Злобный леший, выйди вон! (СИ)

Часть II - Глава 14

К вечеру Олег добрался до Выселок. По пути ему попались пасущиеся сами по себе коровы. Животные бродили на макушках холмов и отбрасывали на дорогу, вытянутые тени от предзакатного солнца. Издали коровы казались на удивление тощими. Уже на подъезде к Выселкам из кустарника на дорогу вышла еще одна корова. Страшнее животного Олег не видел: торчащие ребра; тонкие, словно тростник конечности; сухое, обвисшее вымя; дурная, вся в огромных бусинках – клещах кожа. Корова медленно пересекла дорогу и скрылась среди колосьев.

Дальше Олег поскакал через поле. Несмотря на позднее время в поле все еще трудились крестьяне. Вечерняя прохлада еще не успела разбавить дневной жар, но крестьяне уже укутались с ног до головы. Перед глазами Олега появился Сизый, который с работ в поле возвращался либо в насквозь промокшей рубахе, либо вовсе без нее.

«Как же они так могут работать?», - подумал он.

- Эй! Крестьяне! – крикнул он, но никто не откликнулся. Тогда он крикнул еще раз – в ответ тишина.

Олег спрыгнул с лошади и хотел подойти поближе, но из травы поднялась фигура и направилась к нему.

- Чем могу помочь? – спросил, вышедший из поля, мужчина. Это был крепкий мужик, одетый в черный дубленый жилет поверх выцветшей подпоясанной рубахи, в широких штанах, и местами потертых кожаных сапогах. За поясом у него висел топор.

- А чего люди ваши молчат?

- Все в работе, вот и молчат. Вам-то, чего надобно?

- Человека ищу.

- Ну, людей у нас полно.

- Лекарь здесь был. Не местный. Приехал пару дней назад. Слыхали о таком?

Мужик почесал подбородок.

- Да, был такой недавно. Только не заказывал его никто. Вам лучше об этом Верес расскажет.

- Кто он такой?

- Советник, при наместнике. Идемте, я вас провожу.

«Мокроус местного разлива», - подумал Олег, взял лошадь за поводья и пошел за мужиком.

Молча они дошли до деревни. Когда Олег проходили мимо крестьянских изб, хозяева спешно затворяли двери. Те, кого он успел разглядеть, были такие же худые, как та корова, перед полем, разве что без клещей.

- Я заметил у вас крестьяне худые.

- Быть может, - пожал плечами провожатый. - Я за всеми не слежу. Мои сейчас в поле, и как вы видели, работают не покладая рук. А кто работает, тот и ест.

По пути им встретились несколько отрядов мечников, по трое в каждом. На головах их сидели непривычные для тех времен шлемы, напоминающие наперстки. Лицо закрывала металлическая пластина с тонкой щелью для глаз. Олег ожидал, что его остановят и допросят, о том кто он и откуда, но нет. Мечники прошли мимо.

Сквозь зияющие дыры заборов виднелась разруха крестьянских убранств. Висящие неизвестно на чем ставни окон, выбитые двери, ни в одной избе не горела свеча. Вернувшись мыслями в свое детство в Лысовке, Олег решил, что жили они, может, и не как в сказке, но хотя бы жили. В Выселках, похоже, сама смерть летала между избами.

«А может, что и похуже», - подумал он, вспомнив укутанных крестьян в поле. Что-то в их молчанье его беспокоило.

- Дальше идите прямо. Видите, дым поднимается? Вот вам туда. Это дом наместника. Верес должен быть там.

- А вы?

- А я в поле.

- Так ведь темнеет.

- Значит, работа только началась, - сказал мужик и пошел прочь.

Олег оказался перед другой частью деревни, и если бы он не видел домов, что остались позади, то решил бы, что какое-то неведомое волшебство перенесло его в другое место. Во всех окнах горел свет. Сруб каждой избы украшали расписные причелины. Каждый чердак отделялся от дома мудреным подзором. Во дворах, сокрытыми за высокими заборами, звучали голоса. Не только взрослые, но и детские. Если, позади царила смерть, то перед ним легкой рукой правила жизнь. Настоящая, шумная как река, жизнь.

.«Похоже, не все так плохо», - подумал он.

Посреди праздника крестьянской жизни стояла усадьба. Длинный дом на каменном основании имел два этажа, не считая чердака. Олег прикинул, что в таком доме с легкостью разместилась бы ни одна семья. Он накинул поводья на перила у крыльца и постучал. Дверь открыл рыжий мальчишка.

- Позови-ка мне Вереса, - сказал Олег.

Мальчишка кивнул и скрылся внутри. Олег остался на пороге. Служка быстро обернулся. Он схватил Олега за рукав и поволок внутрь.

«В какую же историю ты встрял, Тео?», - думал Олег.

Его завели в обеденную комнату. Олег насчитал десять человек, девять мужчин и только одна женщина, что по весу явно давала фору всем присутствующим.

«Наверняка, они не из темной части деревни», - решил Олег.

Во главе стола сидел совсем молодой наместник. Голову он подпер рукой и скучающе разглядывал кусок птицы, лежащий перед ним. Остальные же шумели, пили, шептались, кто-то тихо пел непристойные частушки. Мужчина, сидящий неподалеку от Олега, заметил его и указал, куриным бедрышком на свободное место напротив.

- Тут стоит тарелка, похоже, что место занято, - сказал Олег.

- Ничего подобного. Эту пьяную свинью выставили, как только он сказала уважаемой госпоже, что она похожа на ту свинью, что нам подали не так давно.

Сидящий рядом с Олегом мужик засмеялся, и поперхнулся куском печеного яблока.

- Вина? – спросил сидящий напротив.

- Нет, спасибо. По правде сказать, я здесь ищу кое-кого.

- Все мы кого-нибудь да ищем. А на самом деле, мы ищем только себя. Ищем, пока не потеряем окончательно, – сказал мужик и налил себе вина до краев.

- У вас тут недавно лекарь был, - сказал Олег.

- Да. Славный человек. Прописал мне припарки из колючего лопуха для костей, - сказал сосед Олега. – Батюшки, а вы чего вооружены, словно на войну идете?

- Да к чему эти лекари, если итог-то все равно один, - сказал мужик напротив.

- Ты опять, о своем, Наум. Ну, никак не уймется, посмотри на него. Хватит аппетит отбивать у честных людей, – запричитал толстяк.

- Ты свое брюхо видел? Твой аппетит – это врожденный талант! Вопреки твоей честности.

- Ой, рассмешил, Наум, - засмеялся толстяк и замахал ручками подобно ребенку.

- Я его оскорбил, а он зубы скалит. Кто меня окружает, ты посмотри...

- Все-таки, лекарь, где он? – не отступал Олег.

- А кто же его знает. Ты Вереса спроси о нем.

В этот момент на другой стороне стола, грузная женщина повалилась со стула, когда ее попытался обнять густобровый мужик.

- Кто меня окружает, нет, ну ты посмотри, - повторил гость.

- Кто здесь Верес? – спросил Олег.

- Верес умный мужик, он нас созывает, а сам сюда не ходит.

- Тогда где мне его найти?

- Он сам всех находит.

- Где мне найти Вереса? – спросил Олег толстяка, который с обезумевшим взглядом выбирал, чему еще суждено сгинуть в глубинах его брюха.

- Ой, ну полно же смешить меня, я так поесть не смогу спокойно, - затрясся со смеху толстяк и снова замахал пухлыми ручками.

Олег понял, что от сидящих за столом он не добьется ответа и вышел из залы.

- Правильно! Спасайся бегством, только так и нужно! Беги от нас! Беги от себя! – кричал ему в след Наум, опрокидывая еще одну чарку с вином.

«Пьяница», - подумал Олег.

Сквозь маленькое окошко в сенях он заметил, что его лошадь пропала.

- Началось.

Олег выбежал на улицу. Лошади нигде не было. Он сошел с крыльца и пошел вдоль дома. Он прошел под окнами залы, из которой доносились заверения двух мужиков в братской любви. Олег дошел до угла, и услышал детские голоса.

За углом дома на полянке играли дети. Среди них был тот рыжий мальчик, что провел Олега в дом. Он, вместе с другими детьми, коих было пять душ, играли в ту детскую игру, название которой в каждой деревне было свое, как и правила. Рыжий мальчишка был водилой и стоял с закрытыми глазами. Один из детей заметил Олега и что-то сказал остальным. Рыжий мальчишка обернулся. Олег помахал ему, чтобы тот подошел. Но мальчик помотал головой. Тогда Олег погрозил кулаком, и сморщил брови - один из тех жестов, что понимают и дети и взрослые. Язык силы един для всех. Мальчишка опустил голову и поплелся к нему. Только он вышел за пределы нарисованного круга, как дети тут же выбрали другого водилу, еще раз доказав, что незаменимых людей нет.

- Ты мою лошадь видел?

Мальчишка кивнул.

- Ты ее увел?

Мальчишка кивнул.

- Говорить умеешь?

Мальчишка помотал головой.

- Куда ты ее увел? – спросил Олег и положил руку на плечо мальчишке. Тот недоумевающе посмотрел на Олега.

- Может быть, я смогу вам помочь? – сказал кто-то позади. – Отпустите мальчонку, он делает только то, что я ему велю. Как правило.

Олег решил, что человек, который умеет так бесшумно подкрадываться, заслуживает самого подозрительного отношения. К нему подошел высокий мужчина в черной рясе. Свет падал из-за его спины, и Олег не мог разглядеть лица, но по тому, как плавно лучи обтекали голову неизвестного, Олег понял, что на голове его нет волос. Свет плавно описывал практически круглый череп.

- Вы Верес? – спросил Олег.

- Именно так. А вы?

- Увар, - соврал Олег.

- Редкое имя. Я заметил вашу лошадь у нашего дома и решил поставить ее в стойло, приказал дать воды и сена, бедное животное так устало. Вы, наверное, очень спешили к нам в Выселки. Могу узнать почему?

- Мне сказали, что у вас был лекарь. Я ищу его.

- Кто-то болен?

- Да.

- Кто же?

- Не понимаю, почему это должно вас волновать. Я же сказал, мне нужен лекарь. Просто скажите, где он, – сказал Олег, теряя терпение.

- Просто я сам обладаю знаниями в лекарском деле и мог бы вам помочь, но вижу по вашему лицу, моими услугами вы не хотите воспользоваться. Что же, пройдемте в дом, там и поговорим.

- Просто скажите мне, где лекарь.

- Все не так просто, - сказал он и пошел быстрым шагом в дом. Олег последовал за ним.

На крыльце они встретились с веселой толпой, что покидала дом.

- Верес! Вот и ты! Все было как всегда пре-крас-но, - проговорил по слогам пьяный старик, - жаль ты не присоединился к нам.

- Вы знаете, дорогой мой Невзор, что от шума у меня голова трещит по швам. Все ли вам понравилось госпожа? – обратился он к толстухе, которую вели, а точнее тащили, под руки двое. В ответ она изящно махнула пухлой рукой, с которой слетел кусочек куриной кожи.

– Буду всем рад через неделю, – помахал Верес в след разбредающейся компании, с самой доброжелательной улыбкой.

Верес повернул лицо к свету. Советник был на десяток лет старше Олега. Черты лица тонкие, почти что острые, узкие губы и крохотный нос, длинная худая шея, торчащая из рясы, - все это словно не раз обработали рубанком. Уверенная осанка и быстрая походка, говорили о внутренне силе советника, тогда как безволосость натолкнула Олега на мысль о тяжелом недуге.

Толпа покинула дом наместника, и Верес проводил Олега в небольшую комнату, которая была насквозь пропитана, зудящим нос, запахом плесени. Убранство ее было более чем скромное: в одном углу стоял массивный сундук, в другом небольшой письменный стол, посередине стояли два стула. В комнату вело совсем маленькое окно, и то было закрыто решеткой.

- Присаживайся, - указал Верес Олегу на стул. – Как вас величать, я позабыл?

Олегу показалось, что в зрачках советника что-то сверкнуло, но как только тот поджег свечу, он увидел, что глаза его имеют хоть и яркий, но все же обычный зеленый цвет.

- Увар.

- Увар, да. Вы откуда будете Увар? Не подумайте чего, просто я бы хотел знать, кому я оказываю помощь.

- Из Лысовки.

- Ах, даже так? – удивился Верес. – И как там наместник? Совсем позабыл его имя, как там его…

- Бокучар. И ныне здравствует, - сказал Олег, при этом, не имея малейшего понятия о том, в каком состоянии пребывает нынче наместник Лысовки.

- Точно! Ага. А вы, стало быть, кто при нем? Завидя ваше оружие и одежду, я сразу понял, что вы не крестьянин. Да и говор у вас не такой.

- Мечник.

- Всегда рад помочь защитнику нашего покоя. Как там ваш глава? Слушайте, простите мою голову дырявую, - ухватился он за лысую черепушку, - никак не могу вспомнить его имени.

- Бурестан. Тоже жив, здоров, - снова соврал Олег, в надежде, что Верес просто из вежливости интересуется.

- Ну вот и славно, – искренне обрадовался Верес. – Жив и здоров... Так о чем мы?

- Лекарь, который был давеча у вас. Где он теперь?

- Ах, бедный лекарь. Слышали когда-нибудь хохму, про то, кто бреет брадобрея? Нет? Всегда меня смешила. Дело в том, что нечто похожее случилось с этим лекарем, который, кстати, пришел к нам сам, мы за ним не посылали. Лечил он тощую хворь, что наших крестьян одолела, да, похоже, сам подхватил сей недуг. Лежит сейчас в большом доме. Лихорадит весь день беднягу, только под вечер уснул. А вы чего так за него волнуетесь?

Когда Олег услышал о болезни Теодора Кительсона он встал со стула.

- Да вы присядьте, - вежливо сказал Верес. – Нынче я забочусь о его здравии. День, два и, уверен, будет плясать на наших вечерах хлеще Филимона, сына Селивана. Ах, что это я, вы же его не знаете.

- Могу я его увидеть?

- Конечно же, нет. Я только что навещал его в большом доме. Он спит и будет лучше, если он проспит до утра. Сон сам по себе обладает целебными свойствами, и помимо этого я дал ему некоторые настойки которые помогут справиться с тощей хворью.

- А почему же вы не лечили ею крестьян?

- В том то и дело, что лечу, - улыбнулся Верес. – Вы, наверное, видели крестьян, что работают в поле? Так вот это и есть те самые первые счастливцы, что отведали моей настойки. Уверен, что они и сейчас работают. До того много сил дает мое лечение, что я бы и здоровым его рекомендовал. Потому я не скрыл удивления, когда увидел незваного лекаря, что ходил от дома к дому. К сожалению, объясниться с ним мы так и не успели, я услышал, что наследующее утро он собирался нас покинуть, а потому в последний вечер пригласил его сюда, но он не пришел потому, как сам свалился с тощей хворью.

- Все-таки мне надо его увидеть.

- Могу я узнать для чего?

Олег поджал губу и сказал:

- Понимаете, - начал он, немного помедлив, и как бы с неохотой, - у каждого бывает такое в жизни, что он совершил что-то не то, и не с тем.

- Прекрасно понимаю, - согласился Верес.

- Так вот, - я не буду называть имен, думаю, вы меня поймете, - один благородный человек совершил ошибку, а может и не одну, и теперь расплачивается за это своим здоровьем. Несколько лет назад, этот лекарь уже помог ему справиться с недугом, но благородный господин вновь совершил ту же ошибку и опять нуждается в помощи. Проблема это очень личная и потому он требует именно этого лекаря. Мы отправили ворона с письмом, но, похоже, лекарь, по незнанию, заплутал в наших краях и прибыл не в ту деревню. Но как человек высоких качеств, он не смог пройти мимо ваших бед, и решил помочь. Из всего вышесказанного, боюсь, и вы должны меня понять снова, что я не могу вернуться без этого чудесного лекаря.

- Я очень бы хотел знать, откуда он. Ведь вы сказали, что за ним послали ворона, значит, вы знаете. Раскройте хоть эту тайну.

- Увы, ворона посылал не я, а потому это для меня такая же загадка.

- Что же. Не все можно узнать в этой жизни, верно? Сегодня я вас к нему не пущу, потому как не могу допустить, чтобы вы тоже подхватили тощую хворь Первые дни болезни самые опасные. Завтра утром, я дам вам все, чтобы не подхватить заразу, и мы отправимся вместе. Я проверю здоровье больных крестьян, а вы как раз успеете поговорить с лекарем. У нас есть свободная комната, и я настаиваю, чтобы вы остались ночевать здесь. Хотя, что-то мне подсказывает, что лучшего варианта вам все равно не найти. Я провожу, - сказал Верес и поднялся со стула.

Олег не стал спорить, хоть оставаться в доме наместника он не намеревался. Как только они вышли из комнаты он спросил:

- Что такое этот ваш большой дом?

- Ах, это бывший сарай, который по моему… точнее, по приказу наместника, но по моему совету, - исправился он, - переделали под дом для больных. Дом презрения, если угодно.

- И где он находится?

- Завтра и увидите, – сказал советник, не оборачиваясь.

Верес провел Олега через узкий коридор, в конце которого находилась одна единственная дверь, которую он и отворил.

- Вот и комната, все чистое, перестелено только сегодня. Если захотите есть, или же пить, просто покричите Ольку. Это тот рыжий мальчишка, он все принесет. А теперь, до утра.

- До утра, - сказал Олег и закрыл дверь.

На миг он замер, ожидая услышать удаляющиеся шаги, но их все не было. Тогда он приоткрыл дверь и выглянул. В пустом коридоре тени скакали тут и там, от танца последней свечи с заплутавшим сквозняком. Олег со спокойной душой запер дверь. Он оглядел комнату в поисках свечи и приметил небольшой огарок, стоящий на полу в пустом углу. Олег разжег свечу от щелчка пальцев, - Теодор Кительсон сделал для него точно такие же перчатки с напылением, - и оглядел комнату.

«Ты был тут, - думал Олег, - это после тебя они тут перестелили все. Уверен, ты был тут. Подскажи. Ты же знал, что беда близко и не мог не оставить знака».

Олег пошел вокруг комнаты, разглядывая каждую неровность на деревянной стене, каждый кривой сруб, каждый неровно стоящий предмет, но никакого знака он не нашел. Весь день Олег провел в седле. Хоть он стоял на месте, но его все еще не отпускало чувство, будто он сжимает поводья, и прижимается ближе к верному скакуну, покачиваясь в такт. Он скинул дорожную одежду и сапоги, и остался в одной лишь рубахе и штанах. Оружие он аккуратно положил на кровать, как мать кладет свое беспокойное дитя, которое только уснуло, а сам сел на стул. Он знал: если ляжет, тут же провалится в сон.

«Леший чувствовал, что Теодор Кительсон в беде еще утром в лесу, что же с ним теперь?», - думал Олег.

Глаза его слипались от усталости, накопленной в дороге, а мысли становились тягучими и вязкими. Олег начал проговаривать мысли шепотом:

- Нужно идти сейчас. А куда идти? Я не знаю где этот большой дом. Если мне встретятся мечники, что же я буду делать? Дам я бой троим, тут же появятся еще. Нет. Так нельзя.

Он встал и заходил по комнате.

- До чего же душно! - сказал Олег, чувствуя, как закипает голова, словно котел на костре.

Он отворил окно и впустил внутрь свежий ночной воздух. Олег подвинул стул к окну и положил голову на подоконник, так чтобы ветер обдувал макушку. Приятная дрожь пробежала по затылку. Лежащие перед усадьбой дворы опустели, кое-где в окнах еще теплился огонь, но и он скоро погас. Последние голоса затихли, уступив место сверчкам, песни которых разнеслись по треугольным крышам. Лесная крапивница залетела в комнату, ведомая огнем свечи.

Олег закрыл окно и остановился. Голову его в отражении пересекал красный крест. Олег зажмурил глаза, решив, что это наваждение вызванное усталостью, но красный крест не исчез. Он провел пальцем по слюде, из которой состояло окно. Кроме пыли на кончике остался красный след. Точно таким же цветом Теодор Кительсон делал заметки в книгах.

- Вот и знак! - обрадовался он.

Красный крест, был еле виден, но если знать, куда смотреть, перекрестие виднелось на ломаном рисунке окна.

- Молодец, Тео.

Олег закружил по комнате. Он останавливался в разных ее точках и смотрел в окно – крест все время указывал на разные дома.

«Где ты был? Откуда я должен посмотреть?», - спрашивал он.

- Во время работы, следи, чтобы свет был по правую руку, - вспомнил он. Олег снова поставил стул около письменного стола, который в солнечный день как раз должен был освещаться с правой стороны, через единственное окно. Еле заметный крест завис в небе.

– Не то, - сказал Олег. Он взял свечу, и снова пошел вокруг комнаты в поисках подсказки.

«Наверняка все просто. Все перед глазами. Спрятанное на виду всегда труднее всего найти, - с такими мыслями он обошел комнату еще раз, но ничего не нашел. - Я же знаю ответ близко, под самым носом».

Капелька воска скатилась на перчатку и его осенило.

- Свеча! – обрадовался он и поставил ее в тот же угол, где нашел, зайдя в комнату. Олег уселся на пол возле свечи. Отсюда крест не был виден совсем. Олег потушил свечу в надежде, что сможет в лунном свете лучше разглядеть крест и не ошибся. Метка указала на деревянную башенку, торчащую между крыш на востоке.

- Вот оно!

Не успел золотой диск луны сменить положение над деревней, Олег уже крался вдоль дома наместника, держа ориентир на деревянный шпиль. Несмотря на небольшое расстояние, путь оказался долгим. Несколько раз Олегу пришлось переждать в кустах, пока пройдет отряд мечников. Так, постоянно держась в тени, он дошел до последнего дома «светлой» части деревни, впереди, как побитые грибы лежали полусгнившие дома «темной» части. Среди них было несколько крупных сараев, один из которых венчала деревянная башенка. По тропе к сараю шли три мечники. Двое тянули телегу, третий шел впереди. Телега скрипела и трещала, готовая развалиться в любой момент.

Неподалеку, между домами показалась еще одна телега, которую также тащили двое мечников с одним во главе. Они остановились возле избы, зашли внутрь, вынесли что-то оттуда и закинули в телегу.

Тем временем первая телега скрылась внутри сарая. Уже пустую ее вытащили наружу и один из мечников, играючи ее перевернул.

Олег короткими перебежками добрался до второй телеги, которая переместилась к другому дому, больше похожему на большой скворечник, потому как в одной из его стен была огромная дыра, через которую виднелись сени. Олег пригляделся к тому, что происходило внутри: двое мечников подняли что-то крупное с пола, третий стоял в сенях. Мечник у входа отошел в сторону, и пропустил товарищей, которые вынесли тело. Слишком тощее, чтобы понять, мужчина это был или женщина. Олег вспомнил стада скелетов на подступах к Выселкам. Чем больше он вглядывался из своего укрытия в то, что осталось от крестьянина, тем страшнее ему становилось за Теодора Кительсона. Ему пришла в голову идея пробраться в большой дом вместе с телами в телеге, но не подхватит ли он сам этот страшный недуг, он не знал.

Он прокрался к телеге, но как только заглянул, тут же отпрянул. От тел сваленных одно на другое пахло, как от помойной ямы.

Мечники вышли со двора, и Олег спрятался в кусте шиповника по другую сторону телеги. Он достал из кармана платок и обвязал его вокруг лица, закрыв нос и рот, но запах все еще летал где-то рядом. Тем временем тело погрузили в телегу, и процессия двинулась дальше. Олег держался на небольшом расстоянии в низине, и так дошел до сарая. Телега скрылась за массивными дверьми сарая, а в это время Олег перебежал и укрылся за углом, ожидая, когда мечники выйдут.

Так он просидел за углом сарая, пока не вышли мечники с пустой телегой. Один из них оттащил ее туда, где лежала первая телега и также перевернул. Одной рукой. Сделал он это с такой легкостью, словно подбросил монету.

«Откуда у вас столько силы?», - удивился Олег.

Другой мечник повесил замок на дверь сарая, что несколько нарушило планы юноши. Шуметь и сбивать замок ему совершенно не хотелось, но делать было нечего. Когда мечники исчезли за домами, Олег выбрался из укрытия.

Он взял замок в руку. Это был тяжелый амбарный замок. Некогда Теодор Кительсон преподавал ему уроки по открытию замков, но Олег пропустил их мимо ушей: слушать теорию не имея даже самого простого механизма перед глазами для молодого и живого ума равносильно пытке. Сколько он теперь не пытался припомнить тех уроков, ничего в голову не пришло. Олег несколько раз дернул за замок. Кольцо, к которому замок был пристегнут, держалось только на вере в лучшие дни. Где не поможет ум, там поможет сила, решил он и, оглядевшись, ударил сапогом по замку. Со второго раза кольцо, вместе с замком вылетело.

В полночной тишине, этот звук разлетелся во все уголки Тридевятого Царства, так ему показалось. Сверчки и другие ночные музыканты, ненадолго прервали выступление и тут же продолжили. Олег вошел внутрь.

Внутри его поприветствовали тьма и смрад.

«Как они тут что-то видели?», – подумал он.

Олег пошел вдоль стены, опираясь одной рукой, и аккуратно переставляя ноги. Оказалось, что внутри была еще одна дверь, поменьше, в нее-то он и уперся. Нащупав ручку, он потянул, дверь не поддалась. «Опять замок», подумал было Олег, но решил потянуть еще раз, и с тугим хлопком дверь отворилась. Зловонное, плесневое дыхание вылетело наружу. Запах был такой же, какой он ощутил в телеге, только спертый, приправленный чем-то сладковатым, отчего стало только хуже. Кто-то схватил его за желудок и с неимоверной силой потащил наружу. Он согнулся и оперся руками о колени. Когда чувство опустошающее нутро, наконец, отступило, Олег затянул платок плотнее и пошел вглубь.