Я стираю свою тень 9

Глава 17

На шасси погрузчика не хватало самого главного — тела с манипуляторами и головы, которая управляла бы всем механизмом. Николай оттёр его от грязи, кое-где от ржавчины, и осмотрел со стороны. Шасси пролежало здесь давно, но благодаря тому, что контакт с природой свёлся к минимуму из-за огромной кучи над ним, сохранилось неплохо.

Тело, судя по всему, было отсоединено аккуратно. Все контакты, оставшиеся открытыми, заткнуты промасленной тряпкой. Металл под ней блестел как новенький. Это было лучшее, что можно представить для задуманной диверсии, если бы удалось оживить устройство. Николай не собирался заниматься этим, помня, что его задача — доставить шасси на край леса. Он был уверен, что Гордей с друзьями придумают, как поставить его на ход.

— Ванька, у тебя ручка или карандаш есть? — спросил Николай у неунывающего мальчишки.

— Цветные карандаши.

— Ого, здорово. А может, и бумага есть? — обрадовался Николай.

— Нету. Я на доске рисую. А ты что, хочешь порисовать?

— Записку надо оставить. — Николай огляделся в поисках подходящего предмета. Поднял кусок пластика с рельефной поверхностью в мелкую точку. Поводил пальцем по поверхности и остался доволен.

— Неси чёрный карандаш, заодно проверь родителей, — попросил он мальчишку.

Ванька с готовностью убежал. Пока его не было, Николай думал, что написать, чтобы получилось кратко и понятно.

— Ещё спят, — прибежал запыхавшийся ребёнок и протянул заточенный карандаш. — Я чёрным редко рисую. Мама говорит, что он депрессивный.

— Маме виднее. — Николай положил на колени пластик и занёс карандаш.

«Гордей, если это ты, то знай, я жив, руки и ноги на месте, в отличие от Петра, который попался вместе со мной. Просьбу вашу выполнил, нашёл шасси от какого-то погрузчика. Оно не на ходу, из-за того, что отсутствует верхняя половина. Уверен, вы придумаете, как заставить его ездить. В посёлке есть реактор. Если будут проблемы с взрывчаткой, можно рвануть его, выйдет две килотонны. Не знаю, как доставить тележку куда нужно, и спросить не у кого. Все в посёлке внезапно уснули, кроме меня и ещё одного ребёнка. Найду верёвку и отправлюсь сам. Эта тварь, что живёт в башне, вернёт меня на место, но я постараюсь не думать как можно дольше. Очень сожалею, что поехал на рыбалку, а не остался дома и создал всем вам кучу проблем».

Послание показалось Николаю очень проникновенным. Он чуть не пустил слезу. Ванька заметил его состояние, но поинтересоваться не осмелился, наоборот, полез в самую кучу выброшенного хлама.

— Ты аккуратнее, а то придавит. Я сейчас пойду в ту сторону, а ты больше по помойке не лазь. Иди к себе и наблюдай, как далеко я уйду, и заметь, в каком месте я брошу эту тележку, — попросил Николай ребёнка.

— Ладно, — с готовностью согласился Ванька. — Я тебе сразу скажу, что дальше того бугра никто не уходил. — Он указал рукой в сторону заметного ориентира.

— Отсюда вообще никто и никогда не уходил?

— Уходили, но никто не вернулся и не сказал как. В последний раз это было до того, как мы сюда попали. Может, врут. Папка не верит в эти истории, а мамка верит.

— Слушай, а ты говоришь, что по дому бегали какие-то пауки и подходили к каждому, после чего все уснули? — Николай задумался.

— Да.

— И к тебе подходили?

— Нет. Я хотел их обмануть и подумал, что меня здесь нет. Паук не стал ко мне подходить.

— Так вот в чём дело. А меня в этот момент плющило не по-детски, я как будто отсутствовал, и меня проигнорировали. Значит, есть способ надурить и этого мозгоклюя. Только как повторить в здравом уме это состояние? — Николай уставился в одну точку, пытаясь воспроизвести состояние. — А ну-ка объясни мне, Иван, как ты сделал вид, что тебя здесь нет.

— Закрыл глаза и представил, что нахожусь в спальне у себя дома. Мама говорит, что у меня хорошее воображение.

— Это заметно. А у меня воображение, как у этой тележки, которую надо оттащить к лесу. Всё, что я могу вообразить, это сквозняк при закрытой форточке, или расстройство желудка, если Нина мне скажет, что молоко скисло.

— А зачем туда тащить тележку? — удивился Ванька.

— Чтобы все люди смогли сбежать отсюда, — не стал вдаваться в подробности Николай.

— А я смогу утащить её?

— Ты что? Как я буду родителям в глаза смотреть, если с тобой что-нибудь случится? Даже не думай. И в тебе веса, как в половине тележки, пупок надорвёшь. Я сам создал эту проблему, я её и решу, — заявил Николай.

— Мамка сказала, что тебя послала судьба, — проболтался Ванька.

— Меня? — Николай впервые подумал о своей миссии чуть дальше привычных горизонтов. Выходило, что если бы его не украли, то сюда бы не прилетел Гордей с друзьями, и про это место ещё сотню лет, а то и больше никто бы не узнал. Да, его проблема могла обернуться спасением сотен жизней. Он этого не хотел, но судьба могла и не спрашивать о его хотении.

Позитивные мысли вдохновили Николая. Он быстро нашёл в куче мусора капроновую верёвку и привязал её к шасси. Впрягся в него, как обычно впрягался в корыто, гружённое навозом, и тронулся с места.

На удивление тележка покатилась легко, копируя подвеской рельеф. Платформа при этом очень хорошо стабилизировалась в горизонтальной плоскости.

— Иди в свою комнату и смотри, как далеко я дойду, — напомнил он Ваньке.

— Ага. — Мальчишка убежал.

Николай выдохнул и начал приводить мысли в порядок, чтобы обмануть менталиста. Представил себя сидящим на берегу озера с удочкой в одной руке, в другой большой бутерброд с колбасой, сделанный Ниной. В ногах бутылка тёмного ржаного кваса, а вокруг вьётся мошкара. Всё было замечательно до некоторых пор. Он чувствовал запах воды, камыша, вкус бутерброда и даже обжигающую газированность кваса на языке, хотя при этом не воображал, что пьёт. Всё испортила мысль, что перед отъездом он забыл выключить утюг. Нина вряд ли обратила внимание на него, уехала по делам и теперь их квартира занималась огнём. Какая могла быть рыбалка с таким настроением. Плюнул на всё и открыл глаза.

Он стоял у подъезда кривобокого дома, запряжённый в телегу, как будто и не уходил никуда. Раздался быстрый топот ног и на улицу выбежал Ванька.

— Я что, вообще никуда не смог отойти? — спросил Николай.

— Смог, но до бугра не дошёл метров триста, — поделился мальчишка.

— Триста? Да это даже половину пути до него не прошёл, — расстроился Николай. — Вспомнил, что утюг не выключил и вернулся. Придурок.

— Утюг, — рассмеялся Ванька. — А папа рассказывал, что когда он собрался уйти, то ему сказали, будто у него побрита половина лица и он вернулся, чтобы побриться полностью.

— Да как же мне надурить эту тварь? — Николай скинул лямки и сел на тележку. — Как мне понять, когда меня начинают обманывать?

— Надо сильно верить в это, — дал совет мальчишка.

— Как это сильно верить? Прям идти и быть уверенным, что ты идёшь по городской улице, а не по полю на чужой планете?

— Да.

— Это невозможно. Я честный человек и не смогу обмануть самого себя в первую очередь.

— Давай я сделаю, — снова предложил Ванька. — Отгоню к лесу и вернусь. Что тут такого?

— Твои родители проснутся, а сына нет, его какие-нибудь жуткие твари поймали и пустили на фарш. Даже не думай. У меня всё получится. Я уже придумал психологический приём, который мне поможет. Представлю, что на опушке леса стоит мангал, а в нём шашлык, и мне надо обязательно дойти и перевернуть его, чтобы не подгорел. Пока мозгоклюй будет думать, где у него тут шашлыки готовят, я уже дойду. Сработает?

— Не знаю, — с сомнением произнёс мальчишка. — Лучше всего, когда тебя не видят.

— А я считаю, что главное — мотивация. Иди давай наверх, зафиксируй момент триумфа.

— Ладно. — Неутомимый ребёнок бегом отправился на свой этаж.

Николай запрягся и пошёл в сторону леса. Он поступил так, как собирался. Представил, что впереди стоит дымящийся мангал, а в нём шашлык, который давно никто не переворачивал. Он так живо представил себе сочное жареное мясо, что желудок невольно начал издавать голодные сигналы.

Всё было хорошо до того момента, пока к мангалу не слетелись птицы и не стали таскать мясо. Николая возмутило их наглая бесцеремонность. Он уже несколько дней нормально не питался, грыз безвкусные обмылки, а тут, когда представилась возможность вкусно поесть, намерение ему подрезали наглые пернатые твари. Николай побежал, матеря на ходу птиц, пока не споткнулся и не упал.

Глаза он открыл снова в посёлке. Он упал через хлам, разбросанный вокруг кучи мусора. Кажется, он действительно бежал, потому что воздуха не хватало, как после серьёзной пробежки. Снова ничего не получилось.

— Ты не дошёл до бугра всего сто метров, — выкрикнул Ванька из окна. — А то был бы рекорд.

— Мне не нужны рекорды. Мне надо тележку доставить на опушку леса. А ты был прав, мотивация не помогла, — согласился Николай.

— Ага. Пока ты мыслями здесь, он будет ими управлять.

— Придётся тренироваться. — Николай снова скинул с себя лямки и сел в тележку. Представил, как Гордей ждёт его на опушке, а он, как всегда, только безрезультатно тратит время на неуклюжие попытки помочь. Чувство неполноценности заполнило его душу до самого края. Николай ощутил, как ступор уныния овладевает им, как душа, отвергая саму себя, не хочет иметь ничего общего с неудачным телом.

Сохраняя в себе это настроение, он взялся за лямки и направился прочь из посёлка. Ничего не думал по дороге, стараясь не выходить из режима полного отречения от себя. При этом он хорошо понимал, что происходит, и даже позволил себе оглядеться и отметить, что первый ряд деревьев лесной опушки находится от него совсем близко. Радость от этого оказалась настолько сильной, а воображение подхлестнулось до такой степени, что Николай легко вообразил, будто уже оказался в глубине леса.

Расплатой за это, когда он открыл глаза, явилась понимание, что он снова в посёлке. Тележки, правда, с ним не оказалось.

— Ванька, где шасси? — громко спросил он.

Ему не ответили.

— Ванька? Иван! — Николай забеспокоился, что мальчишка не отвечает, и бегом поднялся на свой этаж. Заглянул в их комнату, но и там его не было. Юра и Елена спали на полу как ни в чём не бывало.

Николай выглянул в окно и ничего не увидел. Ни шасси от погрузчика, ни Ваньку. Он никак не связывал эти события между собой. Был уверен, что ребёнок находится в посёлке, просто не слышит его. У мальчишки в его возрасте всегда найдутся занятия получше, чем наблюдать, как взрослый неудачник напрасно бегает с тележкой туда и обратно.

— Извините, а вы что тут делаете? — спросил Юрий, приоткрыв один глаз.

— Прости, Юр, надо было посмотреть в ваше окно. Уже ухожу. С добрым утром.

— Вы кто? — Он открыл оба глаза и удивлённо посмотрел на Николая.

— Сосед Николай.

Юра сел и осмотрелся.

— Не помню тебя. Давно ты тут?

— Несколько дней. — У Николая возникло подозрение, что пауки с раструбом бегали не просто так. — Ты меня не помнишь? Мы же несколько часов назад разбирали кучу хлама, искали что-нибудь подходящее для подвоза взрывчатки.

— Какой взрывчатки? Вы меня ни с кем не путаете?

— А про термоядерный блок помнишь? — спросил Николай.

Юра сел, протёр глаза и посмотрел на супругу. Долго вглядывался в неё, вскочил и забегал по комнате.

— Где я? — поинтересовался испуганно. — Что это за место?

Пугающие догадки начали одолевать Николая. Визит пауков случился не только ради того, чтобы успокоить людей и заставить их уснуть, с этим прекрасно справился бы и мозгоклюй. Надо было дождаться, когда проснутся другие жители посёлка.

— Ты и твоя жена с сыном оказались на этой планете из-за пришельцев-похитителей, — ответил Николай, внимательно наблюдая за реакцией Юрия.

— Что за бред? Какие пришельцы? Какая семья? Мы с Леной даже не женаты. Я что, под действием тяжёлых наркотиков? Ты кто такой? — с агрессией в голосе поинтересовался Юрий.

— Николай. Живу в соседней комнате. Если не веришь, что я тебе говорю, пройдись по дому, посмотри, похоже, это на Землю или нет.

— И посмотрю. — Юрий убежал.

Николай встал у окна и долго сканировал опушку леса, надеясь увидеть признаки шасси или мальчишку.

Жители этого и соседних домов начали постепенно просыпаться. Чтобы никому ничего не объяснять, отец Гордея вышел на улицу. Сотни растерянных людей спрашивали друг у друга, что это за место и как они здесь оказались. Со стороны плазмоидов это был отличный шаг — лишить людей памяти, тем самым разрушив единение, основанное на общем желании сбежать из посёлка. Они превратились в сообщество чужих людей, заново пугающихся остатков человеческих тел, живущих на подсосе в некоторых комнатах.

И думать не стоило в ближайшее время о том, чтобы подбить людей на какую-нибудь совместную акцию. Даже переговоры по рации с теми, кто пытался их освободить, ни к чему бы не привели. Ванька, единственный адекватный человек, исчез. Николай остался в одиночестве. Самый молодой по сроку пребывания, но ставший самым опытным. Пришлось заново объяснять Юре с Еленой, да и многим другим, что обмылки — это здешняя еда и другой нет. Рассказал Елене заново про её грядку, на которой росли овощи. На их счастье, супружеская пара, помнящая только свои добрачные отношения, не помнила про сына Ивана, и Николай не спешил расстраивать их напоминаниями о нём.

Саа отлично ориентировался в мрачных катакомбах. Было видно, что ему не впервой ходить здесь, и он точно знал, куда ведёт тот или иной проход. Ориентации немного помогала здешняя особенность воздуха — свечение газа, ионизирующегося в мощном магнитном поле. Даже под землёй не было абсолютной тьмы. Углы, повороты, выступающие сверху глыбы — всё получалось увидеть заблаговременно. Но я всё равно увереннее чувствовал себя с фонариком.

— Не доверяя чутью, ты не даёшь развить в себе данные от природы способности, — прокомментировал Саа моё желание пользоваться техническими устройствами.

— Да я наполовину состою из искусственных модификаций, так что непонятно, какое чутьё больше моё, фонарик или интуиция, — пошутил я.

— Что это значит? — не понял предводитель хамелеонов.

Я взял в руки довольно мягкий минерал, который использовали в качестве глушака, и раздробил его в ладони. Саа впечатлила демонстрация силы.

— Как хорошо, что ты не стал доказывать мне своё превосходство, когда я понукал тебя копьём, — вспомнил он. — Я был уверен, что справлюсь с тобой играючи.

— Ты смог бы только проткнуть мне кожу, но не больше.

— Очень рад, что сила не испортила вас. Безнаказанность порождает уверенность в собственной правоте даже там, где ею и не пахнет. — Саа откинул в сторону преграждающие путь проросшие на большую глубину корни. — Будьте осторожны, мы несколько километров пройдём по карнизу. Под нами будет находиться огромный подземный водоём, в котором даже есть волны.

— Но тут же нет ветра? — удивился Трой.

— Волны вызваны притяжением солнца и спутников. Если б на этой планете имелись океаны, то мы стали бы свидетелями регулярных цунами. К счастью, тут их нет.

— А как здесь с тектонической активностью? — поинтересовался я.

— Вроде спокойно. При мне не было ни одного землетрясения, — произнёс Саа. — Возможно, у планеты очень толстая кора и жидкое ядро, которое вращается с приличной скоростью, создавая мощное магнитное поле.

Мы ступили на карниз, представляющий собой выступ, ширина которого варьировалась от полуметра до нескольких десятков метров. Снизу периодически доносились звуки бьющихся в стену волн. Иногда нам преграждали дорогу ручьи, постепенно режущие породу. Со стороны провала доносился шум водопада, и нельзя было понять, какова его глубина. Свет фонаря терялся в мерцающем воздухе, не доставая до дна.

Насекомых, которых так испугался Апанасий, повстречали несколько раз. Вначале это были какие-то букашки, рванувшие на свет фонаря. Я быстро отключил его и успел только получить по лицу мягкими крылышками. Многоножек встретили у разросшейся грибницы, которую те окучивали. Зрелище действительно выглядело отталкивающим. Внутри тёмной сырой массы со специфическим запахом сновали сегментированные гибкие туловища. Апанасий, наверное, получил бы психологическую травму от подобного зрелища, потому что даже я спустя время передёргивал плечами, вспомнив его.

Миновали карниз и ещё несколько тесных проходов, через которые мы с Троем еле-еле пролезли, только сняв с себя экипировку. Решение отпустить нашего здоровяка получило вторую уважительную причину. В общей сложности под землёй мы провели больше трёх часов. Поднявшись на поверхность, я ощутил себя кротом, который впервые увидел свет. Глаза резало несколько минут, пока ошалевшие модификации пытались усмирить физиологию.

— Для нашей кожи влажная атмосфера подземелий более благоприятна, — доложил Саа. — У меня уже были тепловые удары в особо жаркие дни. А как вы переносите солнце?

— Здесь оно почти такое же, как и наше, так что нормально. Наша кожа умеет приспосабливаться к его избытку. Как я уже говорил, мы выделяем влагу для охлаждения и накапливаем в клетках меланин, защищающий от солнца и делающий нас темнее. Так что не такие уж мы одноцветные, просто у нас мимикрия очень медленная.

Саа и несколько его товарищей оскалились, видимо, оценив мою шутку.

— Где мы находимся? — поинтересовался Трой.

Предводитель снова позвал картоносца. Развернул карту и показал. Прошли мимо водохранилища, и это было здорово, потому что плазмоиды считали его узким горлышком, мимо которого никак не пройти. Мы ведь уже несколько раз засветились там, и значит, они готовились нас перехватить. До посёлка оставалось около пяти километров, часа полтора по здешним зарослям.

Галим тоже склонился над картой и внимательно её изучил.

— Мы прошли мимо дамбы? — искренне удивился он.

— Представь себе.

— Если бы я знал, что есть такая дорога, то никогда не пошёл бы поверху. — Мальчишку очень впечатлил альтернативный маршрут.

— Мы можем сделать небольшую петлю, чтобы подобрать мою экипировку и оружие? — поинтересовался я у Саа.

— Плохая идея. Менталисты глупы и часто стерегут на тех маршрутах, по которым ты ходил ранее. Их легко обмануть, если каждый раз двигаться другой дорогой, — поделился наблюдением предводитель.

— Ладно, чёрт с ней, с экипировкой. После потери корабля сожалеть о такой мелочи не стоит.

Отряд снова построился и двинулся вперёд. Трой шёл в авангарде. Благодаря радару он видел намного лучше, чем хамелеоны с их развитой интуицией. Мы с Галимом держались в центре, окружённые почти невидимыми представителями чужой расы. Хотя, должен признаться, они не выглядели таковыми. Как я уже говорил, на этой планете даже роботы казались чуть ли не одним видом с землянами на фоне нашего колоссального отличия от плазмоидов. А что касаемо хамелеонов, то я воспринимал их как новую породу людей, выведенную космическими селекционерами.

До самого посёлка мы дошли без приключений. Однажды, далеко в стороне, услышали шум, который модификации опознали, как издаваемый стадом ищеек. Они носились в той стороне, где я свалился в провал, а мы подошли к посёлку в двух километрах от него. Я разглядел посёлок в оптику, отметив, что с этого ракурса он выглядел совсем непохожим на то, как я его запомнил. Трой тоже посмотрел в прицел.

— Тихо как-то там, — произнёс он. — Будто не ждут.

— А что они, с шарами и транспарантами должны нас встречать? Может, шифруются от мозголома, чтобы не догадался. Мы не знаем, как у них всё устроено. Галим, скажи, а если люди в посёлке будут знать, что за ними придёт помощь, как поступит мозголом из башни? — спросил я у мальчишки.

— Не знаю, — пожал тот плечами. — При мне он никак не влиял на людей, кроме тех случаев, когда они пытались убежать или их надо было забрать на разборку. Мы говорили о чём хотели, и ничего за это не было.

— Ночь ещё не закончилась, люди могут спать, — предположил Трой.

— Надо сходить на то место, которое мы им указали, — решил я. — Вдруг они отправили нам послание?

— Конечно, надо проверить.

Я сообщил Саа о своём желании. Он встретил его с большим скептицизмом.

— Гоо, вас будут ждать. Если хочешь, иди, но я никого из своих людей вам не дам. Я за них отвечаю и по мне ваше намерение — это откровенное легкомыслие.

— А если они выполнили нашу просьбу? Если они ждут? — привёл я свои доводы.

— Я вас не держу. Если мы поймём, что вы попали в засаду, сразу снимемся отсюда и спрячемся в подземельях. Не обессудьте, я в ответе за каждого.

Признание давалось предводителю нелегко. Он боялся, что выставляет себя трусом перед людьми, являясь, по сути, олицетворением всей расы хамелеонов.

— Это наше дело. Вы спасли меня, показали подземные маршруты, чего же ещё. Если мы проколемся, то от этого не должен пострадать никто, кроме нас. Думаю, мы не прощаемся. — Я протянул руку Саа.

Предводитель пожал её.

— Видел, как вы так делаете, — признался он. — У нас это знак, что мы готовы идти с женщиной для выполнения брачных обязанностей.

— Надеюсь, одними рукопожатиями вы не обходитесь, — рассмеялся я. Саа тоже оскалился.

— Многое узнал о вас, — произнёс предводитель. — Признаться, до этого был настроен к вам скептически. Думал, что вы не такие умные, неприспособленные и вообще странные. Бледные, одним словом, и одноцветные. И глаза у вас очень необычные.

— Спасибо за искренность, Саа. А я не успел сформировать о вас первого мнения, как-то не было времени анализировать. До встречи.

— До встречи.

Наша троица отправилась вдоль опушки к месту моих приключений. На первый взгляд никакой активности со стороны биороботов не наблюдалось. Но ведь куда-то делась тысяча ищеек, десятки тыквоголовых и прочие змееобразные. Особенно я боялся последних, помня о нашей последней встрече. Такая тварь могла мгновенно убить Галима, поэтому посоветовал ему всё время держаться за мой рюкзак.

Камень глушака я на всякий случай держал во рту. Это было слабое лекарство от любой твари уровня тыквоголового и выше в иерархии менталистов, но оно дарило некоторую уверенность. Два километра прошли за час, с постоянными остановками из-за подозрительных звуков или ощущения чужого присутствия в голове. Очень не хотелось выдать себя. Приходилось изо всех сил отгонять свои мысли куда-то в другое место, используя искусственную память.

Галим показал себя настоящим следопытом, когда указал нам на два странных, еле заметных следа, оставшихся на примятой траве.

— Это оставили не ноги, — заметил он.

— Что оставили? — не сразу понял я.

— Посмотрите отсюда. — Мальчишка пригнулся. — Видите, два следа на одном расстоянии друг от друга, будто проехал автомобиль.

Мы с Троем, боясь оказаться введёнными в заблуждение, внимательно и со всех сторон изучили следы. Проследили их до опушки и там, на коротком участке открытой земли, увидели характерные следы от протектора.

— Машина? — удивился Трой. — Серьёзно?

— Неужели они справились? — Я был впечатлён, но радоваться раньше времени побоялся.

Галим повёл нас по следам, местами видимыми только ему. Сочная зелень очень быстро восстанавливалась после повреждений. Если бы мы задержались ещё на несколько часов, то не увидели бы вообще ничего.

Мои слуховые модификации отметили детский крик. Трой тоже услышал и замер.

— Там, — указал он рукой, откуда доносился голос.

Мы побежали в том направлении со всех ног. Мне пришлось взять Галима за руку, чтобы не потерять. Вскоре мы оказались у карстового провала, где застали следующую картину. На лианах, едва держась за них, находился мальчишка намного младше Галима, совсем ребёнок. Держался он ещё и за лямки платформы, выехавшей передними колёсами за край ямы и тоже повисшей на лианах. Следы, которые мы видели в лесу, принадлежали ей. Я кинулся на помощь.

— Держись крепко, пацан, я тебя вытащу, — приказал я ему.

Мальчишка накрутил лямку на руку и прижал руки к груди. Мы с Троем ухватились за платформу и потянули её на себя. Вместе, без рывков, аккуратно вытянули ребёнка и устройство из ямы. Мальчишку трясло от страха и от физического перенапряжения.

— Всё, расслабься, мы тебя спасли. — Я протянул ему фляжку с водой.

Мальчишка сделал несколько больших глотков и внимательно посмотрел на нас.

— Я не видел яму, — произнёс он виновато.

— Ничего, ерунда. Как тебя зовут, герой?

— Ваня. — Мальчишка вытер мокрые губы.

— Ваня, — повторил я, с трудом сдерживая слёзы.