Я тебя вижу

Глава 19. Я буду рядом

— Я жду внятных объяснений. Что студенты второго курса забыли в этом кабинете, не имея допуска к нему? — грозно произнес ректор, глядя на всех нас.

Вид у мистера Альгерона был изрядно замученный. Первого сентября он предстал перед нами во всей красе, казался добродушным и радостным, но сейчас от того приветливого ректора не осталось и следа. Он выглядел уставшим, а взгляд выражал неподдельное недоверие и возмущение.

— Эх, а мы так старались, и все зря… — по-детски обиженно пробурчал Дью.

Нахлынули чувства вины и стыда, ведь мы нарушили устав университета. И знали, на что шли, знали, что есть риски. Но ради Итана я готова была это сделать.

— Мистер Альгерон, это я привел сюда всех, — сразу же начал оправдываться Итан, его дыхание участилось, — мне нужно с вами срочно поговорить. Пожалуйста, выслушайте.

Если остальным присутствующим было страшно, то Итан, наоборот, оживился. В его голосе звучала надежда, ведь он с самого начала хотел поговорить с Альгероном. И вот он перед ним. Жаль, для встречи пришлось пойти на нарушения. Но кто же знал, что уже сегодня ректор вернется? Часто вина приходит после совершения каких-либо действий, потому что в последствие оказывается, что существовал более простой выход. Но загвоздка в том, что никогда не известно заранее, как могут обернуться события. Невозможно предугадать, есть ли более успешный путь. Думается, что, вернувшись в прошлое, можно было бы сделать все по-другому. Но нет, нельзя. Прошлая версия тебя не знает о наилучшем пути и выбирает то, что в моменте кажется самым подходящим.

— Естественно, мы поговорим, Итан. Со всеми вами поговорим.

Я думала, что ректор поведет нас к себе в кабинет, но он указал нам на стулья в этом кабинете. Видимо, хотел разобраться во всем здесь и сейчас, не тратя время в пустую на перемещения. Мы послушно сели за стол, склонив головы, как наказанные первоклассники. Артур Альгерон тоже опустился на стул.

— Я слушаю, — деловито сказал он, скрещивая пальцы в кулак на столе.

Итан не стал медлить. Вот уже третий раз он рассказывал свою историю: про то, как отец лишил его зрения, про замыслы Чейзена, про планы Итана отыскать решение здесь. Ректор в упор смотрел на него, а остальные молчали, не шевелясь и не встревая. Все это время мистер Альгерон терпеливо слушал, не перебивая и не задавая вопросов, но лицо его суровело с каждой секундой все больше и больше.

— Я хотел сделать все один, — продолжал Итан, — точнее, с вами, но вы отсутствовали. А потом Марта увидела, как я использую телепатию. Мы… пришли к соглашению, и я рассказал ей о себе. Позже пришлось и ее друзьям рассказать. Они были вынуждены мне помочь. Но больше никто не знает об этом.

Итан умолчал о том, что признаться во всем ему пришлось потому, что я использовала онейромагию. Боялся, что меня могут наказать, ведь я проникала в сон без ведома спящего.

— Прямо-таки вынуждены помочь? — оглядывая ребят, ректор усмехнулся, хотя в его глазах не было ни капли веселья. — И вы все вот так просто взяли и поверили новому ученику, с которым плохо знакомы? Поверили телепату? Решили нарушить правила университета, рискнуть своим будущим только потому, что этот человек вам рассказал свою душераздирающую историю?

— Да мы же в опасности были, ну, и есть, — начал Дьюнон, — а он нормальный чувак.

— Как вы пришли к таким выводам, поясните, — любопытствовал Альгерон. — Я сейчас не пытаюсь сказать, что Итан плохой человек и соврал мне и вам, нет. Я понял, что вы в курсе, что мы с ним знакомы. Но я хочу понять логику. Как, по-вашему, Итан производит впечатление человека, которому можно доверять до такой степени, чтобы вместе с ним идти на подобные поступки? Может, он в сговоре со своим отцом. Вы не думали об этом? А вы, Марта, почему не стали докладывать на одногруппника?

Я была благодарна Итану за то, что он не выдал меня, но все же мне стоило признаться в содеянном, чтобы объяснить ситуацию.

— У меня были сомнения, и я не сразу сделала вывод, что Итан — хороший человек. Он кое-что вам не рассказал. На самом деле, Итан не просто признался мне во всем. Я проникала в его сны. Он не знал об этом. У меня были мысли, что я должна рассказать о телепатии, но я решила убедиться. Итан не знал, как я выгляжу, поэтому я была уверена, что он меня не заподозрит.

И я, не вдаваясь в подробности происходящего во снах, рассказала о том, что узнала для себя об Итане. Не утаила и о последствиях.

Мистер Альгерон тяжело вздохнул, потирая виски. Его веки казались очень тяжелыми. Очевидно, день у ректора выдался не из легких, а тут еще и мы.

— Сколько нарушений, — протянул он вымученно, — телепатия, онейромагия вне правил, кража, взлом. Сплошная самодеятельность. Студенты совсем распустились, стоило мне на несколько дней отлучиться. Хотя, признаю, способ попасть сюда достаточно любопытный и оригинальный, хитро придумали. Вот работают же иногда мозги, но только не тогда, когда надо, и не в том, в чем надо. И что мне теперь с вами делать? Вы же понимаете, что вас всех по-хорошему надо просто исключить?

— Нет, пожалуйста, только не исключайте, — жалобно простонала Лара, — мы же это делали во благо вас и университета. Мы хотели, как лучше. Разве за хорошие намерения наказывают?

— Наказывают за действия, мисс Чартон, — пояснил ректор, — о намерениях можно гадать сколько угодно, а действия всегда говорят сами за себя. Вы нарушили правила, и это неоспоримый факт.

Наступило гробовое молчание. Никто не спорил, не возражал. Каждый из нас отдавал отчет своим поступкам.

— Я сегодня слишком устал, — нарушил тишину мистер Альгерон, — не так давно прибыл. Сейчас у меня нет желания и сил разбираться с вами, тем более, других проблем хватает, поэтому предлагаю разойтись. Скажем так, хорошие намерения вас не спасут, но отсрочат наказание. Не думайте, что вам все сойдет с рук. Когда будет нужно, я вас вызову к себе. А сейчас расходитесь по домам.

Ребята вздохнули с облегчением. Хоть наказания не избежать, но главное, что сейчас их отправляли на свободу, а об остальном можно подумать позже. Друзья поднялись и направились на выход.

— Итан, ты останься.

Все обернулись на него, не зная, уходить теперь без друга или нет. Альгерон устало ухмыльнулся.

— Я велел остаться Итану. Или вы все сменили имена?

— Пусть Марта тоже останется, — твердо попросил Итан.

Альгерон скептически посмотрел на меня, слегка недоумевая, для чего мне дальше присутствовать, но возражать не стал. Возможно, он что-то все же понял. Под этим взглядом стало не очень комфортно, но я отвела глаза и села на диван.

Друзья вышли, закрывая за собой дверь. Итан все это время стоял, не шелохнувшись, и теперь Альгерон подошел к нему. Еще раз оглядел парня и по-отцовски обнял. Ректор смягчился и теперь напоминал того Артура из сна. Итан обнял его в ответ.

— Мальчик мой, как же так… — с горечью прошептал Артур, но я услышала.

Выпустив друг друга из объятий, они сели на стулья рядом со мной. Было неловко от чувства, будто я здесь лишняя, но если Итан захотел моего присутствия, то я буду здесь. Тем более, что мистер Альгерон на меня перестал обращать внимание, сосредоточившись на общении с Итаном.

— Когда мне сказали, какой студент к нам поступает, я не поверил, увидев твою фамилию. Я был потрясен, убедившись, что это ты. Нарушил правила, разрешив тебе перевестись так быстро, но я не мог поступить иначе, — Артур нервно засмеялся. — Да, эти слова сейчас произнес ректор, который только что отчитывал студентов за нарушение правил.

Тут и мы с Итаном не удержались от смешка.

— У меня и сомнений не было в том, что виноват Чейз, — продолжил Альгерон. — Ты прекрасно знаешь, Итан, что я очень давно знаком с этим человеком и знаю, на что он способен. Но я никак не ожидал, что и тебя это тоже коснется.

Итан, кажется, не обратил внимание на формулировку предложения, так как собственная проблема явно волновала его больше всего, а вот мне в голову сразу бросилось слово «тоже». Неужели отец Итана с кем-то уже проделывал подобное? Хотя была вероятность, что Итан об этом знал, поэтому ничего не спрашивал. Но мне стало ужасно любопытно, кого и каким образом коснулась подобная участь.

— Артур, вы подскажете, что мне делать? — голос Итана дрожал, слишком давно он мечтал узнать ответ на свой главный вопрос. — Как мне вернуть зрение?

Надеясь на чудо, я смотрела на мистера Альгерона, в предвкушении ожидая ответа. Но на его лице возникла гримаса боли и отчаяния. Я тут же осознала, что положительного ответа не последует.

— Я не знаю, Итан, — скорбно произнес Альгерон, склонив голову. — Я бы очень хотел тебе помочь и, поверь, сразу сделал бы это, узнав о твоем положении. Разве я мог тебя оставить так? Нет. Но на данный момент я бессилен. Ты же знаешь, мы не изучали углубленно варианты воздействия, которые могли бы как-то вредить физически. Мы лишь рассматривали теорию, но не проверяли по понятным причинам. Этим занимался только твой отец. Боюсь, что ответ знает лишь он.

Итан старался держаться, но я чувствовала, как ему в эту минуту было горестно и больно. И меня саму охватило отчаяние. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели нет выхода?

— Это не значит, что вариантов совсем нет, — тут же пояснил Альгерон, видя, как мы поникли, — наверняка можно что-то попробовать. Но точного способа я пока что не знаю. Давайте встретимся с вами завтра и обговорим это детальнее. Сейчас уже поздно, а я несколько дней нормально не спал.

— Да, конечно, Артур, — сказал Итан. — Спасибо, что выслушали.

Альгерон похлопал Итана по плечу, словно говоря «держись». Итан, отрешенно кивнув, направился к выходу. Ректор окинул меня тяжелым взглядом, указал им на Итана, как бы прося, чтобы я следовала за ним. Я и сама понимала, что нужна Итану и пошла, попрощавшись перед этим с ректором.

Шаг Итана был спешен. Периодически он спотыкался, забывая тростью полностью проверять путь. Шел сильный дождь, и капли били по лицу, заливали одежду, не щадя. Я пыталась удерживать зонт над нами, но он был бесполезен. Мы все равно полностью промокли, добираясь до общежития, но ни меня, ни Итана это совершенно не волновало.

Завалившись в комнату, Итан небрежно скинул плащ, сбросил обувь, отложил трость и, даже не пытаясь высушиться с помощью магии огня, сел на пол, прислонившись спиной к кровати. Повязка с глаз сама сползла, словно понимая, что она сейчас лишняя. Уперев локти на колени, он зажал руками лицо. Глядя на Итана в таком положении, казалось, что весь мир рухнул. Была надежда на спасение, но ее отобрали в одно мгновение.

Я тут же села рядом. Так хотелось сделать хоть что-то, что могло бы успокоить, вернуть эту надежду. Но я понимала, что не хочу давать ложных обещаний. И все же я верила. Верила в то, что это не конец, что способ вернуть зрение возможно найти. Иногда, даже если поначалу кажется, что все идет не так, в глубине души теплится надежда, что это не конец. Всегда должен быть выход, должен случится хороший финал. Счастье спрятано за тучами, но они обязательно рассеются.

Итан не заслужил того, чтобы всю жизнь оставаться слепым.

— Я так устал, — отчаянно произнес он, передавая чувство безысходности, — так устал от всего этого. Я так надеялся, что выход есть. Уверен был, что найду ответ, что Артур скажет мне, что способ существует. Но его нет… У меня будто вместе со зрением и с надеждой еще и душу отобрали.

Захотелось подбодрить Итана, хоть я и знала, что сейчас это мало чем поможет. Мне всегда казалось, что Итан сильный и не сдастся на своем пути так просто. Но даже у сильных иногда опускаются руки.

— Не правда, это не значит, что способа нет. Альгерон же сказал, можно что-то попробовать. Значит, шанс все же есть!

— Но сколько ждать этого шанса?

— Итан, я знаю, что тебе сейчас тяжело. Но давай хотя бы дождемся завтрашнего дня. Мы поговорим с Альгероном, подумаем, что можно сделать. Не важно, сколько времени это займет, мы будем стараться. Только не вздумай унывать! Ты прошел такой путь, а теперь хочешь сдаться? Я тебе не позволю!

И я со всей силы обняла Итана. Хотелось прижать его к себе как можно сильнее, чуть ли не ребрами обнять, давая понять, что я здесь, я рядом. Я не могу вернуть ему зрение, но могу поддержать и помочь в трудные минуты.

Итан отстранил руки от своего лица, прижался ко мне всем телом, обнимая в ответ, склонил голову на мое плечо.

— Итан? — шепотом позвала я.

— Да?

Взяв его за плечи, я отстранилась так, чтобы лицо Итана было передо мной. Рукой пригладила влажные после дождя волосы, легким, несмелым касанием провела по щеке. Его глаза, казавшиеся в темноте не такими бледными, были направлены на меня, но, как обычно, не могли сфокусироваться на одной точке. Казалось, он всеми силами пытался всмотреться, разглядеть хотя бы частичку, но ничего не получалось.

В голове что-то щелкнуло, и я поняла, что если не сделаю это сейчас, больше всего на свете буду жалеть об этом. Я снова опустила руки ему на плечи, потянула на себя и губами нежно коснулась его губ. От неожиданности Итан замер, но я продолжила поцелуй. Левая моя рука перебралась на его затылок, цепляясь за волосы, сжимая их. Итан не отстранился. Осознав, что я делаю, он тут же прижал меня к себе крепче, поглаживая руками спину. Тело подалось вперед, реагируя на ласку. Его губы были такие мягкие, а поцелуй трепетный, неторопливый, бережный. Я ощутила внезапный прилив счастья. Что бы ни случилось с нами в будущем, сейчас, в эту секунду, мы вместе. Всего лишь половина месяца прошла с того момента, как я познакомилась с этим человеком, а он уже стал таким дорогим. Как будто с его появлением в моей жизни появилось больше смысла.

— Итан, — прошептала я, прерывая поцелуй, — я хочу, чтобы ты знал, что я с тобой. Что бы ни случилось, я буду рядом.

Слов не последовало. В ответ на признание Итан вновь прильнул к моим губам. На этот раз поцелуй оказался решительнее, настойчивее. Итан уже не сдерживался, изучая мои губы и язык с таким наслаждением, словно давно ждал этого момента. Теперь это был страстный, чувственный поцелуй, от которого становилось жарко, несмотря на то, что наша одежда все еще оставалась мокрой. Итан будто тут же подумал об этом и, не прерывая поцелуй, начал передавать через объятия свое тепло, согревая. Стало так уютно и комфортно, что хотелось утонуть с головой в этих ощущениях.

Переодевшись, я легла на кровать, а Итан устроился рядом со мной, прижимая крепко к груди. На шее я ощущала его дыхание. Нам было тесно, ведь такая кровать явно не рассчитана на двоих, но мы не обращали на это внимания. Стало спокойно и приятно. Так мы и уснули, находясь в объятиях друг друга.