Зимняя роща

29

1

– Посмотри вниз, царевич. Кажется, у нас гости, – сказал Баюн.

Кощей кинул взгляд, и его сердце ухнуло в пятки. Под ними из леса появлялись одна за другой ожившие невесты.

– Поторопись, Баюн! Нам нужно предупредить остальных! – Кощей случайно дернул кота за шерсть, вырвав несколько волосинок. Тот гневно мяукнул, зашипел, и злобно посмотрел на царевича. – Прости. Я не хотел.

– Уж и без тебя знаю, что надо торопиться. Назревает война, – Баюн приземлился на балкон.

Кощей спрыгнул, и тот улетел. Цветы мальвы успели подмерзнуть. Он пошел к спальне Берендея, зашел внутрь и увидел мертвых Василису с Иваном. Кощей чуть не выронил цветы. Он потратил ценные минуты на поиск брата, и нашел его вместе с Русланой в просторной обеденной зале.

– Что произошло? Я видел Василису, – Кощей зажестикулировал руками, размахивая букетом.

Берендей поморщился, но ничего ему не сказал. Кощей прервал их с Русланой разговор как раз тогда, когда она только-только перестала плакать. Кощей подошел ближе, положил цветы на стол и посмотрел брату в глаза.

– Многое случилось, пока тебя не было, – ответил Берендей.

– На нас движутся сотни разъяренных невест! – в голосе Кощея сквозило отчаяние.

Он заходил по зале, приглаживая светлые слегка вьющиеся волосы. Он совсем забыл, что обратился в настоящего себя, как только наступил день обряда.

– У нас ничего не готово к ритуалу! Что мне делать? – царевич уставился на брата.

Берендей тут же вспомнил Кощея маленьким, когда тот точно так же переживал перед своим первым выездом в свет вместе с отцом и старшими братьями. Он бросил взгляд на Руслану, и понял, что несмотря на заплаканный вид, она выглядит живой и полной сил. К ее медным волосам вернулся былой объем, глаза смотрели ясно.

– Мы справлялись раньше, – сказал Берендей, – справимся и теперь. У тебя есть я, есть Вурдалак…

– На его помощь рассчитывать нельзя!

– …враг моего врага – мой друг, помни об этом. Разве зря отец учил нас стратегии? – упрекнул его брат. Кощей замолчал, насупившись. Когда он дышал, сильно втягивая воздух, на его щеках появлялись по-детски забавные ямочки. Серые глаза горели страхом и переживаниями. – У нас есть коты, есть Мороз.

– Кто?

– Мальчишка, способный управлять стихией. Есть даже ведьма. И есть богиня смерти.

Глаза Кощея округлились.

– Тая! – он выбежал из залы быстрее, чем Берендей успел раскрыть рот.

2

Трясея ехала впереди. Роса проседала в снегу. Это замедляло ее перемещение.

– Сестры мои! – вскричала Трясея. – Этот день настал! Сегодня мы растерзаем Кощея царевича и всех, кто ему дорог. Слишком долго мы были вдали от семей, гнили в чужой земле. Настало время расплаты! Потом каждая из вас упокоится с миром, я гарантирую!

До смерти в Залесье она работала пиар-менеджером и часто давала громкие обещания по долгу службы. Вот и сейчас заученные речи лились из ее рта, как мелодия с грампластинки.

– Не щадите никого.

– Надеюсь, среди них найдется кто-то, кого можно раздавить! – Пухлея захлопала в ладоши.

– Дави, сколько хочешь, дорогуша. Наша цель – не оставить от замка камня на камне. Пусть вспомнят, что лишили нас жизни ради собственного выживания! Они все должны быть наказаны.

– А что потом? Просто сложимся костьми и умрем? – спросила Гнетея.

– Что тебе еще надо, глупая? – рявкнула Ломея.

– А я заморожу всех, кто будет стоять у нас на пути, – шепотом сказала Знобея.

– Не сомневайтесь ни минуты! – приказала Трясея. – Все, что нам нужно, пробраться туда! – она указала на замок. – Огнея скоро догонит нас.

Трясея завела заунывную песнь, и невесты тут же подхватили ее. Чем ближе они подходили к замку, тем громче становились их голоса.

3

Слава выдохнул и выронил нож. Он упал на спину, истекая кровью.

«Зря ты это сделал, Ярослав, – услышал он у себя в голове голос Чернобога, – ты только что разрушил последнюю надежду Залесья. Белбог никого из вас не спасет».

Слава не мог дышать, не мог думать. Он смотрел в небо широко раскрытыми глазами, а перед ними скакали мыльные пузыри, размазывающие мир в радужные пятна.

Путы дуба освободили Вилу. Она бросилась к Славе. Приподняла его голову, положила к себе на колени. Он увидел ее лицо, но оно казалось ему белым кругом с русыми краями. Слава открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. Силы оставили его. Взгляд замер. Жизнь покинула тело.

Его рука откинулась, коснулась корня. Он почернел, свернулся, и, усохнув, потянулся под землю. Другие корни заражались от него. Болезнь перескочила на кору, передалась листьям, и вот уже некогда Великий дуб напоминал старое сморщенное дерево.

– Слава! Слава…не умирай, – Вила погладила его по щеке. Из ее глаз лились слезы. Она приложила голову к его груди – тишина.

«Нет! – услышала она испуганный голос Кикиморы у себя в голове. – Теперь лес умрет!»

Вила огляделась, но так и не поняла, кто с ней разговаривает.

С ветвей посыпались желуди. Зеленое Лукоморье поглощалось ядом и становилось чернее ночи. Потемнело даже море. Небо заволокло тучами.

«Великий дуб отравлен. Теперь нам всем придет конец», – сказала Кикимора.

В миг Лукоморье стало мертвой землей: Великий дуб скрутился, сжался, и раздавил Кикимору. Мертвые растения обросли в шипы, и теперь ползли к Виле. Она отчаянно обнимала Славу, молилась, чтобы он ожил и этот кошмар не оказался реальностью.

Острые шипы опутали ее, и она умерла в муках, но Славу из объятий так и не выпустила.