За тридевять морей

Интерлюдия I

— Господин… — остановившись на пороге кабинета премьер-министра, Ичиро отработанным движением сунул папку с докладом подмышку и замер в поклоне, несколько отстранённо размышляя, что за последний месяц он уже в который раз застаёт Господина у окна, задумчиво рассматривающим раскинувшуюся у подножия горы столицу Северного региона.

— Проходи, Сакаи-сан, — Осокабе, не отрывая взгляда от панорамы за окном, указал на мягкий уголок в «неформальной» зоне кабинета.

— Благодарю, господин, — устроившись в кресле, Ичиро выложил папку на журнальный столик, мысленно перебирая основные темы доклада.

— Сакаи-сан, ты помнишь вкус настоящего кофе? Бразильского или колумбийского? — внезапный вопрос сбил его с мысли.

— М-мм… не особенно, господин, — он невольно покосился на стоявший в ажурной подставке кофейник. — Даже в те времена, когда Тумана не было, студент-сирота, живущий лишь на государственную стипендию, не мог позволить себе настоящий кофе.

— Извини, Сакаи-сан… — обернувшись, Осокабе виновато вздохнул. — Иногда забываю, что для людей семья — это не только социальная группа с взаимной ответственностью.

— Я ни о чем не сожалею, господин, — равнодушно откликнулся Ичиро. В самом деле — глупо ведь жалеть о том, чего никогда не имел. — К тому же сейчас… бразильского кофе не может позволить себе никто, и ни за какие деньги.

— К сожалению, не только кофе… — премьер-министр снова перевёл взгляд на панораму города. — Наша страна со всех сторон окружена морем, а мы выращиваем рыбу в садках. И балансируем на грани голода.

— После запуска в производство соцпайков из белковой массы положение стабилизировалось, — осторожно заметил Ичиро. — По оценкам экспертов…

— Если послушать экспертов, то у нас всё замечательно, — негромко перебил его Осокабе. — Показатели растут, кривые спрямляются, графики выравниваются… Вот только очереди к машинам социальной службы в прибрежных районах всё длиннее и длиннее с каждым днём.

Ичиро молча склонил голову, признавая правоту господина. По долгу службы ему приходилось читать не только официальные обзоры, но и сводки с мест, обтекаемо именуемых в информагенствах «санитарной зоной, ограниченно пригодной для проживания».

— Есть какие-нибудь новости о Чихайя Гонзо? — спросил премьер-министр внезапно.

— Пока ничего, — чуть поджал губы Ичиро. — От руководства Центрального региона не поступало никакой информации. Возможно, Чихайя со своей командой ещё не добрался до Америки. Или же добрался, но… — он на секунду смешался.

— Но нам не сочли нужным об этом сообщить, — закончил Осокабе за него. — Впрочем, теперь это уже не столь важно.

— Не важно? — удивлённый возглас вырвался у Ичиро непроизвольно. Ещё бы, бесценный (поскольку единственный) источник информации о Тумане… и «не важно»?!

— Именно. — Оконное стекло отразило появившуюся на губах премьер-министра легкую улыбку. — Так как теперь уже не единственный.

— Но, господин! Этот… Хасимото… вы ведь запретили какие-либо действия в его отношении, а он… — Ичиро скосил глаза на папку с докладом, с трудом подавив злость, — рассказывает какие-то идиотские сказки! Скупил у рыбаков… две тысячи тонн рыбы!

— Никаких допросов, никакого наблюдения, — негромко, без выражения отчеканил Осокабе. — И… Сакаи-сан, проследи, пожалуйста, лично, чтобы сотрудники нашей Общественной Безопасности не проявили усердия не по уму.

— Да, господин! — вскочив на ноги, Ичиро согнулся в поклоне. — Будет исполнено.

Когда дверь кабинета закрылась за помощником, Макото Осокабе печально вздохнул. Бывали моменты, когда люди его откровенно разочаровывали. Ну как можно в упор не замечать очевидного? Вцепились в глупого старика, словно тот резидент туманников. Схватить, допросить… сплошные рефлексы. А подумать?

Удручённо покачав головой, он подошёл к рабочему столу и, выдвинув ящик, извлёк из него потёртый лист с фотороботом. Хотя, фотороботом этот «рисунок» назвать было сложно, скорее схематичный набросок. Европеец, лет тридцати-тридцати пяти, тёмные волосы… вот и все приметы. Увы, но ничего другого на того странного гайдзина, что жил в припортовом районе, сдавал рыбу скупщику Кимуре и не раз заходил к старику Хасимото, не было. Разве что имя.

Слова чужого языка даже его улучшенным голосовым связкам дались нелегко…

— Вииктор Рокин.

Секунду подумав, Макото убрал фоторобот обратно в стол и коснулся клавиши селектора, вызывая секретаря:

— Инавара-сан, соберите мне всё, что у нас есть по России и… найдите японско-русский разговорник.