Игра не для слабых: Загадка башни

Глава 14 «Кровь за кровь»

— Нет, нет, нет, так не пойдет! — раздражённо бросил Бернард, опуская тренировочный меч, — Ты нахрена пытаешься блокировать ноги?

— Чтобы мне их не отрубили, — я облизал разбитую губу и сплюнул кровь на пыльную землю тренировочной площадки. Давно надо было позаботится о хорошем забрале, но у меня всё никак не доходили до этого руки.

— И поэтому ты пытаешься взять меч врага в клинч, когда он бьёт тебе по ногам? Очень умно, — голос сержанта прямо таки сочился от сарказма, — Видимо ты очень хочешь подарить врагу парочку своих пальцев. Или, может быть, тебе надоел твой правый глаз?

— Ага. А ещё мне мешают почки, печень и селезёнка. Без них было бы гораздо проще бегать, — я не удержался и съязвил в ответ, — Объясни нормально, где я проебался в этот раз.

— Открыл лицо и корпус. Будь у врага кинжал, ты бы в следующую секунду умер, — пожал плечами Бернард, снимая с пояса фляжку.

— Но ведь у тебя не было кинжала, — возразил я, расстёгивая ремень шлема. Голова всё ещё периодически кружилась, но лекарства Вернона очень быстро приводили меня в порядок. Даже ПТСР начал понемногу отступать. По крайней мере я потихоньку переставал болезненно реагировать на любой скрип двери.

— Именно поэтому, у меня бы ушло на секунду больше, чтобы тебя уделать, — в голосе Бернарда послышались раздражённые нотки. Он по-прежнему был недоволен моими успехами. По правде сказать, учился я довольно быстро, для того, кто не так давно взял в руки меч, но сержант всё равно считал, что этого недостаточно. И был по-своему прав.

С этой позиции очень просто полоснуть тебя по рукам. И затем уже добить колющим в шею или лицо, пока ты стоишь и пялишься на свои обезображенные культи — Бернард продолжил мысль, — Когда тебе бьют в ноги, не нужно пытаться закрыться или парировать. Смотри, — он принял боевую стойку, а затем нарочито медленно повторил своё движение, — Мой корпус подаётся вперёд. Плечи, шея и лицо остаются открытыми для удара. Вместо того, чтобы пытаться защитить свою ведущую ногу, просто убери её назад. А корпус подай чуть вперёд. После чего проведи прямой колющий удар в лицо. У противника просто не хватит времени, чтобы его заблокировать. Если повезёт, то попадёшь или в щель в забрале или в открытую часть шеи. Так понятнее?

— Угу, — кивнул я, вновь поудобнее перехватывая тренировочный клинок. Он был чуть тяжелее, чем мой бастард. Но зато оставлял лишь синяки и ссадины, а не кровоточащие рубленые раны, — Ещё раз?

— Нет, — сержант покачал головой, — Присядь, отдохни и попытайся обдумать, что ты только что услышал. Как придёшь в себя — повторим, — Он повернулся к лавке, на которой отдыхала Айлин и коротко скомандовал, — А ты — становись на позицию.

Девушка отёрла со лба пот и умоляюще посмотрела на меня. Сержант гонял нас с самого рассвета, а солнце уже медленно, но верно подбиралось к зениту. Она уже порядком устала.

— У меня уже все руки гудят. А к вечеру будут в синяках, — пожаловалась она, неохотно поднимаясь с лавки, — Может хватит на сегодня, а?

— Дорогая моя, на поле боя врагу ты тоже скажешь: «Ой что-то я устала. Давай продолжим завтра?» — голос сержанта вновь сочился сарказмом, — И думаешь, он тебе ответит: «Ой, ты права. Тем более сейчас самое время для ланча?» Нет. Он прирежет тебя, как свинью на бойне. И будет прав.

— Я по твоему похожа на свинью? — девушка сжала кулаки. Её магическая аура начала опасно искрить.

— Глядя на то, как ты двигаешься во время боя — определённое сходство есть, — хохотнул сержант. Он специально её бесил. Пытался через злость выжать из уставшего организма максимум. Девушка перевела возмущённый взгляд на меня. Но я лишь равнодушно пожал плечами.

— Он прав. Сейчас у нас хотя-бы есть право на ошибки. Да и синяки со ссадинами всё-таки намного проще лечить, чем отрубленные пальцы. Можешь вон у Тура поинтересоваться, насколько это больно и тяжело.

Здоровяк и правда обратился к магам сразу после того, как отряд выступил из Дрейка. Отрубленный палец здорово мешал его работе. Но хватило его лишь на одну фалангу, после чего он плюнул и решил, что справится так. Процесс был очень болезненным. По словам Тура, тебе под кожу словно запускают десятки червей-трупоедов, которые начинают отщипывать от тебя по кусочку. И так день за днём. Стоит только ране немного затянуться, а боли отступить, так её снова вскрывали и «запускали под кожу червей». В одном только здоровяк был не прав. Они не откусывали, а надстраивали недостающие кусочки кости, связок и плоти. Хотя, ощущалось это похожим образом.

— Ну я тебе сейчас покажу свинью, — раздражённо процедила девушка, взяла меч и встала в стойку, затем бросила короткий взгляд в мою сторону, — А ты тоже не шибко радуйся. С тобой у нас вечером будет серьёзный разговор.

— Опять буду замаливать свои грехи? — нагло ухмыльнулся я.

— Ага, — хмыкнула девушка, — И ты знаешь, каким образом.

— Если у вас останутся на то силы, — поправил её сержант, — После парных поединков у нас в планах командный бой. Затем будем учить наших ёбиков держать строй и быстро выполнять приказы. Потом — стрельба из арбалета. Дуэльные конечно проще натягивать, да и стрелять из них намного приятнее, но всё равно к ним стоит приноровиться. Планов громадьё, времени в обрез. Так что хорош лясы точить. Начали!

Над тренировочной площадкой вновь раздался стук учебных мечей. Я уселся на лавку, стянул с головы шлем, подшлемник и вытер лоб тыльной стороной ладони. Последние три дня выдались удивительно спокойными. Мы сидели в замке, ремонтировали броню, оружие, восстанавливали телеги каравана, тренировались с утра до ночи и собирали сведения. Мои люди уже не раз наведывались в деревню и по крупице вытягивали из местных знания об урочище.

На деле выходило, что его населяло гораздо больше самой разнообразной погани, чем нам рассказал генерал. Помимо «гостей» и «кошмаров», в это проклятое место сползлись болотники, щуры, баргасты, полуночники, дикие огни, гули, топляки, духобабы и прочая нечисть. Список там набирался такой, что я просто не успевал в голове раскладывать всё по полочкам. Благо, Родрик упорно продолжал вести свой бестиарий и искать совпадения с теми тварями, которые ему встречались ранее.

За фанатиками, обосновавшимися в руинах монастыря мы тоже установили слежку. Бандиты меня беспокоили мало, а вот вопрос, какого хрена тут забыли церковники, да ещё и последователи единого бога, оставался открытым, и изрядно мучал меня. Впрочем, несколько дней наблюдения ответов не дали. Близко подобраться к монастырю у ребят, посланных Бернардом, не получилось, а по тем скудным сведениям, что удалось собрать наблюдая издалека, выходило, что занимались они ровно тем же самым, что и все остальные. День за днём ходили в урочище и собирали там бирюльки.

От местных об этих хмырях тоже удалось выудить совсем немного сведений. Большинство просто старалось держаться от них подальше, обходя развалины монастыря стороной. Некоторые приторговывали сведениями. Так же, как и нам, сбывали фанатикам информацию о местной фауне и о местных же чудесах. Была ещё парочка проводников, согласившихся с ними работать, но с моими ребятами они наотрез отказались общаться. И даже внушительная сумма, в виде двух серебряных монет не смогла изменить их решения. Выходило, что фанатики платили куда лучше, чем мы. Впрочем, если они сидели на подсосе у Альрейна — то оно и неудивительно. Старый хрен уже запустил свою костлявую руку в казну трёх великих домов и понемногу начинал подгребать под свои знамёна дома поменьше. С деньгами у него проблем не было.

Я снял с пояса фляжку, отхлебнул воды и снова отёр лоб тыльной стороной ладони. Весна понемногу начинала уступать свои права лету, так что солнце с каждым днём становилось все злее. Здесь, на юге это ощущалось особенно сильно.

В стук деревянных мечей и тяжёлое дыхание фехтующих вплёлся новый звук. С противоположной стороны двора замка до нас долетели удары молотом по металлу. Алфрид наконец-то закончил пить и снова взялся за дело. Вообще, в последние дни он изрядно сбавил обороты с выпивкой, и почти всё время торчал у горна, наковальни и точильного круга. Правил и натачивал клинки, ковал наконечники для стрел и болтов, ремонтировал доспехи, укреплял оси телег и периодически прерывался на общение с Родриком. Рассматривал его чертежи, а затем долго отковывал те металлические части, которые требовались для изделий учёного.

Местный кузнец принял нашего без энтузиазма. И согласился «потесниться» в кузне только тогда, когда это приказал ему сам сенешаль. Впрочем, к вечеру того же дня два мастера уже нашли общий язык и вместе опустошали увесистый бурдюк вина, спёртый из запасов Барона.

Рядом, в импровизированной столярной мастерской пристроился Тур. Латал щиты, стругал клинья и доски для повозок, делал древки для копий и ложа для арбалетов. То оружие, что мы притащили с поля битвы оказалось самым настоящим хламом. Если металлическую часть ещё можно было худо-бедно отскоблить от ржавчины и заново наточить, то вот дерево разваливалось на волокна прямо под пальцами. Все древки требовалось заменить, так что у здоровяка было немало работы. Что, однако, не мешало ему пропускать рюмашку-другую вместе с двумя пьяницами из кузни.

Честно говоря, я уже начинал понемногу жалеть, что назначил дату выступления так скоро. Мне нравилась это мирное существование. Да, его нельзя было назвать лёгким — дни всего отряда были полны трудов и забот. Но его ритм постепенно затягивал нас, как тёплое, вонючее болото — всё глубже и глубже. И на границе сознания уже понемногу начинала мелькать мысль, что без хорошей встряски мы из него и вовсе не выберемся.

Мимо пробежал мальчик. Пробежал, с видом победителя плюхнулся на лавку рядом со мной и во все глаза уставился на Бернарда, продолжающего метелить Айлин. Вскоре к брату присоединилась и девочка. Они часто шныряли по замку, останавливаясь то тут, то там и внимательно следя за тем, чем заняты другие. У нашей тренировочной площадки они тоже появлялись не раз. Похоже, мальчугану доставляло особенное удовольствие наблюдать за тем, как сержант нас метелит.

Как их зовут мы по-прежнему не знали. После пережитого ужаса, они так и не обрели дар речи. В этом не было ничего удивительного. Когда на твоих глазах, расчленяют и насилуют твою собственную мать, а оскоплённого отца вздёргивают на колодезном журавле — сложно сохранить здравый рассудок. Тур и Бьянка, приютившие у себя сорванцов дали им новые имена. Девочку назвали Марией, а пацана Бертрамом. Впрочем, они всё равно не откликались на них. Скорее реагировали на голос Бъянки, которая после очень долгого перерыва, всё-таки начала говорить.

Бернард повалил Айлин в грязь и приставил клинок к её горлу. Паренёк аж подпрыгнул на скамейке, от восторга хлопнув в ладоши. Подпрыгнул и тут же получил затрещину от сестры, на лице которой, красовалось явное недовольство. Похоже, ребята болели за разные команды.

Сержант помог девушке встать и принялся разбирать те ошибки, которые она допустила. Неправильно выбрала стойку, обнажив бедренную артерию, слишком боялась вступать в близкий контакт с противником и забыла, что у неё есть вторая рука со щитом. Для меня этот этап уже был пройден.

Я снова приложился к фляжке. Холодная, чуть раскисленная вином вода, приятно скользила по разгоряченной глотке. Сделал ещё глоток и невольно поморщился. Всё-таки надо заменить тот дешёвый яблочный «уксус», которым мы обеззараживаем воду, чем-нибудь поприличнее. Деньги есть, можем себе позволить.

— Так всё, хорош прохлаждаться, — рявкнул Бернард, опуская меч и поворачиваясь ко мне, — Давай, отрывай задницу от лавки и в круг. Сейчас будете вдвоём пытаться уделать меня.

— Скорее уж пытаться не дать уделать себя, — ухмыльнулся я. Встал, нацепил обратно шлем и подшлемник, немного размял затёкшие ноги, взял тренировочный меч и подошёл к ним.

— Можно… — Айлин вытерла со лба пот и указала на мою флягу. Я молча отстегнул её от пояса и протянул девушке. Та немного помедлила, возясь с крышкой, но затем буквально присосалась к горлышку и начала стремительно её опустошать.

— Не хлебай, как лошадь после скачки! — сержант выхватил у неё флягу и тут же заткнул горлышко пробковой крышкой на шнурке, — Горло промочила и хватит. Тебе же потом будет тяжело двигаться с раздувшимся животом.

Девушка сердита посмотрела на него, облизала губы, сплюнула себе под ноги и поудобнее перехватила рукоятку тренировочного меча. Подколки Бернарда основательно выводили её из себя. А сержант продолжал этим пользоваться. Интересно, стала бы терпеть такое настоящая баронесса, имеющая соответствующее воспитание и родословную, а не только сомнительную претензию на титул? Впрочем, думаю, Бернарду и в этом случае было бы глубоко наплевать. Солдат он и с титулом солдат. И гонять его надо до седьмого пота.

— Не уходите в защиту, — напомнил сержант, — Ваша задача перехватить инициативу, навязать свой ритм боя и уделать меня, а не просто отразить все мои удары. Готовы?

Я поудобнее перехватил меч, проверил как сидит в руке небольшой круглый щит и кивнул. Айлин тоже молча подтвердила готовность.

— Хорошо, тогда начали! — кивнул сержант. Но начать нам было не суждено.

В следующее мгновение тяжелый, провонявший потом и пропитанный горячей пылью воздух, разорвало утробный вой боевого рога. Он доносился с барбакана крепости. Означать этот сигнал мог только одно — часовой увидел угрозу.

Мы остановились и принялись оглядываться по сторонам. Мимо импровизированного ристалища, звякая кольчугами и поднимая облачка пыли, пробежала четвёрка солдат в бело-синих сюрко. Парни, устроившие очередное соревнование по стрельбе тоже засуетились. Один из них высунулся между зубцов, замахал руками и что-то принялся кричать, обращаясь то ли к нам, то ли к двум десяткам бойцов, уже столпившимся перед воротами. Приходилось признать, что солдаты сенешаля были вымуштрованы на совесть и среагировали очень быстро. Не в пример расторопнее моих собственных ребят, которые ещё даже не показались.

— Открыть ворота! — на этот раз, крик бойца, стоявшего на верхушке барбакана был слышен отчётливо.

Пятёрка бойцов в сине-белых цветах метнулась к конюшням. Через пару секунд они уже были в сёдлах. А ещё через несколько мгновений уже во весь опор мчались в сторону неторопливо поднимавшейся решётки ворот.

— Что случилось? — встревоженным голосом поинтересовалась Айлин, глядя то на меня, то на Бернарда, — На нас кто-то напал?

— Нет, я так не думаю, — покачал головой сержант, — Когда на крепость нападают, она закрывает ворота. И заново открыть их может, разве что — хороший таран.

— Но что-то же случилось, — продолжала настаивать девушка, — Не будут же они просто так поднимать всех по тревоге.

— Определённо ничего хорошего, — кивнул сержант откладывая в сторону тренировочный меч, — Оставайтесь тут. Я схожу, уведу детей и позову Вернона. А заодно и ещё с десяток ребят. Так. На всякий случай.

Сержант удалился, чуть ли не волоча за собой двух сорванцов. Им очень хотелось остаться и посмотреть, что же будет дальше, но Бернард не дал им такой возможности. И правильно сделал. Если это всё-таки нападение, они только под ногами путаться будут.

— Присядем? — предложила Айлин. Несмотря на свою показушную злость и напускную браваду перед командным боем, было видно, что девушка сильно устала. Каштаново-рыжие волнистые волосы, выбивающиеся из под подшлемника слиплись от пота. Да и ворот стёганки, торчащий из под лёгкой «однорядной» кольчуги был мокрым. Краска от лица давно отхлынула, а движения сделались дёрганными и неуверенными.

— Конечно, — я не стал спорить. Ноги и руки, конечно успели немного передохнуть, пока они с Бернардом метелили друг-друга палками, но мысль о том, что неплохо бы сходить к воротам и посмотреть, что происходит не приводила меня в восторг. Там сейчас и без нас народу хватает.

Некоторое время мы сидели молча. Народ у ворот продолжал суетиться. Мимо нас пробежали ещё четверо солдат. Они тащили носилки. На их старой, потрёпанной ткани всё ещё были видны пятна крови. Похоже, кому-то досталось. Вот только кому? Одному из патрулей сенешаля? Или кому-то из моих ребят, что отправились в деревню?

— Я люблю тебя, — внезапно выдала Айлин неловко прижавшись ко мне. Я аж опешил от удивления. Что это на неё нашло? Да ещё и в такой момент.

— Всё в порядке? — я не смог скрыть нотки неуверенности, в своём голосе.

— Так, просто подумала, что лучше сказать это сейчас., — ответила Айлин, немного помолчала и добавила, — Ведь после драки, может статься, что и говорить эти слова будет некому.

— А…

— Просто дурное предчувствие, — пояснила девушка, — Слишком долго всё было спокойно. Рано или поздно должно было произойти что-нибудь эдакое.

Я не стал уточнять, откуда у неё взялось это предчувствие и эти выводы. Наверняка она и сама не знала на это ответ. Предчувствия на то и предчувствие, чтобы работать быстрее разума. Это потом уже, задним умом можно подвязать ко всему случившемуся логические выводы и с чистой совестью сказать «Ну оно уже давно напрашивалось».

— Я тоже тебя люблю.

Похоже девушку мой ответ ошарашил не меньше, чем меня её внезапное признание. Она чуть отстранилась и внимательно посмотрела на меня. В её взгляде и выражении лица причудливым образом сплелись радость и немой вопрос: «а не заболел ли он?»

— Просто решил, что в твоих словах есть резон, — улыбнулся я, — Кроме того, по моему я тебе ведь не говорил этого раньше. Напрямую. А после драки, может статься, что и сказать уже не получится.

— Не говорил, — улыбнулась она, — Обычно или отшучивался, или коверкал фразу, или переводил тему.

Она всё ещё не могла мне забыть ту неловкую шутку, когда в момент её признания, я бросил, что тоже себя люблю. Может быть, уже и не злилась, но всё равно — помнила.

— Тем более, когда, если не сейчас, — хмыкнул я. Хотел ещё что-то добавить, но в следующий момент из-за угла казармы показался Бернард. Его сопровождал Вернон, тащивший на своём поясе увесистую сумку, доверху набитую травами, отварами и хирургическими инструментами. Вернон и бойцы белой десятки, в полном боевом облачении.

— Идём, — коротко бросил сержант, кивком указывая в сторону ворот. Толпа там уже собралась неслабая, — Похоже дело серьёзное. Подняли по тревоге гарнизонного лекаря.

Я спорить не стал. Помог Айлин встать, проверил, насколько легко выходит меч из ножен и неуклюже поплёлся вслед за парнями. Боль мышц после тренировки давала о себе знать всё сильнее.

Увидев нас, солдаты расступились. Бойцы с носилками уже возвращались к воротам крепости. А конный патруль, вздымая пыль унёсся в сторону деревни. На самих носилках лежали двое. Двое облачённые в пурпурно-белые цвета. Мои цвета. Вот только теперь к ним примешивался ещё и грязно-алый цвет едва запекшейся крови. Предчувствие Айлин не подвело. Назревала драка.

— Твою мать, это же Роберт! — Вернон сорвался с места и побежал к бойцам, тащившим носилки вверх по склону. Мы тут же последовали за ним.

На вторых носилках тоже лежал боец. Один из сопровождавших барда во время вылазки. Третий, неуклюже ковылял следом, придерживаясь за левый бок и то и дело вытирая от пота побледневшее лицо.

Вернон подбежал к носилкам, что-то коротко скомандовал, и тащившие их бойцы, тут же положили раненых прямо на дорогу. Лекарь присел рядом с первым. Осторожно коснулся двумя пальцами шеи. На мгновение замер. Затем грязно выругался и рванулся ко второму раненому. Третий, который мог идти сам, всё ещё ковылял в нашу сторону.

— Эрик мёртв, — сообщил лекарь, когда мы добрались до носилок, — Умер совсем недавно. Слишком много крови потерял, слишком ослаб. Организм не выдержал. Роберт оказался покрепче. Но его и зацепило не так сильно. Колотая рана в боку, не задевшая жизненно важные органы. Айлин, — он повернулся к девушке, — Сейчас я его начну бинтовать. Твоя задача — снять боль, чтобы наш бард не загнулся от шока раньше времени. Справишься?

Девушка молча кивнула, присела на корточки рядом с раненым бардом и положила ладонь на его покрытый испариной лоб. Тот застонал, приоткрыл глаза, слабо улыбнулся, попытался что-то сказать, но в следующую секунду снова отключился. Судя по застывшему и побледневшему лицу Айлин, она уже начала вытягивать из него боль. Я подошёл к солдату, который ещё был в состоянии держаться на ногах.

— Ты как, Томаш?

— Жить буду, — боец облизал растрескавшиеся губы и сплюнул, — Мне не так сильно досталось. Только бока помяли.

— Кто помял? Где? Когда и за что? — вопросы, вертевшиеся у меня на языке, посыпались градом. Хотя в сущности волновал лишь один. Имена. Был убит мой человек. И кто-то должен был за это заплатить. Кровью за кровь.

— Да там, в корчме, — пояснил Томаш, — Мы сопровождали барда. Тот как обычно, пил, пел свои песенки и зазывал народ в наш отряд. Поначалу всё было спокойно, но потом появились они.

— Кто, они? — спросил поравнявшийся с нами сержант.

— Хер разберёт, — покачал головой солдат, — Какие-то головорезы. Пятеро. Заявились прямо в корчму и сказали, что мы залезли на их территорию. Мы ответили, мол, катитесь нахер отсюда, пока мы вам юшку не пустили. На что они заявили, мол, мы сами вам её пустим. А народ нам за это ещё и спасибо скажет, ведь мы служим проклятому упырю и кровопийце, прокляты сами, а значит и на других того и гляди, проклятие навлечём. Больше они ничего не сказали. Просто полезли на нас. Думали взять испугом. Ну да не тут-то было. Я двоим кровь пустил, они и сбежали.

— А Эрик как на кинжал напоролся? — поинтересовался я, пытаясь уложить в голове картину произошедшего. Пока рассказ бойца не давал ответа на вопрос, кто именно на нас напал. Первая половина фразы, что мы залезли на чужую территорию, вполне могла быть сказана бандитами. Но откуда они знают о том, кто мы с Айлин такие? В тайну, помимо бойцов нашего отряда были посвящены лишь сенешаль и люди барона. А они не спускались в деревню, предпочитая проводить дни в стенах крепости. Фанатики? От них подобные речи ожидаешь больше. Вот только всё равно оставался неясным вопрос — откуда сведения. И если они знали о нас — почему начали вредить? Ведь у нас с ними один и тот же работодатель.

Бернард протянул Томашу фляжку. Боец напился, вытер усы тыльной стороной ладони и продолжил рассказ.

— Точно не знаю. Возможно, кто-то из местных в пылу драки пырнул его в спину. Не думаю, что эти были те бандиты. У них из оружия были фальшионы, а они не оставляют колотых ран. Свормово семя, надеюсь Эрик выкарабкается.

— Он мёртв, — мрачно отрезал я, — Умер по дороге сюда от потери крови. Почему вы не обратились к местным? У них наверняка в деревне есть знахарь и не один, который может остановить кровь.

— Мёртв… — боец не сразу понял смысл сказанного, — Но как же… Я ведь… Он только…

— Соберись! — рявкнул Бернард, — И отвечай на вопрос.

— Да я во все двери стучал, — выпалил солдат, — Мне или не открывали или шарахались от меня, будто я и правда чумной какой. Яж сюда то их потащил, когда понял, что помощи мне там не дождаться. Думал, доволоку. Дерьмо… — он подошёл к носилкам с покойником, опустился на колени и пробормотал в пустоту, — Как же это так, а? Сегодня утром ведь ещё… — он осёкся. Почему я не знал, да и по правде сказать это было неважно.

— Бернард — поднимай всех, — коротко скомандовал я, — Рорик, пусть твоя десятка подгонит к воротам три фургона. Вернон, есть на кого оставить раненых.

— Да, — кивнул лекарь, — Эниказа ними присмотрит. Она крайне способная ученица, и в хирургии поднаторела уже не хуже меня.

Айлин недовольно фыркнула. Укол был в её сторону. Девушку некромант способной ученицей не считал.

— Хорошо. Ты идёшь с нами. Прихвати с собой всё необходимое. К вечеру раненых может стать больше.

— Я пойду поднимать девочек, — бросила Айлин, поднимаясь и вытирая со лба крупные капли пота, — В бою от нас толку пока не очень много, но как прикрытие мы вполне способны принести пользу. К тому-же чем многочисленнее будет отряд, тем большую кучу навалят местные.

Я коротко кивнул.

— Я тоже с вами, — Томаш наконец поднялся с колен и посмотрел на меня. На его худощавом лице отчётливо проступили желваки. Усы чуть встопорщились. Губы исказил хищный оскал, — Эти суки должны ответить. За Эрика и Роберта. Я не прощу себе этого, если лично не поквитаюсь.

— А ты сможешь? — с сомнением спросил я.

— Уж не сомневайтесь, товарищ капитан, — в голосе бойца послышались нехорошие нотки, — Я сюда этих двоих в одиночку доволок. Уж сил на то, чтобы вскрыть пару-другую глоток у меня хватит.

— Хорошо, — я кивнул, — Иди приведи себя в порядок и готовься выступать. Думаю, парой глоток сегодня дело не ограничится.

— Тем лучше, — кивнул боец и поковылял в сторону крепости. Я проводил его взглядом.

В моих словах не было ни лжи, способной подбодрить выбитого из колеи человека, ни показной бравады. Только голые факты. Сегодня будет пролито много крови. Убит мой боец. Ранен мой друг. Такое нельзя спускать на тормозах. Кто-то должен за это ответить. Не только те пятеро, что напали на них. Те ублюдки, что их науськали тоже отправятся к праотцам. Да и местным придётся дорого заплатить за то, что бросили нуждающегося в беде. Они тоже виновны в гибели бойца, пусть и не убивали его собственноручно. А ведь ещё был тот, кто пырнул Эрика в спину.

Список должников получался внушительный. И монетами откупиться у них уже не получится. Они пролили нашу кровь. Такой долг может быть уплачен лишь одним способом. Их собственной кровью.