Законник Российской Империи. Том 6

Глава 19

Свеча на столе дрогнула, когда доктор Мориц фон Хаас в очередной раз ударил кулаком по деревянной поверхности. Серебряный стол, установленный посреди убежища — заброшенного охотничьего домика в лесу под Петербургом — был покрыт сложной вязью рун и символов, часть которых светилась призрачным голубоватым светом.

— Быстрее, Крафт! — раздраженно прошипел фон Хаас в сторону сгорбленного над артефактом человека. — Каждый день промедления стоит нам жизни!

Артефактор Густав Крафт, худой мужчина с жидкими рыжими волосами, нервно облизнул губы и продолжил настраивать странный механизм, лежавший в центре стола. Устройство представляло собой нечто похожее на астролябию, но с множеством дополнительных дисков, рычагов и стрелок, созданных из материала, напоминающего потускневшее золото. Вокруг него стояли семеро улучшенных — неестественно бледные мужчины с пустыми глазами, в которых иногда вспыхивали красноватые искры.

— Я делаю все, что могу, герр доктор, — дрожащим голосом ответил Крафт. — Но структура артефакта слишком сложна для меня. Я не уверен, что мы вообще сможем его активировать без ключа.

— У нас есть ключ, — фон Хаас извлек из внутреннего кармана сюртука маленькую шкатулку из темного дерева. Открыв ее, он осторожно достал медальон удивительной красоты — переплетенные золотые и серебряные нити, держащие маленький кристалл, в глубине которого словно плескалось жидкое пламя. — Стоил мне последних верных людей в Берлине.

Крафт с благоговением протянул руку к медальону, но тут же отдернул ее, заметив предостерегающий взгляд фон Хааса.

— Ты хоть представляешь, сколько он стоит? — процедил прусский эмиссар. — Если мы сможем заставить его работать, европейское руководство забудет о моих… отклонениях от протокола. Больше того, они будут умолять меня вернуться.

В голосе фон Хааса сквозила горечь. Последние недели превратили его из уважаемого представителя «Общества Вечного Огня» в беглеца. После разгрома его сети в Петербурге, таинственной утечки компрометирующих документов и провала операции по захвату Черновой, высшее руководство «Общества» не просто отвернулось от него — оно объявило его персоной нон грата.

Письмо, доставленное тайным курьером, недвусмысленно намекало, что услуги доктора фон Хааса больше не требуются. И только чудом сохраненный запасной план — древний артефакт, добытый в экспедиции на Крите — мог спасти его репутацию.

— Приступай, — скомандовал фон Хаас, осторожно вкладывая медальон в предназначенное для него углубление в центре устройства.

Крафт сделал глубокий вдох и произнес слова активации на языке, который не был похож ни на один из известных европейских. Артефакт отозвался тихим гудением, и его стрелки пришли в движение.

— Работает! — выдохнул Крафт с неподдельным изумлением.

Фон Хаас позволил себе торжествующую улыбку, но она мгновенно исчезла, когда он заметил странный свет, проникающий сквозь щели в заколоченных окнах. Свет был холодным, серебристым и никак не мог принадлежать луне, которая в эту ночь пряталась за плотными облаками.

— Проверьте периметр, — отрывисто приказал он улучшенным.

Четверо из них молча двинулись к дверям и окнам. Их движения были неестественно плавными, как у хищных кошек. Но не успели они добраться до выхода, как дверь распахнулась, словно от порыва ураганного ветра.

На пороге стоял юноша. Худощавый, невысокого роста, с тонкими чертами лица, он казался совсем мальчишкой. Но его глаза… В них отражались тысячелетия. Темные, бездонные, они источали такую древность, что даже улучшенные, лишенные нормальных человеческих эмоций, инстинктивно отшатнулись.

— Где ты его взял? — голос пришельца был мягким, но звучал подобно звону клинка, извлекаемого из ножен.

Фон Хаас выпрямился, одновременно делая шаг назад. Он мгновенно оценил уровень опасности.

— Улучшенные! Устранить его! — скомандовал он, одновременно активируя защитный артефакт на своем запястье.

Юноша улыбнулся, но его глаза остались холодными, как у хищной рыбы.

— О, вы думаете, что ваши мерзкие поделки могут остановить меня? — произнес он с таким презрением, что оно почти материализовалось в воздухе. — Вы, копошащиеся в грязи насекомые, посмели прикоснуться к тому, что вам не принадлежит.

Не дожидаясь ответа, он сделал неуловимое для глаза движение, и в его руке возник прямой меч невероятной красоты. Клинок словно был выкован из застывшего солнечного света — он сиял так ярко, что на него было больно смотреть.

Трое улучшенных бросились на незнакомца одновременно. Первый ударил странным оружием, похожим на кастет с выдвигающимися лезвиями, второй метнул что-то похожее на металлическую сеть, третий активировал встроенный в руку артефакт, выпускающий молнии.

Юноша даже не изменил выражения лица. Одним движением меча он разрубил металлическую сеть, вторым — отсек руку с артефактом, третьим — снес голову улучшенному с кастетом. Все три движения слились в одно, настолько быстрое, что казалось, будто на атакующих обрушился серебристый вихрь.

— Жалкое зрелище, — произнес пришелец, глядя на корчащиеся и обезглавленные тела. — Вы называете это улучшением? Вы лишь осквернили свою природу.

Оставшиеся улучшенные атаковали с еще большей яростью, но юноша двигался между ними с такой грацией, словно исполнял смертоносный танец. Меч в его руках оставлял за собой светящиеся следы, и каждый удар находил свою цель. Он не просто убивал — он буквально расчленял противников, и в этой жестокости чувствовалась какая-то холодная, почти эстетическая безжалостность.

— Свет Очищения! — внезапно выкрикнул юноша, вскидывая свободную руку.

Невыносимо яркая вспышка озарила комнату, и двое оставшихся улучшенных просто… растаяли. Их тела словно обратились в пепел, но не упали на пол, а растворились в воздухе, не оставив после себя ничего, кроме легкого запаха озона.

Фон Хаас отшатнулся к стене, судорожно пытаясь активировать еще один артефакт — небольшую сферу из темного металла. Крафт упал на колени, дрожа и бормоча молитвы на смеси немецкого и латыни.

— Я спрошу еще раз, жалкий человечишка, — юноша медленно направился к фон Хаасу, его меч бесследно исчез. — Где ты взял ключ от Вечного Города?

— Я купил его! — выкрикнул фон Хаас, поднимая перед собой активированную сферу. — У торговца древностями в Константинополе!

— Лжешь, — спокойно констатировал юноша. — Этот ключ был украден из хранилища. Ни один смертный торговец не смог бы его получить.

Он сделал еще один шаг, и внезапно фон Хаас метнул сферу ему в лицо. Раздался оглушительный взрыв, на мгновение затмивший даже сияние странного меча. Но когда дым рассеялся, юноша стоял на том же месте, невредимый, и только его одежда слегка обгорела.

— Как это вульгарно, — вздохнул пришелец. — Что ж, я закончу здесь.

Он поднял руку, на этот раз сложив пальцы в странный символ.

Стены охотничьего домика вспыхнули белым огнем, который не столько сжигал дерево, сколько превращал его в нечто похожее на тающий воск. Фон Хаас закричал, когда пламя охватило его тело. Крафт же закричать не успел — огонь поглотил его за доли секунды.

Юноша, не обращая внимания на бушующее вокруг пламя, подошел к столу, где все еще лежал древний артефакт. Он с отвращением посмотрел на устройство, оскверненное прикосновениями тех, кто совсем не понимал, какая ценность была перед ними.

Он вынул из него медальон, затем сжал его в ладони, и когда разжал ее, на месте осталась лишь горстка золотистой пыли, которую он небрежно стряхнул на пол.

— Вечный Город закрыт для вас, смертные, — произнес он, глядя на корчащееся в агонии тело фон Хааса. — И так будет всегда.

Белое пламя полностью поглотило охотничий домик, но странным образом не перекинулось на окружающий лес. Юноша вышел из горящего здания совершенно невредимым, сжимая в руке восстановленный ключ, и растворился в ночной тьме так же внезапно, как и появился.

Первое, что бросилось в глаза, когда мы с Виктором прибыли на место — запах. Сладковатый, тошнотворный, смешанный с чем-то, не совсем правильным для обычного пожара. Я прикрыл нос платком и подошел ближе к обугленным руинам, которые еще вчера были охотничьим домиком.

— Странный пожар, — заметил Виктор, осматривая почерневшие остатки стен. — Видишь, лес вокруг совершенно не пострадал, ни одного обгоревшего дерева. Как будто огонь знал, где ему следует остановиться.

Я кивнул, оценивая повреждения. Действительно, казалось, будто какая-то невидимая граница отделила домик от окружающего леса. Пламя, уничтожившее строение дотла, не тронуло ни единой веточки за пределами фундамента. Сотрудники Бюро сновали туда-сюда в поисках доказательств, но по моей просьбе ничего не трогали.

— Магический огонь, — констатировал я. — Направленный. Видимо, кто-то очень хотел убедиться, что ничего живого здесь не останется.

Мы осторожно двинулись через обугленные руины. То, что когда-то было дверью, теперь представляло собой почерневший проем, ведущий в пепелище. Внутри на полу виднелись несколько обгоревших тел — настолько обугленных, что определить их пол или возраст было невозможно.

— Я насчитал семь… нет, восемь тел, — сказал Виктор, методично осматривая останки. — И посмотри сюда, — он указал на странные металлические вкрапления, торчащие из одного из трупов. — Это характерно для улучшенных. Импланты деформировались от жара, но все еще узнаваемы.

Я подошел ближе к тому, что когда-то было центром комнаты. Там, среди пепла и обгоревших досок, виднелись остатки металлического стола, покрытого оплавленными рунами.

Мой взгляд привлек странный блеск среди пепла. Протянув руку, я извлек из обломков небольшой металлический диск с фрагментами каких-то механизмов. Несмотря на огонь, он сохранил свою форму, хотя и был деформирован.

— Похоже на часть какого-то устройства, — я осторожно очистил находку от сажи. — И материал странный… не похож ни на золото, ни на медь.

Виктор подошел ко мне, заинтересованно разглядывая находку.

— Может, артефакт? — предположил он.

— Возможно, — я бережно завернул диск в чистый платок и спрятал во внутренний карман сюртука. — Передам Варваре, пусть изучит. Если кто и сможет разобраться что это, так это она.

Виктор тем временем подошел к одному из обугленных тел.

— Парни из Бюро говорят, что это фон Хаас, — он осторожно перевернул останки специальным инструментом. — Смотри, остатки цепочки от часов. И эта брошь… вроде та самая, что была на нем при нашей встрече в порту. Чудом уцелели.

Я внимательно осмотрел указанные предметы. Действительно, фон Хаас всегда носил на лацкане характерную серебряную брошь с прусским орлом — своеобразный знак отличия. Похоже, мы, действительно, нашли то, что осталось от прусского эмиссара.

— Вопрос в том, кто его убил, — задумчиво произнес я, выпрямляясь. — Аврора Сергеевна через своих людей? Или само «Общество» решило избавиться от того, кто стал слишком неудобен?

— Судя по тому, что мы здесь видим, они явно пытались активировать какой-то мощный артефакт. Возможно, кто-то не хотел, чтобы им это удалось или же сам артефакт сработал нештатно.

— В любом случае, — я окинул взглядом руины, — ему уже не помочь. И я не собираюсь тратить время на человека, который пытался похитить Варвару и разрушить империю. Собирай людей, Виктор. Нужно забрать тела и все, что может представлять ценность для расследования.

Мы провели на пепелище еще около часа, тщательно осматривая каждый дюйм обгоревших руин. Помимо диска, мне удалось найти еще несколько фрагментов странного устройства — небольшие шестеренки и пружины из того же неизвестного металла. Все эти детали я также решил передать Варваре для изучения.

К полудню все останки были собраны и погружены в повозки для транспортировки в Петербург. Перед отъездом я еще раз обошел пепелище, пытаясь увидеть что-то, что могло ускользнуть от первичного осмотра.

— Что-то ищешь? — спросил Виктор, подойдя ко мне.

— Сам не знаю, — я пожал плечами. — Просто странное чувство… как будто мы упускаем что-то важное.

— Ты думаешь, это связано с «Проектом Феникс»?

— Возможно, — кивнул я. — Но более вероятно, что фон Хаас прибегнул к крайним мерам после того, как его сеть была разгромлена. Отчаянная попытка восстановить позиции в «Обществе».

Виктор задумчиво почесал подбородок.

— Что теперь? «Общество» уничтожено в России?

— Скорее, серьезно ослаблено, — я еще раз посмотрел на пепелище. — Мы выжгли основу, Виктор. Ключевые фигуры устранены, сеть разорвана, лаборатории закрыты. Вряд ли они рискнут сунуться сюда в ближайшее время.

— Но? — Виктор уловил невысказанное сомнение в моем голосе.

— Но меня беспокоит та строка в их документах. О подготовленной армии улучшенных, — я повернулся к нему. — Мы нашли лишь малую часть их бойцов. Где остальные? И что «Общество» собирается с ними делать теперь, когда их планы на Россию сорваны?

— Думаешь, они могут атаковать извне?

— Не знаю, — честно признался я. — Но лучше быть готовыми ко всему.

Мы вернулись к ожидавшим нас экипажам. По дороге в Петербург я погрузился в размышления. Гибель фон Хааса должна была ознаменовать окончание этой главы моей борьбы с «Обществом», но почему-то финальной точкой она не ощущалась. Что-то еще маячило на горизонте, какая-то неясная угроза, которую я пока не мог распознать.

По возвращении в город я отправил Виктора в Бюро с отчетом о находке, а сам направился домой. Мне нужно было привести мысли в порядок и заняться еще одним неотложным делом.

В своем кабинете я достал чистый лист бумаги и задумался. Столько произошло за последние месяцы, что я почти не находил времени для личной жизни. Но после всего, через что мы прошли с Варварой — покушения, погони, совместная работа над ловушкой для фон Хааса — я уже не мог игнорировать то, что чувствовал к этой удивительной женщине.

Перо зависло над бумагой.

В конце концов, я решил быть прямолинейным:

'Уважаемая Варвара Марковна,

Позвольте пригласить Вас на ужин завтра в семь часов вечера. Я заберу вас на своем экипаже.

Если у Вас есть другие планы на этот вечер, буду признателен, если Вы предложите альтернативное время.

С уважением, Максим Темников'

Перечитав написанное, я поморщился. Слишком официально, почти как служебная записка. Но переписывать не стал, сделаю только хуже.

Запечатав письмо, я вызвал курьера и отправил его к Варваре. Теперь оставалось только ждать ответа.

Только я успел вернуться к рабочему столу, как в дверь постучали.

— Войдите, — отозвался я, ожидая увидеть Себастьяна с вечерним чаем.

Вместо дворецкого в кабинет вошел Виктор. По его лицу я сразу понял, что произошло что-то интересное.

— Новости из дипломатических кругов, — сказал он без предисловий. — В городе появился новый аристократ. Молодой, очень молодой — на вид не больше тринадцати лет. Представился как граф Альберик Серентийский.

— И чем он примечателен? — спросил я, подняв бровь.

— Его никто не знает, — Виктор пожал плечами. — Он словно из ниоткуда. Никаких рекомендательных писем, никаких связей с известными домами. Но его принимают везде.

— Думаешь, это новый эмиссар «Общества»? — я напрягся. — Они быстро заменили фон Хааса. Тем более… ребенок?

— Не уверен, — Виктор покачал головой. — Он ведет себя странно для шпиона или дипломата. Не встречается ни с кем из официальных лиц, не заводит полезных знакомств. Просто ходит по ресторанам.

— По ресторанам? — я удивленно моргнул.

— Именно, — кивнул Виктор. — По моим данным, за три дня в городе он посетил семь разных ресторанов. И везде заказывал огромное количество блюд — как будто у него бездонный желудок.

Я задумался. Странное поведение для аристократа, еще более странное для шпиона или агента влияния.

— Проверь его, — решил я. — Но пока просто раскопай прошлое. Если он, действительно, связан с «Обществом», не хочу спугнуть его раньше времени.

Виктор кивнул.

— Отлично, — я встал из-за стола. — А теперь, пожалуй, я тоже поужинаю. День выдался… насыщенным. Присоединишься?

— Спасибо, но не сегодня, — мой помощник слегка улыбнулся. — Я обещал жене прийти пораньше. Годовщина, знаешь ли… и надо готовиться к завтрашнему наблюдению.

— Конечно, — я понимающе кивнул. — Передавай ей мои наилучшие пожелания.

Виктор ушел, а я задумался о загадочном юном графе. Возможно, он, действительно, был очередным посланником «Общества». Хотя наружность могла быть обманчивой… Кто приезжает в столицу Российской Империи только ради гастрономических изысков?

С другой стороны, возможно, я становился слишком подозрительным. После месяцев борьбы с «Обществом» я видел их агентов за каждым углом. Но интуиция подсказывала, что в появлении загадочного графа Альберика было что-то неправильное, и игнорировать это я не мог.

Лучи заходящего солнца окрашивали стены ресторана «Славянский базар» в теплые золотистые тона, когда юный граф Альберик Серентийский отложил салфетку и с удовлетворением откинулся на спинку стула. Перед ним стоял настоящий пир: остатки запеченного поросенка с яблоками, несколько видов рыбы, ассорти из закусок, три разных десерта и бутылка редкого вина.

— Превосходно, — произнес он мелодичным голосом, обращаясь к склонившемуся метрдотелю. — Особенно свинина. Расчудесный баланс соли и пряностей. Передайте мою благодарность шеф-повару. Все же, если в этом мире и есть что-то хорошее, то ваша способность хорошо готовить.

— Господин граф оказывает нам честь, — метрдотель поклонился еще ниже, не слишком обращая внимания на его слова и странности. — Возможно, что-нибудь еще? Десерт?

— Нет-нет, — юноша погладил плоский живот, словно удивляясь, как в нем уместилось столько еды. — На сегодня достаточно. Запишите на мой счет.

Метрдотель кивнул, хотя его глаза выдавали легкое беспокойство. Молодой господин уже третий день кутил в их заведении, оставляя щедрые чаевые, но пока не оплатил ни одного счета. Впрочем, его манеры и одежда не оставляли сомнений в статусе, и никто не осмеливался напоминать ему о деньгах. В конце концов, все аристократы имеют свои причуды.

Выйдя из ресторана, «граф» неторопливо двинулся по вечернему Петербургу. Его походка была легкой, почти танцующей, а взгляд с любопытством скользил по фасадам зданий, вывескам магазинов и лицам прохожих.

Внезапно он замер, словно охотничья собака, учуявшая дичь. Его темные глаза сузились, взгляд сфокусировался на высокой фигуре, мелькнувшей в толпе на противоположной стороне улицы.

— Не может быть, — прошептал юноша. — Эдвард?

Не обращая внимания на проезжающие экипажи, он стремительно пересек улицу, не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры. Человек, за которым он следовал, был одет в строгий черный сюртук, на его глазах были темные круглые очки, скрывавшие глаза. Двигался он уверенно, но с какой-то странной грацией, словно постоянно прислушивался к окружающему миру.

«Граф» ускорил шаг, но сохранял дистанцию, не желая спугнуть свою цель. Эдвард (если это, действительно, был он) свернул в менее людный переулок, затем — в еще более узкий проход между домами, и наконец вышел к заброшенному пустырю на окраине города.

Здесь он остановился и, не оборачиваясь, произнес:

— Тот, кто следит за мной, должен знать, что я замечаю любую тень.

— А тот, кто бежит от меня, должен знать, что от меня еще никто не убегал, — ответил юноша, выходя из тени.

Эдвард резко обернулся. Даже сквозь темные очки было видно, как расширились его глаза.

— Не может быть, — прошептал он. — Учитель?

— Ты узнал меня, — с легкой улыбкой кивнул «граф». — Впечатляет, учитывая мою внешность. Твоя наблюдательность всегда была твоей сильной стороной, ученик.

Эдвард принял боевую стойку — незаметную для непосвященного, но свидетельствующую о готовности атаковать или защищаться в любой момент.

— Зачем ты здесь? — его голос был напряжен. — Я думал, Вечный Город навсегда закрыл свои врата после того, как Мария покинула его.

— Для многих, — кивнул юноша. — Но не для меня. У меня было задание, и я его выполнил. А потом… увидел тебя. Какое удивительное совпадение, не правда ли?

— Совпадений не бывает, — Эдвард быстрым движением сбросил пальто, обнажая руки. — Ты пришел за мной? Я не вернусь туда, у меня здесь есть важные дела.

— Не сейчас, — «граф» покачал головой. — Сначала я хотел бы узнать, как мой лучший ученик оказался в этом захолустье, служа простым смертным? Ты представляешь, как я был удивлен, когда услышал это?

— Это долгая история, — Эдвард не расслаблялся. — И не твоя забота.

— О, но я так люблю истории, — улыбка юноши стала шире, обнажая зубы. — Расскажи мне, или я силой вырву ее из твоей памяти.

Не дожидаясь ответа, он внезапно атаковал — одним стремительным движением преодолел расстояние между ними и нанес удар, целясь в солнечное сплетение Эдварда. Тот едва успел заблокировать, и от столкновения их рук в воздухе разлетелись искры магической энергии.

— Все еще быстр, — с одобрением заметил юноша. — Но недостаточно.

Следующий удар пришелся Эдварду в плечо, отбросив его на несколько шагов назад. Он тут же восстановил равновесие и контратаковал — серия молниеносных ударов, каждый из которых сопровождался вспышкой фиолетового света.

Юноша уклонялся с неестественной легкостью, словно предугадывая каждое движение противника.

— Ты используешь Теневой Стиль, — заметил он, парируя особенно сильный удар. — Интересный выбор для того, кто использует магию Света.

Их схватка продолжалась несколько минут — настоящий танец смерти, где каждое движение могло стать последним. Но постепенно преимущество юноши становилось все очевиднее. Его удары были точнее, движения — быстрее, а сила, казалось, не иссякала, в то время как Эдвард начинал уставать.

Финальный удар застал Эдварда врасплох — мальчишка словно растворился в воздухе перед ним, чтобы в следующий миг возникнуть за спиной и нанести мощный удар по затылку. Эдвард рухнул на колени, его очки слетели, обнажая абсолютно белые, без зрачков, глаза.

— Ты размяк, — с сожалением произнес Альберик, глядя на поверженного противника. — Смертные испортили тебя.

— Чего ты хочешь? — прохрипел Эдвард, пытаясь подняться.

— Правды, для начала, — юноша опустился на корточки перед ним. — Почему ты не вернулся после смерти Марии? Как сын Вечного Города оказался в услужении у этих… существ?

Эдвард молчал, упрямо сжав губы.

— Меня восхищает твоя преданность, — «граф» покачал головой. — Но она напрасна. Ты знаешь, что я здесь не просто так. Руководство решило, что этот мир — еще один неудачный эксперимент.

Эдвард побледнел еще сильнее.

— Нет… они не могут…

— Могут, — спокойно ответил юноша. — И решение уже принято. Я прибыл забрать последние артефакты и запечатать врата. Что произойдет потом… не нашего ума дело. Эксперимент будет продолжен.

Он поднялся, отряхивая невидимые пылинки с одежды.

— Знаешь, пожалуй, я позволю тебе еще немного насладиться свободой, — внезапно сказал он. — Мне любопытно, как долго продлится твоя преданность, когда все вокруг начнет рушиться.

— Почему ты выглядишь, как ребенок? — внезапно спросил Эдвард, меняя тему.

Юноша улыбнулся.

— О, внешность бывает обманчива, ты же знаешь. А мне нравится выглядеть ребенком. Так мне дают больше сладостей. А ты наблюдателен для того, кто лишен зрения.

Он слегка дернул плечами, и вокруг его фигуры заколебалась дымка. Через мгновение перед Эдвардом стоял уже не хрупкий юноша, а мужчина поразительной красоты, с аккуратной темной бородкой и пронзительными глазами.

— Лучше? — поинтересовался он.

Эдвард кивнул, словно увидел перемену.

— Что ж, до встречи, мой блудный ученик, — произнес мужчина. — Когда мои дела будут завершены, я приду за тобой. Пора вернуться в Вечный Город, нравится тебе это или нет.

Он развернулся, чтобы уйти, но добавил через плечо:

— И не пытайся предупредить своих смертных друзей. Это лишь ускорит неизбежное.

С этими словами он исчез, словно растворившись в вечернем воздухе, оставив Эдварда одного на пустыре, с его мрачными мыслями и осознанием приближающейся катастрофы.