Зеленая истинная генерала дроу

Глава 13

Из-за особенностей эльфийского организма Дракх не мог путешествовать по степи днем, разве что — с пледом на голове, но в таком случае ему понадобился бы поводырь, ведь под плотной тряпкой ничего не видно: ты как слепой, не знаешь, куда поставить ногу. Лишенный свободы передвижения, Дракх тормозил бы весь отряд. Дорога до Рагхарта заняла бы вдвое больше времени, а мы были измучены и потеряли половину провизии.

Решение этой проблемы нашел Секира. Он предложил отпустить пленника, оставив ему немного еды и лук со стрелами для охоты. С торжественным видом он объявил, что Дракх свободен и волен сам выбирать свой путь — это его награда за спасение орков.

Все, кроме меня, поддержали идею командира одобрительным гомоном. Я же напряглась всем телом, не в силах отвести взгляда от серого лица с хищными чертами — лица, с некоторых пор казавшегося мне сказочно красивым.

Теперь бывший эльфийский пленник мог вернуться домой. От этой мысли что-то в моей груди кровило и болело, как ножевая рана.

Что скажет Дракх?

Ответил он сразу, потратив на раздумья лишь несколько секунд, но эти секунды тянулись для меня вечность.

— Я хотел бы продолжить путь с вами, — решительно заявил эльф и посмотрел мне в глаза, словно искал что-то в глубине зрачков.

Под его взглядом меня волной захлестнули воспоминания о нашем недавнем поцелуе. То, как он вздрогнул, почувствовав прикосновение моих губ. То, как порывисто вжал меня в свой каменный торс мгновением спустя. Вспомнила его руки — сначала нерешительные, затем жадные. Он словно не знал, за что хвататься. Его пальцы дрожали от нетерпения, зарываясь мне в волосы. Скользили вдоль позвонков на спине, будто играя на музыкальном инструменте. Потом хищно впивались в ягодицы, и животом я ощущала горячий твердый бугор.

Дракх стонал мне в рот. Раздвигал мне губы языком. Душил меня в жарком кольце объятий, наплевав на свидетелей, а те поощряли нас добродушным свистом, как если бы это было в порядке вещей — хозяйка и пленник, орчанка и дроу.

Зря я позволила воображению разгуляться. От воспоминаний обмякли колени, а губы начало щекотно покалывать. Я коснулась их, прежде чем успела себя остановить. Заметив мой жест, Дракх улыбнулся и посветлел лицом — разгадал мои нескромные мысли.

— Но как ты пойдешь с нами, если тебе нельзя показываться на солнце? — воскликнула Азьярш.

И снова Секира предложил выход. Было решено темное время суток проводить на ногах, а отдыхать днем. Эта идея понравилась не всем, но Секира надавил своим авторитетом — и несогласные подчинились. В путь мы выдвинулись немедленно, ведь ночь только началась, терять время неразумно.

Перестроиться на новый режим было тяжело, идти под светом луны и звезд непривычно, но вскоре мы оценили преимущества поздней прогулки. Куда приятнее дышать ночной прохладой, чем изнемогать от жары, обливаясь потом. Правда, приходилось передвигаться быстрее, чтобы компенсировать короткие темные часы скоростью шага.

Всю дорогу до первого привала я ловила на себе пылкие взгляды Дракха и боролась с желанием потрогать свои губы.

В какой-то момент шаманка пихнула меня локтем в бок и шепнула с хитрой улыбкой:

— Ну чего ждешь? Действуй.

— В смысле? — отчего-то смутилась я. — Что ты имеешь в виду?

Зьярх красноречиво стрельнула глазами в сторону эльфа, идущего чуть поодаль.

— Не видишь, что ль? Он ждет твоего внимания. Хочет, чтобы ты дала ему знак.

— Какой еще знак?

— Ну что ж ты такая непонятливая? — поцокала языком моя собеседница. — Знак, что ты готова к ухаживаниям, что ты расположена к нему.

— А я… расположена?

— А то нет, — хохотнула старая сводница.

Словно догадавшись, что мы говорим о нем, Дракх посмотрел в нашу сторону, и внутри у меня что-то всколыхнулось, задрожало, зазвенело. Что со мной? Почему я сама не своя?

Теперь объект нашего обсуждения шел, повернув голову, чтобы не выпускать меня из вида. От его пристального взгляда у меня по телу носились табуны мурашек.

— Как будто поцелуй — это недостаточно понятный знак, — буркнула я себе под нос, чувствуя, как горят щеки.

— Похоже, что нет. Может, это был порыв, который ничего для тебя не значил. Ты была счастлива, что спаслась, и поэтому позволила себе лишнего. — Зьярх пожала худыми плечами.

Мне показалось, что Дракх прислушивается к нашему разговору, и я еще больше понизила голос.

— И что мне делать? Как дать ему понять, что я… что он… чтобы он… ну… того этого…

Мое лицо просто пылало. Никогда прежде я не чувствовала себя такой растерянной и смущенной.

— Думай, — сказала шаманка. — Уверена, скоро твою голову посетит светлая идея.

И она ускорила шаг, оставив меня наедине со своими мыслями.

Дракх не сводил с меня глаз. Каждый раз, когда я украдкой косилась на него, наши взгляды встречались, и у меня сбивалось дыхание.

Неужели он и правда ждет от меня инициативы? Может, у темных эльфов так принято: первый шаг в отношениях всегда делает женщина?

В отношениях? Я что, в самом деле собираюсь закрутить с ним роман?

А почему нет? Он красивый, храбрый и… мой истинный, что бы это ни означало.

Я так глубоко погрузилась в свои размышления, что не заметила, как ночная темень вылиняла до утренних сумерек. К рассвету нам повезло достигнуть очередных гор и отыскать в них распахнутый зев пещеры, где можно спрятаться от дневного пекла.

К этому моменту, как и предсказывала шаманка, мою голову посетила светлая идея. Я вспомнила, что Зьярх говорила мне несколько дней назад, еще до обвала в ущелье и спасения: «Темные эльфы любят боль. Намеренно ищут женщин, которые будут их бить и унижать».

Бить и унижать.

Этого Дракх ждет от своей избранницы? Хочет, чтобы я его…

Пока орки устраивались на дневной сон в тени пещеры (а те, кому не хватило места внутри, укладывались снаружи, у ее входа), я отчаянно пыталась совладать со своими чувствами.

Нет-нет, не могу. Это какое-то безумие! Но, с другой стороны, если ему это надо, если его это заводит, почему бы не порадовать ушастика? Зато он сразу поймет, что я в нем заинтересована.

Судорожно сглотнув, я направилась к Дракху.

При мысли о задуманном сердце ускоряло ритм. С каждым моим шагом гул в ушах нарастал, а во рту становилось суше.

«Неужели я это сделаю? Дикость какая!» — стучало в висках, пока я пробиралась через отдыхающих соплеменников, многие из которых отрубились, едва заняв место на полу. Волны раскатистого храпа подпирали каменный свод пещеры.

Дракх нашел себе уголок у дальней стены и сейчас критически осматривал этот крохотный пятачок свободного пространства, вероятно, размышляя, как устроиться на нем с максимально возможным удобством. Он взялся скручивать плед валиком, делая из него подушку, когда заметил меня. Сообразив, что иду я к нему, он бросил свое занятие и развернулся ко мне всем корпусом. На его губах задрожала робкая улыбка.

Я тоже улыбнулась, почувствовав себя смущенной девчонкой на первом свидании.

— Устала? — спросил Дракх, комкая в руках плед. — Хочешь уступлю тебе свое место? Здесь вроде непло…

Договорить он не успел, потому что я собралась с духом и привела свой план в действие.

Раздался звонкий шлепок. Удар отдался дрожью в ладони, и в кожу словно вонзились сотни мелких иголочек.

«Бить и унижать. Бить и унижать».

Желтые глаза дроу вылезли из орбит. Дракх уставился на меня с открытым ртом.

Я нежно улыбнулась и со словами: «Ты мне очень нравишься», ударила его по второй щеке. Затем одарила объект своих сумбурных чувств игривым взглядом из-под ресниц, изо всех сил стараясь придать своему лицу выражение томного кокетства.

— Э-э-э… — протянул Дракх, застыв в ступоре.

Пауза разрасталась пропастью. Остроухий любитель боли молча и неподвижно таращил на меня глаза. С ужасом я подумала, что ошиблась в своих выводах и надо бы извиниться, но тут Дракх с неуверенной улыбкой коснулся своей щеки и переспросил:

— Нравлюсь?

— Да.

Говорить о своих чувствах оказалось на удивление легко и приятно. Наверное, поэтому я неожиданно для себя добавила:

— Ты… красивый.

Может, надо еще раз его стукнуть?

От моих слов рот Дракха растянулся до самых ушей.

— Тогда, может быть, — спросил эльф, потирая лицо в месте удара, — может быть, ляжем рядом? Я имею в виду обычный сон. Или… не только сон, если захочешь.

В его голосе звучала затаенная надежда, а в глазах разгорался лучистый свет, идущий словно из глубины души, где сияло солнце.

Никогда еще румянец не приливал к моим щекам с такой пугающей частотой, как сегодня. Это были совершенно новые для меня ощущения. Непривычная робость, приятное волнение, щекочущее чувство под ребрами, словно кончик пера гуляет по изнанке грудины. Внезапно ко всему этому добавилась жаркая волна возбуждения. Удивив саму себя, я подумала, что, пожалуй, согласилась бы не только на сон — но, к сожалению, сейчас нас с трех сторон зажимала орава храпящих орков и уединиться было негде.