Злобный леший, выйди вон! (СИ)

Часть II - Глава 11

- И все-таки я считаю, что богов нет. Неверно выразился. Если боги и есть, то их явно не так много. После всех дум я решил, что их либо двое, либо всего один. Вижу удивление в твоих глазах. Ты привык к тому, что богов семь. Но вот, что я тебе скажу: даже в пределах вашего царства их количество и имена рознятся. Если ты, как житель южного предгорья, спросишь, скажем, жителя севера, или пастуха с далеких восточных равнин, то удивишься насколько у вас разные понятия о богах. Хотя везде есть и общая черта. Главный Бог почти всегда покровительствует князю, царю, королю и его окружению. А из этого следует, что непомерные подати, грабежи и насилие разрешены, в буквальном смысле, самим богом. Со всех площадей кричат о благосклонности богов к какому-то конкретному народу. Так происходит не только у вас, не думай, что я просто костерю ваше царство. Нет. Точно такую же картину я наблюдал раз в неделю, а в период воин так почти каждый день, у себя на родине. Выходит человек разодетый в золото и драгоценные камни, занимает самое высокое место на площади, которое во все остальные дни служит эшафотом, и начинает вещать. «Дети божьи, наш народ был избран для того чтобы…», - и дальше текст проповеди меняется в зависимости от того, что в данный момент нужно королю, герцогу или другому важному чину. Вера - инструмент власти. Так происходило в моем королевстве, и так происходит в вашем царстве сейчас. Уверен, что когда-нибудь и у тебя будет повод во всем этом убедиться воочию.

Но я разговор вел не к этому. А к чему же? Ах точно! Боги. Точнее отсутствие их в таком количестве. Зачем же человеку так много богов? Я считаю, что все это от глубочайшего незнания и страха. Человек, как давно было подмечено мудрейшими людьми, боится того, чего не знает. Но нельзя же жить в постоянном страхе перед бесконечной засухой, беспощадным проливным дождем, что побьет все побеги или перед могучим ураганом, что разнесет твой дом в щепки. Конечно нельзя. Но разве можно как-то защититься от засухи, дождя или урагана, как от самого по себе? Можно, но для этого надо изменить подход к строительству домов, или орошению полей, а для этого требуется знание и трудолюбие. А что делать тем, у кого нет ни знания, ни трудолюбия? Что делать дремучему крестьянину, что не обучен, ни чтению, ни письму? Ему остается выдумать себе всемогущее существо, что в зависимости от его поступков может либо разгневаться, либо смилостивиться. Это же куда проще, чем построить дом из камня, чтобы защититься от урагана. И ты удивишься, как быстро подхватываются подобные идеи. То, что очень трудно доказать, но легко представить в своей голове и выполнить, тут же подхватывается простым народом. Но как тяжело внедряются в повседневную жизнь научные знания, особенно те, что противоречат устоям и традициям. Практически невозможно доказать естественную природу молнии красношеему извозчику. И стоит ли пытаться?

С главными богами все обстоит немного по-другому, но я уже успел обмолвиться об этом. Главный Бог, покровительствует самым важным людям в королевстве, или в царстве. Громовержец наделяет безграничной властью царя и его окружение, возвышая тем самым над другими. В итоге царское окружение тонет в роскоши и изобилии, а простой люд тонет в крови и болезнях. Все это неправильно. Не может быть в основе нашего существования такой несправедливости. После долгих рассуждений, я пришел к следующему. Первый вариант такой: есть всего лишь два бога. Хороший и плохой. Белобог и Чернобог, как я слышал когда-то. Если случилась радость, родился ребенок, выздоровел отец, засуха прошла, бандиты пощадили, то вот во всем этом виноват Хороший Бог. Если все случилось наоборот, не самым лучшим образом, то виноват во всем плохой Чернобог. Такая идея мне чуть ближе. Но все-таки и к ней есть вопросы. Ведь, что для одного хорошо, для другого может быть плохо, а значит, над одним событием властны оба бога? Поэтому есть еще одна мысль. Признаюсь, теория эта принадлежит не мне. Точнее сказать, не вся. Фундамент, что я использовал для нее, я взял у моих дорогих братьев. Напомни мне, дать тебе и этот трактат. Так вот, в чем суть этой теории. Для этой теории придумали новое слово: «демиург». Создатель, другими словами. Не буду залезать во все потаенные уголки, скажу кратко, на примере. Представь алхимика, что смог, наконец, вырастить что-то живое из неживого. И вот этого существа появился разум и все остальные качества живого существа. И вот это самое существо сбегает от алхимика, или же тот сам его изгоняет, не столь важно. Существо, смотря на себя, начинает творить себе подобных и скоро заполоняет целый мир. А алхимик будучи уже старым и немощным ничего сделать не может, кроме того как смотреть на свое детище. Ты понял? Если сказать совсем просто, то создатель есть, но после процесса создания, он над нами не властен. Бог - простой ремесленник. Сделал меч и отдал в чужие руки, что там с ним дальше, ему дела нет.

- Но это же лишь теория? – спросил Олег.

- Конечно, только теория, - ответил Теодор Кительсон.

- Что если мы никогда не сможем понять до конца богов или этого создателя? Что если это просто выше нас?

- Человек всегда будет стремиться познать то, что его окружает. Как только он прекратит это делать, он вымрет как человек и станет зверем. А пока этого не случилось, мы будем искать ответы. Иногда сам поиск дает намного больше, чем конечный ответ, запомни это. Такое уже бывало, что ищешь одно, а по пути открываешь двери, о которых даже не подозревал.

- Как это все сложно.

- А потому так интересно, - закончил Теодор Кительсон. – Но мы отвлеклись, надо смотреть за дорогой. Скоро он появится.

- Не мог и подумать, что наш Леший боится какого-то вепря. Давеча он прогнал целую группу пришлых медведей-древоломов. Чего же опасаться вепря?

- Знаешь, Олег, порой я жалею о том, что наш дорогой хозяин леса столь немногословен. Вот теперь мне придется рассказать эту историю, которую мне поведал Леший.

- Не притворяйся, что тебе это не нравится.

- И правда, отбросим притворство и окунемся в темную глубину веков. Вепрь этот, которого мы тут караулим, совсем не простой. Это ясно уже из того, что прожил он более десятка человеческих жизней. Но начну я свой рассказ не с него, сначала вспомним о том, откуда же берется любой леший?

- Из семени, что происходит от Древа-Отца. Потом семя обращается мотыльком и летит туда, где должно прорости деревом, чтобы потом стать лешим.

- Именно так. Только есть еще некоторые особенности. Не любым мотыльком, а конкретным видом. Наш Леший, например, обратился в лунного пепельнокрылого мотылька. Хотя, об этом лучше позже. Вернемся к вепрю.

- Подожди, - сказал Олег и обернулся в сторону близлежащих зарослей вереска. - Слышишь?

- Если бы это был Ирбор, мы бы его увидели, а не только услышали, не волнуйся, - успокоил Теодор Кительсон. – Так вот. Вернемся собственно к нему. В одном из северных лесов, жил себе спокойно дикий кабан. Ел себе коренья, да ягоды, хотя, думаю, что он и мяса отведать был не прочь. И вот однажды, кабан увидел летящего на небе мотылька. Того самого, что должен был стать новым лешим в том далеком лесу, но у кабана были на этот счет свои, весьма низменные планы. Вообще, при полете мотылька на землю осыпается пыль с его подкрылка, которая отпугивает зверей от того места, куда упадет мотылек. Но то ли кабан лишился нюха, то ли просто ударился хорошо своей крепкой башкой, но он не только не ушел с того места, а наоборот, засел в кустах и дождался пока мотылек упадет на землю и обратится в семя. Такое древо вырастет намного быстрее обычного, но все-таки не моментально. Кабан дождался и съел семя.

- Так просто? Взял и съел?

- Да. Именно так. Просто и бесхитростно. Наверняка так сделали бы многие звери, если бы не пыль, которая летит от мотылька.

- И что с ним стало после этого?

- Да, это вот самое интересное. Вепрь мало того, что выжил, так еще и принялся расти. С каждым днем он становился все больше и больше. Теперь он в высоту выше нас с тобой.

- Тебе удавалось видеть его прежде?

- Единожды, да. Это было задолго до того, как я нашел себе пристанище в этих краях. Я только спустился с Дымчатых Гор, и передо мной открылась равнина, что простиралась до горизонта. Ни одного дерева я не видел вокруг, кругом трава колючая, да ветер играет пылью. И так шел я, пока не увидел камень в дали. Огромный валун. Я решил, что это один из тех камней, что у вас тут вместо указателей по большакам стоят, но подойдя ближе, понял, что ошибся. Камень тот был лохматый, и еле заметно шевелился. Тогда я решил обойти то, что мирно спало передо мной. На мою беду существо проснулось. С земли поднялась огромная кабанья голова. Такого большого зверя я еще не видел. Зрачки его были золотыми, словно в каждом по маленькому солнцу. Прямо как у Лешего. Недолго думая, я побежал. Я услышал, как сзади, с громким и недовольным хрипом поднялся этот гигант и побежал следом. Рассудив здраво, я понял, что убежать на равнине от него не смогу, и я просто упал в колючки и покатился в бок, в надежде, что зверь пробежит мимо. Его визг все приближался, и вот, когда он был совсем близко, раздался сильный хлопок. У меня даже уши заложило, я уж было решил, что получил копытом в затылок, но нет. Когда я поднялся с земли, кабан пропал. Небо голубое, ни облака, солнце жгло все вокруг. Откуда раздался гром, и куда делся кабан я так и не понял.

- Но теперь то, твой пытливый ум разобрался в этом?

- Конечно. Честно сказать теорий у меня была масса, но правильной среди них не было.

- Как же ты дошел до истины?

- Просто-напросто расспросил Лешего. При должном усилии он становится чуть более сговорчивым.

- Видимо я все время неверно пытаюсь завязать с ним беседу. Хотя однажды он рассказал мне о том дне, когда погибли мои родители. Тогда он много говорил.

- Ничего. Все впереди. Помоги поймать Ирбора и, я уверен, он будет к тебе более благосклонным. К тому же, я стал подмечать, что длительное общение с людьми вызывает в нем перемены.

- Так что с тем громом? Откуда он, и куда делся кабан с равнины?

- Ах, точно. Дело вот в чем. Как мне позже рассказал наш лесной друг, то семя было не самым обычным, хотя любое семя Древа-Отца нельзя назвать обычным. А то было особенным даже на фоне других. Через него в наш мир из мира духов должен был вернуться один из самых могучих леших, что жили на земле. Он пал жертвой войны с ведьмами. Остальные лешие решили, что его дух пропал и найти его нельзя, однако спустя годы, ветви Древа-Отца все-таки поймали его. Могучего лешего вновь выходили внутри дерева, омыли жизненными соками и вернули в наш мир, заключив в семя. Мотыльком его отправили далеко на север, на Безлюдье. Ведьмы, как я понял, там тоже не водятся. Но случилась вот такая беда. Уберегли от людей и ведьм, а от кабана не защитили. И вот дух его слился с диким животным и застрял внутри. Гром же, тот, что я слышал, был звуком от перемещения этого зверя. Могучий леший, заточенный внутри, был настолько древним, что мог перемещаться практически куда угодно. Он не был скован одним лесом, как наш друг. Он мог оказаться везде, где хоть раз бывала частичка Древа-Отца. Вот потому тот самый кабан и скачет по лесам, горам и степям ведь Древо-Отец если и не самое древнее, то одно из самых древних деревьев точно, и оно соприкасалось почти со всем в этих, а может и в дальних землях.

- Мы хотим его поймать, чтобы снова вернуть древнего лешего?

- Именно.

- А что если дух его настолько слился с плотью, что выйти не сможет?

- Пока его братья не попробуют извлечь его, рассуждать можно сколько угодно.

- А откуда мы знаем, что он будет сегодня в нашем лесу? Я ведь всю жизнь прожил в этих краях, и ни разу не видел подобного зверя.

- Скажем честно, Олег, ты большую часть жизни прожил в деревне, а меньшую со мной в лесу. Ты видел настолько мало, что я тебе завидую.

- Как можно этому завидовать?

- Потому что тебе еще предстоит удивляться и познавать мир.

- Да, возможно, ты прав.

- Но вопрос ты задал логичный. Откуда мы знаем, что он будет здесь? Опять-таки от нашего друга. Те тропы, через которые ты имел честь пройти однажды вместе с Лешим, соединяют не только участки внутри одного леса, есть тропа, что ведет в рощу Отца. Только открывают ее не отсюда, а с той стороны. Так, прошлой ночью она открылась и Леший отправился туда, где и узнал, что сегодня до полудня, Ирбор будет у нас. Если бы мы могли взглянуть на карту Тридевятого Царства, то поняли бы, что этот вепрь описывает спираль. Самую настоящую воронку с Древом-Отцом в центре. Он начинает откуда-то издалека и проносится по всем владениям, пока не окажется возле первородного дерева. Похоже, что он пытается вернуться домой, но у него не выходит. Каждый раз, как он добегает до Отца: хлопок, - Теодор Кительсон хлопнул в ладоши, - и он пропадает. Он может пропасть на годы, никто не знает, где он все это время странствует, но он всегда возвращается. Вот и теперь вепрь вернулся и совершает свое путешествие. Сегодня он явится к нам. И мы должны помочь нашему дорогому другу остановить Ирбора, чтобы передать в руки собратьев, дабы те попытались вернуть древнего духа.

- Неужели Леший сам попросил тебя об этой услуге?

- Конечно, нет. Я предложил ему помощь и угадай, что он сказал?

- «Поступай, как хочешь», - сказали они вместе и засмеялись.

- Да, в этом весь Леший. Никогда не признается в том, что ему нужна помощь человека. Хорошо, что мы не столь принципиальны и можем протянуть руку помощи практически любому созданию, будь на то необходимый настрой или мотив. Повторим план?

- Давай. Когда Ирбор появиться в Глухом Бору, он побежит одной из лешьих троп. Леший завалил деревьями тропы, что идут на север и оставил только южные. Зверь побежит в нашу сторону. Как только мы его заметим, мы должны выстрелить в него из самострела. Если отравленный болт пробьется сквозь шкуру, вепрь упадет не дальше чем стоит вон та сосна. Если же нет - мы седлаем коней и пытаемся закончить это вручную. – Сказал Олег и вытащил из ножен короткий клинок, покрытый слизью.

- Всегда нужен запасной план, Олег. Всегда.

- Я вот подумал, а что стоит могучему и древнему лешему, заточенному в таком огромном звере пробиться сквозь завалы на северных тропах? Или вот еще, сможем ли мы его догнать на наших лошадях?

- По поводу первого я также не уверен, как и ты. А вот, про второе скажу так - лошади эти браконьерские и всю жизнь только и делали, что удирали от разъездов дружинников и мечников, по запретным лесам.

- Пока их Леший не поймал. Помнишь, как забавно орал тот, что потолще, когда оказался на верхушке дуба?

- Признаюсь, мне больше запомнился второй, которого заточили в медвежью берлогу.

- И все-таки Леший человечней мечников, ведь этих нарушителей ждала либо каторга, либо петля на ближайшем суку. А они всего лишь два денька страху потерпели и все, гуляй на все четыре стороны. Правда, все их добро перешло к нам. Но лучше уж оставить добро, чем жизнь.

- С этим они бы не стали спорить.

- Тео, а вот скажи, откуда ты взял этот яд?

- А ты сам попробуй, узнай.

Олег внимательно осмотрел смазанное лезвие. Клинок покрывала прозрачная, с застывшими пузырьками внутри, пленка, которая на солнце отливала всеми цветами радуги.

- Это однозначно Бересклет Веселый.

- Скажи точнее. Какая его часть?

- Думаю, что корень, - сказал Олег после недолгого раздумья.

- Что же, оба раза мимо, но в принципе близко. Это Краснопузырник. Для яда я взял десяток листьев. Хотя еще раз отмечу, что ты был довольно близок к правде. Бересклет и Краснопузырник очень схожи друг с другом. А ядовиты у них все части, от мельчайшей ягодки, до уже упомянутого корня. Что не срежь, все может тебя убить, потому я выбрал то, что проще достать.

- Как всегда логично, Тео.

- Ничего. В другой раз угадаешь.

Солнце заливало холм, нагревая спины тем двоим, что лежали в засаде. Под холмом, с другой стороны от дороги стояли две лошади, недовольно фыркая, и мотая головами, пытаясь отогнать слепней. Тепло давило на все живое. Время близилось к полудню.

- Как жарко, - сказал Олег, утирая пот.

- Вот скоро будет осень, и мы еще будем скучать по лету. Оглянись, все жужжит и пахнет. Поет и цветет.

- И наших лошадей кусает. Вон, покоя не дают, кровопийцы.

На другом конце леса раздался хлопок. С деревьев взлетели птицы и веером разлетелись по небу, только одна птица полетела в сторону Олега и Теодора Кительсона. Леший, обращенный орлом, криком оповестил прибытие Ирбора.

- Заряжай, Олег. Он здесь, - скомандовал Теодор Кительсон и спокойно заложил отравленный болт в желоб. То же самое сделал Олег.

Леший мог не лететь над вепрем вовсе, ведь тот расталкивал на своем пути деревья, и все это выглядело так, словно собака бежала через поле пшеницы, раздвигая колосья, так что понять, где находится гигант, не составляло труда.

- Как же быстро он движется, чудеса какие. Олег, ты посмотри!

- Вижу, - ответил тот и вскинул самострел, готовый к выстрелу.

- Ты прав, ты прав, сначала дело, восхищение потом. Но ты посмотри, как же быстро он движется! Деревья, словно тростинки, разлетаются перед ним!

До того как Ирбор выбежал на тропу перед холмом, Леший должен был выполнить свою часть плана. Огромный орел камнем полетел вниз и исчез в деревьях.

- Посмотрим, справится ли наш друг, - сказал Теодор Кительсон.

На миг движение прекратилось. Клин, который вепрь оставлял после себя прервался в том месте, где упал Леший. Но остановка была недолгой. Послышался громкий рык, а за ним гром. И больше ни звука.

- Похоже, он покинул лес, - сказал Олег и поднялся.

- Не спеши, Олег, кажется мне, что тут не все так просто.

В подтверждение слов ученого-отступника Ирбор продолжил путь, расталкивая деревья уже почти у холма.

- Вот он, - сказал Теодор Кительсон.

Огромное, черно-бурое создание неумолимо неслось, вырывая с корнями деревья.

- Мне кажется, или у него на морде наш Леший?

- Боюсь, что это так. Как бы в него не попасть.

- Стреляй, только когда тот обернется к нам боком. Готовься!

Вепрь этот имел в холке три сажени. Спину его венчал огромный горб, на котором вдобавок стояла дыбом шерсть, что походила на тонкие, черные иглы. С его лап свисали корни - попытка Лешего остановить дикого зверя. Черно-бурая, покрытая листьями, пылью и сухой землей, шерсть походила на панцирь.

Ирбор вырвал последние деревья, что отделяли его от тропы. Наконец, свободный, он резко остановился и взмахнул массивной мордой, так что Леший, принявший человекоподобную форму, улетел к подножью холма. Ударившись о его основание Леший замер. Ирбор стоял напротив, опустив морду вниз, и подрывал клыками землю.

- Может в морду стрельнем?

- У него череп толще нашей двери. Снаряд не пробьет.

- А в глаз если?

- Олег, нам не нужно убивать зверя. Лишь обездвижить, чтобы Леший смог отправить его к собратьям.

В этот момент, Леший поднялся на ноги и вытянул руки перед собой. Со всех сторон запел холодный ветер.

- Что он делает?

- Пытается говорить с ним.

- Неужели можно понимать ветер?

- Конечно можно, если у тебя есть нужный для этого орган. У нас такого нет.

- Услышать бы, что они говорят.

- Олег, держи вепря на прицеле. Думаю, он тоже не понимает Лешего.

Ирбор так и стоял, впившись взглядом в Лешего. Если он и не понимал слов, сказанных ветром, то прохладные потоки, казалось, его чуть успокоили. Но спокоен он был недолго.

Ветка, подхваченная потоком воздуха, ударила огромного вепря куда-то в область его маленького, практически полностью скрытого шестью, глаза. Этого хватило, чтобы Ирбор разгорелся диким огнем. Вепрь побежал на Лешего, но тот даже не двинулся с места, и даже обратился к Олегу и Теодору Кительсону, что были наверху:

- Вы готовы?

- Да, - подтвердили оба.

Всего несколько шагов отделяло их, когда Леший выполнил трюк достойный самого известного царского скомороха. Когда морда Ирбора была прямо перед ним, он воспользовался, той силой, что вепрь вложил в удар клыками, в попытке насадить на них неприятеля, и сделал легкий толчок от этих же клыков, перепрыгнул через зверя, успев даже дать команду.

- Стреляйте, - сказал он, и снова обратился в большого орла, прежде чем успел коснуться земли.

Огромный зверь же уперся клыками в подножье холма, и даже не понял, что его соперник пропал. Вепрь рвал и метал землю могучими бивнями, думая, что рвет неприятеля.

Олег и Теодор Кительсон воспользовались неразберихой, творящейся в голове Ирбора, и выстрелили в мясные части массивной шеи. Зверь разразился сумасшедшим, оглушающим визгом.

- Он должен упасть. Яда там столько, что всю деревню обездвижит.

- Тео, надо было сказать об этом вепрю. Он, похоже, и не знает, что должен пасть обездвиженный.

Когда осела пыль, которую поднял вепрь, когда словно юла, кружился на месте, они увидели два отравленных болта, что лежали под копытами Ирбора.

- Не может быть! – воскликнул Теодор Кительсон.

- Мы что, даже шерсть не пробили?

- По коням! – крикнул Теодор Кительсон, когда Ирбор побежал по тропе.

Они сбежали с холма и миг спустя мчались верхом. Ирбор скрылся за поворотом, но парящий над ним орел, точно указывал положение зверя. Всадники довольно быстро нагнали вепря.

«Чудесные лошади», - отметил Олег.

- Надо вонзить клинок прямо между ребрами, Олег.

- Я понял.

Они поравнялись с Ирбором, и когда Теодор Кительсон уже был готов вонзить клинок, случилось нечто. Зверь остановился. Взвизгнул и задрожал всем телом. Затем он опустил морду в землю, и тут все увидели, что шерсть его засверкала. Олег и Теодор Кительсон не смогли так быстро остановиться и когда развернулись застали его уже в таком положении.

- Он светится? – спросил Олег.

- Именно.

- Что это такое?

Огромный орел сел рядом с ними, обратившись в человечью форму и сказал Теодору Кительсону:

- Тео, слезай с коня, живо!

- Что такое, друг?

Леший не стал вдаваться в подробности, а просто стянул Теодора Кительсона с коня и поволок с дороги.

- Я решительно не понимаю, что происходит.

Снова раздался визг.

- Поздно, - сказал Леший.

Вепрь вскинул морду и раздался хлопок, тот, что уже слышали Олег и Теодор Кительсон, когда Леший попытался остановить Ирбора. То, что вызывало золотое свечение, оказалось мельчайшими частицами неизвестного вещества. После хлопка оно разлетелось во все стороны от Ирбора. Олег ожидал, что повалится с коня, но нет, его просто обдало сильным ветром. Он обернулся, и увидел, что Теодор Кительсон и Леший лежат, скорчившись на земле. Он поскакал к ним, а за его спиной в этот промчался вепрь.

- Что с вами? Леший, Тео?

- Езжай за вепрем. Скорее, – сказал Леший.

- Но вам нужна помощь.

- Ты не поможешь. Постарайся поймать Ирбора. Порази его клинком. Вот все, что ты можешь сделать.

Спорить было бесполезно, и Олег поскакал за зверем. Он настиг его в тенистой березовой роще.

«Сколько же сил у этого кабана?», - думал Олег.

А сил у него немыслимо много. Он мог бы бежать несколько дней кряду, и все благодаря врожденной выносливости зверя помноженной на силу древнего лешего. Потому Ирбор бежал так, словно до этого весь день провалялся в прохладной грязи, наевшись до отвала ягод, орехов и семян.

Олег подгонял лошадь, пока та не поравнялась с вепрем. Он достал клинок и попытался воткнуть его в бочину зверя, но тот сменил направление и побежал через деревья, разбрасывая нежные березы неотесанной, каменной мордой в разные стороны. Олег поскакал следом. Он ехал и думал, о том, что у Лешего будет очень много работы, после погони. Огромный пролесок, оставленный кабаном, деревья, вырванные с корнем, а некоторые сломанные у снования, как зеленые веточки - все это само собой восстанавливалось бы годами, если бы не чудесная сила Лешего, хранителя Глухого Бора. Работы не меньше чем на неделю.

Вепрь не сбавлял ходу, а лошадь Олега заупрямилась. Уже не так легко и играючи она откликалась на команды.

- Ну, давай, красавица, еще чуть-чуть, еще маленько, - приговаривал он. – Только не сдавай, только не сдавай.

Лошадь будто вняла мольбам и сделала последний рывок. Земля в этом месте уходила вниз и вела к реке. Лошадь, ускоренная самой землей, вновь нагнала Ирбора. Олег придержал ее и не дал поравняться с вепрем. Когда ее голова оказалась около задних ног Ирбора, Олег встал обеими ногами на седло, одной рукой он держал поводья, другой отравленный клинок. Он прыгнул на вепря. Левой рукой он ухватился за густую и жесткую, как сухая солома, шерсть вепря, а правой рукой вонзил клинок. Клинок вошел плавно, с некоторым хрустом - это рвались мышцы. Яд разнесло с кровью. Вепрь впервые споткнулся. Ирбор попытался остановиться, но он бежал слишком быстро, к тому же с холма вниз. Он уперся передними ногами, и его перекинуло через голову. Олег, который сидел на спине зверя, имел все шансы очутиться под ним, но он отпустил шерсть, и тем самым спас себя, ведь этот зверь весил пудов шестьдесят, не меньше, и, несомненно, раздавил бы его своей неподъемной тушей. Олег успел оттолкнуться ногами и нырнул в ближайшие кусты. Вепрь, кубарем покатился дальше, ломая и круша все на своем пути, пока не упал в реку.

- Вот и все, - сказал Олег, оттряхивая кафтан.

Он обернулся и нашел лошадь. Она щипала примятую Ирбором, травку. Олег свистнул скакуна и, держа ее за поводья, спустился к реке.

Маленький рукав Поганки, и без того еле дышал, так теперь еще поперек него лежала гигантская туша обездвиженного вепря. Олег оставил лошадь у берега, а сам, обошел тушу и заметил пятно крови на воде. Раздвинув мокрые и склеенные между собой пучки шерсти, он нащупал клинок и вынул его. Зверь хрюкнул. Олег обошел Ирбора и наклонился к морде.

- Вы посмотрите, он еще и злится на меня. Я же тебе помогаю, дремучий ты кабан. Вытащат из тебя древнего лешего и все, иди, рой мордой землю, как раньше. А что это за золотые капли с тебя слетели, не расскажешь? Ладно, не отвечай, знаю, что не расскажешь. Природа умеет хранить тайны, в отличие от нас. Конечно, можно спросить Лешего.

Олег хотел увидеть глаза вепря, ведь, по словам Теодора Кительсона, от яда зрачки начинают интереснейшим образом дрожать. Он раскрыл глаза Ирбора и замер. Не потому что настолько поразительны были трепетания глаз, а потому что его самого парализовало.

Все вокруг потеряло окраску. Деревья, трава, река, все потеряло цвет. Небо над ним озарили вспышки, неизвестно откуда взявшихся, молний. Каждая вспышка заливала все вокруг холодным и блестящим синим светом. Глухая серая тишина, разрывалась ослепительной синевой и звонким громом, и на фоне этой пляски грома и молний Олег услышал голос:

- Помоги мне!

- Кто ты? – спросил Олег.

Оглядеться он не мог, неизвестные силы все еще держали. Несмотря на это, ему казалось, что он видит все вокруг. Но источник голоса он не видел.

- Освободи меня. Я заперт внутри.

- Ты внутри Ирбора? Ты древний леший?

- Да, - подтвердил голос. – Ты меня слышишь, значит, можешь и вытащить.

- Но я не знаю как.

- Вытащи меня. Освободи, – молнии покрыли небо. – Я так устал… - раздался гром.

- Леший тебе поможет, он уже должен быть где-то рядом.

- Он не сможет. Но ты сможешь! Да, ты сможешь. Но, похоже, еще не время.

Небо снова покрыли молнии. Они расползлись по свинцовому небосклону, озаряя все до горизонта. В свете этого синего танца Олег увидел множество бледно-голубых огней вокруг. От огромных, до самых маленьких.

- Что это такое?

- Души.

Небо в последний раз озарилось холодным синим светом. Призрачные огни лопнули с последним ударом грома, словно пузыри воздуха в кипящем чане.

Оцепенение спало. Напряжение, что до того сковывало его от макушки до самых пяток, отступило словно волна от берега. Оно прошло через все тело и когда дошло до головы, разлетелось во все стороны лучистым венцом. Вслед за этим виски его стиснула страшная боль, в глазах снова возникли огни, только в этот раз яркие, огненно красные и ярко-желтые. Олег закрыл глаза, и сжал голову руками, как будто пытаясь удержать кости вместе. Казалось, что череп не выдержит. Он боялся пошевелить ногами, так как знал, что тут же потеряет равновесие. Так он простоял неподвижно, держась за голову пока огни не потухли и зрение к нему не вернулось.

- Во дела, - сказал Олег.

- Что случилось? – спросил подошедший незаметно Леший.

- Похоже, что я говорил с ним, - Олег указал на огромную неподвижную тушу Ирбора.

- Со зверем?

- Нет, с духом внутри.

- Человек не может понять лешего.

- Но ведь тебя то, я понимаю.

- Спасибо Тео за это. Думаю, я единственный леший, который говорит по-людски. Братья мои предпочитают общаться с вами через звериные укусы, или падающие на головы ветки.

- Он просил меня освободить его. Сказал, что я могу это сделать, но еще не время.

- Невозможно. Он погиб еще во времена войны с ведьмами. Тогда мы держались людей стороной. Он точно не знает людского.

- И как тогда это объяснить?

Леший пристально посмотрел на Олега золотыми ядрышками, что были у него вместо зрачков.

- Так что? У тебя есть объяснение?

- Нет, - признался Леший. – У меня объяснения нет. Что еще ты видел?

- Огни. Множество бледно-синих огней. Небо было серым, словно застелили старой скатертью. Когда со мной говорил леший, на небе сверкали молнии.

- Что еще?

- Пожалуй, всё. Может, Тео может дать подсказку. Где он кстати?

- Он еще не отошел от случившегося. Ты найдешь его в убежище. Иди.

- Как, в убежище? Сколько же я здесь простоял.

- Достаточно...

- А что с Ирбором?

- Теперь это моя забота, - сказал Леший и обратился в огромного зубра, не уступающего в размерах Ирбору.

Олег нашел свою лошадь неподалеку. Он забрался в седло только с третьей попытки и отправился в убежище.

***

- Тео, как ты? – спросил Олег, когда зашел в круглую комнату. Теодор Кительсон лежал на кровати, положив руку на голову так, чтобы закрыть ей глаза. Олег заметил, что он дышит часто и не полной грудью.

- Не очень хорошо. Грудь болит.

- Что случилось, почему вас с Лешим свалило с ног?

- Подумай сам Олег. Мне трудно говорить.

- Тебе что-нибудь нужно, Тео?

Ученый помотал головой. Олег сел подле кровати и погрузился в думу. Что же могло такого случиться там, на дороге? Что общего у Лешего и Тео, и что отличает их от него? Тут Олега осенило:

- Я понял! Похоже, что вепрь все-таки изменился под действием духа намного сильнее, чем мы думали. Вепрь ведь съел лешего, пока тот еще был семенем, так? Возможно, что семя еще не потеряло к тому моменту своих отталкивающих свойств. И они каким-то образом передались вепрю. Выходит, что когда Ирбор чует опасность, он выделяет ту пыль, что должна отталкивать животных от семени и таким образом прогоняет от себя неприятелей. Видимо, Леший также не может противостоять этим золотым частицам.

- А почему же тогда это подействовало на меня?

- Spiritum vitae, не иначе. Теперь ты дитя людского царства и дитя леса одновременно. Вот пожалуй и все.

Теодор Кительсон с трудом сел на кровать и сказал:

- Именно к таким выводам пришел и я, но есть одно обстоятельство, которое меня смущает. Вспомни, семь лет назад Леший оставил на твоей руке знак, который сейчас почти не виден, но он все-таки есть, где-то под кожей, среди мышц и сухожилий. Ведь это значит, что в тебе, как и во мне есть честь Лешего, пусть и не такая значительная. Но на тебя тот взрыв не возымел совершенно никакого эффекта.

- Об этом я не подумал. Да, - сказал он и отвел взгляд в сторону, - кругом одни загадки.

- Есть еще что-то?

Олег рассказал, все, что с ним случилось после того как он оставил Теодора Кительсона с Лешим. Рассказал он и о странной беседе с духом, об огнях, молниях и сером небе.

- Удивительно! Однако боюсь, что подсказки для тебя у меня нет.

- Ты никогда не слышал о подобном?

- Ничего подобного не припомню. На самом деле, мы никогда не занимались изучением мира духов. В наших лесах леших, или как у нас их звали дриад, видят крайне редко. В южных же королевствах их вообще считают за миф. Потому-то знаниями о них я обладаю весьма поверхностынми. Почти все знания о духах, что мне удалось собрать по кусочкам, были взяты из тех немногочисленных откровенных бесед с Лешим. Но где же он сам?

- Отправил меня к тебе, а сам обратился зубром.

- Все-таки зубром. Я так и думал.

- Что будет дальше с Ирбором?

- В Глухой Бор, через лешьи врата, придут другие древние лешие. Здесь они попытаются вырвать дух собрата и вернуть его в эфир. Затем, как это уже случалось раньше, его поймают ветвями Древа-Отца, и вернут в мир материи.

- Если не найдется очередной кабан, - сказал Олег.

- Тогда, за неимением лучшего способа, мы просто повторим весь процесс его поимки. Если будем живы.

***

Ночь выдалась неспокойная. Сильный ветер пел древние песни среди ветвей Глухого Бора. Олег слышал, как летают ночницы над убежищем, хлопая крыльями, как это делает парус на порывистом ветру. Стаи волков выли так, что одинокий путник объехал лес за версту. Короед сходил с ума где-то в шкафу, и вместо обычного скрежета пытался выломать доски. Олег встал, чтобы проверить, не спит ли Теодор Кительсон.

- Тео, - позвал он.

Ученый не откликнулся. Тогда Олег вернулся в кровать и провел остаток ночи, слушая хаос снаружи. Лишь под утро животные успокоились, но сон не вернулся.

Когда Теодор Кительсон проснулся, Олег сидел за столом, погруженный в чтение «Былины о море».

- Доброе утро, - сказал ученый. – Как спалось нынче?

- Доброе. Скажи, ты знаешь, что ночницы в зависимости от пола издают разный звук при полете?

- Да ты что? Как интересно. Ты что же всю ночь следил за кровопийцами?

- Именно так. Правда, против воли. А еще я убил того короеда, что жил у нас в шкафу, потому как он просто сошел с ума.

- Очень жаль, на меня он всегда действовал успокаивающе.

- Я заметил, ты спал так, словно всю ночь слушал колыбельную, когда над нами творилось черти что: волки, ночницы, сумасшедший короед, бешеные сверчки. В один момент мне показалось, что задрожала земля. Или это были мои нервы.

- Тебе нужно выпить чаю с ромашкой и валерианой.

- Уже три кружки выпил.

- Тогда, остается ждать, пока не поможет.

В этот момент дверь открылась, и в круглую комнату вошел Леший в привычном обличии. В руке он держал небольшой сверток.

- Доброе утро. Как все прошло? Удалось вытащить вашего брата из Ирбора? – спросил оживленно Теодор Кительсон.

- Получилось. Он снова в эфире и будет там, пока Отец его не поймает.

- На это может уйти очень большое количество времени. Как я уже говорил Олегу, нас уже может не быть в живых. Ты то, все еще будешь хозяйничать в Глухом Бору.

- Олег, иди за мной, – сказал Леший и вышел из комнаты.

Олег вопросительно посмотрел ему в след, а затем встретился взглядом с Теодором Кительсоном. Ученый кивнул головой, как бы говоря «всё хорошо, иди».

- Вчера ты помог нам поймать древнего, Олег. Сегодня я отплачу тебе. – Сказал Леший, когда они вышли на улицу.

- Мне это ничего не стоило. К тому же, я живу гостем уже целых семь лет в твоем лесу. Благодарность не к чему.

- Нет. Возьми это, - Леший протянул ему сверток, сотканный из тонких растительных волокон. – Внутри лежит кольцо, - продолжил он, - его выковали ваши кузнецы в первый век перемирия. Это кольцо-перевертыш. Я даю тебе право, пленить одну душу зверя. Я и раньше, позволял вам убивать лесных зверей, чтобы вы с Тео не умерли с голоду. И вот теперь я даю тебе право пленить душу зверя.

- Мне это, право, не нужно.

- Нельзя отвергать дар мира, - сказал Леший. - В век перемирия, довольствуйся благами, которые он дает. Ты должен взять кольцо.

- Откуда ты взял его? – спросил Олег, когда достал подарок.

Кольцо было широким, грубым, несколько угловатым и совершенно не изящным. С одной стороны кольца располагалась корона, как символ человека, с другой ветвистый дуб, оба символа вершинами смотрели на крохотную жемчужину, что плотно сидела в отведенной ей лунке.

- Не важно, - сказал Леший. – Теперь оно твое. Вижу по твоему взгляду, что ты не большой ценитель вашего же искусства.

- Оно мне велико, видишь, как болтается на пальце.

- Кольцо выковано из живой стали, что варилась в недрах Медных Гор. Это кольцо еще никто не носил до тебя, потому оно находится в первозданном виде. Как только ты пленишь чью-нибудь душу, оно примет необходимую форму.

- Что мне нужно сделать, чтобы поймать зверя?

- Тебе нужно перевести животное в то состояние, в котором его тело покинет душа.

- Это значит, убить? – спросил с опаской Олег.

- К сожалению.

- Если тебе это не нравится, не надо было давать мне кольцо. Я не хочу причинять ненужный вред кому-бы то ни было в этом лесу.

- Это как раз необходимый вред. Всё, ни слова больше. Зверя за тебя выберет кольцо.

- То есть, я не могу пленить того, кого захочу?

- Это и будет тот зверь, которого ты захочешь пленить. Кольцо поймет тебя.

- Что же, спасибо, - сказал Олег и, в соответствии с людскими обрядами, протянул руку Лешему, на которой неуклюже болталось кольцо-перевертыш.

Леший помедлил с тем, чтобы пожать руку в ответ. Он смотрел на нее и, казалось, принимал очень тяжелое решение.

- Пожалуйста, - сказал он, наконец, и пожал руку в ответ. – А теперь иди.