Запретное знание

Глава 11

«Капризу капитана» пришлось тормозить резко. Тем не менее, Морн не пришлось испытать больше m чем в тот момент, когда они покидали Станцию. Ник чувствовал, что им понадобится максимальное количество времени. Он считал, что как только Станция Возможного увидит торможение «Каприза капитана», Станция, вероятно, будут слушать, что сообщит корабль, прежде чем решить уничтожить судно или нет.

Поэтому он сжигал топливо в тормозном двигателе в течение двух часов; затем позволил кораблю отдохнуть и снова начал торможение, чтобы его люди хотя бы попытались оправиться от усталости. По той же самой причине корабль перешел на четырехчасовые вахты.

Таким образом, попеременно тормозя и отдыхая, он вел Морн Хайланд на ее первую встречу с Амнионом.

Из-за ее прыжковой болезни она большую часть времени ничем не могла помочь. Пока корабль замедлял движение, она оставалась в своей каюте, успокоенная шизо-имплантатом.

Эти часы было трудно выдержать.

Если бы она могла работать, она была бы менее уязвимой для растущих нехороших предчувствий. По мере того, как они приближались к Станции Возможного, ее страх увеличивался – страх настолько внутренний, почти на клеточном уровне; казалось, сами гены кричат от страха. Несмотря на уверения Ника, Амнион внушал ей ужас. Он представлял собой угрозу ее принадлежности к человеческим существам. Он обладал властью изменить самые основополагающие вещи, которые она знала о себе.

Мысль о том, чтобы превратиться в одного из них – или позволить им забрать Дэвиса и «быстро вырастить» его в одной из своих лабораторий – наполняла ее сердце ужасом.

Естественно, она могла бы уменьшить свой страх, погружая себя в сон на все время торможения. Довольный ее послушанием на мостике, Ник сообщил ей подробную информацию о своих планах относительно m. Она могла включить таймер на своей черной коробочке и проспать восемнадцать или двадцать четыре часа без страха, что она кому-нибудь понадобится.

По какой-то причине она отказывалась спасаться таким способом.

Она говорила себе: это потому, что она хочет знать, что происходит. Она хотела знать, как Ник собирается защищать свой корабль. И она хотела слышать, что он и Амнион скажут друг другу, какого рода сделку он совершит с ними. Все детали, от которых может зависеть ее спасение, должны быть проработаны во время промежутков между очередными торможениями. Если она не будет присутствовать при разговоре Ника, она ничего не услышит.

Так что каждый раз, когда работали двигатели, она ставила таймер меньше чем на два часа; и каждый раз, просыпаясь, тут же отправлялась на мостик. Для того, чтобы иметь повод оказаться здесь, она приносила для вахты кофе или еду; затем крутилась поблизости, стараясь не попадаться на глаза и надеясь, что Ник или Микка не отошлют ее, когда она сменяла Сиба Макерна или Альбу Пармут на час или два.

И постепенно Морн начала понимать, что ее беспокойство порождено другим источником.

Она перестала доверять эффективности действия шизо-имплантата.

В момент ее наивысшего торжества над Ником Саккорсо часть ее отвращения к нему перешла на то, чем она занималась. Она стыдилась того, как она выиграла. Он не собирался продавать ее Амниону; таким образом, он заслужил лучшее обращение.

Управление шизо-имплантатом позволяло ей управлять собой. Это делало ее ценной для Ника. Это позволяло ей выжить. Но он не мог ей помочь исправить ничтожное мнение о самой себе. Именно потому, что источники были искусственными они разъедали ее собственное «я».

Если она хотела поверить в себя, она нуждалась в том, что представлял в ее жизни отец. Она нуждалась в честности и чистоте; смелости; в готовности умереть за свои убеждения.

Она нуждалась в сыне.

Это означало, что она нуждалась в Амнионе.

Эта мысль испугала ее настолько, что она начала думать все больше и больше о том, чтобы отключить свою черную коробочку во время торможения. Сама мысль о том, чтобы провести два часа в сознании, закрытой один на один с прыжковой болезнью, постепенно начала казаться все меньшим злом. Если бы она сделала это, она могла бы что-то узнать об интенсивности и обширности ее болезни. Она могла найти пределы разрушительной ясности, с которой говорит с ней вселенная. Она, может быть, даже могла установить, настолько она хитра, когда ее поражает болезнь…

Погружение в сон было словно добровольной сдачей перед генетическим ужасом. Каждый раз когда она возвращалась в свою каюту ей приходилось все большим усилием воли подавлять импульс оставить контроль шизо-имплантатом.

Тем не менее она принуждала себя. Если она хочет иметь сына – если хочет убежденности и чистоты – она должна встретиться с ужасом лицом к лицу.

Морн отключала себя, когда «Каприз капитана» тормозил. Она торопилась на мостик, пока «Каприз капитана» отдыхал.

И когда ничто не останавливало его, ужас рос, передаваясь от клетки к клетке словно злокачественное новообразование.

Когда Ник на две трети сократил скорость корабля, он начал переговоры со Станцией Возможного.

К этому времени два из кораблей Амниона начали крутиться поблизости. Курс одного из них по траектории пересекал траекторию «Каприза капитана» как раз на расстоянии эффективной атаки; второй занял оборонительную позицию, прикрывая собой Станцию Возможного. Но до сих пор не поступило требование идентифицировать себя и дать объяснение своему появлению. Линд начал получать ходовую информацию – контрольные пространственные координаты, свободные причалы – любая Станция могла передавать подобную для кораблей, появляющихся из таха. Но больше на скане никого не было видно.

– Они ждут, когда мы отзовемся, – сказал Ник, плотнее усаживаясь в своем командирском кресле. – Мы здесь пришельцы – и, я думаю, они считают, что мы здесь впервые.

Он выглядел сильным и уверенным в себе, готовым помериться силами и разумом с чем угодно. Человек, не знающий его, мог бы сказать, что он отдохнул и прекрасно выглядит, готовый ко всему. Но Морн лучше изучила его. Она видела, что усталость и последствия сомнений разъедают его, словно инфекция. Усталость сделала его улыбку натянутой, похожей на гримасу; его руки двигались слишком быстро; глаза вспыхивали при малейшем недочете. Он не возражал против присутствия Морн, но в самые неожиданные моменты бросал на нее косые взгляды, словно опасаясь, что она что-нибудь сделает.

Микка Васацк тоже находилась на мостике, как всегда сердитая – и компетентная до мозга костей. Вектор Шахид занимал место инженера. Он время от времени мягко улыбался Морн, но ничего не говорил. Все остальные были из вахты Ника; Кармель, Линд, первый рулевой, Сиб Макерн, Мальда Вероне. Вахта Микки, вероятно, отдыхала. Вахта Лиете занимала боевые посты корабля.

– Пошли им стандартный идентификатор, – сказал Ник Линду. – Корабль, капитан, регистр, последний порт. Не передавай это слишком быстро. Мы хотим, чтобы боевые корабли слышали наше сообщение.

Линд кивнул. Так же, как у Ника, его нервозность проявлялась в суетливости рук; но его пальцы не дрожали. Через мгновение он доложил:

– Сделано.

Возможно, понадобится какое-то время, чтобы решить, какой дать ответ. Морн понимала это и не старалась затаить дыхание. И тем не менее, она заставляла себя дышать; ужас и неуверенность, казалось, закупорили ее легкие. Она никогда не слышала о быстрорастущих детях и не имела ни малейшего понятия ни как это происходит, ни какими опасностями это грозит. И она не могла понять, почему Ник считает, что может доверять Амниону и уверен, что они поступят честно.

Оператор наведения и рулевой ничего не делали, они ждали. Кармель занималась тем, что добывала информацию и переправляла ее на анализ Макерну. Макерн обрабатывал данные, полученные сканом, сравнивая их со сведениями, хранящимися в памяти «Каприза капитана», тем самым получая более полную картину Станции и его контрольного пространства. Но ни один из них не интересовался результатами.

Внезапно Линд прохрипел:

– Они передают…

– Дай на динамики, – буркнул Ник.

Линд выполнил приказ, переключив клавишу на своем пульте. И мгновенно из динамиков раздался голос, из-за статики и расстояния похожий на механический.

– Станция Возможного обращается к приближающемуся кораблю человека. Вы нарушаете условия договора и явились предположительно с враждебными целями. Идентификация нарушает принятые нормы. Остановитесь и дайте объяснения.

Предположительно враждебные цели. Васацк не реагировала; но Макерн подсознательно застонал и вытер пот со лба. Мальда согнулась над пультом наведения и начала проверять статус.

– Интересно, – пробормотал Вектор. – Они хотят сказать, что мы идентифицировали себя в неправильной форме или как неправильная форма?

Линд взглянул на Ника, ожидая инструкций.

Ник не колебался. Если он был обеспокоен, то по нему это не было видно.

– Повтори идентификацию. Сообщи им, что мы были здесь раньше, дай им информацию, подтверждающую это. Сообщи им, что нам нужна медицинская помощь и мы готовы ее оплатить.

Судорожно сглотнув, Линд подчинился.

Морн показалось, что она задохнется, прежде чем Амнион ответит. Она знала, что Ник не потерпит вопросов в настоящее время; но чувствовала, что если не сделает что-то, чтобы отвлечь себя от переполняющего ее ужаса, то захлебнется в нем.

– Зачем? – спросила она, задыхаясь. – Зачем ты прилетал сюда раньше?

Микка бросила взгляд на Ника, затем сурово посмотрела на Морн, предупреждая ее об осторожности.

– У нас была почти такая же проблема. Нам нужно было совершить ремонт, которого мы не могли себе позволить. В тот раз нам прекрасно заплатили.

Ее взгляд потемнел, словно она коснулась чего-то опасного.

– На этот раз все может пройти не столь гладко.

– В тот раз обстоятельства были несколько иными, – лаконично прокомментировал Ник. – Сделка была настолько привлекательна, потому что нам платили обе стороны. Это было почти таким же удовольствием, как победа над капитаном Фермопилом, мать его так.

– Вот почему, – вмешалась мрачно Микка, – на этот раз все может пройти не так гладко. – Так же как и Ник, она обращалась к Морн; но ее слова были адресованы скорее к капитану. – Амнион может решить, что мы обманули их.

В глазах Ника сверкнул лихорадочный блеск, но его шрамы остались бледными.

– Именно поэтому, – возразил он, – они не смогут приказать мне вернуться.

– Ник, – выдавил из себя Линд.

Пришел ответ Станции Возможного.

– Станция Возможного – приближающемуся кораблю человека. Вы нарушаете условия договора и явились предположительно с враждебными целями. Идентификация нарушает принятые нормы. Предыдущее появление и отбытие судна «Каприз капитана» подтверждается. Имя «Ник Саккорсо» противоречит существующей реальности и предположительно фальшивое. Оборонительное судно Амниона «Спокойствие гегемонии» имеет приказ уничтожить прибывших. Передайте принятую идентификацию.

– «Противоречит существующей реальности» – обеспокоено пробормотала Мальда. – Что, черт побери, все это должно означать?

Морн обнаружила, что снова сдерживает дыхание.

– В прошлый раз тебя не было с нами, – ответил Ник с деланной небрежностью. – Эти сукины дети не идентифицируют людей по именам – и уж наверняка, твою мать, они не идентифицируют их по внешнему виду. По их убеждению внешний вид не имеет ничего общего с идентификацией. Единственное, что они распознают – это генетический код. Я думаю, эти слюнявые говноеды вынюхивают ДНК друг друга.

Он яростно сверкнул зубами.

– Они имеют все основания считать, что меня не должно быть здесь. Если я не мертв, я должен быть… – его зубы снова сверкнули, – кем-то другим.

– Макерн, – приказал он. – У тебя должна быть информация о моих генах. Вот доступ. – Он нажал несколько клавиш на своем пульте. – Скопируй ее на Линда.

Сиб с трясущимися руками принялся за работу.

– Линд, – продолжал Ник. – Повтори предыдущее сообщение. Полностью. Добавь мою структуру ДНК. Проси инструкции для скорости торможения и траектории.

– Слушаюсь. – Линд сунул наушник в ухо. Через мгновение он кивнул Макерну. – Получено, – и начал передачу.

На мостике было так тихо, что Морн слышала щелканье каждой клавиши; она почти могла различить тихий шум воздушного кондиционера.

Микка подошла поближе к пульту Ника и показала на интерком.

– Ты позволишь?

Ник кивнул.

Она нажала клавишу.

– Лиете?

Голос Корреджио ответил:

– Здесь.

– Подстрахуй нас, – приказала резко Микка.

– Мы все на посту. – Интерком приглушал эмоции в голосе Лиете. – Альба жалеет себя. А остальные готовы действовать.

– Оставайтесь на местах. – Микка отключила интерком.

– Я не понимаю, – сказала Морн, тяжело дыша, чтобы ее снова не прервали. – Какого рода соглашение ты заключил с ними? Почему они думают, что ты умер – или превратился в кого-то другого?

Она могла придумать объяснение и сама, но оно было настолько отвратительным, что она не хотела об этом думать. Она не хотела задавать вопросы вслух. И тем не менее ей нужно было знать…

Внезапным движением Ник развернулся в кресле лицом к Морн. Шрамы несколько потемнели, придавая глазам отчаянное выражение.

– Послушай совет. – Его небрежность казалось деланной. – Если ты думаешь, что сейчас подходящее время задавать вопросы, то ты можешь сама придумать на них ответы.

Ужас сдавил сердце Морн. Она открыла рот, но из него не донеслось ни слова.

– Ник, – прервал его мягко Вектор, – никому из нас это не нравится, но она рискует больше всех нас. Она может потерять две жизни. Даже у тебя всего одна. Естественно, она хочет знать, что нам грозит.

Ник повернулся к инженеру.

– Что ты здесь делаешь? – рявкнул он. – Ты ведь должен быть в ходовой части?

Вектор слабо пожал плечами.

– Для чего? Ускорители работают прекрасно. А Щенок может заметить любой предупреждающий сигнал так же как и я. Он даст нам знать, если загорится красная лампочка.

– Я понял тебя правильно? – сквозь зубы проговорил Ник. – Ты отказываешься выполнять приказы?

Мгновенно Вектор выбрался из кресла и распрямил свои больные суставы.

– Конечно же, нет. Я пойду, куда ты прикажешь.

Его взгляд спокойно скрестился с взглядом Ника.

Через мгновение Ник успокоился.

– Да сядь ты, – буркнул он. – Когда я вижу, как ты двигаешься, у меня у самого начинают болеть колени. – И он снова повернулся к Морн.

– Почему каждый раз, когда ты появляешься на мостике у меня такое чувство, что меня допрашивают? Это мой корабль. Я, черт побери, здесь капитан. Если ты собираешься задавать вопросы по поводу каждого моего решения, я лучше поменяюсь должностью со Щенком.

– Ник… Я… – Морн попыталась сглотнуть привкус страх. Но она боялась не Ника. Так как она обманывала его слишком часто, на этот раз она была искренней. – Я просто напугана. Я задаю вопросы, чтобы не впасть в панику.

Мускулы вокруг его глаз медленно расслаблялись по мере того, как уходило раздражение. Он выглядел слабым; чуть ли не испуганным. Он не отрываясь смотрел на нее некоторое время, потом кивнул:

– Это не секрет – во всяком случае, от команды. Мы все участвовали в этом. Так что ты можешь узнать. Кроме того, ты полицейский, – сказал он глухим голосом. Его взгляд ушел в сторону, когда он начал рассказывать. – Тебе это понравится.

– Амнион нуждается в ресурсах. Все об этом знают. Они отчаянно нуждаются в рудах и металлах, в любом сырье, так же как и в технологиях. Не потому, что неспособны найти и добыть собственное сырье или создать собственное оборудование. Мы не имели бы с ними дела, если бы они не могли этого. Но в их технике не хватает некой мелочи. У них нет нашей, – он рассмеялся, говоря эти слова, – «механической изобретательности». Я слышал, что они добывают сталь, обрабатывая железную руду кислотой, поглощающей ее и затем выпаривают. В сравнении с обычной плавкой это совершенно неэффективно. Они хотят получить все, что могут получить или чему могут научиться от нас. Но ресурсы, в которых они нуждаются больше всего, это человеческие существа. – Его тон стал резче. – Живая, разумная, активная человеческая протоплазма. Они могут сотворить с ней такое… они могут превратить ее в такое, от чего волосы на голове встанут дыбом. Они могут сделать ее Амнионом, если захотят. Именно так они собираются завоевать нас.

Морн слушала так напряженно, что пульс барабанил в ее висках а кости черепа болели.

– Если тебе нравится эта работа, – прохрипел Ник, – ты можешь стать богатым как звезда, продавая людей Амниону. Захватить любой корабль, который тебе понравится, отправить его на один из постов. Они купят столько людей, сколько ты предложишь, по невообразимым ценам. И всегда платят честно – потому что не хотят отвратить от себя людей, снабжающих их. Торговля священна для них, это почти религия.

Последний раз, когда мы были здесь… – Его лицо исказилось от удовольствия при этом воспоминании и на нем появилась тень его обычной улыбки, – я продал им самого себя. Я позволил им ввести в меня один из их чертовых мутагенов в обмен на достаточное количество кредиток, чтобы починить «Каприз капитана». Они считали, что это будет для них очень выгодным дельцем. В конце концов они заполучат не только меня, но и мой корабль. Но это не сработало.

Это был ответ, которого боялась Морн. Она едва не попросила его замолчать, не досказывать свою историю; если он ничего не скажет, она может не верить своим придумкам.

Но прежде чем он успел пояснить, как это произошло – и прежде чем она смогла запротестовать – Линд прервала его.

– Новая передача, Ник.

Голос в динамиках трещал, словно был чужд для электроники «Каприза капитана».

– Станция Возможного приближающемуся кораблю человека. Вы нарушаете условия договора и предположительно действуете на свой страх и риск. Идентификация корабля подтверждается. Идентификация капитана не может быть подтверждена в существующей реальности, но предположительно она верна. Прибытие разрешено. Инструкции следуют.

Взрыв цифр и кодов наполнил воздух словно помехами; Линд переправлял информацию рулевому и помощнику по информации. Затем голос продолжал:

– Существующая реальность и предположительная идентификация должны получить подтверждение. На случай улаживания противоречий. «Медицинская помощь» может быть предметом торговли. Обсуждение будет иметь место, когда прибывающий корабль человека «Каприз капитана» выполнит вышеизложенные инструкции.

Голос смолк. На мгновение в динамиках звучал пустой потрескивающий звук вакуума. Затем Линд отключил их.

Ник дважды пристукнул кулаком правой руки по пульту, размышляя о содержании сообщения с Возможного. Он быстро принял решение. И быстро повернулся в кресле.

– Анализ, – потребовал он от рулевого. – Чего они хотят?

Рулевой поднял голову от своего монитора.

– Еще одно торможение. Оно будет длинным, но не тяжелым. Начало, – он защелкал клавишами и прочел ответ, – через четыре и восемнадцать сотых минуты. Инструкции очень подробные. Интенсивность торможения, продолжительность, траектория. Когда мы закончим торможение, мы будем… – Он снова защелкал клавишами, – в четырех часах хода от Станции на обычной скорости дрейфа.

– Другими словами, – вмешалась Мальда, – мы превратимся в живую мишень, если они решат испепелить нас. Мы можем ответить парой ударов, но не сможем спасти себя.

– Ник, – пробормотал Макерн, не отрывая взгляда от монитора. – Эта траектория приводит нас в один из доков.

– В тот же самый док, куда направляются оба боевых корабля, – прокомментировала Кармель.

– Там есть еще какие-нибудь корабли? – спросила Микка.

– Не меньше полудюжины, – ответила Кармель.

Второй пилот резко кивнула.

– Тогда они не собираются испепелять нас, – уверенно заявила она. – Если бы они хотели уничтожить нас, то не дали бы возможности перед гибелью ударить по таким целям.

– Они не будут испепелять нас, – буркнул Ник, – потому что хотят заключить сделку.

– Все готово, – доложил рулевой. – Мы готовы выполнить их инструкции.

– Микка, подготовь все для торможения. Пусть твои люди будут готовы начать действовать сразу после окончания торможения. Я приведу нас – ты будешь командовать после.

Без колебаний Микка включила интерком Ника и принялась отдавать распоряжения.

Через плечо Ник рявкнул:

– Морн, отправляйся в свою каюту. У тебя есть около трех минут. Если ты появишься на Станции Возможного с прыжковой болезнью, все может рухнуть.

Морн хотела получить ответы; она хотела услышать правду, несмотря на свой ужас. Но у нее не было времени. Не дав вырваться стону отчаяния, она спросила:

– Как долго будет длиться торможение?

Рулевой посмотрел на свой монитор.

– Три часа восемнадцать минут.

Торопливо, бегом она покинула мостик.

Она поставила таймер на максимум: три с половиной часа. После этого заставила себя встать с койки, погружаясь в комфортабельное внутреннее m «Каприза капитана», и направилась на мостик.

Может быть, она проделал все слишком хорошо; ее мозг был словно свинцовый, ошеломленный искусственным сном и разрушающей ясностью. Но сейчас она не могла позволить себе ошибиться; или что-то упустить. А Ник уже был сыт ее вопросами. Чтобы доставить ему удовольствие, она завернула на камбуз и приготовила кофейник и поднос с сэндвичами. Затем она отправилась на мостик, держа в руках кофе, поднос и несколько чашек.

Если она пропустит то, что Ник и Амнион скажут друг другу – если она пропустит их договоренность или неправильно поймет условия…

Она появилась на мостике как раз в тот момент, когда Микка вызвала вторую вахту на смену.

Эффекты торможения и m переполняли мостик.

Вектор Шахид выглядел хуже всех. Его лицо набрякло и посерело, став цвета остывшего пепла; он выглядел так словно пережил небольшой, но болезненный инфаркт. Но не он один выглядел измученным, на грани срыва.

Мальда откинулась в своем кресле, положив голову на подушку, и с шумом втягивала ноздрями воздух. Линд смотрел на экраны, не видя их; он не отдавал себе отчета, что его глаза прикрыты. Рулевой массировал себе лицо словно собирался свернуть себе челюсть; его щетина сухо хрустела. Взгляд Кармель оставался все таким же бескомпромиссным, но ее поза изменилась, словно давление торможения укоротило ей все кости. Макерн приложил лоб к пульту перед собой, и пот капал на клавиши.

Микка двигалась с обычной уверенностью; ее голос выражал лишь скуку, а не усталость. Тем не менее, пережитое отпечаталось на чертах ее лица; ее хмурость казалась глубокой и неизменной, словно была вытравлена кислотой.

Что касается Ника, энергия покинула его; каждое движение его рук и плеч было медленным, усталым. Его глаза были пусты, а кожа на щеках казалась бледной и дряблой и такой же старой, как шрамы.

Несмотря на усталость, он был занят тем, что принимал рапорты от остальных постов. В промежутках он задавал вопросы таким тоном, что его люди не решались медлить.

Через мгновение он заметил Морн. Кивнув, он взял чашку и сэндвич, подержал, чашку пока она не наполнила ее; затем кивнул на остальную часть вахты.

Микка взяла кофе и два сэндвича. То же сделала и Кармель. Вектор взял кофе с жалкой благодарной улыбкой, но отказался есть. Линд пробормотал:

– Я не пью кофе, – словно этот факт – или то, что его обслуживают, смутил его; но тем не менее схватил с подноса сэндвич. Слишком усталые, чтобы есть, рулевой и Мальда игнорировали Морн. Когда она попыталась привлечь внимание Сиба Макерна, то обнаружила, что он спит.

Внезапно рука Линда потянулась к наушнику. Отложив в сторону сэндвич, он включил динамики.

– Станция Возможного – человеку, предположительно – капитану Нику Саккорсо.

Сейчас источник передачи находился достаточно близко. Без статики голос звучал резче и парадоксально, более чуждым. Это заставило Макерна проснуться, вывело Мальду и рулевого из их столбняка. Руки Морн на краях подноса задрожали; она отложила его в сторону, чтобы не уронить.

Ник прикрыл глаза и ждал продолжения сообщения.

– Вы нарушаете существующий договор и рассматриваетесь действующими на свой страх и риск. Вы потребовали «медицинской помощи». Предлагается убежище. Предлагается унификация с Амнионом. Таким образом существующая реальность и предположительная идентификация могут получить подтверждение. Сложности и проблемы могут быть разрешены.

Ждем ответа.

Убежище. Унификация. Получить подтверждение. Морн сунула руки в карманы, чтобы успокоиться; пальцами она сжала успокаивающую форму ее черной коробочки. «Капризу капитана» были предложены мутагены, которые покончат со всем человеческим у команды.

Ник не открывал глаз. Он, казалось, нимало не был обеспокоен.

– Передавай, Линд. «Капитан Саккорсо – Станции Возможного. Торможение вызывает у человека усталость. Мы нуждаемся в отдыхе. Повторите ваше предложение через тридцать минут».

– Отсылай.

Когда Линд повиновался, Ник встал и попытался разогнать застоявшуюся в мускулах кровь.

На мостике начала появляться Вахта Микки. Мальда Вероне моментально сдала станцию наведения своему сменщику и быстро покинула мостик. Скорц, мясистый мужчина с застарелыми прыщами занял место Линда. По приказу Ника, Макерн сдал информационный пульт Морн; «Каприз капитана» покончил с сильным m, так что можно было не опасаться Морн.

Вектор Шахид остался на своем месте.

Первый рулевой уступил место второму рулевому, нервной женщине по имени Рансум, которая предпочитала выполнять резкие маневры, потому что ее руки были слишком резкими. Кармель тоже встала после того, как ее сменили. Но ни она, ни первый рулевой не покинули мостик.

– Ник, – глухо сказала Кармель. – Я хочу знать, что ты собираешься делать.

Ник вскинул бровь, услышав это требование, словно не знал, взорваться ему или нет.

– Я знаю, что мне нужно выспаться, но я не хочу что-нибудь пропустить, – пояснила она.

Он ухмыльнулся ей знакомой злобной улыбкой.

– Слишком плохо. Мы с Морн заграбастаем все удовольствие.

– Я буду договариваться, а Микка, Вектор и я позаботимся о страховке. После того как мы станем в док, мы с Морн отправимся на Станцию. Когда мы вернемся, с нами будет ребенок – и достаточно кредиток, чтобы починить прыжковый двигатель. В таком случае, вам нужно будет поскорее вернуться на вахту, потому что мы будем бежать спасая наши жизни.

Кармель удовлетворенно кивнула.

– Пошли, – сказала она рулевому, – ты вымотался еще больше, чем я. – Взяв его под руку, она увела его с мостика.

Ник проглотил остатки кофе и жестом пригласил Микку занять место командира.

– Обычное приземление, – сказала она, когда устроилась за пультом Ника. – Нет ничего особенного. Амнион дал нам инструкции. Будем следовать им.

– Карстер. – Карстер был вторым оператором наведения размерами и несформировавшимся лицом напоминающий мальчика. – Ходят слухи, что Амнион может определить вооружение – даже статус вооружения – на удивительно большом расстоянии. Закрой все. Затем запрограммируй свой пульт так, чтобы включить ее одной клавишей. Я хочу, чтобы мы были готовы к битве как можно быстрее.

Не сказав ни слова, Карстер принялся за работу.

Пытаясь отвлечь свои мысли от того, что произойдет, Морн принялась лихорадочно нажимать клавиши, собирая информацию от скана, руля и связи. Но она была не в том состоянии, чтобы проанализировать полученные результаты. Она не могла отвлечься от Ника и ужаса, который он внушал ей.

Он начал бродить по мостику, словно человек, которому нужны физические упражнения, чтобы прояснились мысли. Снова и снова он проходил перед Морн; он проходил мимо всех постов. Но он не смотрел ни на кого; его внимание было направлено внутрь себя. И тем не менее, после каждого круга Морн видела, как жизненная сила постепенно возвращается к нему, энергия в его движениях восстанавливается.

– Вектор, – сказал он, не глядя на инженера, – нам нужна страховка. Я хочу, чтобы ты подготовил самоуничтожение корабля. Настрой ускорители так, чтобы они взорвались – включи сюда топливные блоки, торпеды, снаряды, все, что может создать бризантность. Подготовь бомбочку, чтобы я мог разнести солидный кусок Станции. Если что-то пойдет не так, я хочу взять Возможное в заложники. Амнион, – сардонически прокомментировал он, – не любит разрушений. Если тебе понадобится помощь, попроси Морн. Пусть поможет тебе устроить все как в прошлый раз. И выведи управление взрывом на пульт Микки.

– Это займет какое-то время, – спокойно ответил Вектор. – Когда я учился на инженера нам не преподавали науку самоубийства. – Его улыбка стала шире. – Я никогда не хотел сам оборвать свою жизнь. Предпочитаю, чтобы это проделал кто-то другой.

– Тебе эта возможность представится, если мы не встанем в док, – буркнул Ник.

– Тогда я лучше начну работать. – С помощью рук Вектор поднялся и покинул мостик.

Вокруг мостика скан, рулевой и помощник по связи выполняли обычную работу по швартовке. Они передавали информацию и результаты друг другу. Скорц что-то бормотал в свой микрофон голосом, похожим на машинное масло.

Игнорируя их, Ник продолжал давать инструкции:

– Микка, ты делала это и раньше. Это твое дело, чтобы они поверили в серьезность угрозы. Если ты услышишь, как я прошу о помощи – или если решишь, что мы задержались слишком долго – отдай нужные приказы Вектору. Пошли им диаграммы, сообщи, что нужно сканировать, делай все, чтобы убедить их, что мы готовы к саморазрушению и принесем им максимум вреда. Потребуй, чтобы нас вернули в целости. И пусть обеспечат безопасный отход.

Заставь их поверить тебе. Главное в подобных играх – сделать все настолько реальным, чтобы нам не пришлось пользоваться этими штуками.

Микка резко кивнула.

– Я не Вектор, – буркнула она. – Я изучала самоубийство.

Улыбаясь, Ник спросил Морн, сколько времени у него осталось.

Она сверилась с бортовым журналом и сообщила:

– Пять минут.

– Скорц, – Ник остановился возле пульта связи, – я хочу, чтобы ты передал это точно в то место, откуда исходило их последнее сообщение. Никаких утечек, никаких просчетов. Дай мне знать, когда ты будешь готов.

Морн едва могла читать данные на мониторе. Давление внутри нее росло; несмотря на кофе и адреналин ее мозг отказывался повиноваться. Она желала бы увидеть Станцию Возможного по видео. Она хотела знать, как выглядит то место, которое так страшит ее. Скан сообщил ей только, что она построена в форме огромного шара вместо тора, которому отдавали предпочтение земные инженеры. Но поблизости не было звезд, которые могли бы осветить Станцию, а ее собственный свет был слишком слаб для этого.

Корабль начал медленно изменять свою траекторию под воздействием гравитации Возможной. Второй рулевой быстро скорректировал курс.

Скорц рапортовал:

– Готово.

Не в состоянии заниматься чем-либо другим, Морн смотрела, как Ник самолично садится за пультом связи и говорит:

– Капитан Ник Саккорсо – Станции Возможного. Я приготовил ответ на ваше предложение.

Он остановился и принялся ждать.

Боевой блеск снова горел в его глазах; черты лица вновь оживились.

Ему ответили почти мгновенно.

– Станция Возможного – человеку, предположительно капитану Нику Саккорсо. Сообщение получено. Подтверждение предложения должно быть получено. В противном случае вам будет отказано в швартовке.

И словно цитируя формулировку, которую сам находил нелепой, Ник ответил:

– Подтверждение предложения взаимно желательно. Убежище нежелательно. Риск для нас исчезнет, если мы достигнем подтверждения предложения. – В его тоне, казалось, проскальзывали нотки чужого разума. – Вы нуждаетесь в ликвидации существующих разногласий между существующей реальностью и предположительной идентификацией. Мы нуждаемся в медицинской помощи. Мы нуждаемся в кредитках. – Он назвал сумму достаточно большую, чтобы приобрести новый прыжковый двигатель. – Я предлагаю, чтобы мы достигли подтверждения целей через взаимное удовлетворение нужд.

Пауза тихо зазвенела в динамиках. Затем голос раздался снова.

– Сумма, названная вами, слишком велика.

Ник пожал плечами.

– Знание, которое я предлагаю – бесценно. Оно имеет связь со всеми сделками между Амнионом и космосом, принадлежащим человечеству.

Новая пауза.

– Каков характер ваших медицинских проблем?

Ник обернулся и ухмыльнулся Морн.

– У нас есть беременное человеческое существо женского пола. Ее отпрыск несомненно должен остаться с нами. Мы хотели бы получить взрослого человеческого ребенка.

На этот раз паузы не было.

– Человек, предположительно капитан Ник Саккорсо, все ваши запросы слишком велики. Необходима спецификация. Как вы предлагаете ликвидировать зазор между существующей реальностью и предположительной идентификацией?

– Проба крови, – ответил Ник не задумываясь.

– В достаточном количестве? – поинтересовался голос.

– Один децилитр.

Через мгновение голос сказал:

– Количество достаточно.

– Мои запросы велики, – мгновенно продолжил Ник. – Но то, что я предлагаю – бесценно. Вы устанавливаете спецификацию. Вот мои предложения. Я и человеческое существо женского пола появляемся на Станции Возможного. Нас отведут туда, где ребенок может быть выращен. Я отдам один децилитр своей крови. Затем ребенок будет выращен, и мне будет дано подтверждение об оплате. Когда эти проблемы получат свое разрешение, человеческое существо женского пола со своим ребенком и я вернемся на наше судно. «Каприз капитана» немедленно покинет Станцию Возможного. Мы покинем космическое пространство Амниона на самой большой скорости.

Таким образом подтверждение предложения будет выполнено.

Без задержки голос скомандовал:

– Ждите решающего ответа. Продолжайте прибытие, как было договорено ранее, – и передача закончилась.

Ник не выключил запись переговоров на мостике. Он встал, наклонив голову на бок, улыбаясь так, словно ожидал ответа в любой момент.

Морн заставила себя повернуть голову и окинуть взглядом мостик. Так же как и она, Карстер за системой наведения и второй оператор скана хотели бы задать вопросы; Микка напряженно хмурилась; Рансум нервно дергалась; Скорц приподнялся над креслом, словно сиденье промокло. Тем не менее, поза Ника заставила их всех промолчать.

Текли секунды, отмечаемые корабельными хронометрами. Существующая реальность и предположительная идентификация должны получить свое подтверждение. Что это могло означать? Что это могло означать, кроме того, чего она так боялась?

Рансум, второй рулевой, не выдержала напряжения; она была слишком возбуждена.

– Ник… – начала она.

Резко Ник посмотрел на нее так, что она сжалась в кресле. Словно удар хлыстом он рявкнул:

– Заткнись!

И почти мгновенно снова вернулся к своей спокойной ожидающей позе.

Морн чувствовала, что мостик вокруг нее плывет, вливаясь в Ника, словно он был черной дырой.

Затем динамики ожили; они, казалось, возмутились, когда Скорц неожиданно прибавил звук. Ник напрягся, покачиваясь с носков на пятки.

– Станция Возможного – человеку, предположительно капитану Нику Саккорсо, – сказал амнионский голос без всякого вступления, – ваше предложение возможно. Удовлетворение предложения может быть достигнуто путем взаимного удовлетворения предложений. Немедленный ответ ожидается.

Ник ударил кулаком пустой воздух; его зубы сверкали, словно у хищника. Он спокойно процитировал формулу:

– Ваше предложение возможно. Удовлетворение предложения может быть достигнуто путем взаимного удовлетворения предложений.

Затем он потянулся через пульт связи и отключил запись переговоров.

Вскинув кулаки, он восторженно заорал:

– Вот ты и попался, чертов сукин сын!

Только успокаивающая форма пульта управления шизо-имплантатом не позволила Морн завыть от ужаса.

Станция Возможного появилась на расстоянии видеообзора, но у Морн не было времени изучать ее. Большую часть следующих двух часов она обменивалась информацией с Вектором, который не был склонен к самоубийству, и давала советы Карстеру, который не настолько разбирался в своем пульте, чтобы написать элементарную управляющую команду. Затем «Каприз капитана» начал получать со Станции инструкции по швартовке. Помощник по информации должен был выяснить уровень совместимости между оборудованием корабля и Станции.

Она была слишком занята, чтобы паниковать или задавать новые вопросы.

Док был в получасе от них, когда Ник приказал Альбе Пармут подняться на мостик, а Морн – покинуть ее пост.

Как только она встала со своего кресла, она тут же спрятала руки в карманы, чтобы никто не видел, что они дрожат.

– Отдай Микке твой идентификационный жетон, – приказал он. – Я не хочу, чтобы Возможная случайно узнала, что ты из ПОДК. Они обычно не жульничают, но это может заставить их поступить по-другому.

Морн не желала отдавать жетон. Но она не могла отрицать, что он был прав. То время, когда она могла возражать против его намерений давно миновало; оно осталось по ту сторону подпространства.

Она стянула через голову цепочку и протянула свой идентификационный жетон второму пилоту.

Ник жестом пригласил ее покинуть мостик.

Сжав зубы в попытке заставить свой голос не дрожать, она спросила:

– И что сейчас?

– Встретимся у шкафов со скафандрами, – ответил он быстро. – Воздухом Амниона можно дышать – более-менее – но мы используем тяжелые скафандры. Это даст нам дополнительную защиту. Они не смогут сунуть в нас свои чертовы мутагены, пока мы одеты в эти скафандры. А связь из скафандров поможет нам связаться с Миккой в любой точке Станции.

Прежде чем она успела что-нибудь сказать, он вышел.

Она едва не побежала вслед за ним; она не хотела оставаться одна, во всяком случае не в эту минуту, когда кризис, которого она страшилась, все приближался и она не имела ни малейшего понятия, насколько можно кому-нибудь доверять. Но при мысли о тяжелом скафандре она почувствовала себя несколько спокойнее. Она была довольна тем, что сохранит свою атмосферу; благодарна, что между ней и всем амнионским будет непроницаемый материал и плексюлоза.

Единственная проблема – где спрятать черную коробочку? Она решила эту проблему, поспешив к шкафам. В тяжелых скафандрах было огромное количество карманов и клапанов; если она вложит ее в один из них, она в любую минуту может воспользоваться ею.

Но что, если Амнион заставит ее снять тяжелый скафандр для того, чтобы вырастить маленького Дэвиса?

Это было возможно – даже очень вероятно. Как она может коснуться своей черной коробочки перед свидетелями? Вероятно, и перед Ником?

И как она сможет подавить все страхи без помощи черной коробочки?

Дрожа как осиновый лист, она решила оставить пульт управления в скафандре.

Честно говоря, она нуждалась в его помощи. Когда она добралась до шкафчиков – прежде чем Ник увидел как она переодевается – она набрала комбинацию функций, которые успокоили ее эмоции; создала туман, обезболивший ее ужас, но позволял ей думать. Затем, когда фальшивое нервное облегчение ослабило страх, она выбрала тяжелый скафандр своего размера, проверила индикаторы статуса, чтобы быть уверенной, что он нормально функционирует, и начала одеваться.

Ник появился через минуту после нее. Он появился у шкафов улыбаясь, его глаза горели, радуясь риску. Открыв личный шкафчик и доставая скафандр, он заметил тоном мрачного удовлетворения.

– Ты расскажешь своему ребенку чертовски занятную историю. Он будет единственным отродьем в галактике, чьи родители решили, что стоит так рисковать ради него. Я даже не хотел этого маленького сукина сына, и тем не менее, я – здесь.

– Ник… – Шизо-имплантат мог только успокоить ее; плотные волны страха рассеивались и потом обезболивались. Но он еще не ответил на самый важный вопрос, который сжирал ее. Она осторожно спросила:

– Что это значит: «Существующая реальность и предположительная идентификация должны получить свое подтверждение?» Я не понимаю.

Он не смотрел на нее; он был занят скафандром. Но его улыбка стала резче. Вдалеке от мостика и своих людей он готов был все объяснить.

– Я сказал тебе, что позволил им ввести себе один из их мутагенов, но он не прижился. «Существующая реальность» – это когда человек получает данный мутаген и превращается в амнионийца. Чистого амнионийца – РНК, преданность, разум, все остальное. «Предположительная идентификация» – это то, что я до сих пор тот же человек, что и до «обработки». Я предложил им «получить свое подтверждение» – выяснить, почему мутаген не прижился.

Только волны из черной коробочки позволили Морн продолжать расспросы.

– Почему они не прижились?

Его смех был достаточно злым, чтобы заморозить кровь в жилах.

– У меня есть лекарство, влияющее на иммунитет. Твой драгоценный Хаши Лебволь дал его мне. Сбор Информации проявил себя с лучшей стороны. Реальная причина, почему я появился здесь в прошлый раз – проверка действия лекарства.

Это был ответ, которого она боялась больше всего. Коррупция в ПОДК. И предательство человечества, настолько невероятное, что она была потрясена до глубины души, несмотря на искусственное спокойствие. Ее шизо-имплантат мог бы быть и отключен. Пропасти предательства, казалось, разверзлись вокруг нее, словно безграничные пространства вокруг звезд.

Предателем был не Хаши Лебволя; и не ПОДК.

Это было предательство Ника.

– Ты собираешься дать им это? – спросила она. – Ты собираешься позволить им взять твою кровь и изучить ее, чтобы они узнали, что повлияло на их мутагены?

Его смех прозвучал словно рык. Его язык скользнул внутри щеки; между зубами появилась серая капсула.

– Я еще не принял препарат.

Он снова сунул языком капсулу между щекой и десной.

– Это не органический препарат. Это больше похоже на яд – или адсорбент. Он связывает мутагены и делает их инертными. Затем они выводятся из организма – вместе с лекарством. Иммунитет действует эффективно в течение четырех часов.

Я не собираюсь принимать его до того времени, как они возьмут пробу моей крови. И таким образом, они ничего не узнают. Лекарства в моем организме еще не будет. И если нам повезет, то прежде чем они закончат свои тесты, мы будем далеко.

Он планировал одурачить Амнион.

Внезапно его взгляд скользнул в сторону.

– Я не могу дать его тебе. Им понадобится и твоя кровь, иначе они не смогут вырастить твое отродье. Я не могу рисковать тем, что они найдут лекарство.

Прежде чем Морн успела отреагировать, пискнул интерком, и голос Микки сказал:

– Пять минут до швартовки, Ник. Приготовься к нулевому m.

Казалось, шизо-имплантату понадобилась вечность, чтобы взять под контроль воющие нервы Морн.