Почему вдруг Тимур? А почему бы и нет? Вполне советское имя, достойное, как считали его родители, жертвы социалистического образования. Подбирая имя новорожденному, молодые родители как-то не допетрили, что их сынок с этим именем будет ходить не только в школу в красном галстуке, а и дальше по жизни, так далеко тогда их мысли не уносились.

Тимур — нормальное имя, иметь такое в Союзе не самое страшное, что могло произойти с попаданцем. Особенно на фоне всей ситуации, в которой оказался Вася. «Надо отвыкать от Василия, — сказал себе уже Тимур. — Но какая же падла этот Кайрос! Как тонко надругался над надеждами и ожиданиями бог со своей подводкой насчет счастливого наследника в богатой стране! Или он искренне думал, что здесь пионерам мёдом намазано?»

Сам бывший Вася пока не очень хорошо ориентировался в месте и времени, но из глубин памяти информация подтягивалась, помогая сориентироваться. Время? Тридцать пятая годовщины победы над фашистской Германией, значит восьмидесятый год, тысяча девятьсот восьмидесятый. Место? Центральный городской мемориал, посвященный памяти погибших на той далекой войне. Впрочем. Из конкретно этого временного периода до неё не так далеко — еще даже не все повоевавшие на пенсию вышли. В его школе несколько учителей ветераны войны. Его школа — то есть школа Тимура.

«Блин! Это снова тягомотина с учёбой, снова вся эта хрень с падежами и валентностью» — мысли Василия-Тимура скакали как блохи по ковру. Фу, какое сравнение — блохи по ковру, здесь водятся блохи? Может еще и клопы? И как такое коррелируется с обещанием самого счастливого детства, данным богом? Боги, пионеры — это тоже немного в разных сторонах. Все эти мысли роились и гудели в черепушке отдельно взятого пионера, пока его тело неумолимо сжимало древко знамени школьной пионерской организации.

Кто-то решил бы, что это весьма почетно и непременно бы ошибся — участвовать в параде от школы мог не самый лучший, не самый достойный, а всего один человек — знаменосец школьной пионерской дружины. Больше никаких вариантов. И если у него какие-то проблемы с успеваемостью или поведением — это проблемы учителей, а не старшей пионервожатой и не директора школы. Спинка прямая, руки твёрдые, ноги печатают шаг, головка не кружится — вот что требуется от знаменосца, а не пятерки по всем предметам. Ну и внешность такая, чтоб слегка смазливая, чтоб на обложку журнала «Костёр».

У Тимура всё нужное знаменосцу в наличии имеется, насколько теперь знал Васи… Тимур. Всё, он Тимур и точка. У него мама-папа, друзья, одноклассники, собачка, квартира в Москве и даже своя комната в ней, на той неделе исполнилось четырнадцать лет. Это значит, скоро прощай пионерия, а еще собачка ему не нужна, от собачек как раз блохи, воняет псиной и их выгуливать надо в любую погоду. Ну что, стартовый набор не впечатляет, не уровня «божественный», но если сравнивать с окончательной смертью под колесами «китайца», то нормально, можно поиграть и такими картами.

Слово «карты» отозвалось каким-то тоненьким треньканьем в душе на самой границе слышимости. Ну да, бог счастливого случая и азартных игр скорее всего с радостью относится к карточным играм. А еще же лотерея тут есть. Если бог не оставит своей заботой, то и тут можно будет нормально устроиться. В мире победившего социализма.