Когда молитва была закончена, я коснулась плеча Лиама.
— Я хочу поговорить с Малахи.
Лиам пристально посмотрел в сторону лестницы, где с другой стороны комнаты стоял ангел, выглядевший суровым и мощным, и очень старался не обращать внимания на Рэйчел, которая рассматривала карту с Бёрком.
— О девушке?
— О девушке.
— Думаешь, он это станет обсуждать?
— Не знаю. Но я должна спросить. Эта поездка уже сама по себе чертовски опасна. Нам не нужны в комплекте к этому всплески мыльной оперы.
— Будь осторожна, — сказал он и сжал мою руку.
Я пробилась к Малахи. Простояв перед ним добрых три секунды, прежде чем он опустил взгляд на меня.
— Почему бы нам не пойти прогуляться?
Выражение его лица не изменилось.
— Зачем нам прогуливаться?
— Тогда мы сможем поговорить.
— О чем?
Это было похоже на препирания с ребенком.
— О Рэйчел.
Малахи сжал челюсть, и увидев это, я поняла, что он накидывает щиты на свои эмоции.
— Мы идем на вражескую территорию, — отметила я, — где у нас будут ограниченные ресурсы и нелегкие условия. Я хочу знать, что за история у вас произошла, потому что не хочу, чтобы это как-то на нас повлияло.
— Не повлияет.
— Понимаю, что ты не хочешь говорить мне об этом, и что предпочитаешь держать свою личную жизнь в тайне. Не нужно рассказывать нам с Гуннаром и Лиамом или кому-либо еще подробности. Но нам нужно знать.
Малахи не ответил. Но он подошел к двери, когда он ступил на тротуар, звякнул колокольчик. Он не хотел говорить, а внутри магазина ему хотелось делать это еще меньше.
Таджи подошла ко мне и посмотрела, как Малахи спускается по тротуару.
— Куда он пошел?
— Наружу. Я извожу его из-за истории с Рэйчел.
— Хороший ход. Вся эта ситуация, словно пороховая бочка.
Что-то разбилось позади нас на кухне, а затем покатилось по полу.
— И кстати говоря, — пробормотала она.
— Я справлюсь! — крикнул Гэвин сзади.
— Он как слон в посудной лавке, — сказала Таджи.
Послышалось еще несколько ударов, и я покачала головой.
— Не моя проблема, — произнесла я и подошла к двери.
— Гэвин, что, черт возьми, ты делаешь? — спросил Лиам.
Я не стала ждать ответа.
* * *
Я нашла Малахи на ступеньках бывшего здания Верховного суда Луизианы с распростертыми крыльями. Но выражение его лица больше подходило угрюмому подростку, чем командующему ангелу.
Поднявшись, чтобы поравняться с ним, я скрестила руки на груди и уставилась на него.
— Я не испытываю к ней враждебности, — сказал он долгое время спустя.
— У тебя есть к ней чувства.
— У меня они могли когда-то быть. Если бы обстоятельства были другими.
— Если бы она не была капитаном Сдерживающих, а ты командиром Консульства?
Глаза Малахи расширились.
— Она сказала тебе?
— Нет. Я воспользовалась своими безупречными дедуктивными способностями.
Как будто в ответ на мой сарказм, он сложил свои крылья с порывом, который сдул мои волосы назад.
— Ты говорил мне, что вы встретились, закрывая Завесу, — сказала я. — Она была в спецназе.
Он смотрел на меня, будто решая, есть ли вероятность, что я просто сдамся и уйду. А затем смягчился.
— Да. Ее отправили в Новый Орлеан, когда Сдерживающие согласились работать с Восприимчивыми, чтобы закрыть Завесу в первый раз. Мы жили в лагере недалеко от ущелья, работали день и ночь, чтобы придумать протокол, который мог бы сработать.
— Должно быть, там вы и узнали друг друга, — предположил я. — А что случилось потом?
— Она заключила в тюрьму двух Пара Консульства — доверенных друзей, потому что они сражались против людей.
Я выгнула брови.
— Значит, она сделала то, что требовал закон, и то, что сделал бы практически каждый офицер Сдерживающих.
— Они были нефилимами, — произнес он. Это сказочные существа с тонкими крыльями, более миниатюрные версии Малахи. — Они месяцами прятались, ожидая возможности вернуться домой. Я сказал ей не сдавать их и не отправлять на Остров Дьявола. Она все равно это сделала.
— Она не повиновалась твоим приказам и предала тебя.
Он задрал подбородок.
— Да.
— Позволишь мне побыть адвокатом дьявола?
— Дьяволу не нужен адвокат.
— Как бы то ни было, шла война. У Рэйчел был приказ.
— Она ослушалась меня. — Он выглядел совершенно сбитым с толку тем, что я не поняла, что это был самый важный элемент истории.
Я выгнула бровь.
— С каких это пор ты король у людей? Почему она должна была тебе повиноваться?
— Потому что я попросил ее.
Недоумение на его лице было бесценным и показательным.
— Как бы то ни было, они были частью конвоя, отправленного с места разрыва в Новый Орлеан. Но конвой саботировали, и они убежали.
— Устроил диверсию, — сухо сказала я. — Конвой, который перевозил твоих друзей.
— Диверсантов не нашли.
— Держу пари. Удивительное совпадение, что они были твоими друзьями, и ты возражал против их заключения в тюрьму.
— Я был прав.
— Вы оба были правы. И, к сожалению, это сделало вас обоих неправыми и спровоцировало между вами конфликт. — Я смотрела на него некоторое время. — Ладно. Давай вернемся в магазин.
Малахи нахмурился.
— Это все, что ты хочешь знать?
— Пока да. Вы оба альфы, и вы оба сделали то, что считали правильным. Я могу это принять. — Я посмотрела на него. — Можешь ли ты это принять?
На какое-то время повисла тишина.
— Она была компетентным лидером.
В его устах это прозвучало как похвала.
* * *
Я поделилась с Лиамом подробностями по дороге на заправку. Оказавшись внутри, мы начали собирать снаряжение для похода.
Начали с рюкзаков, которые уже были готовы и висели в хранилище, построенном моим отцом в подвале. Мы упаковали таблетки для фильтрации воды, тонкие нейлоновые гамаки, которые могли бы служить укрытиями, приспособления для разведения огня, карманные ножи, аптечку и несколько коротких пик из холодного железа, из которых получалось довольно удобное оружие.
Мы отнесли рюкзаки наверх, прикинув их вес во время похода на кухню, а затем положили на кухонную стойку, чтобы добавить еду.
— Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.
— О чем? — рассеянно спросила я и постучала пальцами по губам, обдумывая, что нам взять в поход.
Я совершила набег на тайник с мюсли, орехами, протеиновыми батончиками и несколькими сухпайками. И теперь раздумывала над тем, чтобы взять с собой немного готового риса или киноа, и, может быть, пакет с сухофруктами. «Как можно собрать всего одну сумку для похода в волшебную страну?» Бьюсь об заклад, там нас никто не собирается встречать с рахат-лукумом.
— Я хочу поговорить о нас.
— А что с нами?
«Нет, скорее всего, лучше путешествовать налегке, потому что это позволит нам быть маневренными при необходимости. Орехи и протеиновые батончики будут снабжать нас калориями, и, может быть, мы сможем использовать бартер для обеспечения себя едой или найти еду в Элизиум-Сити».
— Клэр.
— Что?
Я оглянулась на Лиама и увидела, что он смотрит на меня. И у меня не получилось расшифровать выражение его глаз.
— Ты не принимаешь это всерьез, — сказал он.
— Что не воспринимаю всерьез? Я пытаюсь упаковать вещи. Сейчас не время обсуждать отношения.
Его глаза потемнели.
— Мы живем в зоне военных действий. Как здесь найти для этого правильное время?
— Ну, не ночью же, перед отправлением в бой.
Я вытащила коробку протеиновых батончиков из шкафа и сунула ему в руки.
— Займись упаковкой.
Он пробормотал что-то на каджунском французском, что, вероятно, являлось ругательством, и сжал коробку руками так, что побелели костяшки пальцев.
Я положила свою руку на его и посмотрела ему в глаза.
— Завтра может произойти что угодно. Мне нужно к этому подготовиться. Быть готовой ко всему. И я не хочу ничего сглазить.
Это было неправильно, и я поняла это, как только слова вылетели из моих уст. Это мое сожаление не предотвратило вспышку гнева в его глазах.
— Ты думаешь, что наши отношения разладятся из-за «сглаза»?
— Нет, я не это имела в виду. Просто… — мне пришлось отойти от него, чтобы дать себе возможность вдохнуть. — Такое чувство, что мы так близко к краю, Лиам.
— Наши отношения?
— Нет. То есть да. Я имею в виду, все. Все это. Эта… жизнь, которую нам удалось построить из остатков пищи, генераторов и влажности. И эта жизнь, все, что нам удалось спасти, такая хрупкая. Мы будем бороться за нее завтра. Ради Нового Орлеана, который можем потерять. Мы можем потерять все это.
«Я могу потерять тебя», — подумала я. «И не хочу этим рисковать».
Это было похоже на то, будто я уповаю на судьбу или умоляю богов — какими бы они ни были — убить нас.
«Эй, эти две влюбленные птахи взяли на себя обязательство перед тем, как отправиться на войну. Их трагедия пишет себя сама».
А я даже не могла произнести это неубедительное оправдание вслух, потому что даже это, казалось, принесет несчастье.
Он просто посмотрел на меня, сжав губы.
— Какая, на твой взгляд, тут связь всего этого со мной?
— Потому что всё это может быть отобрано. Потому что магазин — это единственное, что я оставила при себе из своей прошлой жизни. И потому что люди недолговечны.
Он пождал губы и напряг челюсти.
— Ты думаешь, что я недолговечен.
— Нет, — произнесла я. — Но я не хочу рисковать. Я не хочу никого терять. Я люблю тебя, Лиам. И я боюсь.
Он положил одну руку на мой затылок, а лбом прижался к моему, но при этом оставив достаточно места между нашими телами.