Московский Целитель. Я пришел править

Глава 18

Надежда Владимировна молчала. Мне вообще в какой-то момент показалось, что она просто уснула на заднем сидении такси. Судя по всему, прооравшись на Эдика, она попросту потратила слишком много энергии и сейчас попросту восстанавливала свои силы, уперевшись головой в прохладное стекло пассажирской двери. Наверное, ещё и сны хорошие видела. У хороших людей сны всегда должны быть хорошие, иначе когда им отдыхать от творящегося вокруг беспорядка.

Впрочем, у меня тоже не наблюдалось большого желания беседовать. Я просто смотрел в окно и чувствовал, как меня накрывает волной ностальгии. Если честно, я вообще не думал, что вновь побываю в этих местах, тем более так скоро и при столь удивительных обстоятельствах.

Названное таксисту место назначения наверняка не сильно отозвалось в его душе, однако в определенных узких кругах оно было широко известно. Легендарный военный госпиталь, окруженный большим количеством легенд и ещё большим количеством баек. Впрочем, как говорил один мой знакомый, «медицина — это область вечных экспериментов, потому что ни один врач не знает, выживет его пациент или нет». Так что байки сопровождают любую мало мальски приличную больницу, а уж у этого госпиталя их хватит минимум на библиотеку разнообразных историй.

Я, например, много раз слышал историю про привидение, которое пытается пройти через КПП на территорию госпиталя в облике хирурга. Каждый раз в одно и тоже время у входных дверей появлялся мужчина средних лет и уговаривал дежурную смену срочно пропустить его внутрь, пока у него пациент не умер. Естественно, никаких документов у призрачного хирурга не было, но о его визитах немедленно оповещали дежурного врача, а иногда и всю остальную смену.

Если «призрачный хирург» приходил в гости, то к утру обязательно кто-то умирал. Причем из тех, кто вроде бы шел на выздоровление. Ходят слухи, что кто-то из начальников госпиталя в свое время пытался договориться с призраком или хотя бы просто наладить с ним контакт. «Хирурга» пробовали пропустить на территорию госпиталя, однако он исчезал, едва получал разрешение пройти. Потом пытались игнорировать. Потом… Потом просто смирились, пытаясь привыкнуть к его визитам.

А вот медсестры диагностического отделения часто вспоминали про санитарку Леночку. Эту историю мне рассказывала очень симпатичная санитарка, причем в её устах всё звучало настолько достоверно, как будто она выступала прямым участником событий.

Всё как положено, давным давно и очень таинственно. Если верить легенде, то однажды, еще при Советском Союзе, случилась эпидемия гриппа и забюллетенили половина врачей и почти все санитарки. Раньше тоже случались эпидемии, но домам никого сидеть не заставляли, люди продолжали ходить на работу и строить «светлое будущее».

А вот тут светлое будущее оказалось под угрозой, потому что банально оказалось некому мыть пробирки для анализов. Руководство пыталось привлекать к этому процессу все свободные руки, но их, тех самых рук, упорно не хватало. Тем более, колбы для анализов это не чашка из под чая, здесь соблюдение определенной технологии требуется…

В общем впору было кричать караул, но без гарантии, что кто-то услышит и отреагирует. И вдруг в одну прекрасную ночь дежурный по госпиталю услышал пение. Пожилой майор, давно готовившийся к пенсии, поначалу подумал, что давно не был в отпуске и попросту переутомился. Ну кто, скажите, может петь в темных коридорах в два часа ночи. Но минуты шли, а пение не исчезало, так что дежурному пришлось признать, что галлюцинаций у него нет и чей-то голос существует в реальности. Мужчина заглянул в сестринскую, затем с сомнением открыл дверь в моечную…

— Ой, доброй ночи! — миловидная девушка лет тридцати сноровисто топила пробирки в металлической ванной с дезинфицирующим раствором. — Я вас разбудила?

— Да нет, — смутился майор. — Просто поздно уже, вот я и удивился, что здесь кто-то работает.

— Не успевают днем, — улыбнулась девушка. — Вот и приходится ночью помогать.

— Дела, — подивился подобной самоотверженности дежурный. — А чего ж вы тогда свет не включаете? Глаза испортите.

— Да мне и так удобно, — пожала плечами девушка, но майор все таки щелкнул выключателем и с удовольствием полюбовался на фигуру санитарки.

«Худенькая такая», — подумал он. — «Вон, прям просвечивает. Не доедает, наверное, а по ночам работает… Непорядок!»

За спиной дежурного послышался какой-то шорох, он оглянулся, но в полутемном коридоре лишь потрескивали лампы дежурного освещения. А вот когда он повернул голову назад, в моечной уже почему-то никого не оказалось. Майор заглянул во все помещения отделения, но худенькой девушки нигде не было видно. Наверное, испугалась, что он застал ее за работой в столь неурочное время и сбежала, не пожелав раскрывать свое имя.

«Ничего, никуда ты от меня не денешься», — думал мужчина, возвращаясь на свое рабочее место в дежурку. — «Я по любому завтра выясню, кто в диагностике такая красавица и почему я не видел ее раньше. Или ещё проще, у помощника спрошу. Сегодня со мной Артем, всем известный ловелас. Он наверняка в курсе всех молодых и симпатичных сотрудниц нашего госпиталя».

Однако Артем не помог, а наоборот огорошил майора неожиданным вопросом.

— Сергеич, а ты кого искал то? Или у тебя там где-то среди анализов заначка припрятана?

— Какая заначка, дурья твоя башка, — рассердился дежурный. — Ты что, затылком в мониторы смотришь? Там девушка была, пробирки мыла.

— Мда-а-а, — с ироничным видом протянул помдеж. — Сергеич, с бухлом тебе пора завязывать. А то на медкомиссии психиатра не пройдешь. Галлюцинации, дорогой, вещь серьезная.

— Да какие галлюцинации! — взбесился майор. — Там была санитарка! Она мыла пробирки!

— Ну да, ну да, — Артем даже немного отодвинулся от дежурного вместе со стулом. — Я же слепой, ничего не вижу.

И он повернул к майору свой монитор. На экране крутилась видеозапись десятиминутной давности. Дежурного по госпиталю на ней рассмотреть можно было достаточно четко, а вот кого-то ещё нет. Тяжело, знаете ли, рассмотреть того, кого нет на экране.

Впрочем, у меня к этой истории сразу возникло множество вопросов. Особенно на тему видеокамер в эпоху Советского союза, но я же не буду умничать и портить настроение красивой девушке. Тем более, концов все равно не найти. Майор уволился и сгинул, Николай перевелся и никто не знает куда, а Леночка… А в Леночку верили. Верили хотя бы потому, что периодически кто-то мыл в отделении все пробирки до скрипучей чистоты.

И подобных историй в госпитале можно услышать огромное количество. Ну а как иначе может быть в заведении, где регулярно спасают жизни в самых безнадёжных случаях? Впрочем, гораздо больше я удивился, когда в одной африканской деревне местная целительница мне рассказала историю про больницу с непроизносимым названием. С ее слов в далекой северной стране работали не врачи, а волшебники, которые лечат людей не лекарствами, а заклинаниями. Сила их велика, причем настолько, что однажды и вовсе из тела человека снаряд достали.

Естественно, что я, как нормальный пограничник, точно знал, что не снаряд, а минометную мину, об этом даже в фильме к столетию погранвойск рассказывали. Но в Африке то об этом откуда знают?

Интересно, а Надежда Владимировна в курсе этой истории?

Спросить, впрочем, я все равно не успел. Мы подошли к КПП, и к моему удивлению, целительница, даже не подумав притормозить, просто потянула на себя дверь. Такое ощущение, что она здесь каждый день ходит. Или может быть в госпитале пропускной режим изменили?

Нет, всё на месте. Прапорщик с пистолетом, металлический турникет в полный рост и маленькое окошко в стене, где временные пропуска на посещение выписывают.

— Мальчики, это со мной, — махнула рукой целительница, и лампочка над запором загорелась зеленым цветом.

— Надежда Владимировна, вы серьезно? — догнал я женщину уже в паре метров от КПП. — Это что сейчас было? Спектакль для подмастерья?

— Ты о чем? — целительница посмотрела на меня настолько недоумевающим взглядом, как будто я про слонов, на которых земля стоит спрашивал.

— Обо всем, — искренне всплеснул я руками. — Это режимный объект. Сюда с ксивой то не всякого сотрудника пустят. А вы так ручкой махнули и все двери немедленно отворились. Как будто так и должно было случиться.

— Геннадий, я тебя не очень понимаю, — пожала плечами Надежда Владимировна. — Мы пришли, меня здесь знают, нас пропустили. Что не так-то?

— А то, что гражданские на территорию госпиталя просто так попасть не могут, — продолжал возмущаться я. — Признайтесь честно, вы меня все это время обманывали?

— В каком смысле обманывала? — искренне изумилась целительница. — Геннадий, я искренне тебя не понимаю.

— Вы сотрудница ФСБ? — напрямик спросил я. — Вы с полковником Седых все это время просто разыгрывали меня? Как в старых фильмах. Хороший полицейский, плохой полицейский? Так что ли? Ну и что вам тогда от меня нужно?

— Гена, выдохни! — взяла меня за плечи целительница. — Ты несешь полную ересь, только, видимо, пока сам ещё этого не осознаешь. Если Эдик сунется в госпиталь, то его, в отличии от меня, будут долго мурыжить на входе, несмотря на все его корочки и регалии. Я Целитель! Я спасла в этом госпитале столько людей, что можно пару поселков заселить. И ребята на КПП практически все ко мне с чем-нибудь обращались. Кто сам нос не туда сунул, а у кого родственники приболели. Поэтому я и хожу сюда, как по променаду. Не надо искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет.

— Извините, — буркнул я после небольшого раздумья. — Просто это всё выглядит как-то странно. И моя жизнь перевернулась слишком неожиданно.

— А так всегда бывает, когда пытаешься добрыми делами заниматься, — усмехнулась целительница. — Пойдем, нас наверняка люди ждут.

— Где это? — не очень понял я. — Мне казалось, что нас кто-то встретит. Или мы сюда не учиться приехали?

— Учиться, конечно, — отозвалась Надежда Владимировна. — Вот сейчас в травму придем и чему-нибудь научимся. Там практически всегда требуется помощь целителя, как минимум облегчить боль или остановить кровотечение. А тебе пока полезно тренироваться при любой возможности.

Однако попасть в травматологическое отделение нам не дали. Стоило только подойти к главному корпусу госпиталя, как его двери с грохотом распахнулись нам навстречу. На улицу выбежал мужчина лет пятидесяти в белом медицинском халате, полы которого развевались как ангельские крылья.

— Надежда Владимировна!! Как я рад, что вы приехали именно сейчас! Я уже собирался сам звонить, но мне по счастливой случайности сообщили с КПП, что вы оказывается в госпитале! Это чудо! Настоящее чудо!

— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, — улыбнулась женщина врачу. — Я тоже очень рада вас видеть. Кстати, познакомьтесь — это Геннадий, мой ученик!

— Очень приятно, — едва взглянул на меня Дмитрий Сергеевич, а потом снова обратился к Надежде Владимировне. — У нас действительно экстренный случай. Пациент поступил ночью после ДТП. Сделали две операции, но никак не можем стабилизировать…

Много сложных и непонятных слов, но уточнить их значение мне никто не позволил. Целительница изменилась в лице и не говоря ни слова, устремилась в здание. Дмитрий Сергеевич даже не пошел, а буквально побежал за ней вприпрыжку, а я смотрел им вслед, чувствуя себя невыносимо глупо. Меня попросту забыли…. Вернее, показали собственную никчемность, от которой пока больше вреда, чем пользы.

Однако, уже в дверях целительница обернулась и рявкнула так, что вороны с карканьем сорвались с деревьев и ринулись прочь подальше от госпиталя.

— Геннадий? Ты чего стоишь, сопли жуешь? Не слышал что ли? Человек умирает!

На самом деле, лежащий в палате под простыней мужчина совсем не напоминал умирающего. В конвульсиях не бился, священника не требовал, а многочисленные подключенные к нему приборы работали вроде бы штатно. Зеленые лампочки задорно перемигивались, а в палате не надрывалась тревожная сирена. Дыхание мужчины было ровным и спокойным. Мне вообще показалось, что он просто глубоко спит.

Однако, судя по напряженным лицам Надежды Владимировны и Дмитрия Сергеевича, всё обстояло не так уж и благодушно.

— Мда уж, — покачала головой целительница. — Такими темпами может и до утра не дотянуть. Много крови потерял?

— Думаю, что достаточно много, — кивнул хирург, а затем взял у зашедшей вслед за нами в палату медсестры папку. — Множественные ушибы, перелом берцовой кости правой ноги, закрытая черепно-мозговая травма…

Дмитрий Сергеевич неторопливо зачитывал историю болезни, а целительница просто стояла, внимательно слушала и больше ничего не делала. Я тоже старался слушать, но из-за множества незнакомых слов смысл услышанного ускользал.

— Сколько времени прошло после операции? — непривычно жестким тоном задала вопрос Надежда Владимировна, перебив Дмитрия Сергеевича.

— Их было две, — поморщился доктор. — После второй прошло около шести часов.

— У него внутреннее кровотечение, — безапелляционно заключила целительница. — Небольшое, но есть. Скорей всего, пропустили отломок кости где-то в брюшной полости.

— Ничего подобного, — ответил Дмитрий Сергеевич. — Вообще-то, это я делал операцию и не мог совершить ничего подобного. Могу показать снимки, но я просмотрел их трижды и не нашел никаких осколков.

— Но так быть не может, — повысила голос Надежда Владимировна. — Мы же с вами оба врачи и понимаем это. Ангиографию делали?

— Пока нет, — теперь врач откровенно раздражался. — Но теперь обязательно сделаем.

— Спокойно-спокойно, — примирительно подняла вверх раскрытые ладони целительница. — Хороший мой, меньше всего я хотела обвинить тебя в непрофессионализме. Но кровотечение действительно есть. И спорить с этим бесполезно.

— Я уже давно не пытаюсь с вами спорить, Надежда Владимировна, — махнул рукой Дмитрий Сергеевич. — Просто мужика жалко. Шесть часов первая шла, почти восемь вторая. Тазовые кости по кусочкам складывали. Я думал, что спать буду сутки, не вставая, так сильно устал. А тут вон какие нюансы…

— К сожалению, бывает и не такое, — пожала плечами целительница. — Впрочем, есть возможность немного помочь. И тебе, и больному. У меня Гена есть… Он подобные задачки, как белка орешки щелкает…

— Я? — в ногах появилась предательская слабость. Понятное дело, что никто не просит меня засунуть руку внутрь человека и пальцем сосудик пережать, но все равно. Речь идет о жизни человека. Столько травм… Две операции… Тут же любое лишнее движение…

— Смелей, Геннадий! — подбодрила меня целительница.

Я сделал ещё шаг и в этот момент почувствовал уже привычную боль в руке. Точно! Как я мог забыть про свою новую подругу. Мне даже немного стыдно стало, а ведь я обещал ей ещё и имя придумать.

Подойдя к кровати, я заметил внимательный взгляд Дмитрия Сергеевича, поэтому постарался повернуться боком. Не думаю, что о моей змейке стоит знать всем без разбору. Да и есть в моей помощнице какое-то читерство.

Не знаю, на что именно успел отвлечься, но момент трансформации кольца в змейку я все-таки пропустил. А через несколько в моей голове начался хаос. Красные, белые, желтоватые краски сливались в совершенно немыслимый узор. Что-то пульсировало, переливалось, но, как я не напрягался, ясности в происходящем больше не становилось.

«Ну ты, конечно, молодец!» — прозвучало в голове. Не уверен, что верно понял эмоции помощницы, но мне показалось, что она оказалась прям таки возмущена моей непонятливостью.

«Положи руку на правый бок больного», — вновь раздалось у меня в голове. — «Да нет же… Выше… Ещё выше… Левее… Здесь!»

— Здесь! — послушно повторил я за змейкой. Ощущение, как будто вагон с углем разгрузил в одиночку. Казалось бы, прошло всего несколько секунд, а я уже на ногах стоять не могу. Сейчас присесть бы…

— Вот видите, Дмитри Сергеевич, — широко улыбнулась Надежда Владимировна. — Какую смену растим. С первой попытки безошибочно определил место кровотечения! Молодец!

— Ага, спасибо, — с трудом кивнул я, а затем не торопясь почапал в сторону выхода из палаты. — Извините, но мне прям очень надо подышать свежим воздухом. Впрочем, врач и целительница не обратили на меня никакого внимания. Они уже обступили кровать пациента и горячо спорили о том, как перепроверить мою информацию, и как зашить треснувший сосудик.

А с другой стороны, куда я лезу? Люди семь лет учились в отличии от обычных студентов. Половина которых даже не помнят название собственного вуза. Я сделал все что мог.

Сев на скамейку в парке, я с удовольствием потянулся и вытянул ноги. Закрыл глаза и представил свою мягкую подушку. Сейчас бы завалиться на нее…

В этот момент в пространство вторгся непонятный звук, и лишь через несколько секунд сообразил, что это надрывается именно мой мобильный.

Катя!

От радости я издал какой-то невообразимый крик, сильно напоминающий смесь песен группы «Ария» и визгом заколотого поросенка.

— Привет, красавица! — бодрым голосом протараторил я в трубку. — Ты меня потеряла?