Зимняя роща

Эпилог

1

Мы вернулись домой. Я не знал, как оценивать опыт, полученный в Залесье. За короткое время случилось слишком много всего, о чем нужно было хорошенько подумать.

Первым делом я навестил деда. В его маленькой квартире пахло крепкими сигарами. Я никогда не думал, что буду скучать по этому запаху, но теперь он казался мне родным. Я сел перед дедом, и когда он спросил, не хочу ли я рассказать ему что-то, я рассказал. Говорил долго, почти непрерывно. Я размахивал руками, иногда отпивал воду из кружки, и снова погружался в удивительные приключения, пережитые совсем недавно.

Дедушка улыбался, качал головой. Иногда его густые седые брови взмывали вверх, и он изумлялся, как ребенок. Когда я закончил, он расплакался, и сказал, что лучше сказки он в своей жизни не слышал. Сказал, что гордится мной.

С тех пор мы стали ближе. Я навещал его каждый день, а дедушка рассказывал мне о своей молодости, посвящал в те истории, которые бережно хранил в своем сердце только для меня. Остальные братья и сестры о них даже не подозревали.

Дедушка говорил, что я должен сохранить эту историю для детей, и передавать ее из уст в уста, чтобы они не забывали о семье, не повторяли моих ошибок, не боялись сказочных историй и не видели кошмары о них.

Каждый день, что я проводил в университете, задавал новые вопросы. Я часто смотрел в окно. Стоило мне увидеть деревья, как мыслями я переносился к ней. Вспоминал, как очнулся в хлеву в объятиях Вилы, и не было в моей жизни ничего более ценного, чем это воспоминание.

Когда я сказал Виле, что должен вернуться к семье, она меня поняла. Мы расстались добрыми друзьями, однако мое сердце тянулось туда, в леса Залесья, чтобы оказаться возле той избы и увидеть сияющие глаза Вилы.

Тая ходила в университет вместе с нами. Она больше не молчала, легко находила общий язык с окружающими, даже смеялась. Но когда мы пересекались взглядами, я видел, что она чувствует то же, что и я. Тоску.

И вот однажды она не пришла в университет. Шли дни, недели, месяцы, а она не появлялась. Исчезла и ее семья. В новостях показали сюжет о без вести пропавшей чете Зеленовых, поднялось много шума. Волонтеры прочесывали местность, но через несколько месяцев это дело бросили.

Я проходил по коридорам университета, видел листовки с фотографией Таи и ее семьи. Я в точности знал, где они, и эта тайна позволяла мне жить со спокойным сердцем. Тая выбрала Залесье, и я не мог ее в этом винить.

К окончанию университета я перебрался на съемную квартиру и начал работать. Работал до изнеможения, пока однажды мне не приснился сон. Я шел по лесу, вдыхал аромат мокрой после дождя травы, прикасался руками к стволам деревьев.

– Я скучаю по тебе, – прошептал знакомый голос, – вернись за мной, Слава.

И тогда я вернулся. Было трудно отыскать место, но я нашел его. Избушка у реки оказалась пустой. Кто-то заделал в ней крышу, но внутри никто не жил.

Я зашел в хлев, обнаружил там козу. Потрепал ее за ушком, она благодарно заблеяла. Я встретил Вилу на опушке. Она собирала желтые одуванчики и плела венок. Когда она обернулась, ее улыбка сияла ярче любых драгоценных камней.

– Пойдем со мной, – я протянул ей руку.

Вила подбежала ко мне и обняла за шею. Мы скрепили долгожданную встречу поцелуем.

И вот мы стали жить вместе. Каждый день я просыпался как в сказке. Вся моя жизнь преобразилась: из однородной серой массы она расцвела миллионом неповторяющихся цветов. Вила стала моей женой. Мы сделали ей документы, и теперь люди звали ее Виолеттой.

Мне удалось открыть свой кабинет, и я принимал туда клиентов всех возрастов. Со временем сказкотерапия набрала популярность. Я стал одним из лучших специалистов. Дедушка присутствовал на вручении награды, и сказал, что гордится мной. Ему очень понравилась Вила, и теперь мы вместе навещали его.

Один поход в лес открыл передо мной целый мир. И я был благодарен Тае за то, что тогда она потерялась.

2

Мне потребовалась помощь психолога, чтобы пережить то, что произошло в Залесье. Дима, конечно, был рядом, но моя психика часто давала сбои. Я все еще помнила, как нас завалило камнями, как ломило тело от боли. Крики стояли в ушах.

К счастью, со временем воспоминания угасли, а потом и вовсе прекратились. Иногда мне снились непонятные вещи, но просыпаясь по утру я убеждала себя, что это лишь игра воображения.

Однажды я решила испечь что-нибудь необычное. Перебирала разные способы заработать и подумала, почему бы мне не попробовать открыть кондитерскую или что-то в этом духе? Всю выпечку и сладости пробовал Дима. Он жаловался, что у него уже болят зубы, и тогда остатки доедала я.

Обычная форма мне не нравилась, а сердечки и цветочки давно набили оскомину. Тогда я начала печь фигурки. Они получались одна за другой, сказочные и нереалистичные. То, о чем я так боялась вспоминать, само выползло наружу. Дима сказал, что такая выпечка обречена на успех.

Тогда я решила, что хватит бояться. Нужно выпустить страхи на волю, а там – будь, что будет.

Удивительно, но мой маленький стартап понравился людям. Полетели лайки и комментарии в Инстаграме. Со временем я открыла свое дело, а Дима всегда оставался рядом.

Однажды он испек ужасный бисквит. Он сильно пригорел и есть его было невозможно. Я собиралась его выкинуть, а Дима разорался и ушел из дома. Тогда в мою тормозящую голову закралась мысль, что что-то здесь не чисто. Я раскрошила весь бисквит и нашла там кольцо.

Мы помирились этим же вечером, и я приняла его предложение.

3

Когда я вернулась домой, то напрочь забыла о сломанном телефоне. Папа на меня накричал, а я сказала, что заработаю и верну ему деньги. Мы не переставали общаться с Димой и Ирой, но мне не хватало Таи.

Мы дружили с ней много лет, и теперь без нее жизнь казалась необычайно пустой. Я часто сбегала в лес, чтобы найти Залесье. В я сказки не верила, как не верила и в то, что действительно была сорокой. Все казалось мне выдумкой, и я пыталась подавить эти воспоминания. Думала, может, мы все просто выпили и словили одну бредовую фантазию?

После исчезновения Таи я поняла, что жизнь-то действительно изменилась, и ничего не будет как прежде. Тогда пришлось привыкать к новому образу жизни, общаться с новыми людьми.

Что бы ни происходило в реальном мире, я всегда находила время улизнуть в лес. И однажды я нашла вход в Залесье. Не знаю, привела меня туда слепая вера в лучшее, или мне просто повезло с моим ослиным упрямством.

Когда я увидела замок, пышущий жизнью, людей и животных, я поняла, что фантазия тоже была реальностью. Так мой привычный мир разделился на две половины: реальная жизнь, в которой я следила за трендами, одевалась по первому слову моды, общалась только на актуальные темы, и жизнь скрытая, в которой я была просто Наташей, подругой Таи. Она же сияла здесь, как никогда в серой повседневности.

С появлением секретного места, где можно забыть обо всех тревогах, я успокоилась. Хоть обязательства по управлению семейным бизнесом и давили на меня, я всегда могла прийти в Залесье и быть здесь неприметной простолюдинкой. Однажды мне придется выбирать, но пока это время не пришло…я счастлива.

4

Кому-то пришлось мириться с потерями. Леший и Домовой навещали Великий дуб в Лукоморье. Душа Кикиморы, что когда-то обитала в нем, теперь стала неотъемлемой его частью. Остальные жители Залесья тоже приходили сюда, оставляли дары и почитали ее, как героиню, пожертвовавшую собой ради спасения Залесья.

– Ты обещала, что вернешься, – сказал Домовой, – но ты ушла. Навсегда!

Леший похлопал сына по плечу. Тот теперь был совсем взрослым. У Домового прорастала первая борода, а для Лешего он был все тем же мальчишкой, постоянно вляпывающимся в приключения.

– Она и вернулась. Желуди на этом дереве теперь цветут куда лучше прежних, – сказал Леший.

– Мне плевать на желуди. Мне нужна мама.

У сердца Залесья тоже есть уши. Ветви дуба зашевелились под порывом ветра, и коснулись листвой головы Домового, поглаживая его. Тогда он подумал, что его мама все еще рядом, просто не в том обличье, в каком он привык ее видеть.

5

Баюн жил в Тихой роще, но часто ходил в Зимнюю рощу в поисках деда. Они потерялись из-за обвала в замке. Однажды он услышал странное мяуканье и в скором времени обнаружил подслеповатого кота Ученого.

Баюн позвал деда мяуканьем. Они встретились после долгой разлуки. Стали они оба теперь обычными котами, и никто не разбирал их кошачьих речей. Разве что Тая понимала Баюна с полуслова, и, как и обещала, кормила их с дедом самой вкусной рыбкой.

6

Марыська наконец освободилась от своего проклятья. К ней вернулась избушка на курьих ножках, и теперь они вместе со Збышком жили в ней. Сын ее вырос, возмужал. Смастерил лодку, чтобы рыбачить, и плавал в ней по Тихому омуту.

Жили они скромно, но в радости. Однажды Збышек услышал в кустах детский плач. Он подплыл ближе, осторожно отодвинул веслом камыши. В них оказалась брошенная малышка, завернутая в белые простыни.

Збышку хватило взгляда, чтобы узнать ее. Он подобрал ребенка и отнес к матери. Объяснил ей, что отныне эта девочка будет жить с ними и сказал, что зовут ее Майя, а расти она будет не как обычное дитя. Марыська согласилась оставить девочку, ведь ей и самой было в радость играть с ребенком. Взросление сына она пропустила, так теперь могла восполнить утраченное с Майей.

С тех пор Збышек брал ребенка на рыбалку. Лежала она у него в нагруднике, обвязанном вокруг шеи, и смотрела своими голубыми глазами. Пообещал он заботиться о ней и не давать в обиду.

7

Когда Вила покинула избу, Юда вернулась в отчий дом. Было здесь пусто и одиноко, но под боком всегда была родная коза. Так и жила Юда, пока не наступили холода. Ее зрение с каждым днем все ухудшалось, пока вовсе не исчезло. Дыхание Знобеи повредило ее глаза, и восстановиться они уже не смогли.

Пришлось ведьме тяжко, но она не жаловалась. Решила она жить одна-одинешенька, покуда смерть не заберет ее. Однажды разошлась сильная вьюга. Юда промерзла до костей и заболела. Лежала она в холодной постели, шмыгала носом, и думала, как было бы здорово, если бы кто-то наколол дров, да печь растопил.

На следующее утро она проснулась уже в тепле. Кто-то осуществил ее желание, и в скором времени Юда поправилась. Стоило ей выйти на улицу, как не почувствовала она холода, словно была рождена для такой погоды.

– Это ты, Мороз? —звала она, прислушиваясь.

Ответом ей была игра свирели. Так и заботился он о ней каждую зиму, а когда теплело, уходил во всеми покинутую Зимнюю рощу.

Стала Юда ходить к нему в гости. Помогала ей в этом Розочка. Серый волк вернул ей колокольчик, и теперь ведьма без труда могла найти козу, если она отбегала.

Приносила Юда Морозу в благодарность еду, да побрякушки, что сама делала. Она вырезала из дерева уродливые фигурки, и складывала их возле заваленного рва. Однажды Мороз не выдержал: спустился к ней и крепко обнял.

– Почему ты так долго избегал меня? – спросила Юда.

– Потому, что для тебя я слишком холодный. Найди себе кого-нибудь теплого. Человека найди, – он оттолкнул ее, собираясь сбежать, но в этот раз ведьма поймала его за руку.

– Не нужен мне никакой человек. Сердце мое давно холодное. Так что смирись и будь рядом. Я провожу с тобой слишком мало времени. Может, начну делать хоть что-то хорошее в этой жизни, грехи свои искуплю.

Подумал Мороз тогда, что хотел бы быть обычным человеком. Чтобы стихия была сама по себе, и чтобы мерз он, как делают это все окружающие. Сжалилась над ним матушка Зима, забрала у сына свирель, да поцеловала его на прощание.

Вышел он от нее настоящим человеком. Шел через снега, сотрясаясь от холода, а когда дошел до избы Юды, упал без сознания. Отогрела она его, напоила и накормила. Стали они с тех пор жить рука об руку.

8

Вернувшись к замку, Берендей и Руслана обнаружили, что он стал каменным памятником. Ни войти, ни выйти. Попросился тогда царевич пожить в Тихую рощу к Кощею. Тот согласился, сказав, что комнат у него много, а людей мало.

Жили с тех пор Берендей и Руслана душа в душу. Ходить она не могла, так он всюду ее носил, показывал живописные места, рисовал ее портреты. Стал Берендей самым общительным среди царевичей, проводил много времени среди простого народа, и вскоре они с Русланой перебрались жить в лесную деревушку, возле которой он охотился на медведя.

Жили они с людьми в мире и согласии, а год спустя Руслана родила ему здоровую дочь. Назвали ее Забавой, и радовала она собой как родителей, так и других людей.

9

Ушла магия из Залесья, да не совсем. Серый волк остался в своем обличье, тогда как его сын, рожденный под проклятьем, обратился в волкоподобного человека. Разговаривать он не умел, лишь рычал, да был вдвое больше обычного юноши. Скрывался он от людей так же искусно, как любой волк, за что прозвали его люди Стрибогом.

Почитал Стрибог свою родную стаю, помогал отцу и следил за тем, чтобы пищи в лесу хватало всем животным. Чем больше люди молились ему, тем сильнее он становился. В конце концов Стрибог научился летать, и каждое полнонуние разносился по Залесью его вой, означающий, что на утро суда ждет попутный ветер.

10

Каждая из погибших невест вернулась к жизни. Просыпались они в своем времени, бежали из леса и возвращались в семьи. Стерлись из их памяти ужасные события, и была дарована им вторая жизнь.

11

Долго Ивану-дураку пришлось выпрашивать руки Василисы. Отказывалась она от него всеми правдами и неправдами, пряталась, но он ее находил. Говорила, что выйдет замуж за первого встречного, так Иван от нее всех мужиков отвадил.

Не выдержала Василиса и сдалась под его напором. Поженились они, и с тех пор каждый день жили они в радости, да бед не знали. Минуло три года. Узнала Василиса, что ждет ребенка. Родился у них здоровый мальчик. Назвали его Добрыней.

Рос он любопытным: всюду заглядывал, все пробовал, везде залезал. Привели его однажды ноги к заброшенному замку. Пробрался он в комнату, и увидел, как блестит в темноте что-то. Поднял Добрыня находку –кольцо. Повесил он его на веревку, обвязал ее вокруг шеи, да так и носил гордо свой первый трофей. Стал он с ним настоящим силачом: то бревно одной рукой поднимет, то коня буйного усмирит. Прозвали его в народе богатырем.

12

Рядом с Кощеем я поняла, что никогда не буду счастлива в реальном мире. В той серой реальности, которая снова сделает меня тихой мышкой, зубрилой, и стеснительной девчонкой. Я сказала ему, что мне нужно вернуться за родителями, и Кощей все понял. Наше прощание проходило неохотно, но я все же смогла уйти от него.

Вернувшись домой, я хотела рассказать родителям обо всем, что со мной приключилось, но осеклась. Они не поверят. И тогда мне пришлось задержаться. Ходить на занятия, как ни в чем не бывало. Общаться с другими людьми, чтобы не забыть: я больше не серая мышка. Я Тая, жена Кощея-царевича.

Он часто приходил ко мне во сне. Утром я просыпалась в слезах, но ради родителей надевала на себя улыбчивую маску. Постепенно я стала готовить почву, подговаривая их поехать со мной в лес. Мама долго отнекивалась, а папа и вовсе спросил: что такого важного может быть в лесу?

Тогда я задумалась, ведь его слова были такими же, какие в самом начале приключения крутились у меня в голове. Тогда я хотела поехать в лес, но ради чего? Ради уединения, ради общения со Славой. Сейчас же Залесье стало моей мечтой, моим идеальным миром, где царит покой и отсутствует мирская суета.

Слава вернул мой поломанный телефон. Мне быстро починили его в мастерской, но когда я взяла мобильник в руки, то поняла, что меня здесь больше ничто не держит. Ни соцсети, ни возможность узнать что-либо за несколько секунд по запросу в браузере.

Мое сердце осталось в Залесье. Нет. Оно принадлежало Залесью.

Мне удалось заставить родителей поехать со мной в лес весной. Мама жаловалась на клещей, папа молчал. Они были угрюмыми, их лица выражали проблемы, висящие на их плечах. Каждодневная рутина давно лишила родителей веры в сказку. И я собиралась подарить им ее.

Чем ближе мы подходили к замку, тем больше людей махали мне. Селяне выкрикивали мое имя, дети хватали меня за руки и просили поиграть с ними. Я улыбалась, как никогда в жизни.

– Тая, что это за место? – спросила мама. Она перебирала руками свое пальто.

– Это мой новый дом, мам.

– Какой еще дом? В лесу? – отец во все глаза смотрел на замок.

– Тая! – я повернулась на голос Кощея.

Он выехал на Буяне, а следом за ним шла Роса. Царевич спрыгнул с коня, подбежал ко мне и закружил в объятиях.

– Это еще что за тип? – папа чуть не задохнулся от возмущения.

– Мне столько всего надо вам рассказать, – призналась я, – но я решила, что лучше будет просто показать. Вы уже давно не верите в сказки, так узрите же их.

Не сразу, но Тихая роща и люди, живущие в Залесье, понравились родителям. Они даже подружились с несколькими людьми. Здесь они смогли забыть о проблемах. Впервые за долгое время веселились и отдыхали, не думая о завтрашнем дне.

Мы гуляли с Кощеем держась за руки. Он рассказывал мне, как изменилось Залесье пока меня не было, а я прижималась щекой к его плечу и говорила, что очень по нему скучала.

Со временем родители признались, что тоже не хотят возвращаться. Залесье было скрыто от посторонних глаз, и никто просто так не найдет нас, если мы сами того не захотим.

Удивительно, что самой счастливой на земле меня сделали не признания Кощея в любви, а мои собственные слова, сказанные ему полушепотом, украдкой: «я остаюсь. Навсегда».

13

Только о двух стариках в Залесье ничего не слышали. Ягиня осталась без дома, и одиноко жила в пещере в обнимку со своей ступой. Была она дряхлой и немощной, плохо слышала и плохо видела. Едва передвигалась, от каждого шороха вздрагивала.

А второй старик все это время искал ее, бродил по болотам с палкой, звал ее, да не хватало в голосе былой мощи.

Вышел Вурдалак однажды на ее след. Нашел пещеру, принюхался: пахло плесенью и старостью. Зашел он внутрь и видит: спит Яга в ступе, за метлу держится. Полюбовался он ею, да не стал будить. Лишь оставил в ее кармане подарок – последнее сохранившееся из старого Лукоморья яблоко.

Проснулась Ягиня, почуяла запах знакомый. Выскочила их пещеры, а Вурдалака уж и след простыл. Заурчал у нее живот от голода. Сунула Яга руку в карман. Нашла там дыру. Сунула в другой – достала яблоко. Раскрыла рот, чтобы откусить, да вдруг сжалось ее сердце старческое.

Собралась она в путь-дорогу. Шла из последних сил под проливным дождем, по болотистым дорогам, прячась от волков.

Пришла Яга к замку, постучала в дверь. Открыла ей полная женщина в годах с квакающим голосом.

– Я пришла к царевичу, – слабо молвила Ягиня.

– За-анят он, – ответила женщина, – нездоровится ему.

– Я принесла лекарство.

Тяжело вздохнула служанка, но пропустила ее. Шла Яга по бесконечным лестницам, чувствовала, как норовят развалиться ее старые косточки. Добрела она до покоев Вурдалака.

Увидела его больного при смерти, упала на колени и расплакалась. Достала нож из сумки, разделила яблоко пополам. Взяла у служанки ступу, растолкла в ней половину, ведь у Вурдалака даже зубов не осталось, и скормила ему мягкую массу. Вторую половину съела сама. Так и заснула рядом с ним, совсем из сил выбилась.

Открыла Ягиня глаза утром и поняла, что видит все в разы лучше, чем привыкла. Очутилась она в кровати под пуховыми одеялами, а рядом сидел Вурдалак и любовался ею.

– Зачем, глупая, половину яблока мне отдала? – спросил он. – Последнее молодильное. Прожила бы сто лет, а то и больше, если б съела целиком.

– Уж лучше проживу пятьдесят, но с тобой, глупая твоя голова, – проворчала Яга, потягиваясь.

Вурдалак улыбнулся.