За тридевять морей

Эпизод 17. Сказка в гостях

— Дальнейшее движение в подводном положении невозможно — глубина недостаточна, — произнесла 400-я бесстрастно.

Оторвавшись от экрана импланта, я по привычке бросил взгляд за плечо и, не обнаружив на положенном месте тактического планшета, чертыхнулся. Привык, что у Конго боевая рубка с теннисный корт размером, но у лолит-то командные посты, как кухня в хрущёвке — вроде бы есть, но кроме табуретки ничего туда не помещается. Это в мультике на лодку стадион впихнуть можно, а в реальности… да за каждый кубометр обитаемого объёма Акаси нужно памятник ставить и кофием до потери хода поить, ведь по сравнению с любой человеческой подлодкой у лолит уровень комфорта запредельный. По человеческой и ходить-то страшно — вентиля отовсюду торчат, распредщиты зловеще гудят, из отсека в отсек лишь на четвереньках, ибо переборочная дверь всего восемьдесят сантиметров диаметром и проходить в неё боком, складываясь, как перочинный ножик, — это неслабая сноровка нужна… А здесь, словно на фантастическом звездолёте, — тишина, мягкий свет, стеновые панели… каюты круче, чем номер «люкс» в пятизвёздочном отеле. И главное — воздух. Чистый, свежий, живой… Лепота, короче, вот только тактического планшета не хватает.

— Так… — сделав себе отметку поговорить на эту тему с Акаси, я повернулся к сидящей в соседнем кресле Инге… — Сколько до берега?

— Шестьдесят три метра, — в режиме автоответчика прошелестела та. — Людей не обнаружено. Летательных аппаратов не обнаружено. Сигналы береговых станций слежения отсутствуют.

— Отлично. Позови Инну. Аватару, в смысле.

— Выполнено.

Вообще-то 402-я осталась в море, развернув сенсорные системы и приведя в полную готовность боевые. На всякий случай. Но вот её аватара находилась на борту 400-й и потому в командном посту появилась через десяток секунд.

Смерив лолит задумчивым взглядом, я мысленно поморщился… На Инге светло-фиолетовая помесь пижамы со спортивным костюмом, на Инне салатового оттенка пончо и ярко-белые берцы… вдобавок цвет волос: фиолетовый у первой и светло-зелёный у второй. В общем, лишь таблички «Мы из Тумана» не хватает.

— Раздевайтесь. — Секунда молчания и предо мной две абсолютно голенькие девочки с ничего не выражающими взглядами. — Гх-хм… бельё можете оставить.

Ещё секунда, и на лолит вернулись их маечки-трусики-носочки.

Вот же… сколько с ними общаюсь, так и не могу понять — они реально такие… механические или просто издеваются внаглую?

— Держите, — пробежав пальцами по сенсорной клавиатуре, я отправил им архив с матрицами. — Изменений не вносить, выбирайте из того, что есть. Кстати, а цвет волос сменить можете?

— Пигмент волосяного покрова заложен в конфигурацию ментальной модели, изменение невозможно, — бесстрастно сообщила 400-я, вокруг которой уже заискрилось облако наноматериала, формируя джинсы, толстовку и кроссовки.

— Да я имел в виду покрасить… — начал было я, но, не договорив, махнул рукой: — А, ладно, проплыли.

Один фиг, как их ни маскируй, а вблизи с людьми не спутаешь. Так что, переодеть, и хватит. Наверное.

Переведя взгляд на 402-ю, понял, что не хватит. Та явно решила не заморачиваться и один в один скопировала выбор сестры: те же джинсы, такая же толстовка, разве что кроссовки выбрала с зелёными вставками, а не синими. Выделилась, типа.

Да уж, замаскировались. Хотя, для них ведь «замаскироваться» — это нырнуть поглубже, да залечь на грунт, отрубив все активные системы. А если тебя банально видят, то о какой незаметности вообще можно говорить?! По уму, им бы детективов каких в качестве пособия учебного, книжек там, фильмов, но… страшновато. «Бондианы» в их исполнении я точно не переживу — даже если сами они меня в гроб не вгонят, то Конго за подобный голливуд стопроцентно голову оторвёт. Так что в другой раз, как-нибудь.

— Капюшоны хоть накиньте… диверсантки, — выдохнул я тоскливо, выбираясь из кресла и чувствуя себя старым брюзгливым дедом.

***

— Деда, там чужак! — возбуждённо замахал руками вбежавший в комнату Казуки.

— Какой ещё чужак? Где? — брюзгливо прокряхтел Йоширо. Ну, какие чужаки могут быть в их позабытом богами и правительством районе? Социальщики? Так те раз в неделю приезжают, и утром, а не под вечер.

— Странный. Прямо перед домом стоит.

— Стра-анный… — передразнил внука Йоширо, но всё же поднялся на ноги.

Подойдя к окну, он чуть отодвинул занавеску и, выглянув наружу, невольно замер от открывшейся картины. Сумерки, абсолютно пустая улица и трое неподвижно стоящих перед их домом людей. Да и людей ли? Если мужчину ещё можно было принять за неизвестно как забредшего в их район жителя Верхнего города, то стоявшие по бокам от него девочки… чистые, отглаженные, совершенно одинаковые, словно манекены в витрине магазина… Когда же эти «девочки» механически, как по команде, повернули головы, встретившись с ним взглядом, Йоширо отшатнулся, лихорадочно шепча молитву Аматэрасу-оми-ками. Оставалось надеяться, что старые сказки не врут, и без приглашения эти жуткие чужаки не смогут войти в дом.

Увы, надежда оказалась тщетной. Через минуту в дверь постучали. Несильно, но уверенно, как стучат, когда точно знают, что хозяева дома.

— Казуки, иди к себе в комнату.

— Но деда… — запротестовал внук.

— Сейчас же… — Йоширо поморщился, растирая левую сторону груди и негромко добавил: — Не спорь, иди.

Ходить по полузаброшенному посёлку в вечерних сумерках оказалось откровенно неприятно. Прямо-таки физически давило на плечи ощущение умирающей деревни. Обветшалые пустые дома, растрескавшийся асфальт, полное безлюдье… тоска и безысходность. Не самое лучшее место для прогулок. А я ещё и заблудился вдобавок! Сумерки же. Вроде бы светло, а местность совсем иначе выглядит. Так что минут пять стоял, как дурак, посреди улицы, соображая — тот дом или нет? Можно было, конечно, у лолит спросить — они-то знали наши текущие координаты с точностью до десятка сантиметров, но… стрёмно как-то. Хорош лидер — высадился на берег и тут же в трёх домах заплутал.

Повезло, что Инга о новом наблюдателе сообщить изволила. Они, оказывается, сразу выглядывающего на улицу пацанёнка засекли, а потом к нему ещё и старик присоединился. Так что, подавив облегчённый вздох, я лишь с умным видом покивал, типа, наконец-то! И неторопливо направился к дому.

Поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. Ещё раз. И только на третий раз дверь открыл старик. Тот самый, которого Конго с флагманского плеча «палантиром» одарила.

— Добрый вечер, Ивасаки-сан. — Улыбаемся и машем.

Хм… молчит. И таращится странно. Чего это он? Ну да, говорю на английском, но мне, гайдзину, можно. Сам он английский тоже знает (да и кто его тут, в прибрежных районах, не знает, молодняк разве что), так какого тогда смотрит, словно… А, блин, я же поклониться забыл! Прокол. Отвык в Тумане от японских политесов.

— Прошу простить, Ивасаки-сан, так уж получилось, что местных традиций… — я извиняющеся развёл руками.

— Понимаю, — старик медленно кивнул.

Хм, от радости не пляшет, но и гнать проклятого гайдзина поганой метлой не спешит. Логично, в принципе.

— Вы позволите? — я указал подбородком вглубь дома.

Старик зачем-то опустил взгляд на ступени у меня за спиной, помялся, и с какой-то обреченностью кивнул:

— Входите.

Нет, ну это он зря! Про обувь я помню. В смысле, что у японцев, так же, как и у русских, в уличной обуви по дому ходить не принято категорически.

— Инга, Инна, кроссовки снимите, — напомнил я лолитам машинально.

Ага, молодец, чо! Разумеется, подлодки со шнурками возиться и не подумали, а просто-напросто деактивировали данный элемент одежды. Так что их кроссовки прямо на глазах у старика рассыпались облачком искрящейся пыли.

Я едва не заплакал. Маскировка восьмидесятого уровня, блин! Поднял взгляд… Ого, а старикан крут, даже не вздрогнул. Вздохнул лишь обречённо-тоскливо, словно к нему тут ежедневно по десятку туманниц заглядывает, и молча направился в дом.

Повторив его вздох, разве что мысленно, я направился следом, мимоходом оглядываясь. Ну, что сказать… если в этом доме и был достаток, то очень давно. Сейчас же, прямо-таки иллюстрация честной бедности. Потёртые циновки на полу, минимум мебели, расставленные по углам хибати (этакие горшки-жаровни с углями для обогрева)… Впрочем, последнее нынче дело обычное — электричество-то денег стоит, и немалых, а центральное отопление в Японии редкость. Короче, чисто, пусто, бедно. А здесь, видимо гостиная — низенький столик в центре комнаты и разложенные вокруг него толстые циновки в качестве «стульев»… японская классика.

Привычно подогнув ноги, Ивасаки уселся на одну из циновок и приглашающе повёл рукой. Внутренне поморщившись (никогда не понимал эту японскую манеру — есть на полу), я устроился напротив и, секунду подумав, провёл пальцами по предплечью, открывая архив импланта. Раз уж всё равно спалились, так какой смысл вокруг да около ходить? Выбрав рассчитанную ремонтницей матрицу, скинул её устроившейся справа от меня 400-й…

— Инга, сделай девять штук. — Та молча провела рукой над столом, формируя шары датчиков, и поочередно коснулась каждого, активируя. — Ага, спасибо.

Я подбородком указал на вспыхнувшие ровным фиолетовым светом «палантиры».

— Это для вас, Ивасаки-сан.

Настороженно наблюдавший за колдунством старик, вильнул взглядом…

— Я не понимаю, господин…

Взяв один из шариков, я покатал его в ладонях, уточнив:

— Ну, не совсем для вас, скорее для ваших соседей. Копии того, что вы от Конго получили.

— Это… слишком щедрый дар, господин, — старик торопливо отвёл глаза.

Так, не понял. Чего это он в отказ пошёл? С соседями делиться не хочет? Странно, не тот типаж. Или… Стоп, да он, поди, считает, что бесплатный сыр исключительно в мышеловку кладут, и за подобные блага рано или поздно придётся расплачиваться! Вот и не хочет, чтобы другие люди в «договор с демонами» вляпались. Но сам-то он датчик у Конго взял… Хотя, посмотрел бы я на человека, что в той ситуации стал бы нос воротить и принципиальность демонстрировать. Посреди моря, ага, перед недовольно хмурящейся блондинкой.

Ладно, сейчас мы его успокоим.

— А это не дар, Ивасаки-сан, — подпустил я в голос холодных ноток. — Последнюю неделю вы каждый день выходите в море. И ваши соседи это видят. А насмотревшись, рано или поздно решат, что в море стало безопасно, и тоже выйдут на промысел. Вот только у них не будет подобной «сигналки».

— Но что я им скажу? — пробормотал старик, всё так же глядя куда-то в сторону.

— Да что хотите, — я недовольно пожал плечами. — Мне это не интересно. Сможете убедить их на берегу сидеть — буду счастлив. Сможете?

Старик лишь безнадёжно помотал головой.

Ну да, попробуй, убеди голодающих людей, что тебе можно, а остальным нельзя.

— А раз нет, так раздайте им и объясните, как использовать. — Опустив шар на столешницу, я с демонстративным раздражением катнул его старику, процедив: — Нечего мне девчонок к стрельбе по живым мишеням приучать.

***

Приучить себя к мысли, что всё обошлось, и визит этих чужаков не принёс бед в их дом, Йоширо удалось далеко не сразу. Даже после того, как дверь за «гостями» закрылась, он несколько минут стоял у окна и тревожно смотрел на улицу, ожидая непонятно чего.

— Деда, а кто это был? — выглянув из своей комнаты, робко поинтересовался Казуки.

— Супруг Юки-онны Конго, кто же ещё, — проворчал Йоширо, наградив его хмурым взглядом. Вот оно, нынешнее поколение, старых сказок не слушают, а потому глупые вопросы задают. Во времена его молодости каждый знал, что в мужья Юки-онна всегда берёт обычного человека. Были даже такие, что завидовали этим людям — ну как же, жена-демоница… глупцы!