Зендикар: В Зубах Акума

ГЛАВА 5

У главного кора, мастера крюков не было одного глаза. Глазница сочилась желтоватыми гранулами по всему вытянутому, худому лицу мастера, и он смахивал их тыльной стороной тонкой ладони. Плотские усики, типичные для мужчин расы кóров, свисали под его подбородком, почти доставая до пояса. Он весь был увешан, затянут, и обмотан снаряжением, веревками, ремнями с карманами, и петлями. К его потертой кожаной одежде, в различных местах было пристегнуло цепями не менее четырех крюков и других альпинистских инструментов, которые Нисса бы, не задумываясь, использовала в качестве оружия. В его левой руке он держал длинный зазубренный меч с небольшим крюком, свисавшим на цепи с его рукояти.

Все остальные коры, мужчины, женщины, и дети, были одеты и экипированы схожим образом. Никто из них не шевелился и не говорил. В звенящей тишине послышался стук камня, скатившегося со склона где-то вдали. В небе раздался крик сокола.

Нисса видела, как сражаются коры. В случае угрозы, они могли быть беспощадны. Джорага всегда были более дружны с ними, чем с другими эльфийскими племенами – и уважали природную молчаливость кóров.

Она знала о кочевой жизни кóров, но судя по рюкзакам за плечами этого отряда, они, скорее, от кого-то убегали, унося с собой остатки некогда крупного каравана. Она также заметила признаки недавнего сражения: на многих были повязки, а некоторые использовали трупные ветки, как костыли. У части их клинков не хватало лезвий, или же лезвия были расколотыми. Они явно были уставшими. Многие, ссутулившись, едва держались на ногах.Как они пережили наводнение? Задумалась она.

Нисса подняла руки открытыми ладонями вперед – кóровское приветствие.

Взгляд единственного глаза предводителя отряда скользнул от нее к Сорину, а, затем, к Ановону, где задержался надолго. Вампир, не отводя глаз, смотрел на кора. Нисса буквально чувствовала, как он мысленно облизывался. Она, вдруг, поняла, что не знает, как давно Ановон ел последний раз.

- Что, дикари, - произнес Сорин. – Вышли прогуляться?

Нисса скривилась про себя. – Они беженцы. Или ты столь же слеп, сколь и груб?

Сорин ничего не ответил.

Нисса не опускала рук. – Мы можем поговорить? – спросила она.

Старший кор смерил ее взглядом. В тускнеющем вечернем свете каньона, его немногословность казалась гнетущей. Нисса нервно переминалась с ноги на ногу, ожидая пока решения кора.

Наконец, он кивнул.

- О, это так волнительно, - произнес Сорин.

Она метнула в него гневный взгляд и снова повернулась к кору. – Прошу вас, - начала она. – Откуда вы идете?

Когда кор заговорил, его неожиданно низкий голос эхом отразился от стен каньона. – Мы идем с запада, - произнес он.

- Рад, что мы это выяснили, - съязвил Сорин. – Мы можем идти дальше?

Нисса проигнорировала его.

- С чем вы там столкнулись?

- С пробудившимися. – Мрачно ответил кор и отдал сигнал остальным двигаться дальше.

Нисса оглянулась и застала Сорина зевающим. Позади него стоял Ановон, пристально наблюдая за ней.

- Коры – заблудшие дети Зендикара, - произнес Ановон, странно скривив губы, словно эти его слова должны были напомнить ей о каких-то других заблудших созданиях. – Они верят, что призраки их предков преследуют их. И потому живут в постоянном движении. Матери рожают детей, подвешенные на своих ремнях и веревках, а отцы проклинают землю, благословляя небеса. И те и другие используют кости предков в ежедневных ритуалах. Некоторые доходят даже до того, что усаживают высохшие трупы своих предков за обеденный стол. Это мне в них нравится. Милый обычай.

- Зачем ты мне все это рассказываешь? – спросила Нисса.

- Я восхищаюсь корами, - прошипел Ановон, подходя ближе. Нисса шагнула назад.–

Думаю, ты тоже восхищаешься ими.

Нисса молча уставилась на вампира. Он еще ни разу прежде не говорил ей столько слов, да еще и на столь странную тему. И ей это определенно не нравилось.

Коры ушли столь же тихо, как и появились. Единственный звук, выдававший их передвижение, был тихий звон крюков, свисавших с их плеч.

Когда они скрылись из вида, Нисса принялась искать место для ночного привала. К этому времени уже совсем стемнело, и сырость в каньоне уже начла превращаться в туман. Песок был влажным, и они провели неуютную ночь на земле.

Проснувшись ранним холодным утром, Нисса наблюдала за Ановоном. Чем питался этот вампир? Сама она последние два дня ела лишь галеты и сушеное мясо бородавочника.

Ановон заметил ее взгляд.

- Когда ты последний раз ел? – спросила она.

Вампир размял ноги, потер озябшие ладони, и выдохнул облако пара. – Я ем, когда голоден, - ответил он.

- Он ест, когда я ему позволяю, - поправил его Сорин, который, также казался Ниссе весьма сытым. Посреди холодного каньона он стоял столь же разгоряченный, как если бы он путешествовал сквозь душные джунгли Бала Геда.

Они шли между крупными и мелкими валунами по мокрому песку, что заметно замедляло передвижение. Через несколько часов монотонной ходьбы сквозь заросли высокой ершистой осоки, незнающей солнца, и густо растущей в тени каньона, они вышли к небольшой заводи между скал. Небольшое озерцо с кристально прозрачной водой у подножия громадного валуна напомнило Ниссе источник оракулов в Бала Геде. Сорин первым подошел к озерцу утолить жажду. На дне прозрачного источника шевельнулся камень, и Нисса насторожилась. Откуда такому роднику взяться посреди каньона? Подумала Нисса. Да еще после наводнения. – Стой, - сказала Нисса.

Сорин обернулся с раздражением на лице.

- Это не родник, - предупредила Нисса. –Отойди.

Сорин всмотрелся в безмятежную гладь озерца. Крошечные рыбешки плавали в прозрачной воде.

- Отойди медленно.

Спустя несколько мгновений, Сорин сделал шаг назад. Нисса взглянула на Анована, наблюдавшего за происходящим с равнодушным выражением лица. Но на долю секунды Ниссе показалось, она заметила, как уголок его губ приподнялся в едва уловимой ухмылке, предвкушая опасное положение Сорина. В следующее мгновение тень улыбки растаяла, а Сорин отошел от воды.

- Смотри, - сказала Нисса, поднимая с земли палку и швыряя ее в родник. Молниеносным движением, из-за валуна вылетели громадные каменные челюсти, с грохотом сомкнувшиеся над поверхностью озера, не дав палке шанса коснуться водной глади.

- Ах, Зендикар, – произнес Сорин, качая головой. – Никогда не знаешь, сулит ли он тебе сокровища, или приставляет нож к горлу.

На протяжении дня, и ночью они встречали разрозненные группы кóров, проходящих мимо без единого слова или жеста. Их внешний вид красноречиво свидетельствовал о том, что все они недавно пережили непростое сражение с многочисленными противниками.

Со временем стены каньона становились все выше, сужая полосу неба над головой. Красные осадочные породы скал ущелья сменились крутыми, практически гладкими стенами из серого гранита. Ниссе все это не нравилось.Ни уступа на скалах, думала она. На земле ни валуна для укрытия.

К очередному полудню они вышли к развилке в ущелье. В этом месте в скале была вырезана массивная статуя в половину высоты каньона. Изваяние олицетворяло существо, которое Нисса видела в других частях Зендикара, и, хотя эта статуя была полуразрушена, с отбитыми конечностями, она без труда распознала изображаемое существо: крупная голова, четыре руки и щупальца от пояса – Эльдрази. Но кто вытесал эту статую, и когда? Рассматривая странное изваяние, Нисса задумалась о правоте слов Ановона до наводнения: Они таят в себе нечто большее.

Нисса вынула из рюкзака кожаный тубус и сверилась с картой Каллида. Из ущелья тянулось множество линий. Она обнаружила крошечное изображение статуи, от которой они могли либо пройти по той ветке каньона, что поворачивала к солнцу, или по другой, которая уходила в сторону, но позже поворачивала в том же направлении.

Нисса выбрала левую тропу.

Когда солнце миновало зенит, и было уже на полпути к горизонту, сгущая тени в каньоне, Ановон остановился. Стена каньона рядом с ними оказалась сплошь покрыта изображениями, выгравированными на почти гладкой каменной поверхности.

- Светящиеся петроглифы, - произнес Ановон, отвинтил один из своих цилиндров, и вынул из него кусок пергамента. Он подошел к петроглифам и опустился перед ними на корточки. Поглядывая на пергамент, вампир старался перевести таинственные надписи.

- Древние, - проговорил Ановон. – Не понимаю, почему они нанесены здесь, в этой пустоши. – Он продолжал читать, комментируя содержимое надписей. – Вероятно, это место не всегда было таким, каким выглядит сейчас. Возможно, это ущелье когда-то использовалось древними Эльдрази для создания энергии.

- Возможно, - сказал Сорин. Вновь нацепив свою презрительную ухмылку.

- На этом панно рассказывается история Умертвителя, - сказал Ановон, указывая на символы.

Сорин перестал ухмыляться.

- Кто это? – спросила Нисса.

Пальцы Ановона скользнули по петроглифу, вымазанному черной смолой. Символ изображал фигуру гуманоида, стоящую рядом с тремя чудовищными существами. У нее не было щупалец, как у трех других. Перед ней были изображены другие существа, соединенные длинными линиями.

- Это веревки, - сказал Ановон, проводя пальцем по линии. – Эти существа – вампиры, и они все рабы Умертвителя, который, кажется, один из этих Эльдрази.

- Вовсе нет, - возразил Сорин. – Разве он похож на Эльдрази?

Нисса рассмотрела панно. – Нет, - согласилась она. – Но эти три Эльдрази не очень похожи на тех, что мы видели.

- Эти большие Эльдрази – те, кого мы видим в виде статуй по всему Зендикару, - сказал Ановон. – Многие ученые почитают их божествами.

- Боги поработители? – спросила Нисса.

- Возможно, - ответил Ановон. – Почему нет? Если это прежде был акведук, то кто его вырыл? Кто построил сказочные дворцы? И эти рабы явно нелюди.

- Нет?

- Это вампиры.

- Да, да, - сказал Сорин.

Нисса повернулась к нему, – Что ты знаешь об этих Эльдрази?

- Я знаю, что Зендикару грозит опасность, - не моргнув глазом, ответил Сорин.

Нисса вновь обратилась к Ановону. – А почему ты не расспрашиваешь его обо всем этом, если ты так интересуешься этой темой? – спросила она. – Он явно что-то недоговаривает.

Сорин небрежно пнул ногой камень на земле. – То, что я знаю - не для твоих ушей. И тем более не для ушей вампира. Гет знает свое место. – Сказал Сорин, хмуро смотря в глаза эльфийке.

Нисса проигнорировала его хмурый взгляд. – Что за власть у него над тобой? – спросила она Ановона.

Вампир молча взглянул на стену каньона.

Где-то вдали камень сорвался с высоты и гулко раскололся о скалистую почву, заполнив затянувшуюся паузу.

Сорин прокашлялся. – Скоро стемнеет. У нас нет времени на эту древнюю бессмыслицу.

Ановон встал и свернул свой свиток. – Как пожелаешь, - произнес он. Пока он прятал пергамент обратно в цилиндр.

Они шли, пока не начали спотыкаться во тьме, и решили сделать привал у обломков огромных каменных ворот, лежащих плашмя, наполовину занесенные песком.

Сорин настоял на разведении огня, и Нисса с Ановоном отыскали сухого тростника и веток для небольшого костерка. В мерцающем свете пламени вампир-археомант осмотрел развалившиеся врата, покрытые замысловатой вязью из глифов.

Костер уже превратился в горстку тлеющих углей, когда Нисса услышала за спиной чью-то речь, эхом отражавшуюся от стен каньона. Ей выпало первое дежурство, и она быстро разбудила спутников. Они разошлись в стороны и спрятались за валунами, высматривая тех, кто подойдет к их костру.

Вскоре, из-за угла показалась небольшая группа гоблинов, ведущая за собой женщину кора. Гоблины были вооружены короткими мечами, у одного был посох, с путеводным камнем, парящим над его верхним торцом.

Кор выглядела странно, совсем не так, как беженцы, бредущие через ущелье к Грейпелту и Замкнутому Кругу. Ее волосы были растрепаны и не ухожены, одежда скорее напоминала лохмотья. Стеклянные бусины были вплетены в ее космы, мерцая в свете костра. Где-то на ней были подвешены колокольчики, тихо звенящие при каждом ее шаге. Несколько раз она спотыкалась, и два гоблина проворно и нежно ловили ее, и помогли встать на ноги.

Самым заметным ее отличием от других кóров было полное отсутствие всяких веревок и крюков. Единственными чертами, выдававшими ее расу, были вытянутый, узкий череп, да туго натянутая на него бледная алебастровая кожа.

Губы кора постоянно шевелились, подобно какому-нибудь мерфолку-баюну, занятому своей повседневной молитвой. Но, как только она увидела костер, она остановилась, как вкопанная. В свете огня она увидела древние врата, и бросилась к ним, в спешке наступив ногой в костер. Гоблины побежали следом, но кор не обращала на них никакого внимания. Она рухнула на колени перед вратами и принялась молиться.

Ановон внимательно наблюдал за женщиной, пока гоблины убрали волосы с ее глаз и опустились рядом с ней на колени, присоединившись к молитве.

Сорин обнажил свой длинный меч из темных ножен. Ниссе казалось, что клинок был продолжением самой ночи. Его лезвие не отражало даже пламя костра, словно впитывая в себя всякий свет.

- Я убью первого гоблина, и мы пленим остальных, - произнес он, сглатывая слюну. Ановон энергично закивал.

- Нет, - возразила Нисса. – Они почти безоружны. Мы не станем их убивать. Давайте узнаем, что им известно.

- Но это же гоблины, - сказал Сорин. Ановон продолжал горячо кивать.

Что, вообще, происходит? Думала Нисса. Почему они так хотят пленить этих несчастных гоблинов? Она вышла из укрытия и прошла вперед. – Если хочешь отыскать дорогу в Акум, то опусти меч, - тихо сказала она Сорину. – Коры – лучшие проводники.

Гоблины не почувствовали приближение Ниссы, пока она не оказалась прямо за их спинами. Обнаружив ее, они вскочили на свои короткие ноги, развернулись и зашипели на нее, выставив перед собой обломки каменных мечей. Один из них, от волнения схватился рукой за тупое лезвие, угрожая Ниссе деревянной рукояткой.

Рукоятки всех гоблинских мечей были деревянными. Нисса произнесла лишь слово, и они мгновенно пустили корни в песок.

Кор продолжала молиться – не обращая ни малейшего внимания на происходящее вокруг нее. Гоблины стояли вокруг нее, рассеянно моргая в свете костра.

Сорин вышел из-за валуна, с мечом в руке. Ановон шел следом.

- Они должны пойти с нами, - произнес вампир.

Сорин взглянул на него, потом перевел взгляд на Ниссу.

- Что значат это кóровское бормотание? – спросил он.

- Это не кóровский язык, - ответил Ановон. – Какой-то другой.

- Это я слышу. Что это за язык? Ановон покачал головой.

Сорин подался вперед и склонил голову, прислушиваясь к словам молитвы. Совсем скоро осознание озарило его черты. Нисса прищурилась в тусклом свете. Но не успела она заметить изменение выражения его лица, как оно вновь вернулось в свое привычное состояние. Сорин выпрямился.

- Эта кор мне интересна, - произнес он. – Она с ее свитой пойдет снами.

- Ты распознал этот язык, - сказала Нисса.

- Распознал.

Нисса подождала. Но первым заговорил Ановон. – И? – нетерпеливо спросил он.

- Собственно, - сказал, наконец, Сорин, - это животное говорит на древнем языке Эльдрази.

Нисса моргнула несколько раз. Она не могла понять, что было более странным: то, что кор говорила на древнем языке Эльдрази, или то, что Сорин его распознал.

- Откуда ты его знаешь? – завороженно спросил Ановон. – Этот язык мертв уже более тысячи лет.

Сорин втянул носом воздух и повернулся. – Что это у нее в руке? – спросил Сорин, указывая в сторону кора.

Нисса присмотрелась. В руках у женщины был камень, размером с ее кулак, но продолговатый. Она перекладывала его из руки в руку, забывшись в молитве.

Гоблины нервно переглянулись.

- Какой-то кристалл, - сказал Ановон.

- Кто она? – спросила эльфийка.

Кор внезапно прекратила молиться, словно услышав вопрос Ниссы, и медленно обернулась. Ее глаза были красными, и Нисса не была уверена, что это был эффект от отражения пламени костра.

Кор вновь принялась за молитву.

- Берем гоблинов, - произнес Ановон.

- Да зачем вам так нужны эти гоблины? – раздраженно спросила Нисса.

Ановон прервал ее, подняв руку. Они несколько мгновений слушали молитву кора.

- Теперь, это древний язык вампиров, - сказал Ановон.

Сорин прислушался. – Ты уверен? – спросил он. – Слова слишком неразборчивы.

- Ты и древний язык вампиров знаешь? – спросила Нисса.

Сорин улыбнулся. – Такие путешественники, как я, узнают множество языков в своих скитаниях, - сказал он.

Настал черед Ановону понимающе улыбнуться. – Я уверен, - сказал он. – Это один из мертвых диалектов, живущих лишь в книгах, и изучаемых лишь с целью перевода древних записей.

- Что же она говорит? – спросила Нисса.

Ановон несколько мгновений слушал молитву. – Она просто повторяет: «Дар в глине», как мне кажется.

- «Дар в глине»? – повторила Нисса. – Что это может значить?

Она взглянула на бормочущую женщину. На ее глазах, из растрепанных волос кора выполз жук размером с ее ноготь.

- Она пойдет с нами к Зубам Акума? – спросила эльфийка.

Сорин и Ановон напряженно вслушивались в неразборчивую молитву кора. И снова она умолкла, услышав слова Ниссы, а спустя мгновение, все ее тело застыло. Она медленно поднялась на ноги, с прижатыми руками по швам, ее голова начала трястись на шее, и она начала вопить.

- Что происходит? – спросила Нисса, пытаясь быть услышанной сквозь истошные вопли кора.

- Припадок, - ответил Ановон, не сводя глаз с кричащей женщины. – Но она продолжает говорить.

Гоблины бросились к кору и, бормоча молитву, принялись гладить ей руки.

Сорин внимательно слушал вопли женщины. – Она говорит, что она Эльдрази. Говорит,

«Нужен ключ». И «Свобода близка». – Сорин пристально взглянул на кристалл в напряженных белых пальцах кора. – Возможно, это ключ, о котором она говорит.

- Тогда забери и разбей его, - сказала Нисса.

- Она сможет провести нас неведомыми тропами, - сказал Сорин. – Она сможет впустить нас в Око.

Вопли кора ранили слух эльфийки. Что-то в ней невероятно настораживало Ниссу. – Это если она говорит правду, а не просто бредит, - сказала Нисса.

Сорин не сводил глаз с кора, орущей во все горло. – Вероятно. Но мне не кажется, что она притворяется… Что-то этот кристалл мне напоминает.

Гоблины перешептывались между собой. Когда Сорин упомянул кристалл, один из них шагнул вперед. Он был одет в робу из плотной шерстяной ткани, выкрашенную в красный цвет.

- В руках Смары, Избранницы Древних, Кристалл Древних, - произнес он.

- Ее зовут Смара? – спросила Нисса, указывая на женщину. Гоблин склонил голову.

- И вам всем разрешено говорить?

Гоблин покачал головой.

- Только сейчас, мне, - произнес он. – И сейчас я закончу говорить. Вот, уже заканчиваю. Закончил.

Нисса наблюдала, как гоблин сжал свои серые губы, пытаясь больше ничего не сказать. Остальные наблюдали за ним с полнейшим восхищением на лицах. Они восхищены его дисциплиной или умением говорить – редкий дар среди гоблинов? Размышляла она. Гоблин стоял перед ней, слегка выпятив подбородок. Дисциплиной, решила Нисса.Им всем хочется говорить, но что-то их пугает.

- Я закончил говорить, - прошептал гоблин. – Только что.

Смара внезапно дернулась вперед, резким шагом подняв облако песка и пыли. Повторяя свои слова, она развернулась и ломаной походкой побрела во тьму. Гоблины настигли ее в считанные секунды. Но, вместо того, чтобы вернуть ее к костру, как ожидала Нисса, они повели ее вперед, вглубь ущелья, в кромешную тьму.

Сорин проводил их взглядом, так же, как и Ановон. На лице вампира отразилась целая повесть об утрате и тоске, над которой Нисса могла лишь посмеяться.

- Мы должны идти за ними, - произнес Сорин и двинулся вслед за Смарой. Ановон едва не споткнулся, спешно бросившись заним.

- Зачем нам за ними идти? – спросила Нисса.

- Она как-то связана с Эльдрази, - сказал Сорин через плечо. – Нам таинственным образом удалось обрести доступ в стан врага.

Нисса подняла взгляд на сереющие предрассветные небеса, где гибкохвостые ночные ястребы уже охотились на гигантских мух. Остаток ночи она со своими спутниками плелась за гоблинами. Хотели они, чтобы кор и гоблины шли с ними, или нет – сейчас было не важно. Смара шла в ту же сторону, что и они; и гоблины не отходили от нее ни на шаг. Нисса не обнаружила у них никаких запасов еды. А вид у них был настолько жалкий, что она не удержалась и накормила их своими галетами. Она предложила их и Ановону с Сорином, но ни тот, ни другой не пожелали угоститься.

В раннем утреннем свете они оба казались тощими и изможденными. Нисса наблюдала за Ановоном, не сводившим глаз с гоблинов, которые, в свою очередь, то и дело нервно озирались в его сторону.

Они провели на ногах все утро и к полудню сделали привал у горного родника. Солнце нещадно палило скалы каньона, над которыми кружили крупные темные силуэты птиц. Внезапно, тишину ущелья расколол громогласный рев.