Я стираю свою тень 9

Глава 6

Николай с придыханием смотрел, как корабль входит в яркую атмосферу планеты. Ему показалось, что он окунается в плотный свет, который можно даже ощутить рукой, если притронуться. По мере снижения он сделался тусклее, и когда за стеклом иллюминатора появился ландшафт, интенсивность освещения сравнялась с земной. И всё равно ощущение, что в воздухе растворён свет, не пропало. Видимость была как при редком утреннем тумане. За полкилометра от стекла иллюминатора очертания окружающей местности угадывались уже слабо.

Корабль сел и затих.

— Мы достигли конечного пункта, — сообщил голос корабля.

— Я уже понял. За мной придут? — поинтересовался Николай, серьёзно переживая по поводу своего будущего.

— Нет. Вы сами пойдёте, куда вас направят.

— Кто направит?

— Мы. Слушайте голос и подчиняйтесь. Вам укажут направление, — без всяких эмоций ответил голос.

— А что с Петром?

— Приведут в чувство, и позже он присоединится к вам. Сейчас его тело испытывает слабость и неспособно к самостоятельному передвижению.

— Высосали силёнки из бедняги, — хмыкнул Николай. — Ладно, ведите.

Диафрагма, которую он до этого не замечал, открылась в полу. Прежде чем туда спрыгнуть, Николай внимательно оценил глубину. Убедившись, что до пола не больше двух метров, он аккуратно спустился. Далее ориентировался по разгорающимся световым пятнам и вскоре очутился на тёплом мягком трапе, ведущем на землю. Температура воздуха оказалась комфортной, не больше тридцати градусов, и не было такой влажности, как он ожидал.

Волнение не позволило ему сразу рассмотреть окружающее пространство космопорта. Только коснувшись голыми ногами тёплой каменной поверхности, Николай более осмысленно рассмотрел постройки. Как ни странно, они были несуразными, кривобокими, несимметричными, как будто их слепил гигантский двухлетний ребёнок.

— Вам тут не доноры нужны, а нормальные архитекторы. Которые ВУЗы заканчивали, а не как у вас, курсы юных бобров-строителей, — отпустил он едкий комментарий.

Позади раздался топот. Николай резко отскочил в сторону, подумав, что на него решили напасть с тыла. Удивительное транспортное средство, отдалённо напоминающее большой чемодан с ножками, замерло рядом с ним. Это было живое существо на четырёх ногах, но без головы. Посередине спины имелся удобный изгиб, как будто специально созданный под седока.

— Садитесь, мы довезём вас до вашего жилья, — предложил голос, раздавшийся в голове.

Это был не корабельный голос, похожий, но другой.

— Спасибо. Признателен за заботу. — Николай взгромоздился на спину самобеглого чемодана. — Поехали. — Зашарил руками по гладкой спине в напрасных поисках ручки.

Она и не понадобилась. «Мул» не спешил и шёл мягко.

— Предыдущий контакт не захотел мне ответить на вопрос, какого лешего вы выкрали меня с планеты? — Николай подумал, что этот индивид с отсутствием признаков мозгов окажется глупее и расколется.

— Мы регулярно нуждаемся в новых генах для совершенствования генетических технологий. Чем дальше от нашей планеты, тем отличнее они по составу, тем выше вероятность обнаружить положительный признак, позволяющий производить эволюцию помощников.

— Так значит, вы приспособили мягкие тела белковых существ к служению себе любимым? У вас здесь всё создано из плоти и крови и всё работает на существ, не являющихся в нашем представлении живыми. — Николай решил, что разгадал загадку странной цивилизации.

— Не совсем понятна формулировка с определением «живые». Белковая самокопирующаяся форма является механизмом, база которого создана природой и отредактирована создателями для собственного удобства, — доложил голос без всякого намёка на шутку.

— Может быть, чемодан подо мной и механизм, но я точно нет. И попрошу ваших создателей проявлять ко мне уважение как к представителю иной разумной цивилизации, — потребовал Николай и даже приосанился, чтобы выглядеть солиднее.

— Вы не соответствуете критериям разумности.

— А вы не соответствуете критериям вселенского гостеприимства. Уже второй раз тыкаете в меня моей посредственностью. Если вы такие умелые в конструировании организмов, сделайте меня умнее, чтобы я соответствовал. — Николай поддал чемодану пятками со злости.

— Создателям нужны организмы для работы, — ответил голос.

— Понятно. Им хочется рабов, но они не преминут упрекнуть тех, кто на них работает, в бестолковости, поскольку боятся, что они станут умнее. Я прав?

— Это невозможно. Белковые механизмы неспособны приблизиться к интеллектуальным способностям создателей. Их ум является имитацией разумной деятельности.

— Тебе самому-то не стыдно быть белковым механизмом и пресмыкаться перед каким-то создателями? — Николай хотел заглянуть в глаза чемодану, но вспомнил, что их нет.

— Мы продукт их творческих усилий. Для нас этот статус почётен.

— Это потому, что ты ничего в своей жизни слаще редьки не ел. Почётно быть самим собой, гордым и независимым и слушаться только себя.

— Мы не обладаем понятием личности и потому неспособны слушать того, кого не существует. Все мысли нам вкладываются создателями. Мы их ретрансляторы, как в нашем случае. Обращаясь к механизму, на котором едете, вы беседуете с коллективным разумом создателей.

— Вот я вас и поймал, — обрадовался Николай. — Раз вы со мной беседуете, значит, считаете разумным. Если я разговариваю со своим котом, то получается беседа в одну сторону — я говорю, он молчит, либо издаёт бессвязные мяуканья. Это и есть контакт разумного существа с неразумным.

— Глубина восприятия мира создателями лежит вне зоны восприятия оного белковыми формами.

— Ладно, я понял. Вы сейчас находитесь в первой стадии принятия, отрицания. Поживём, как говорится, увидим, кто из нас по-настоящему разумен. И вообще, у вашего чемодана без ручки есть скорость повыше? Чего ползём, как на похоронах?

Существо без головы действительно прибавило скорости. Николай затрясся в седле и забился копчиком о твёрдую спину.

— Тормози! Тормози, скотина! Я тебе что, гусар с мозолями на заднице? Я привык к другому комфорту. — Чемодан сбавил шаг. — Что вы за такси мне подсунули, «комфорт-минус»? Разумные существа, блин. Как только сбегу отсюда, такой отзыв накатаю в защиту прав потребителей, вы потом сто лет с этой планеты никуда не вылетите.

— Вы останетесь здесь навсегда, — хладнокровно произнёс голос в голове.

Николай осёкся. До этого он хорохорился за многословием, отгонял от себя дурные предчувствия, но когда получил железный ответ про то, что он больше не вернётся, его настроение мгновенно испортилось до уровня дремучей депрессии.

Под мерный топот ног безголового существа он доехал до строения, напоминающего гигантский сморчок. Схожести придавала коническая форма и неровные стены, испещрённые кривыми амбразурами, исполняющими роль окон.

— Заходите внутрь. Ориентируйтесь по световым пятнам. Они приведут в вашу комнату, — распорядился голос.

— Какие у меня права? Что мне позволяется? — спросил Николай, решив узнать, куда его привезли — в тюрьму или гостиницу.

— Вы не обладаете никакими правами. Права есть только у создателей. Вы материал для применения их творческих усилий.

— Пупки не надорвут? — хмыкнул Николай. — Значит, не тюрьма, а лаборатория, в которой я подопытный кролик. Надо было накануне ковидом заразиться да устроить тут вам эпидемию, — огрызнулся он. — Что, дом тоже из живой ткани вырастили? Стрёмный какой получился.

— Это не живая ткань, а биологический конструктор.

— Понятно, геноцид по признаку отношения к жизненным формам. Мне даже страшно представить, сколько статей вы нарушили, убедив себя в том, что только вы и есть жизнь, а остальные симуляция. Ничего, придёт время, за всё ответите. — Николай слез с «чемодана». — В суде я буду вашим главным обвинителем.

— Отдыхайте. Ваш генетический материал подвергнется более тщательному анализу, и в случае положительного решения вы станете донором, — произнёс голос.

— Отвалите. — Николай направился к входу в дом.

Дверной проём, если так можно было его назвать, представлял собой сложную геометрическую фигуру. Изначально он задумывался как прямоугольник, но потом один его верхний угол начал расти активнее и обогнал соседний. В итоге получилась пародия на дверной проём, как иллюзия в комнате смеха.

Об изолированном личном пространстве здесь и не слышали. Дверей не было как явления, только кривые дыры вместо входа. За ними находились такие же несуразные комнаты с бугристыми стенами, полами и потолками. В некоторых из них находились люди, не обращавшие никакого внимания на Николая, с любопытством разглядывающего обстановку.

Сразу бросилось в глаза, что у многих людей не хватало конечностей, у кого-то не было глаз, носа, ушей. А в одной комнате Николай увидел нечто пугающее и отталкивающее. Это была часть тела без головы, приращённая к комоду, напоминающему тот, что имелся на корабле. Тело явно жило, только непонятно зачем. Наверное, во славу создателей, не успевших использовать его в своих творческих экспериментах.

За несколько шагов до своей комнаты в Николая врезался ребёнок лет восьми, выбежавший из комнаты. Он упал и поднялся, держась за ушибленный лоб.

— Больно, — произнёс он на чистом русском.

— Ого, наш, — обрадовался Николай. — А ты как тут оказался?

Ребёнок вместо того, чтобы объяснить, развернулся и с криками убежал к себе.

— Мама, папа, тут дядя на нашем разговаривает! — произнёс он громко, забежав в комнату.

В коридор выбежала молодая парочка лет тридцати и уставилась на Николая чуть ли не со слезами на глазах. Ему стало неловко, он до сих пор был в трусах.

— Вы только что прилетели? — спросила женщина.

— Пять минут как из космопорта, — ответил он. — А вы?

— Мы потеряли счёт времени, — признался мужчина. — Думаем, от четырёх месяцев до полугода. Выехали за город отдохнуть и больше не вернулись. — Он протянул руку. — Юра.

— Коля. Тоже выехал за город на рыбалку и вот…

— Наверное, вы устали с дороги? — предположила супруга Юры. — Идите в комнату, отдохните, пообщаемся потом.

— Спасибо, так я и сделаю. — Николай на самом деле понял, что смертельно устал от всего произошедшего. — Спать на полу?

— Да, они тёплые, как бы это двусмысленно ни звучало. Если вы не заметили, тут всё из плоти. — Юра постучал ладонью по стене. — Так что не застудитесь.

— Заметил, ещё в корабле. Меня по дороге из космопорта пытались убедить, что живая плоть — это на самом деле не жизнь, а симуляция, а вот они по-настоящему живые.

— К сожалению, это их постулат. Мы для них что-то вроде природного материала, из которого они создают различные вещи.

— А как они сами-то выглядят? — поинтересовался Николай.

— Сгустки плазмы, похожие на шаровую молнию.

— Так значит, я их видел. — Николай зевнул. — Ладно, рад, что встретил вас в таком месте. А то было бы совсем тяжко.

— А уж как мы рады, — произнесла супруга Юрия. — Идите спать, на вас лица нет от усталости.

— Спасибо, иду. — Николай зашёл в комнату, подсвеченную тусклой лампой над входом. Нашёл на полу невысокую выпуклость и лёг на неё головой, используя вместо подушки. Закрыл глаза и услышал, как в доме едва различимо разговаривают сотни голосов. Под этот бубнеж он и уснул.

Проснулся с полным ощущением, что виденные им сны таковыми не являлись. С ним разговаривали или вернее устроили тест, желая узнать больше. В голове носились обрывки бессвязных вопросов и ответов.

Николай сел и вытер глаза. Невыносимо хотелось есть и пить. Он уже неделю обходился одной водой, так и не решившись приложиться к питательной трубке. От голода при малейшей нагрузке начинала кружиться голова. Морально он уже был близок к тому, чтобы съесть что угодно.

В дверной проём заглянула любопытная мордаха сына Юрия. Мальчишка, увидев, что его заметили, спрятался и снова показался.

— Проснулся? — спросил он. — Пойду скажу папе. — Ребёнок убежал.

Через минуту явилась вся семья. Супруга Юрия держала в руках грубо выточенную деревянную миску, накрытую большим зелёным листом. У Николая сразу же выделилась слюна. Он был уверен, что под листом лежит еда.

— Вы хорошо поспали, — заметила женщина. — Ванька устал дежурить.

— Я не уверен, что спал. Со мной всю дорогу разговаривали, — признался Николай.

— Да, тут есть такая странность. Благодаря мощным ментальным особенностям, создатели общаются только посредством мыслей, а во сне лучше всего узнать способности человека, — пояснил Юрий. — Вот, примите по-соседски. Елена моя выращивает огород прямо в пустующей комнате. Местные этого не понимают, и я думаю, даже не видят.

— Угощайтесь. — Супруга передала блюдо, сняв листик. На нём лежали разрезанные пополам небольшие помидорки, только начавшие поспевать, перец и огурец. Николай хотел накинуться на еду, но увидел взгляд Ваньки, с жадностью смотревшего на неё. Он разделил порцию на четыре части.

— Я же только с Земли, ещё не успел соскучиться, — соврал он. — Давайте все вместе за знакомство.

Долго упрашивать не пришлось. Юра и Лена тоже не выглядели ни в чём себе не отказывающими людьми.

— У нас случайно оказались с собой семена. Я покупала, чтобы дома рассаду поставить, да так в кармане куртки и остались. Вот, пригодились. Вначале на улице высадила, но люди не дали поспеть, съели ещё неспелыми. Решили у себя в комнате сделать грядку. Тут и растениям микроклимат больше подходит. Меньше этого дурацкого света и влажность оптимальнее. Мы упросили создателей сделать капельный подвод воды. Балуем себя иногда свежими овощами. — Женщина взяла быстро опустевшее блюдо.

— Честно говоря, неожиданно встретить земную еду на другой планете, — признался Николай.

— А вы так спокойно об этом говорите, словно легко приняли факт существования пришельцев и космического перелёта, — удивился Юрий. — Мы с Еленой долго пытались договориться со своим рассудком, что не умерли, не в аду или не в психиатрической лечебнице.

— Я матёрый космический путешественник, поэтому у меня не было никакого когнитивного диссонанса.

— Так вы не с Земли? — удивилась Елена.

— С Земли, — усмехнулся Николай. — Только наша сноха не с Земли. Упала сыну на голову в медицинской капсуле, а потом вышла за него замуж, чтобы загладить посттравматический синдром. Она со станции, похожей на питомник для людей, которых разводят высшие. Есть такая организация в космосе, представители которой считают себя умнее остальных и учат жизни. Может, слышали?

— Нет, — покачал головой Юрий.

— У нас на Земле об этом не говорят, но мы тоже у них под охраной. Но охранники из них настолько хреновые, что это только на моей памяти третий случай похищения людей.

— Чудеса. В жизни бы не поверил в такое, если б не оказался здесь. Как там, на матушке-Земле? — спросил Юрий с ностальгической тоской в голосе.

— Да как всегда, люди грызутся из-за ерунды, нравственно разлагаются и мечтают о светлом будущем. Ничего такого значительного за полгода и не припомню. Я, наверное, даже телик за это время ни разу не включал. У меня же телефон остался. Держите, — Николай, обрадовавшись, протянул телефон, — можете почитать, что в памяти сохранилось, пока батарейка не сядет.

Ванька перехватил телефон со скоростью дикого зверя, отбежал в сторону и сразу принялся исследовать его содержимое.

— Соскучился. — Мать с теплотой посмотрела на сына.

— У меня с собой рыба ещё была, килограмм семь, но она на корабле осталась, — с сожалением произнёс Николай. Сейчас бы он не отказался от жареного карася или даже запечённого на открытом огне.

— Я бы навернул рыбки, — громко сглотнул слюну Юрий.

— А вас тут тоже кормят через питательные трубки? — поинтересовался Николай, очень рассчитывая на отрицательный ответ.

— Нет, что вы, — рассмеялась Елена. — Это было только на корабле. Тут кормят брусками или кирпичами, как говорит Ваня. Сейчас покажу.

Она убежала и вскоре вернулась с брикетом грязно-белого цвета, напоминающим мыло.

— Вот это еда, которой нас кормят. Вкуса почти нет, но никто не умер и не заболел. Попробуйте. — Лена протянула брусок Николаю.

Тот осторожно взял его в руки, обнюхал, повертел.

— Кусать? — спросил он.

— Кусайте, — разрешил Юрий.

Николай вонзил в него свои молодые зубы. По структуре питательная субстанция напоминала затвердевшую мякоть кокоса, но по вкусу совсем нет. В ней явно присутствовал жир, дающий маслянистость, клетчатка, белок и чуть отдающие сладостью углеводы. В целом вкус оказался довольно нейтральным, совсем не напоминающим желе, которым потчевали на космической станции.

— Есть можно? — поинтересовалась Елена.

— Вполне. Когда мы поженились с Ниной, так зовут мою жену, первые полгода она готовила ненамного лучше. Это напоминает пудинг, который она пыталась приготовить на мой день рождения и растопила в нём свечку. Я из вежливости его съел, пока она её искала. Потом выяснилось, куда она делась, но было уже поздно. У меня, кстати, никаких последствий не было. Так что могу без страха есть здешние кирпичи. — Желудок Николая отозвался на появление в нём еды благодарным урчанием. — Расскажите, как здесь всё устроено.

Юрий закатил глаза под лоб и ухмыльнулся.

— Это сложно. Мы ведь отсюда никуда не выходили по большому счёту. Одно знаю точно — всё, из чего состоит наше тело, создатели пускают в дело.

— Я видел людей без конечностей, пока поднимался сюда, но вы целёхонькие. Тьфу-тьфу-тьфу, простите. — Николаю стало неудобно перед семьёй, будто он пытался напророчить неприятности.

— Мы ведь по здешним меркам недавно, — пояснила Елена. — Но у нас всех брали генетический материал. У Юры даже в голове что-то ковыряли, слава богу, без последствий.

Глава семьи нагнул голову и показал пятнышко плеши размером с монету.

— Непонятно, брали из мозга или, наоборот, что-то туда положили. В любом случае я пока не замечаю разницы. Мне сказали, что мышечная масса и в целом развитие мышц у меня атрофическое, поэтому мои руки и ноги ни на что не годятся.

— Например, на чемодан, на котором я сюда приехал, — вспомнил Николай. — Вы хотите сказать, что его собрали из частей человеческих тел?

— Вы про местный транспорт? — догадалась Елена. — Нет, это полностью генетический продукт.

— Возможно, рождённый, — шёпотом добавил Юрий.

— Как это?

— Я слышал, что создатели используют женщин в качестве инкубаторов. Подсаживают им свои сконструированные зародыши, а те рожают потоком. Кто вот таких лошадок, кто шахтёров, кто десятников и сотников. По сути, женщины рожают инструменты для создателей, которые те используют в своих целях, как мы используем молоток или лопату.

— Звучит бредово, — задумался Николай. — Какой-то сложный и долговременный способ создания инструмента.

— Понятие о времени у всех разное. Мне кажется, что создатели живут столетиями, а то и тысячелетиями. Их плазменные тела не подвержены таким процессам старения, как у нас. А ещё я предполагаю, что из-за того, что мы кардинально отличаемся друг от друга, они воспринимают нас так же, как мы воспринимаем компьютеры. Для нас кремний — это вещество, которое умеет делать расчёты только благодаря применению наших знаний и технологий. Мы же не воспринимаем его как самостоятельный разумный камень.

— Само собой. Как камень будет разумным? — усмехнулся Николай.

— А теперь представьте, что мы не обладаем органами чувств, позволяющими видеть деятельность этого камня.

— Не понял.

— У создателей нет ни глаз, ни ушей, ни носа, ничего из того, к чему мы привыкли.

— Это я заметил, по тому, как они строят, — перебил Юрия Николай. — Только слепые могли нагородить такие кривобокие дома.

— Согласен, но мы уже привыкли к их стилю. Создатели понятия не имеют, как мы выглядим. Они ощущают нас как-то по своему, как именно, мы никогда не поймём. Им непонятна наша логика, поэтому они просто не наблюдают нашу интеллектуальную деятельность. Мы делаем только то, что можно увидеть глазами, потрогать руками, услышать ушами и унюхать носом, а для них этого не существует. Всё, что о нас поняли, — это то, что, применяя к нам методы программирования, они получают устройства, выполняющие работу — физическую, вычислительную, информационную. Вот тебе, Николай, прости, можно на «ты»?

— Конечно, давно пора.

— Вот тебе кажется, что ты поселился в доме? Нет, ты поселился в ящике с запчастями. Вот тут транзисторы, тут резисторы, тут сервоприводы, тут лампочки, а тут передатчики. Постепенно руки доходят до всех, и лет через пять мы будем частью или частями разных орудий труда.

— Юра считает, что мы обязаны научить создателей воспринимать нас как равных разумных существ, — добавила Елена.

— А плазму можно убить? — Николаю пришла самая простая мысль.

— Зачем? — опешил Юрий.

— Затем, чтобы она не убила меня. Чего они боятся? Холода? Воды?

— Я вообще не думал об этом. Наверняка они не дадут нам этого сделать. Да и какой смысл? Это всё равно как если бы муравьи вдруг решили убить человека.

— Пока не попробуешь, не узнаешь результата. Страшно, конечно, у вас семья и есть страх друг за друга. А мне-то что терять? Вторую полсотню разменял, можно и рискнуть.

— Как полсотню? — не поняла Елена. — Вам же, в смысле тебе, чуть за тридцать.

— А, это всё подарочки через сноху. Омолаживаюсь время от времени. Так-то я уже древний.

— А я подумал, что у тебя от стресса фантазия немного разыгралась. Сын, сноха, — признался Юрий. — Ну, сорок, думаю, может, и есть, но с большой натяжкой.

— Паспорта с собой нет, поэтому верьте на слово.

Николай подошёл к кривому окну. В лицо дохнуло ветерком. В нём не было земного аромата свежей травы или выхлопных газов. Больше напоминало запахи, тянущиеся от сарая, в бытность в деревне, но оттенки всё равно были другими.

— А сколько людей здесь живёт? — спросил он.

— Мы не считали. В нашем доме триста с небольшим квартир. Таких домов в округе больше двадцати. Я думаю, тысяч десять человек разной степени комплектности, — предположил Юрий. — Но мы не знаем, сколько за этой планете таких посёлков. Предполагаю, что много. А ещё я слышал, что в нескольких километрах отсюда есть поселение, в котором живут совсем не люди. Сам не видел, но сведения правдивые.

— Животные? — предположил Николай.

— Вероятнее всего, жители других планет. Они не похожи на нас. Будто бы у них кожа, как у осьминогов или хамелеонов, умеет подстраивать цвет под окружающую среду. Но это уже могут быть и домыслы.

— А выходить отсюда можно?

— За километр я удалялся, но потом не помнил, как возвращался назад. Думаю, меня брали под контроль и просто возвращали на место. Они сильны в управлении разумом. Поэтому когда придут именно за тобой, ты не сможешь ничего сделать. Они оттяпают тебе руку, а ты будешь смотреть на это и молчать. — Юрий вздохнул и с сожалением посмотрел на жену и сына.

— Не раскисайте. Есть шанс, что меня будут искать. А если найдут, я заберу и вас, — пообещал Николай.

Юрий иронично усмехнулся.

— Что, думаешь, я тебе сказки-побаски рассказываю? Искать будут, я даже ни на секунду не сомневаюсь в этом. Другое дело, если не найдут. — Николай побарабанил пальцами по мягкому подоконнику. — Надо было остаться дома.

Метров за триста от здания, купаясь в сияющем воздухе, как в подсвеченном тумане, появился чемодан на ножках с седоком. Направлялся он будто бы тоже к этому дому.

— Ещё кого-то везут, — громко сообщил Николай.

Юрий с Еленой подошли к окну.

— Руки отняли, — заметил глава семейства намётанным глазом. — Но я что-то не помню этого мужика.

Николай пригляделся и узнал в нём недавнего знакомого Петра. Матернулся и кинулся к выходу из помещения. Сбежал вниз и встретился с ним уже у самого входа. Это действительно был Пётр. На месте рук у него остались бледно-розовые следы, как будто ткань зажила несколько месяцев назад.

— Коля, Колян, это ты? — плаксиво спросил Пётр, будто он был немного не в себе.

— Я, друган, я. — Николай подскочил к нему и стал помогать спуститься с неуклюжего транспорта.

— Колян, я в себя пришёл, а у меня нет рук. Представляешь? Куда они делись? — Пётр зашмыгал носом. — Как же я теперь без рук? Как удочку закидывать? Как за хрен браться?

— Придумаем что-нибудь, Петя, не бойся.

— А у тебя ничего не отняли? — Пётр встал на землю и осмотрелся.

— Пока нет. Когда мы были на корабле, мне сказали, что я посредственный и мало на что гожусь, — признался Николай. — А ты, выходит, нет. Руки у тебя загребущие не просто так, а талантливо, вот и…

— А что это за кукурузина? — Пётр кивнул на дом.

— Общага. Сейчас подсветка включится и тебе покажут, где жить будешь, — пояснил Николай. — Ты, наверное, есть хочешь?

— Какая еда, Колян, мне руки отхреначили по самые плечи, — чуть не плача, произнёс Пётр.

— Прости, забыл.

Из дома выбежали Юра с женой и замерли.

— Это мои первые знакомые. Несколько часов назад познакомился. Юра и Лена. Они тут уже полгода живут.

— Пётр, или то, что от него осталось, — мрачно пошутил рыбак. — Извините, не могу подать руку.

— Мы вам поможем адаптироваться. В нашем доме больше половины людей не имеют конечностей. Все к этому уже привыкли.

Пётр зажмурился. Из каждого глаза выдавилось по слезинке.

— Я так и знал, что попаду в ад за свою жадность, — произнёс он и тяжко вздохнул.