— Ладно, — нехотя протянула я. — Что именно ты хочешь узнать о моей внешности?
Эльф нервно сглотнул. Выглядел он так, будто приготовился к долгим уговорам, но неожиданно получил то, что хотел, и растерялся.
Повисла тишина. На лице пленника отразилась лихорадочная работа мысли. Наверное, он думал, что бы такого у меня спросить.
Через какое-то время его разбитый рот выдал:
— У тебя есть клыки?
Я ощупала языком два самых длинных острых зуба на нижней челюсти.
— Есть.
И добавила про себя: «Конечно, не такие внушительные, как у других орчанок. У тех они торчат наружу, как бивни. Очень красиво».
Пленник снова погрузился в задумчивое молчание.
— И кожа зеленая? — после небольшой паузы уточнил он, и в его голосе прозвучала странная тоска.
— Зеленая, конечно. Хвала богам.
— А какого именно оттенка зелени? Может… может, с сероватым отливом? — Теперь в его тоне я услышала непонятную надежду.
— Просто зеленая.
Придумал отливы какие-то, чудак.
— Зеленая как что? — не унимался он.
— В смысле, как что? — вопросы этого ушастого ставили меня в тупик. — Зеленая.
— Как изумруд? Или как малахит? А может, как нефрит?
Я растерянно почесала маковку. Никогда мне не приходило в голову сравнивать цвет своей кожи с драгоценными камнями. Да и не видела я их вживую, малахиты эти.
— Как трава за месяц до сезона жары в солнечный полдень.
Темный эльф тяжело вздохнул:
— Не видел траву в полдень. Только ночью и в сумерках.
— Тогда как болотная ряска.
— Болотная ряска, — тихо повторил пленник, и вид у него стал еще более унылый.
Пальцем он принялся колупать дырку в своей штанине.
— А фигура? Фигура у тебя какая? Почему-то мне кажется, что ты непохожа на своих сородичей. Голос у тебя такой… нежный.
Что? Голос нежный? Непохожа? Ар-р-р-р!
Своими словами он, не понимая того, потоптался по моей самой больной мозоли, прямо надавил на нее изо всех сил, расковырял ногтем до крови.
— И вовсе нет, — возразила я нарочито грубым голосом. — Я такая же, как все.
Почему-то было стыдно признаваться в своем низком росте и тщедушной комплекции, поэтому я принялась описывать местный идеал женской красоты:
— У меня широкие плечи. Спина вся в узлах мышц. Большой круглый живот. Тяжелые груди до талии.
Я помяла в ладонях свои прыщики. Справедливости ради, не настолько уж они были маленькие. По меркам человеческих женщин. Но мне хотелось иметь огромные. Такие, чтобы колыхались волной и подпрыгивали при ходьбе, как у всех моих знакомых орчанок.
Войдя во вкус, я перечисляла дальше:
— Мощные ноги. Мускулистые икры. Короткие пальцы и шея. Я высокая и крупная.
С каждым моим словом эльф на лежанке все больше горбился и мрачнел. Ну странный же!
— А еще у меня есть…
Я зажмурилась — эх, мечтать, так мечтать! — и с благоговением назвала главную гордость любой зеленой воительницы:
— …второй подбородок.
Это очень красиво, когда под основным, твердым, подбородком угадываются очертания другого, более мягкого. Но он не должен быть слишком большим и дряблым. Все хорошо в меру.
Несколько секунд я еще витала в своих фантазиях, представляя себя большой и могучей орчанкой, как командирша нашего отряда, у которой отбоя от женихов не было, затем печально вздохнула и перевела взгляд на пленника.
Тот сидел поникший и смотрел в одну точку.
— Эй, что с тобой? — я толкнула его в плечо.
— Ничего, — шепнул он убитым голосом.
— Доволен описанием? Что-нибудь еще хочешь узнать?
— Нет, — угрюмо ответил он.
— Ну и замечательно.
Я потрогала свой живот, плоский как доска, размышляя, как наесть жирка в нужных местах, и пришла к выводу, что никак: по крайней мере, никак на этом скудном походном пайке.
Кстати, о еде.
— Грибы ешь. Ничего другого все равно нет.
Пленник нащупал завязки мешка на своих коленях, распустил их и без особого интереса сунул руку внутрь. Палатка наполнилась запахом сушеных наскальников*. Зачерпнув горсть, эльф отправил несколько сморщенных коричневых кусочков в рот и принялся вяло жевать.
Из этих грибов мы варили чай, иногда перебивались ими, чтобы утолить голод, а в лучшие времена использовали грибную труху как дешевую приправу.
— Мерзость, правда? — улыбнулась я.
Пленник продолжал безучастно работать челюстями.
Я решила осмотреть его раненую ногу.
Банка с мазью-вонючкой, которой шаманка снабдила каждую из нас, лежала у выхода, чтобы смердеть подальше от постели. От целебного средства разило тухлыми яйцами, а по виду оно напоминало желтые сопли. Когда я откупорила крышку, эльф сморщил нос.
— Спокойно, сейчас я буду тебя лечить.
— От чего? — пленник перестал жевать.
— От аппетита, — хохотнула я и коснулась скользкими пальцами его распухшей синей лодыжки.
Раненый дернулся и задержал дыхание. Я старалась втирать мазь аккуратно, чтобы не причинить лишней боли.
— А ты добрая, — задумчиво шепнул дроу себе под нос. — Не такая, как эти твои…
Я вскочила на ноги, отобрала у него мешок с грибами и швырнула в угол палатки. Вслед полетела и банка с мазью.
— Замолчи. Такая. Именно такая. Как все.
Ну почему он постоянно пытается меня задеть?
Мой взгляд невольно упал на его пах. Палка в штанах пленника заметно натягивала ткань.
Вдруг меня осенило. Я сложила два и два. Странное поведение, пот на лбу, желание меня потрогать и этот холм между ног. Его опоили! Любовным зельем! Не знаю, зачем. Возможно, хотели поглумиться, посмотреть, как вражеский воин ползает у орчанок в ногах и весь трясется от похоти, умоляя поскакать на нем. Точно! Наверняка! Бедняга.
Раздражение как рукой сняло.
Я опустилась на шкуры рядом с эльфом и проникновенно зашептала:
— Кажется, я знаю, что с тобой. Почему ты дрожишь рядом со мной, краснеешь и так тяжко дышишь.
Дроу поднял на меня слепые глаза.
Я продолжила:
— Знаю, почему у тебя… ну… стоит.
Мужчина вздрогнул и накрыл ладонью пах, словно пряча от меня свое состояние.
— Знаю причину всего этого.
— Знаешь? — глухо переспросил он. На его лице промелькнула какая-то непонятная эмоция.
— Да. И помогу тебе с этим.
— Поможешь? — эльф тяжело сглотнул.
_________
Наскальники* — местная разновидность грибов, в изобилии растут на склонах скал.
__________
Дорогие читатели! Как вам история? Как вам орчанка в качестве главной героини?