Запредельный человек

10

Очнулся я в кровати, лежа, как трупешник, выставленный напоказ в витрине похоронного бюро. Комната была освещена, как сцена соблазнения из «Дона Жуана». На окнах во всю стену — тюль в цветочек и бледно-желтые бархатные шторы, на полу — мандариновый ковер, на стенах — парочка небольших картин: завихрения розового, оранжевого и жженой умбры. Еще тут была какая-то легкая мебель — казалось, нажми кнопочку, и она сложится.

В одном из кресел сидела Минка. Без рисунков на лице, синей краски в волосах и платья из ленточек она выглядела лучше. Сейчас на ней был наряд вроде тоги из пленчатой ткани, который подчеркивал ее фигуру даже лучше, чем струи воды в душе. Волосы были светло-каштановые, а губы без помады казались свежее и мягче. Я хотел поздороваться, но только запыхтел. Минка подняла взгляд.

— Как ты? — спросила она нежно, будто по себе знала, каково мне пришлось.

— Вот, отдыхаю с комфортом, — прошипел я.

Минка подошла к кровати.

— Что с Джессом? — спросила она.

— Погиб.

— Я так и знала. Хотя, говорят, один, нашпигованный свинцом, ты бы так далеко не ушел...

Мне вдруг в голову пришла мысль, и я, не без усилий, ощупал ногу. На месте.

— С тобой все хорошо, — сказала Минка. — Этот крысоглазый карлик — просто волшебник.

— Кажется, я слышал разговор про замену внутренностей.

— Тебе пересадили печень, нервные волокна и бедренную артерию — ее просто разворотило. Повезло, что все оказалось под рукой. За пару часов до того, как тебя нашли, убили одного громилу.

Это я комментировать не стал. Потом Минка ушла, и я снова вздремнул. Проснулся голодный, и она накормила меня супом. Поев, я присмотрелся к лицу девушки. Юная, а вся в заботах.

Она засуетилась: взбила мне подушки, настроила свет. Потом закурила и спросила:

— Зачем ты пошел на это?

— Искал нужные сведения. Думал, найду там.

— И как, нашел?

— Не уверен.

— Джесс думал, ты знаешь что-то важное... кое для кого.

— Ошибался.

— Кто ты? Откуда прибыл? — спрашивала она неохотно, да и ответа, похоже, знать не хотела.

— Звучит, как бред, но я и в этом не уверен.

— У тебя... амнезия?

— Возможно. Я помню свое имя и могу зашнуровать ботинки. Зато в остальном...

— Джесс нашел тебя в парке. Сказал, ты сцепился с бандой потрошителей и убил их голыми руками.

— С этого и начинается моя память. Что было до того — полный туман. Я-то думал, что у меня есть зацепки, но, судя по всему, я живу двумя жизнями.

— Ты странный. Говоришь странно — я имею в виду не только акцент. Шутишь про смерть и страдания.

— Я надеялся, что это ты меня просветишь.

— В каком смысле?

— Насчет любопытных деталей: с чего Джесс взял, будто меня стоит тащить к себе домой, и почему за мной гоняются копы?

— Мне известно лишь то, что он рассказал. В остальном я знаю не больше твоего.

— Но ты ведь должна догадываться. Серьезную цену за меня заплатила.

Она взглянула на меня и вздрогнула всем телом, словно крыса, которую мотает в пасти пес.

— Прости, — сказал я. — Мы оба скрытничаем, спорим, пытаясь предугадать следующий ход. Может, карты на стол?

— Я уже сказала все что знаю. — Она смотрела мимо меня в пустоту. Лицо ее окаменело.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда мне, пожалуй, лучше поспать. Обидно будет, если такая мастерская работа поползет по швам.