Зеленоглазка

Глава 9. Лекарь

Астрид

Густые туманы и морось опустились на землю спустя неделю после того, как мужчины их деревни уехали. Как будто солнце пыталось биться до последнего, вырывая победу из рук осени, но как отважный герой пало в сражении. Желтая листва совсем опала, оставив голые скелеты деревьев мерзнуть, в ожидании наступления скорой зимы. Сбор урожая в этом году прошел тяжело. Людей было мало, все кто мог нынче ходить своими ногами, от мало до велика будь то дети или старики, все должны были принять участие в сборе. Потому вплоть до наступления первых морозов народ был занят сбором практически каждый день и до позднего вечера. При этом у всех было также свое хозяйство, огороды и скотина. Их деревня выращивала на прилегающих полях пшеницу и овес. А потом приезжал городничий и с нанятыми мужиками увозили все на продажу. Так было заведено во всех деревнях, по сути, жители деревень кормили не только себя, но и город в управление которого они попадали. Поэтому для всех деревенских на ярмарках и лавках города действовали различные льготы на услуги, ровно как и упрощенная система бюрократических манипуляций.

Почти два месяца ушло на сбор. Жители, уставшие от рутины, наконец-то выдохнули, когда все закончилось. Смотритель решил объявить выходной и собрать всех оставшихся жителей за длинным столом, накрытым у его дома. Праздник урожая был отложен и теперь можно было почтить этот день. Однако общая атмосфера вокруг стола стояла не праздничная. Практически все молчали уставшие и грустные. В глазах женщин определенно читалась тоска по своим мужьям и сыновьям. Астрид же как и всегда сидела в самом конце, стараясь не привлекать к себе ненужного внимания. Матушка и отец сели неподалеку от нее и принялись сдержанно поздравлять соседей с праздником. Девушка без особого аппетита ела кушанья, думала о своем. Ее глаза разглядывали белую скатерть и тарелку с пирогами. Чья-то большая рука скользнула в нее и стянула очередной кусок. Астрид безучастно проследила глазами за этим движением. Напротив нее сидел рыжий и конопатый парнишка примерно ее возраста. Где она его видела? Девушка никак не могла вспомнить.

— Привет, — сказал он неожиданно.

Астрид вздрогнула, пытаясь сообразить ей ли это было адресовано. И не ошиблась — именно ей.

— Привет.

Парень долго разглядывал ее, будто ожидая чего-то еще, но девушка упорно продолжала молчать, чувствуя себя все больше неловко.

— Ты не узнала меня?

Астрид замерла, а потом с виноватым видом отрицательно повертела головой. Парень напротив скуксился, уперев глаза в свои руки, а затем не поднимая взгляда все же проговорил.

— Я Дан. Сын кузнеца. Ты приходила как-то к нам за латами отца и… в общем ты чуть не снесла меня, когда убегала со двора.

— О, прости пожалуйста я должно быть не заметила, — сгорбилась девушка.

— Да уж это точно. Бежала как от огня, — посмеялся он искренне, все же подняв свой взгляд на нее.

Астрид осторожно улыбнулась, не зная чем ей это может грозить. Но парень без тени злобы продолжал уминать кусок пирога, да лыбиться в ее сторону. Дан был с такими же огненными волосами, как и его отец, плечи парня разрослись в ширь, грудь стала огромной, совсем не соответствуя его возрасту. Наверное тяжелый труд в кузне натренировал его мышцы, сделав его крепким и сильным. Такого за версту обходить стороной будешь, ему бы на поле битвы топором махать. Однако простецкий взгляд и добрая улыбка сбивали с толку. Парень не казался опасным. Карие глаза и веснушки на лице создавали общее впечатление о нем, как о простом добряке, не смотря на его внушительные размеры. Девушка немного расслабилась. Навряд ли ему от нее что-то нужно было. По крайней мере сейчас.

Праздник быстро закончился и все разошлись по домам. Жизнь в деревне шла своим чередом. И вот совсем скоро матушка уже опять попросила ее отнести новые ткани потенциальным покупателям. Когда Астрид услышала, что это дом, где живет Хельга, то на секунду замешкалась. Матушка тут же заметила ее взгляд и поспешила забрать корзину.

— Что ж тогда ты за главную на кухне, — улыбнулась она.

— Нет, — не позволила Астрид забрать ее, — все нормально, я отнесу.

— Хорошо. Только там пять рулонов с разными вышивками. Ткани дорогие — будь с ними по осторожней. Ингрид пока не определилась с вариантом.

— Я поняла, — послушно кивнула Астрид уже выходя из дома.

В доме Хельги царил порядок, с кухни доносился сладкий запах выпечки.

— Привет Астрид, давай проходи, не стой на пороге, — улыбалась заботливо женщина.

Госпожа Ингрид была довольно молодой женщиной, ее густая светлая коса доставала почти до копчика, а в стройности фигура не уступала даже ее дочери. Астрид посмотрела еще раз на нее и отметила про себя, что такими же голубыми глазами она наградила и Хельгу. Они были очень похожи.

Женщина провела ее в соседнюю комнату, и девушка поняла, что это была спальня ее дочери. Хельга сидела возле зеркала и аккуратно расчесывала свои светлые волосы серебряным гребнем. Как только девица заметила в отражении Астрид, ее носик тут же сморщился, а взгляд стал злым.

— Хельга, поздоровайся с гостьей, что за манеры, — уперла та руки в бока.

— Ну здравствуй, — пропела та елейным голоском, вставая со скамьи.

— Вот, посмотри что госпожа Грейс наткала, тут и жемчуг и золото и ткани легкие да цветные, все как ты просила, — не унималась мать девушки, совсем не замечая недовольного взгляда Хельги.

Девица подошла к корзине и небрежно стала перебирать полотна ткани. Спустя мгновение ей это надоело, и она снова вернулась к зеркалу, забыв о корзине.

— Тебе что же, не нравится? — не верящим взглядом уставилась на нее женщина.

— Скучно и не интересно.

— Астрид может ты подскажешь что?

Девушка внутренне напряглась и проглотила ком в горле. Однако подошла к корзине и вытащила два рулона ткани.

— Я думаю вашей дочери подойдут эти два варианта, — раскрыла Астрид обе ткани и те заструились вниз водопадом.

Хельга заинтересованно посмотрела в зеркало на нее.

— Эта персиковая ткань с золотой вышивкой подчеркнет здоровый цвет кожи и румянец, теплые тона обычно годятся на лето, хотя для праздника нет разницы. А эта нежно голубая ткань с жемчугом наоборот осветлит тон кожи и подчеркнет голубые глаза. Важно, что и та и эта ткань — обе подходят для выкройки праздничных нарядов и будут очень ярко выделяться на фоне других, — договорила она, а затем подошла к Хельге и приложила ей на грудь с каждой стороны по полотну для сравнения.

— И правда… Хельга, они так тебе подходят… Я даже не знаю, что и выбрать, — госпожа Ингрид заинтересованно разглядывала дочь в зеркале.

Хельга тоже рассматривала себя в зеркале уже с неприкрытым интересом.

— Возьмем обе ткани, — сказала уверенно Хельга, не ожидая согласия матушки.

Однако та даже на секунду не задумалась, а улыбнувшись тут же спросила:

— По чем они?

Астрид немного растерялась, но тут же припомнила стоимость.

— Тринадцать золотых госпожа.

— Хорошо, сейчас принесу, — уплыла та в другую комнату.

Астрид стало не по себе, когда они вдвоем остались в комнате. А Хельга будто только и ждала этого. Немного погодя она подошла к девушке и надменно проговорила:

— Раз так умело разбираешься в тканях, от чего сама ходишь как мышь серая?

Астрид упрямо посмотрела на нее, не спеша с ответом.

— Мне это ни к чему.

— И то верно. Ни что тебя не скрасит, коль ведьмой ходишь по двору, — брезгливо проговорила она, а затем продолжила, — и все одно — мужики справно дорожку топчут к твоему дому, — поморщилась она.

Астрид вопросительно уставилась на нее.

— Не делай вид, что не понимаешь о чем я! Думаешь я совсем дура?!

Хельга резко схватила ее за воротник платья и выплюнула со злостью:

— Чем ворожила Лейна?! А ну-ка поделись секретом мерзавка!

— Пусти! Совсем сума сошла?

Астрид вцепилась руками, пытаясь оторвать девицу от себя, но та была сильнее.

На счастье девушки, в комнату вошла госпожа Ингрид, и Хельга быстро отпустила ее уже изрядно помятый воротник.

— Ох, чтобы я без тебя делала Астрид. Вот, возьми пожалуйста и передай своей матери благодарности, — улыбнулась женщина, совсем не замечая напряженную атмосферу вокруг.

— Спасибо госпожа.

Астрид понуро схватила корзину, мешочек с деньгами и вышла наружу. Разгладив ворот платья, девушка бегом засеменила в сторону дома. На сегодня было достаточно.

Холодными вечерами она часто сидела на крыльце своего дома и бездумно глядела на темную полоску леса, что виднелась вдали. Она старалась не давать своим мыслям свободы. Как только в мозгу проскакивала хотя бы одна маленькая мысль о Лейне, девушка сразу вставала и уходила в дом. Ее сердце разрывалось на части стоило ей только представить на поле брани сражающегося друга. Она признавалась себе в собственной трусости и малодушии, но ничего не могла с этим поделать. И только под покровом ночи, когда никто не властен был над ее снами, он приходил к ней. Иногда он умирал, истекая кровью совершенно один под черным небом. И тогда Астрид просыпалась от кошмаров в холодном поту, еще долго пытаясь успокоить свое сердце. Убеждая себя, что это просто сон, а он должно быть сейчас спит у горячего очага где-нибудь в лагере. А иногда… иногда ей снилось что он вернулся домой, а может и не уезжал вовсе. Что на дворе теплое лето и они гуляют с ним по лесу держась за руки. Она собирает цветы, а он рассказывает ей смешные истории. Пару раз он даже целовал ее так нежно, что на утро ее губы горели от невидимых поцелуев, которых она возможно никогда и не познает в своей жизни. Но счастливых снов было гораздо, гораздо меньше. Астрид благодарила ночи, когда те лишали ее снов и та просто проваливалась в беспамятство, вставая утром как ни в чем не бывало.

Довольно часто она приходила к госпоже Хильд. Женщина исхудала из-за чего морщины стали глубокими, глаза впали, а волосы полностью поседели. Если раньше женщина только частично была седой, то теперь возраст взял свое. Однако она старалась держаться, от чего Астрид становилось совсем уж грустно. Они обе тосковали по Лейну, но их боль была совсем не похожей друг на друга. Ей не дано было понять, что чувствует мать, провожая своего ребенка на верную смерть. И теперь им предстояло вместе томиться в часах мучительного ожидания, которое однажды закончится. Вот только что за исход у него был, одним лишь богам было ведомо.

Однажды матушка предложила ей заняться работой. Астрид исправно выполняла все домашние обязанности и не совсем понимала, в связи с чем поступило такое предложение. На что женщина лишь улыбнулась и сказала, что Астрид нужно чем-то заниматься в будущем.

— Скотина, уборка и готовка — рутина убивающая радость от жизни. Попробуй что-то еще, — говорила она, — Я вот люблю ткать полотно, мне помогает отвлечься…

И тогда матушка решила подсобить местному лекарю Карлу. Старик был уже совсем стар, а на смену ему никого не было. Работа подмастерьем у лекаря смогла бы отвлечь Астрид от ненужных дум. А потому девушка быстро согласилась. По началу конечно ей было трудно. Куча талмудов с различными лекарственными травами, множество определений к неведомым ей ранее болезням. Приходилось часами пропадать у него в избе, корпя над книгами. Раньше она любила читать, но все что она читала были лишь сказки, да легенды. А тут серьезная литература, которая давалась ей очень не просто. Все было бы совсем уж плохо, если бы не помощь наставника Карла. Они ходили вместе в лес, он показывал ей различные растения, пока еще трава совсем не пожухла, да поздние ягоды не отошли. Практика тоже имела место быть, к нему домой часто приходили односельчане, да жители соседних сел — у тех давеча местный лекарь помер от лихорадки как месяц уж. Поэтому работы было хоть отбавляй. Но в основном то были бытовые переломы пальцев, да расстройства желудка попеременно с запорами. Астрид уже и сама могла подлечить такие расстройства — благо практики хоть отбавляй. А вот колотые раны, рассечения, воспаления, сильнейшие переломы костей, смещения и даже инфекции, о которых она недавно узнала — все это ей было страшно интересно. Но Карл мог предложить только иллюстрации в книгах, да записи в собственных журналах.

— Коль повезет, ты не увидишь всего этого на своей памяти.

— А если придется? — взволнованно спросила она.

— Тогда не забывай молиться, — вполне серьезно проговорил он.

— Вы лекарь, к вам люди идут, оставляя надежду на богов.

— Не говори так. Мы все живем по воле богов. И ежели им нужно будет, то никакими снадобьями уже не сможешь отпоить несчастного.

Странный был он. Старик в почтенном возрасте был добр и учтив, многое знал и умел, и опыта хоть отбавляй, а порой такие вещи чудные говорил, как будто верил в наговоры и заклятия.

— Все зависит от того с какими мыслями ты к делу подходишь.

Или…

— Отринь все страсти от себя, и зло тебя не тронет.

Спустя время Астрид освоилась, уже не удивляясь странным изречениям наставника. Ходила, справно собирала травы, да ягодки с грибами по лесу.

А холода давно уж подступили, зима вот-вот уж сунет нос во двор. Бывало по утрам припорошит крыльцо, а в полдень все истает. На речку то ходить уже стирать опасно было. Окоченеют руки в миг и с лихорадкой потом сляжешь. И потому ей приходилось с ведрами ходить на мельницу, таскать их в баню и так по три, а то и четыре раза. Однажды матушка с отцом засобирались на очередную ярмарку, она лишь раз в сезон организовывалась. Ее решили оставить одну, пускай хозяйством занимается, да к лекарю работать ходит — зато в тепле, не на морозе. А стирки то прибавилось с приездом отца, вот и в этот раз пришлось идти за водой до самой речки. А возвращаясь повстречался на пути ей Дан. Паренек укутанный стоял до самого ворота, руки грел, ее поджидал. Предложил помощь свою, сказал негоже ей самой ведра таскать до дому, и от него не убудет коли сам поможет принести. Астрид не стала отказываться от помощи и с благодарностью приняла его заботу, однако в дом не пустила, когда тот стал напрашиваться несмело. Лишь вынесла корзину со снедью, и с благодарностью пожала руки. Дан кротко улыбнулся, мол и на том спасибо, большего просить не смею. А корзину обязательно чуть позже занесет. Да только это позже было уже на следующий день. И не пустой была корзина, а полна яблок с урожая и горшочками поздних ягод. Девушка совсем растерялась, неравноценный получался обмен, но Дан и слушать не желал, лишь помахал рукой, да убежал со двора.

Так и наступила зима. Холода и бураны были лютыми, а морозы крепкими. И много дров порой на день уходило в топку, уж матушка боялась, что не хватит наготовленных на зиму запасов. Зато как выйдешь днем на улицу, все серебром блестит, переливается, и пахнет дымом очага соседского, узоры на оконцах разукрашены, и детвора играется в снегу.

Астрид укутавшись теплее в соболиную шубу подаренную ей отцом, потопала в сторону лекарской избы. Сегодня нужно снова будет готовить порошки от лихорадки. Уж зачастили случаи с соседних деревень. Вот только не дошла она до Карла, а мимо конюшен задержалась, прислушиваясь к голосам неподалеку. Опять девичьи сплетни за ее спиной. Не уж то не приелась она людям?

— А я говорю видела ее по осени, ходила вершки да корешки там собирала с книгой в руках. Шептала что-то себе.

— Я слышала у лекаря она работает, врачует вместе с ним.

— Одно другому не мешает. А ты думаешь почему у них народу стало больше? Одни бабы в дом захаживают, поди к ней и приходят.

Астрид чуть не задохнулась от обиды. Да сколько уже можно? Теперь она что же и в правду ведьмой стала, раз по лесу с корзиной ходит? Девушка подкралась к бревенчатому выступу и выглянула.

Возле колодца на скамье сидело три девицы и со спины их девушка не узнавала, однако голоса были знакомы ей. Та, что по середине все продолжала говорить:

— И Хельга говорила, что ведьма сама созналась в ворожбе ей, когда ее в дом пустила. Как пить дать правду говорит.

— И что же, никого не смущает по чем зря Хельга в дом пустила ведьму? Аль может наговор какой просила с нее? Или ворожить кого задумала? — вклинилась другая девушка, совсем неожиданно появившись со стороны дороги. Темноволосая и высокая, с ярким платком на голове, она деловито прошла мимо них, даже не обернувшись и принялась набирать воду из колодца.

Та, что по середине вдруг резко встала, а ее зеленый платок слетел со светлой головки.

— Она ей ткани приносила, зачем ты наговариваешь по чем зря?

— Ааа… так вот оно что? Так надо было с этого и начинать, — развернулась темноволосая девушка с наглым видом. — А вы тогда по чем зря наговариваете на девку? Или может кто воочию слышал ее признание? — продолжала она нагло улыбаться, ожидая от них реакции.

— Хельга сказала…

— Дура ты Агна. Тебя наивную дуреху только помани, а ты и рада радехонька все рассказать на потеху деревни. Когда станешь не нужна ей, сама прослывешь на всю округу, попомни мои слова. Добра от нее не жди.

Агна резко потупила взор, уставившись на свои варежки.

— А ты чего сидишь молчишь?

— Чего тебе?! — огрызнулась другая девица — та что с боку.

Астрид узнала ее голос, это была та самая девушка, что встретилась ей на празднике уходящего лета.

— Не уж то не помнишь, как сама трепала языком про Хельгу на реке? Иль коротка твоя память девичья стала?

— Ну помню, так я того не отрицаю.

— Не шибко то стараешься, когда помоями другую поливают. Сдается мне ты с Браном прогадала, когда вы миловались в камышах.

— Умолкни ты!

А девушка лишь посмеялась.

— Теперь и он как Лейн тебе не мил уже? Уж не от того, что на другую смотрит? Дай угадаю как ее зовут…?

— Не смотрит он на ведьму, лишь потешается над ней! Тебе ль не знать!

— Мне жаль тебя Инка. Не найдешь ты в его сердце себе место, у Брана его просто нет.

Та не нашлась ответом. А девушка тем временем наполнила оба ведра и ушла куда-то. Астрид не стала слушать дальше. Внутри нее зародилось зерно сомнения, что все же есть в деревне люди, кому она не встала костью в горле. Сердце продолжало встревоженно биться, словно пташка в клетке. И внутри поселилась тихая радость. Впервые в ее жизни посторонний человек встал на ее сторону. А она ведь даже не знает ее. Астрид осторожно улыбнулась и пошла дальше.