Зеленоглазка

Глава 21. Прощение

Он не смел к ней приходить. Желал всем нутром, но не смел. Боялся, что она его прогонит со двора как собаку. Бешеную собаку, которая отхватила у хозяина руку. Таких животных убивают потом, чтоб неповадно было, а он все смел надеяться на ее благосклонность. Идиот. Его мысли не давали покоя, все время жужжали, словно рой обозленных пчел, выводили его из себя. Что он мог сделать теперь? Ничего! Лейн своими руками похоронил их счастье. И теперь тоска по ней съедала его нутро медленно и безжалостно. Уже и матушка заподозрила неладное, но спрашивать опасалась.

Лейн сидел за столом не в лучшем духе. Матушка Хильд готовила ужин, ее руки привычно нарезали хлеб на деревянной доске, однако тот ломался, не поддаваясь лезвию. Мужчина прищурился.

— Дай мне нож, я заточу, — проговорил он, заботливо забирая из рук матери прибор.

— Ох, и то верно, почти все затупились. На вот возьми еще остальные. А лучше сходи до кузнеца, пусть он их заточит, он мне еще два чугунка должен был сделать. Заодно и заберешь их, — оживилась женщина, пытаясь хоть как-то отвлечь его от тяжелых дум.

— Хорошо, сейчас добегу.

Лейн вышел на улицу, ощутив теплый ветерок на лице. Погода благоухала, сейчас бы вместе с девушкой сидеть на мостике у мельницы и миловаться, а не сума сходить от злости к самому себе. Такими невеселыми думами он дошел до господина Роя. Зайдя во двор, Лейн привычно прошел к кузне, где обычно горел свет, оповещая о том, что хозяин занят работой. Однако зайдя во внутрь, Лейн не увидел кузнеца. Зато вместо него стояла совсем другая фигура, широкая и плечистая. То был его сын — Дан.

— Привет, отец дома? — постучал осторожно Лейн, отвлекая от работы парня.

Тот удивленно обернулся на него, а затем узнав в мужчине Лейна тут же нахмурился и небрежно бросив раскаленную сталь в воду, утер со лба пот.

— Нет. Он в город уехал сегодня днем. Зачем пожаловал? — недружелюбно проговорил он.

Лейну это не понравилось. Конопатый мальчишка откровенно дерзил ему, вот только не понятно почему.

— Госпожа Хильд интересовалась чугунками и просила заточить ножи, — положил он на деревянный ящик несколько.

Дан проводил их незаинтересованным взглядом, а затем отвернулся от него, снимая фартук.

— Не уж то сам разучился? Могу точильный камень дать, коли нужно, — усмехнулся он, даже не удостоив его взглядом.

Лейн почувствовал, как внутри снова проснулось что-то не хорошее. Его кулаки нервно сжались, а брови тяжело сошлись на переносице.

— Я что, обидел тебя чем-то?

Дан тут же перестал улыбаться и медленно обернулся на голос Лейна.

— Меня не так просто обидеть, — проговорил он недружелюбно.

— Тогда берись за дело раз так, — прищурился Лейн.

Он был и так не в настроении, а теперь еще и его терпение испытывали. Дан грубо схватил ножи и ушел вглубь кузни. Спустя некоторое время он вернулся обратно, собираясь вернуть приборы Лейну. Пару серебряных монет уже покорно ждали его, но Дан лишь проводил их скучным взглядом.

— Чугунки еще не готовы. У отца работы навалом, — язвительно проговорил Дан, опираясь свободной рукой о косяк проема.

Лейн лишь молча забрал ножи и устремился обратно наружу, даже не прощаясь с наглецом. Стоило ли сейчас вообще что-то прояснять? Но не дойдя и половины пути, за спиной вдруг раздался полный ненависти голос парня.

— Ты не годишься ей в мужья.

Лейн едва не поперхнулся от услышанного. Внутри все разом напряглось и обрушилось огненной лавой. В сердце отчетливо резануло, а внутренний голос предательски согласился с щенком.

«…все верно, не годишься…»

— А кто годиться? — с затаенной улыбкой проговорил мужчина, не узнавая своего голоса. Было совсем непонятно кому он это произнес, себе или же Дану.

Но заморыш молчал. Тогда Лейн все же повернулся в его сторону и медленно подошел к нему. Его гордый вид и взгляд с вызовом прожигали его на сквозь. Все ясно.

— Так вот откуда такой теплый прием? — усмехнулся он, а затем продолжил, — Я повторю свой вопрос. Кто годиться?.. Может быть ты?

— Может и я. Все лучше, чем зверь в обличии человека, — прошептал он злобно.

— Тогда… где же ты раньше был эти три года, а? — прошипел Лейн, склонившись у того прямо над ухом. Однако ответа он так и не получил. Дан все продолжал его прожигать своим взглядом, словно огнем, и Лейн запоздало осознал. Мальчишка был до одури влюблен в Астрид все это время. Мужчина даже ошарашенно усмехнулся в такт своим мыслям. Однако демон внутри уже навострил свои когти, выискивая момент вцепиться тому в глотку.

— Я был рядом. А ты был еще ближе. Ты всегда отравлял ее душу, — прошипел он злобно.

Мужчина едва не выронил ножи, когда услышал в его голосе боль. Он ненавидел Лейна всей душой. Не уж то заморыш пытался приударить за ней? Пытался. То было написано на его лице. Но видно не выгорело ничего. От того он и злился на него.

— Что ж сочувствую тебе, щенок… — выдохнул он на последнем слове, — Тебе придется забыть о ней, иначе окажешься на месте сынка смотрителя.

Дан внутренне напрягся, готовый провести уже заготовленный удар, а Лейн только улыбнулся такой перспективе, демон все пытался вырваться из клетки, и клацал зубами уже у самого горла.

— Посмотрим…

— Даже не смей надеяться на что-то. Она моя.

— То единственное что, ты не успел испачкать собой уже и так досталось мне, — гордо выпятил тот грудь, словно показывая медаль на ней. Но там было пусто.

Лейн опасливо напрягся, запрещая себе даже представлять то, что воспаленное воображение уже во всю рисовало в его голове. Но Дан все же продолжил.

— О, не подумай. Я говорю всего лишь о ее первом поцелуе. А ты о чем подумал? — Дан потешался над ним, — Оно и видно о чем. Только такие мерзавцы как ты могли бы подумать об этом. Ты не достоин даже пальца ее.

Лейн уже кипел и на последнем издыхании держал хлипкий контроль. Нельзя было поддаваться эмоциям, этого зеленоглазка ему точно не простит.

— Пусть так, — согласился с ним Лейн, но вскоре не удержался и ответил ему в той же манере, словно мальчишка равный ему, — Вот только, все остальное по праву мое. И каждый ее поцелуй, вплоть до последнего будет моим. А тебе больше ничего не останется, как тешить себя единственным светлым воспоминанием о ней, — с удовольствием прошептал он ему. А затем с наслаждением отметив его гневный прищур спокойно развернулся в сторону калитки и ушел.

Внутри все торжествовало. Заморышу не достанется то, что по праву было и так его. И сладких ночей он с ней никогда не узнает. Лишь только в своем воображении. Лейна отпустило, когда он коснулся опасной темы в своей голове. Но думать об этом сейчас было бы очень глупо, кто знает, быть может, она вообще его после всего к себе не подпустит, и даже после свадьбы. Мужчина не весело ухмыльнулся своим мыслям. Нужно было что-то делать. Он не собирается смотреть за тем, как она его постоянно избегает. Вот уже двое суток он мучился, сгорая неведением, пытаясь понять осталось ли у нее хоть что-то к нему, после всего. Он чувствовал себя грязью под ее ботинком, не меньше, особенно после слов Дана, которые с точностью подтвердили его догадки о себе. Но тронуть мальчишку было бы глупо. Он хоть и нарывался, но делал это лишь от отчаянья и тоски, при этом боготворя Астрид, словно та была божеством, не меньше. Но еще одного подобного поведения он не стерпит. Наваляет ему по самое не балуй.

А на следующий день до него дошли слухи о кончине лекаря на окраине их деревни. Похороны решили сделать сразу же. Он знал, Астрид точно там будет, не сможет не прийти и не попрощаться с ним. А когда тот пришел на похороны, нисколько не удивился ее присутствию. Девушка тоже его заметила, правда не сразу. И тут же бегло отвела взгляд. Она даже не смотрела на него. Лейн был зол. Ужасно зол. Поэтому когда, ее маленькая фигурка тут же решила скрыться от него в соседнем лесу, то быстро смекнул, что нужно действовать. Девушка отчаянно вырывалась, словно он был последним мерзавцем. Не так давно она плавилась в его руках, а теперь так отчаянно убегает от него, словно зверек, нарвавшийся на хищника в лесу. Но Лейн не хотел ничего слышать. Ему было важно лишь то, что она любит его. Он все же смел на это надеяться. И когда спросил у нее это прямо, ответ получил двоякий. Может она его и любит, вот только сама не рада этому. Лейну было горько. И желание как не кстати сейчас обуяло им в самый неподходящий момент. Что было поделать, он по природе охотник… Хотелось схватить ее против воли, но та оказалась проворней него. Он только и видел, как ее рыжая копна мелькнула в гуще деревьев.

Осознание пришло позже. Спустя мгновение после ее побега. Болота здесь были ближе, и забрести в них было легко и просто, когда не видишь куда бежишь. Лейн бросился за ней, обдирая острыми ветками руки и лицо, и добежав до места тут же лихорадочно стал осматривать темную гладь воды, края которой мерно шлепали тихими волнами о берег. Следы девушки затерялись, и найти что-то похожее на них стало для Лейна непосильной задачей. Он мог себя лишь тешить, что ее нелегкая нога не угодила в пасть черному чудовищу в этом лесу. А потому пустился бегом до деревни, проклиная все на чем стоит свет, лишь бы только девушка оказалась дома живой и невредимой. Когда тот уже бежал по главной дороге, на пути ему встретился Марко, удивленно уставившись на то, как друг хватает его за шиворот и пытается донести что-то бессвязное. Однако после слов о болоте и девушке Марко нахмурился и покачал головой.

— Дома твоя невестушка сидит. Видел ее, когда проходил мимо. Бежала как ненормальная. Что у вас опять случилось?

Только после этого Лейн выдохнул, пытаясь унять свое сердце, которое норовило пробить в груди дыру от испуга.

— Ничего… Это я виноват во всем.

— Я не сомневаюсь. Ты всегда у нас крайний, — цокнул он языком.

Лейну это замечание резануло по ушам и тот уставился на него недобро.

— Что ты хочешь этим сказать?

— А ничего. Ну и выбрал ты себе… занозу в одном месте.

— Тебя не должен никоим образом волновать мой выбор, — огрызнулся он.

— Лейн, она тебе мозги в кучу спекла. И уже очень давно. А вы еще даже не женаты. Боюсь представить, что будет дальше, если уже сейчас ты бегаешь и ищешь ее по всей деревне, — махнул он рукой в его сторону.

— Ты думал, любить кого-то просто?! Советую тебе не сравнивать свои шашни с девками, где нет места даже одному твоему обещанию.

Марко ошарашенно уставился на него, не понимая, что за муха его укусила, но Лейн не стал продолжать этот разговор и раздраженный пошел домой.

Его все раздражало. Еще и друг попал под горячую руку. Но Лейн не жалел, что поставил на место Марко. Уже давно он точит зуб на Астрид. Мужчине это не нравилось. Разговор был делом времени. Но он бы случился. Однако сейчас Лейну было не до этого. Он просто не знал, что делать дальше с его девочкой. Нужно было поставить точку во всем этом как можно скорее.

Он пришел к ней под вечер. Зашел в дом к будущим родственникам, а те приняли его с теплом. Лейну пришлось рассказать вскользь об их ссоре, не затрагивая основной проблемы. Он бы не рискнул посвящать особенно отца в суть их разлада. Тот мог и заступиться за дочь, а его вышвырнуть навсегда из ее жизни. И только после этого он зашел в ее комнату. Она была в ночной рубашке, видно уже готовилась ко сну. Увидев его зеленоглазка задрожала, словно лист на ветру. Испугалась, что пришел домой к ней. Что нет возможности сбежать от него больше. Внутри мужчины проснулся охотник, который уже давно требовал свою добычу. И вот терпению его пришел конец. Лейн снова был вынужден спросить ее. Но в этот раз девушка ответила так как чувствовала, признаваясь самой себе видимо нежели ему. Но мужчине этого было достаточно. Когда он увидел ее грустные тоскливые глаза не смог удержаться, прижал ее к себе, снова вдыхая ее запах и чувствуя, как под его руками трепещет ее теплая живая плоть, разделяемая только тонкой тканью рубашки. Зеленоглазка лишь упрекнула его в том, что он несдержан, но этим лишь раззадорила его напористость. И только когда он почувствовал, как едва контролирует себя, от того, чтобы не взять ее прямо на том самом столике, резко замер, ошарашенно наблюдая за тем, как девушка разрумяненная и разомлевшая едва держится в сознании, и в шаге от того, чтобы не дать ему то, что он так давно желает. Им не нужны были слова, все и так было до боли ясно. Ни он, ни она не смогут больше существовать друг без друга. Только после того, как он проронил важные слова уходя от нее, Лейн все же смог спокойно выдохнуть. Она простила его. И больше он не посмеет сломать то, что он создавал так долго. Ни теперь.

Последние дни перед свадьбой тянулись достаточно долго. Ему нужно было завершить все приготовления. И это касалось не только дома, но и свадьбы тоже. Родители невесты и жениха заранее обо всем договаривались, поэтому Лейн был в курсе всего. Вместе с матушкой он точно так же занимался и организационными вопросами. Поэтому он не заметил за важными делами, как по нему соскучилась Астрид. Это было видно по ее глазам и тем редким встречам, что им удавались по вечерам. А когда она появилась у него дома, то напрочь разрушила все его представления о ней. Лейн и не думал, что Астрид может быть такой. Такой нежной, сексуальной и даже нахальной. То, как она смотрела на него в тот вечер Лейн не представил бы себе даже в самой смелой фантазии. Весь день он ее не видел, а к концу дня уставший от дел, отдыхал за чтением книги, стараясь отвлечься. Он и не подумывал, что достаточно одного ее такого взгляда, чтобы в его венах в тоже мгновение растеклась жгучая лава. Она завела его с пол оборота. Лейн проклинал все и вся, когда спускал с ее плеч это невесомое платье. Когда целовал ее грудь и втягивал соски, словно сладкие вишни на ветках. А когда понял, что девушка умирает от голода по нему, дал ей то, что она так отчаянно просила. Ведь если бы не дал, она бы точно познала его любовь на много ранее, чем то было им предписано. Лейн с ужасом понимал, что готов в тот момент наплевать на все, когда она так призывно смотрела в его глаза, продвигаясь своими руками к тому месту, где кровь пылала, словно пожар. Неловким, стыдливым и в тоже время просящим взглядом. И даже на утро он все не мог стереть из памяти ее взгляда. Не мог. Внизу все сразу наливалось, стоило только вспомнить тот момент. Лейн отсчитывал дни до свадьбы, он желал девушку всем своим существом, ожидание выматывало его. И совсем скоро Боги услышали его.

День тогда выдался солнечным и не жарким, народ уже во всю горланил на улицах. А он уже сейчас примерял рубаху, вышитую заботливой рукой его зеленоглазки. Она пришлась ему в пору, смотрелся он в ней и впрямь важно. Астрид понравится, подумалось ему. А когда он вышел на площадь, местные тут же принялись его поздравлять. Знакомые пожимали руки, отец невесты тоже обнимал его, а матушка плакала, утирая слезы своим белым платком. Марко тоже совсем скоро объявился позади него, хлопая того по плечу. С другом он не виделся с того дня как они повздорили, но, к удивлению, Лейна, тот даже думать забыл о том неприятном разговоре. Марко поздравлял его искренне и был рад от всей души за них с Астрид.

Смотритель ждал его, когда тот подошел к месту церемонии, а наготове уже были и серебряные обручальные венцы, красующиеся на белоснежном полотне рядом. После того, как их поженят, венцы будут еще весь вечер украшать их головы, пока Лейн не проводит свою невесту до дома, вместе с горланящей толпой, чтобы те убедились в честности и правильности намерений влюбленных. А по утру они еще долго будут греть постель друг друга, прежде чем встанут к завтраку. Лейн встряхнул головой, отгоняя желанные мысли. Рано. Сейчас нужно сделать все по закону. Чтобы больше ничто не смогло разлучить их. Чтобы сами боги одобрили их союз.

Совсем скоро толпа пропустила вперед две маленькие фигурки, в которых он узнал госпожу Грейс и его… зеленоглазку. Она была похожа на лесную чаровницу, а может и саму хранительницу, богиню бескрайних лугов и степей, ту кто дарил им урожай каждый год, коль была ее милость. И вот сейчас он благоговейно наблюдал за тем, как та самая богиня, очевидно собиралась стать его женой. Наверное небеса что-то напутали, но Лейн был только рад. Он с упоением разглядывал каждую ее черточку на лице, каждое движение запоминал и ту улыбку, что девушка сейчас дарила только ему одному. Лейн едва не бросился к ней, протягивая в ответном движение руку, когда девушка приблизилась. Но по закону он не имел права прикасаться сам к невесте. Смотритель был тем, кто давал право на женитьбу в его землях. И Лейн покорно дождался, когда господин Реймонд вложит ее ладонь ему в руку, и только после этого сжал ее, словно самое драгоценное, что у него есть.