Землянка для властных Галактианцев

16

Я отвернулась от Кайлана, чувствуя, как холод ночи впивается в меня острыми когтями, проникая под кожу, несмотря на жар, что всё ещё тлел в моих венах от их прикосновений. Пламя костра трещало, бросая дрожащие тени на скалы ущелья, и я смотрела на эти тени, пытаясь осмыслить всё, что только что услышала.

Хотела ли я отомстить за все Корпорации? Конечно, да. Но я не жила месть. Не дышала ею. Каждый мой шаг по этим проклятым пустошам, каждое решение, каждый вдох были пропитаны жаждой справедливости. Месть никогда не была моим топливом и единственным светом в этом аду, где пыль и кровь стали моими спутниками.

Но… Если я позволю активировать «Петлю Смерти»… Если стану той, из-за кого запустится этот вирус, сотни, тысячи разумных существ могут погибнуть. Не только генералы в своих блестящих мундирах, не только корпоративные мерзавцы, чьи улыбки я хотела стереть с их лиц. Будут жертвы. Семьи. Дети. Люди, которые, возможно, даже не поддерживали войну, не держали оружия, не отдавали приказов.

Я представила их — матерей, прижимающих к себе малышей, стариков, чьи руки дрожат от возраста, а не от страха, подростков, чьи глаза ещё полны надежды. Их тела, распадающиеся в пыль, их крики, заглушённые ветром пустошей. От этой картины к горлу подкатила тошнота, горькая, едкая.

— Какое же гадство, — выдохнула я, прикрывая глаза, но образы не исчезали.

Они жгли меня изнутри, как раскалённый песок, что обжигает босые ноги. Мой разум раскалывался, разрываясь между жаждой мести и этим новым, мучительным чувством — сомнением, что вгрызалось в меня, как ржавчина в металл.

— Что, сложно принимать решения, когда знаешь о последствиях? — голос Кайлана резанул тишину, холодный, острый, как лезвие, что скользит по коже.

Он сел обратно на землю, его длинные пальцы сжимали ветку, которую он медленно ломал, и смотрел на меня с этой своей проклятой насмешкой, что скрывала что-то мрачное, почти жестокое.

Я резко обернулась, чувствуя, как гнев вспыхнул во мне, горячий и быстрый, как искра в сухой траве.

— Заткнись, — выпалила я, мой голос был хриплым, дрожащим от ярости, что рвалась наружу. Мои руки сжались сильнее, и я шагнула к нему, готовая ударить, если он скажет ещё хоть слово. — Мне нужно подумать.

Но он не дал мне времени на это. Его стальные глаза впились в мои, тёмные, с блеском, что пробирал до дрожи.

— Но ты ведь хотела бы этого, не так ли? — продолжил он, не отводя взгляда, его голос стал мягче, но в нём чувствовалась сталь. — Ты хотела мести. Ты мечтала о ней — я вижу это в тебе, Лина. В каждом твоём шаге, в каждом взгляде.

— Я… — запнулась, слова застряли в горле, как ком пыли. — Это не совсем так.

Но Кайлан отчасти был прав. Я хотела этого. Каждую ночь, лёжа на холодной земле, я представляла, как Корпорация рушится, как их корабли падают с неба, как их города тонут в огне. Но теперь… Теперь я видела не только их, но и тех, кто стоял за ними — безликие тени, что обретали лица в моих мыслях.

Мой гнев столкнулся с чем-то новым, и я не знала, как это назвать — совестью? Слабостью? Это жгло меня, разрывало на части.

— Что ты выберешь, Лина? — его голос стал мягким, почти гипнотическим, и он наклонился, его лицо оказалось в тени, но глаза горели, как два уголька. — Предоставить им код, зная, что они продолжат убивать твоих людей? Разрушать твою планету? Или пожертвовать частью ради будущего — ради твоего брата, ради всех, кто ещё может выжить, доверившись мне?

Тарек молчал, его массивная фигура застыла у костра. Он наблюдал за мной, его янтарные глаза сузились, и я чувствовала его взгляд — тяжёлый, напряжённый, как рука, готовая схватить меня, если я упаду. Он не вмешивался, но его молчание было громче слов — оно давило на меня, заставляя чувствовать себя ещё более уязвимой.

Я не могла ответить. Мой разум кружился, как пыльный вихрь, слова Кайлана эхом отдавались в голове, смешиваясь с моими собственными мыслями, с моими страхами. Я открыла рот, но вместо ответа из груди вырвался только тихий, сдавленный звук.

И вдруг что-то резануло меня изнутри — острая, обжигающая боль пронзила голову, как раскалённый шип, вонзившийся в виски. Я вскрикнула, схватившись за голову, мои пальцы впились в кожу, пытаясь унять эту агонию, что раскатывалась по всему телу, как удар тока.

— Лина⁈ — Тарек оказался рядом в мгновение ока, его голос прогремел над ущельем, низкий, полный тревоги. Его руки схватили меня за плечи, сильные, тёплые, но я едва ощущала их сквозь волны боли, что топили меня.

Мои колени подогнулись, и я рухнула на землю, камни врезались в мои ноги, но это было ничто по сравнению с огнём, что жег мой разум. В глазах потемнело, мир закружился, и я вцепилась в его куртку, пытаясь удержаться в сознании.

— Что со мной⁈ — прохрипела я, мой голос был слабым, рваным, каждый звук вырывался с трудом, как будто я тонула в песке. Боль пульсировала, отдаваясь в груди, в горле, и я задыхалась, хватая ртом холодный воздух.

Кайлан выругался — коротко, резко, его голос прорезал шум в моей голове. Он опустился рядом, его движения были быстрыми, точными, как у хищника, почуявшего опасность.

— Они нас нашли, — прорычал он, и в его тоне была смесь злости и чего-то ещё — страха?

Его руки схватили меня за запястье, пальцы сжали мою кожу, и он задрал рукав комбинезона с такой силой, что ткань затрещала. Взгляд метнулся по моей руке, и вдруг он замер, его пальцы нащупали что-то под кожей — твёрдое, маленькое, чужеродное.

— Ну конечно, — процедил Кайлан, его голос стал холоднее, но в нём мелькнула тень удивления. Он посмотрел на меня, и в его глазах вспыхнуло нечто похожее на уважение, смешанное с мрачной усмешкой.

— Что?.. — я задохнулась, боль всё ещё рвала меня на части, но я заставила себя сосредоточиться на его лице, на его словах. Мой голос дрожал, каждый вдох давался с трудом, как будто лёгкие сжимала невидимая рука.

Кайлан наклонился ближе, его пальцы надавили на кожу чуть ниже моего локтя, и я вздрогнула от резкой вспышки боли, что пронзила руку, как раскалённая игла. Он замер, его взгляд сузился, и я увидела, как его скулы напряглись, пока он ощупывал что-то под моей кожей — твёрдое, чужеродное, невидимое глазу.

— Умные ублюдки, — процедил он, его голос был быстрым, напряжённым, с ноткой мрачного восхищения. — В тебя внедрили чип. Скрытый. Они следили за тобой всё это время — каждый твой шаг, каждый вдох. Это не просто маячок для эвакуации, Лина. Это их запасной план, чтобы держать тебя на поводке. И сейчас, судя по всему, поняв, что ты вышла на меня, они активировали протокол вызова. Скоро сюда явится весь грёбаный отряд зачистки.

— Дерьмо, — прорычал Тарек, его голос прогремел над ущельем, как удар грома. Он опустился рядом, его массивная рука легла мне на спину, твёрдая и горячая, словно пытаясь удержать меня в этом мире, пока боль разрывала меня изнутри.

Мой разум закружился, слова Кайлана эхом отдавались в голове, смешиваясь с пульсирующей агонией. Чип? Скрытый? Я знала только про маячок — маленький передатчик на воротнике комбинезона, который мне выдали перед высадкой. Они сказали, что это моя страховка, мой способ позвать помощь, если всё пойдёт не по плану.

Я сжала зубы, чувствуя, как гнев поднимается во мне, горячий и едкий, как песок пустошей. Корпорация не доверяла мне с самого начала — я была не агентом, а марионеткой, слепо верящей в их ложь.

— Маячок… — прохрипела я, мой голос был слабым, рваным, но внутри меня вспыхнула искра решимости. Собрав все силы, я потянулась к воротнику, пальцы дрожали, пока я нащупывала холодный металл устройства — крошечного, гладкого, знакомого. Это был мой «официальный» спасательный круг, вживлённый в ткань перед отправкой на Аркатон-7. Я думала, он единственный, мой шанс выбраться, если контракт пойдёт прахом. Но теперь я знала правду — он был лишь приманкой, отвлекающей от настоящей ловушки под моей кожей.

Стиснув зубы, я рванула маячок с воротника, ткань затрещала, и я швырнула его в костёр. Пламя вспыхнуло, жадно пожирая устройство, и искры взлетели в воздух, освещая лица Тарека и Кайлана — два удивлённых взгляда, что впились в меня, как клинки.

— Что? — бросила я, мой голос стал резче, хотя боль всё ещё пульсировала в руке. — Не думали же вы, что я действительно добровольно пошла на заклание, отправившись на эту планету без гарантий? Они дали мне этот маячок, чтобы я чувствовала себя в безопасности, чтобы я верила, что у меня есть выход. Но чип… — я сглотнула, гнев смешивался с горечью, — чип был их настоящим контролем. Я даже не подозревала.

Кайлан хмыкнул, его губы изогнулись в холодной усмешке, но в его глазах мелькнула тень уважения.

— О, Лина, — протянул он, его голос был мягким, но с лёгкой хрипотцой. — Ты всё-таки не так наивна, как я думал. Они сыграли на твоей надежде, а ты чуть не попалась. Почти трогательно.

Тарек фыркнул, его рука сжала моё плечо сильнее, и я почувствовала, как его тепло пробивается сквозь мою дрожь.

— Хватит болтать, — прорычал он, его взгляд метнулся к Кайлану, острый, как лезвие. — Вырезай эту дрянь. Сейчас же.

— Что значит вырезай? — мой голос сорвался, дрожащий, полный паники, что я не могла скрыть.

Мои глаза метались между ними — Тареком, чьи кулаки сжались так, что костяшки побелели, и Кайланом, чьи пальцы всё ещё сжимали моё запястье, тёплые, но непреклонные.

Они переглянулись, и в этом молчаливом обмене было что-то тяжёлое, почти зловещее. Кайлан наклонился ближе, его лицо оказалось в дюймах от моего, и я почувствовала его дыхание — горячее, с лёгким привкусом дыма от костра.

— То и значит, красотка. Это будет больно, — сказал он, его голос был низким, мягким, но в нём чувствовалась сталь, что резанула меня глубже, чем его слова. Его глаза впились в мои, и в них мелькнула тень сожаления — или, может, это был отблеск огня?

Я сидела на холодном камне, его шершавая поверхность впивалась в мои бёдра сквозь тонкую ткань комбинезона, и этот холод был почти облегчением после жара боли, что всё ещё пульсировала в моей голове. Костёр трещал, бросая слабые отблески на скалы ущелья, но его тепло не доходило до меня — я дрожала, чувствуя, как ледяной воздух Аркатона-7 вгрызается в кожу, смешиваясь с липким потом, что стекал по моей спине. Кайлан опустился передо мной на колени, его движения были быстрыми, уверенными, и он раскладывал на камне хирургический набор — маленький, потрёпанный, с пятнами ржавчины на металлических инструментах, от вида которых у меня сжалось сердце. Лезвие, пинцет, что-то похожее на зажим — всё это выглядело как орудия пыток, а не спасения.

— Откуда у тебя это? — спросила я, мой голос был хриплым, подозрительным, и я впилась в него взглядом, пытаясь скрыть страх, что поднимался из глубины. Мои пальцы сжались на краю камня, ногти царапнули его, оставляя белые следы.

Кайлан поднял глаза, и его губы изогнулись в этой знакомой усмешке — ленивой, но с тенью мрака, что делала её почти зловещей в свете костра.

— Я не всегда был только императором, — сказал он, его голос был мягким, но с лёгкой хрипотцой, что напомнила мне его шёпот у моего уха всего несколько минут назад. — Да и здесь приходилось проявлять смекалку, чтобы выжить.

Он достал лезвие — тонкое, острое, с едва заметными пятнами, и я невольно сглотнула, чувствуя, как горло сжалось.

— Отлично, — пробормотала я, пытаясь спрятать дрожь в голосе за сарказмом. — Дай угадаю, ты сам себя зашивал после пыток?

Мои слова были резкими, но внутри всё сжималось от мысли, что это лезвие сейчас коснётся меня.

— Ты будешь удивлена, насколько часто, — ответил он, его взгляд стал серьёзнее, и он поднёс лезвие к свету, проверяя его остроту. Его пальцы двигались с той же уверенностью, с какой они касались моего бедра, и я ненавидела себя за то, что это воспоминание всплыло сейчас, смешиваясь со страхом и болью.

Тарек сел рядом, его массивная фигура нависла надо мной, как скала, и его рука легла на моё плечо — твёрдая, горячая, сжимая меня с такой силой, что я почувствовала его тепло даже сквозь куртку. Его присутствие было тяжёлым, но странно успокаивающим, как якорь в этом хаосе.

— Смотри на меня, — приказал он, его голос был низким, твёрдым, как удар молота, и в нём не было места для возражений.

— Что? Зачем?.. — я подняла глаза, встретив его янтарный взгляд, горящий в полумраке, и замерла, не понимая, зачем он это делает.

— Просто смотри, — повторил он, его тон стал ещё резче, но в нём мелькнула тень чего-то мягкого, почти нежного, что резануло меня сильнее, чем я ожидала.

Я не успела возразить, не успела даже вдохнуть, потому что в этот момент Кайлан прижал лезвие к моей коже, чуть ниже локтя, и разрезал её одним быстрым движением. Боль вспыхнула, яркая, ослепляющая, как молния, что раскалывает небо.

Мир перед глазами померк, сузившись до этой точки, где холодный металл вгрызался в мою плоть. Я закусила губу, вкус крови хлынул на язык, и я сжала зубы сильнее, стараясь не закричать, но тихий, сдавленный стон всё же вырвался из горла. Моя рука дёрнулась, но Тарек крепче сжал моё плечо, его пальцы впились в меня, удерживая на месте.

— Дыши, — его голос прозвучал прямо у моего уха, низкий, глубокий, почти рычание, и я почувствовала, как его горячее дыхание коснулось моей шеи, пробиваясь сквозь волны боли.

Его грудь прижалась к моему боку, твёрдая, горячая, и я вцепилась в его куртку свободной рукой, мои ногти впились в ткань, как в спасательный круг. Я задрожала, но, несмотря на агонию, его присутствие заземляло меня, тянуло обратно из этой тьмы, что грозила поглотить меня.

Кайлан работал быстро, его движения были точными, почти механическими, но я видела, как капли пота выступили у него на лбу, как его скулы напряглись. Лезвие скользило по моей коже, кровь текла тёплой струйкой, пачкая его пальцы, и я чувствовала каждый рывок, каждое движение, как будто он вырезал не чип, а кусок меня самой.

— Почти… — пробормотал он, его голос был напряжённым, сосредоточенным, и он поддел что-то лезвием. Я ощутила, как в теле что-то дёрнулось — острое, чужеродное, и боль взорвалась новой волной, заставив меня выгнуться.

Резкий щелчок эхом отдался в моих костях, и Кайлан вытащил его — крошечный металлический имплант, блестящий в свете костра, покрытый моей кровью, тёмной и густой. Он держал его между пальцами, как трофей, и я задыхалась, чувствуя, как пот стекает по моим вискам, смешиваясь с пылью и солью. Моя рука горела, каждый нерв пульсировал, но я заставила себя посмотреть на эту штуку — маленькую, но такую мощную, что она чуть не убила нас всех.

Кайлан осмотрел чип, его губы изогнулись в холодной усмешке.

— Хитрая штука, — сказал он, его голос был низким, с лёгкой насмешкой, но в нём чувствовалась злость. — Они теперь потеряли тебя, но наверняка уже здесь.

Он бросил взгляд на горизонт, где тьма пустошей казалась живой, шевелящейся, полной угрозы.

Тарек посмотрел на меня, его янтарные глаза впились в мои, и я видела в них смесь тревоги и решимости. Его рука всё ещё сжимала моё плечо, но теперь мягче, почти успокаивающе.

— Можешь идти? — спросил он, его голос был грубым, но в нём мелькнула тень заботы, что резанула меня глубже, чем лезвие Кайлана.

Я кивнула, стиснув зубы, и попыталась встать, опираясь на его руку. Но как только я перенесла вес на ноги, мир закружился, как пыльный вихрь, мои колени подогнулись, и я рухнула обратно на камень, хватая ртом воздух. Боль в руке вспыхнула с новой силой, отдаваясь в груди, и я почувствовала, как слабость растекается по телу, холодная и липкая, как кровь, что стекала по моему запястью. Мои пальцы дрожали, сжимая его куртку, и я ненавидела себя за эту слабость, за то, как моё тело предавало меня.

— Ты ослеп? Конечно, не может, — сказал Кайлан, его голос стал резче, и он бросил взгляд на Тарека, прищурившись. Он поднялся, вытирая окровавленные пальцы о штаны, и его движения были быстрыми, напряжёнными. — Они близко. Мы не успеем, если будем её тащить.

Тарек не ответил. Его взгляд впился в меня, острый, оценивающий, и я видела, как его скулы напряглись, как вены на его шее проступили от сдерживаемой силы. Он наклонился ближе, и прежде чем я успела возразить, его руки скользнули под меня — одна под колени, другая под спину, — и он поднял меня с камня одним плавным движением. Его хватка была твёрдой, горячей, и я невольно ахнула, чувствуя, как моё тело прижалось к его груди, широкой и твёрдой, как скала. Его тепло обволакивало меня, прогоняя холод, и я ощутила, как его сердце бьётся — быстро, сильно, отдаваясь в моих рёбрах.

— Держись, — прорычал он, его голос был низким, вибрирующим у моего уха, и я почувствовала, как его дыхание коснулось моей щеки, горячее и чуть неровное. Мои руки инстинктивно обвили его шею, пальцы зарылись в грубую ткань его воротника, и я прижалась к нему, чувствуя, как слабость отступает под его силой.

Кайлан бросил последний взгляд на чип, валяющийся на камне, и раздавил его каблуком с резким хрустом, вдавливая в пыль.

— Пусть попробуют нас найти теперь, — сказал он, его голос был холодным, с вызовом, и он шагнул вперёд, бросив взгляд на горизонт. — Сваливаем. Быстро.

Тарек кивнул, его руки сжали меня крепче, и он рванулся за Кайланом, его шаги были тяжёлыми, уверенными, несмотря на мой вес. Я чувствовала, как его мышцы напрягаются подо мной, как его грудь вздымается с каждым вдохом, и моё сердце колотилось в такт с его, смешиваясь с болью и страхом. Ущелье осталось позади, тени скал растворились в темноте пустошей, и я слышала только гул ветра, его дыхание у моего уха и далёкий рокот — дроны или смерть, что гналась за нами. Моя рука горела, кровь капала на его куртку, но я держалась за него, зная, что он не даст мне упасть.