Я - пожиратель

Глава 8

Разумеется, мне в голову пришла мысль о том, чтобы запечатать всех ёкаев в тот момент, когда они будут в нематериальной форме, и вынести отсюда, спокойно пройдя сквозь завалы. Пока это было лишь на уровне идеи, и предстояло уточнить, насколько вообще возможно применить к ним соответствующие руны. Этот вопрос я и задал Шики, как наиболее сведущему в темах оммёдо и физиологии ёкаев.

— Это возможно, я слышал о подобных случаях, — подтвердил тануки, что-то прикидывая в уме. — Хотя, есть нюансы…

— Я не согласна! — тут же заявила кицунэ.

— Вот один из них, — кивнул Шики, скривив мордочку. — Но не самый важный. Насколько я понял, у тебя закончилась бумага, способная удерживать душевную энергию, к тому же, хоть мы все и сильно ослаблены, надолго нас запечатать не получится, даже если мы не будем сопротивляться.

Да, я уже думал о том, что у меня нет запасов бумаги, но в теории она мне была и не нужна. Защитные руны же работают при нанесении на обычный камень, а значит, достаточно взять любую поверхность и нарисовать на ней руны моей кровью, например, на одежде. Джеймс говорил о том, что оммёдо могут наноситься на разные предметы, и есть множество материалов, неплохо удерживающих душевную энергию. То же золото, например. Оммёдзи используют именно бумагу в первую очередь потому, что её удобно носить с собой, и ещё, при высвобождении энергии, носитель часто повреждается. Поэтому я просто запечатаю ёкаев в своей рубашке, надену её, и как только выберусь отсюда, сразу скину и освобожу их.

Это я и предложил тануки.

— Думаю, у тебя вполне достаточно силы души, чтобы запечатать нас, но не уверен, что обычная одежда выдержит столь большой объем энергии, — покачал головой Шики. — Точнее, наверняка не выдержит. Не зря же призраков запечатывают в гофу из специальной бумаги, частично созданной из опилок дерева Синбоку.

— Чего-чего? — переспросил я.

— Ты точно оммёдзи? — скептически спросила кицунэ. — Это же всем известно.

Я лишь пожал плечами в ответ, спорить с лисицей было просто лень.

— Синбоку — священное дерево, растущее во дворах японских храмов, — вмешался Госу. — Благодаря живущим в них духам кодама, оно приобретает особые свойства и способно хранить в себе много душевной энергии. Например, многие монахи делали из этого дерева посохи, а некоторые воины даже ходили с деревянными мечами.

Чёрт его знает, из чего делают энергопроводящую бумагу, к тому же, за пятьдесят лет всё могло и поменяться. Сколько этих деревьев и храмов всего осталось на новой земле? Технологии не стоят на месте и наверняка уже давно найден какой-нибудь более простой заменитель. Хотя, с другой стороны, бумага стоит так дорого, что может быть создана и из какого-нибудь редкого дерева.

— И ни у кого из вас нет чего-нибудь, на чём можно было бы нарисовать руны? — спросил я, недовольный тем, что моя идея оказалась бесполезной. — Какие-нибудь досочки из того же Синбоку? Или что-нибудь из золота?

— Все, что у нас было, уже сожрали Падальщики, — буркнула кицунэ. — Да и в целом мне эта идея не нравится. Лучше будем делать вылазки наружу и убивать Падальщиков по одному, пока всех не перебьем. Пусть это займёт хоть год!

Такие сроки меня точно не устраивали. Ища помощи, я посмотрел на Шики:

— Ты же откуда-то доставал краску, кисточки? Там не завалялось ничего полезного?

Тануки покачал головой.

— Мой пространственный карман небольшой, к тому же, он был заполнен едой, на которой я и продержался в камере почти пятьдесят лет…

Что же там хранилось такого, раз он смог на этом прожить пятьдесят лет? Тонна консервов?

— Смотрите! — воскликнула Мако, указывая на стальную дверь, заблокированную мечом.

Всё это время огромный Падальщик не переставал о неё биться. Если ранее защитное поле Госу полностью скрывало наше присутствие, то с камерой это почему-то не сработало. И вот прямо на наших глазах укреплённая рунами толстая стальная пластина начала поддаваться — на ней виднелось уже несколько вмятин, и периодически добавлялись новые.

— Тикусё! — явно ругнулась кицунэ. — Шики, я думала, эту камеру невозможно разрушить!

— Ага, — подтвердил тануки. — Изнутри. Снаружи она не так хорошо укреплена, к тому же, за пятьдесят лет руны в камере, как и в пещере, практически полностью потеряли свою силу.

Раздался ещё один удар, и на двери появилась ещё одна вмятина.

— Похоже, долго мы тут прятаться не сможем, — резюмировал Мэссиэль. — Теперь предложение человека становится ещё более актуальным и медлить не стоит. Шики, неужели нет никаких других вариантов, на что можно нанести руну запечатывания?

Тануки почесал затылок и скривил мордочку, явно не зная, что ответить, зато неожиданно вмешался Госу:

— Есть истории о людях, добровольно запечатавших в себе демонов. Поэтому, если нарисовать руны на теле человека, то есть неплохой шанс, что всё получится, и он вынесет отсюда всех нас в прямом смысле слова на себе.

Если честно, ещё при взгляде на кицунэ и её хвосты я почему-то вспомнил знаменитое аниме про мальчика, в котором запечатали девятихвостого лиса. Тут, конечно, у кицунэ хвостов всего три, но есть и другие ёкаи, так что ситуация явно схожая. Вот только я отлично помню, что бывает с энергопроводящей бумагой, когда тот, кто в ней запечатан, пытается вырваться. Интересно, я тоже сгорю или меня просто разорвёт в случае, если та же кицунэ захочет без спросу выйти наружу?

— Эта идея уже не очень нравится мне, — решительно сказал я. — Вдруг что-то пойдёт не так и я пострадаю?

— То есть, как запечатывать нас, тут проблем нет! — возмутилась серебряная лиса. — А как самому рискнуть — так ему, видите ли, не нравится!

— Я вас спасать не обязан, — недовольно напомнил я, окончательно устав от нападок кицунэ. — Ты уже столько раз грозилась меня сожрать, что я бы вообще предпочёл оставить тебя здесь.

Серебряная лисица сощурила глаза и тихо зашипела, будто собираясь на меня напасть.

— Спокойно, — вмешался Мэссиэль. — Уверен, мы все сможем договориться, чтобы человек получил достойную награду за то, что вынесет нас отсюда, а мы имели определённые гарантии безопасности.

— Думаю, есть способ решить проблему с печатью, — задумчиво сказал Шики, все это время напряжённо о чём-то размышлявший. — Оммёдо — это искусство, основанное на символизме. Вся сила рун в правильно подобранных условиях…

— Это даже я знаю, — перебила его кицунэ.

— Я тебя сейчас обратно в звериную форму верну, — пригрозил ей Мэссиэль, но лисица лишь фыркнула в ответ.

— Если мы все заключим с человеком контракт, по которому не сможем причинять ему вред, — повысив голос, продолжил Шики, — то это не позволит нашей энергии как-либо влиять на печать.

— Контракт⁈ — тут же возмутилась не только кицунэ, но и остальные ёкаи. — Тебе мало того, что сделал с нами Хозяин⁈

— Ни за что! — вторила ей Мако, все время нашего разговора тихо сидевшая на полу, и оплакивавшая то ли смерть Каппы, то ли наше положение в целом. Садако в принципе не отличалась разговорчивостью и молча сидела рядом с женщиной-змеёй, глядя на нас сквозь чёрную густую чёлку. И если в фильмах ужасах этот взгляд пугал, то тут скорее создавал образ стеснительной пятиклашки с последней парты.

— Я думал, вы хотите жить, — ехидно заметил Шики. — Человек прав, это действительно самый простой и безопасный способ выйти отсюда. И без контракта мы сами можем пробить печать и выбраться наружу в тот момент, когда он будет идти внутри камня. Такой смерти я не пожелал бы даже врагу.

Все ёкаи напряжённо замолчали, глядя друг на друга.

— Лучше умереть, чем служить человеку! — решительно сказала кицунэ, прервав молчание.

— Нет, ну в принципе, вы можете прорываться с боем. Если каким-то чудом получится справиться со всеми Падальщиками до того, как дверь камеры сломают, останется лишь выкопаться из подземелья, преодолев тонны камня, — махнул лапкой тануки. — А я лучше спрячусь в этого человека и спокойно выйду наружу. Мне слишком интересно, что изменилось в мире за эти пятьдесят лет, чтобы я рисковал своей жизнью ради гордости, которой у меня, кстати, никогда и не было.

Я уже собирался напомнить о плате за своё использование в качестве средства передвижения, но Шики заговорил об этом сам:

— Если примешь контракт со мной и вытащишь отсюда, я научу тебя создавать печати без всякой энергопроводящей бумаги, как это делаю я. Заключим контракт на неделю, и всё это время я буду тебе верным помощником и учителем.

— Месяц, — автоматически сказал я.

— Идёт, — легко согласился тануки, а я запоздало подумал, что после пятидесятилетнего заключения срок в один месяц для него просто ничто.

Весь наш короткий разговор остальные ёкаи удивлённо смотрели на тануки, явно не понимая, как он так легко и быстро пошёл на подобный шаг. Всё-таки контракт делал его моим верным помощником, как это было с Мей Ли, и для них это явно больная тема — ведь именно от услужения человеку они и скрывались здесь под землёй. Более того, мне кажется, я догадывался для кого изначально была сделана камера заключения, в которой мы сейчас прятались. Уж не знаю, как они собирались заманить сюда Макарова, ака Хозяина, но это место явно ожидало именно его. Хотя, сейчас это уже явно неактуально.

О том, как строится контракт, я уже имел определённое представление, поскольку изучил этот вопрос после взаимодействия с Мей Ли. Руна рисуется на ладони, в неё заносятся максимально простые условия: с кем заключается контракт, срок контракта, запрет на нанесение любого урона и более конкретные условия. Затем я максимально напитываю узор, и он активируется, связав нас контрактом. Касаться узора в процессе должен и призрак или, как в данном случае, существо. Другой вопрос, что рисовать его нужно на коже ножом или чем-то острым, как, кстати и руны запечатывания для ёкаев, что было не слишком-то приятно.

— Пусть эти гордецы сидят и ноют, а ты рисуй печать контракта. Могу подсказать, как это делается, — предложил тануки, и его глаза при этом сверкнули как-то слишком подозрительно.

— Я справлюсь, — заверил я.

К счастью, у меня с самого начала обучения у Джеймса открылась не только практически фотографическая память на руны, но и талант к их рисованию. Один раз взглянув на узоры в учебниках и справочниках, я практически сразу мог воспроизвести их на листе бумаги. К тому же, создание комплекса рун во многом было схоже с программированием. Поэтому нарисовать условие на месячный контракт с запретом на причинение мне любого вреда своим действием или бездействием, а также в помощи во всех моих начинаниях, не составило никакого труда.

На глазах у Шики я нанес на ладонь условия, являющиеся практически стандартом, о котором я читал ранее в соответствующей литературе. Причём очень удачно основаны руны были именно на японских иероглифах, так что тануки смог подтвердить, что я ни в чём его не обманул.

— У меня никаких претензий к такой формулировке нет, — кивнул Шики и коснулся своей единственной лапой моей ладони.

При его прикосновении я активировал узор, напитал, и заключение контракта состоялось. К счастью, царапины тут же исчезли с ладони, будто их и не было.

— В принципе мы можем уже валить, оставив этих неудачников здесь, — предложил тануки, насмешливо глядя на остальных ёкаев. — Чего тянуть-то?

Похоже, медведь так и не простил ёкаям своё пятидесятилетнее заключение, да и кто бы его в этом осуждал. Тем более, что в убийстве, как выяснилось, он был не виноват, хотя вопрос с том, почему клоун мог вселяться только в тануки, всё ещё оставался открытым.

— Я с-соглас-сна заключить контракт, — явно нехотя сказала Мако. — Садако тоже.

Страшная «девочка» кивнула.

— Вы-то куда⁈ — возмутилась кицунэ.

— Я тоже заключу контракт, и готов оплатить спасение себя и остальных содержимым своего схрона, — вмешался Мэссиэль. — Там есть золото и различные артефакты, в том числе и упомянутое ранее дерево Синбоку. Единственное условие — не включать в контракт служение дольше, чем это необходимо для выхода отсюда.

Кицунэ зашипела:

— И ты туда же⁈

Но сколько бы лисица не возмущалась, все ёкаи, кроме неё, заключили со мной контракт, правда, лишь на один день. На самом деле мне и самому не была нужна такая толпа ёкаев, ведь, как известно, мы в ответе за тех, кого приручили. Зачем мне столько головной боли? А вот контракт с Шики выглядел очень многообещающе, он явно разбирался в оммёдо, и в целом показался самым полезным из всех ёкаев.

— А, плевать, — глядя на товарищей с ненавистью, буркнула кицунэ. — Я тоже заключу контракт на один день.

— Ты — на месяц, — неожиданно даже для самого себя, заявил я.

Эта мысль появилась спонтанно, но, как мне кажется, вполне обоснованно.

— С чего бы⁈ — возмутилась «лиса».

— Ты слишком часто предлагала меня сожрать, — мстительно ответил я.

Как ни странно, после недолгих размышлений кицунэ всё-таки согласилась на мои условия. Думаю, на её решение повлияло то, что все ёкаи уже заключили со мной контракты и оставаться здесь одной лисице совершенно не хотелось.

Узор для запечатывания ёкаев тоже был простым, разве что в условиях чётко прописаны не призраки, а конкретно кицунэ, тануки, женщина-змея — рокурокуби, человек-кот — бакэнэко, Садако и… головастый старик, относящийся к неким ямабито, горным отшельникам. Садако, кстати, оказалась разновидностью ямануба — горной ведьмы, а вовсе не тем, что я видел в японских фильмах ужасов. Самой слабой, как я и думал, была именно Мако, поскольку все способности рокурокуби ограничивались длинной шеей и изменением лица. Может, в моём мире такой ёкаи и мог кого-то напугать, но здесь любому бойцу, обладающему икс-способностями или лицензией на огнестрельное оружие, она была буквально на один удар. К тому же, внешность могли менять тут почти все, кроме старика и Садако, вот только «кот», «лиса» и «медведь», ещё и обладали отличными боевыми навыками и прочими способностями. Например, Мэссиэль кто-то вроде князя для ёкаев, он способен ограничивать их силу и даже заставлять использовать способности помимо воли. Шики, можно сказать, оммёдзи, умеющий пользоваться рунами и рисующий их прямо в воздухе. Госу — владеет телекинезом и немного телепатией, а кицунэ… легендарная серебряная лисица оборотень могла изменять не только лицо, но и всё тело, превращаясь даже в предметы.

— То есть, вы можете создать себе какое угодно лицо? — уточнил я у ёкаев.

— Можем, — кивнул Мэссиэль.

— А почему тогда ходите… так?

Я так и не придумал, как помягче назвать звериные морды.

— Нам так комфортно. Человеческие лица для нас не слишком естественны, — ответила кицунэ, и вдруг её мордочка начала меняться на человеческую. — Хотя, если тебе хочется, я могу принять вид любой девочки, которая тебе нравится.

Не знаю, откуда она взяла эту форму, но лицо кицунэ больше всего напоминало какую-нибудь солистку корейской поп группы, причём уже после нанесения мейкапа и обработки в фотошопе. Это была какая-то неестественная фильтрованная красота.

Я нервно сглотнул, но не от невероятной красоты «лисицы», а скорее от самого процесса изменения формы. Это выглядело слишком непривычно.

И тут неожиданно кицунэ получила легкий подзатыльник от Мэссиэля, и мгновенно вернула прежнюю звериную форму.

— Кицунэ, не трать зря энергию. — Он посмотрел на меня и пояснил: — Держать человеческую форму нам тяжелее всего, это требует слишком много сил.

В целом, как я и думал, за годы под землёй все ёкаи ослабли, хотя, и не так сильно, как тануки. Будь все они в лучшей форме, то, вполне вероятно, смогли бы защитить своё поселение от Падальщиков. Да чего там, та версия Садако, что я повстречал в клинике, одна бы со всеми справилась, но она постоянно питалась человеческой энергией и была в максимальном, скажем так, энергетическом тонусе.

— Ладно, раз уж мы всё решили, то активируем печать, и вытаскивай нас уже отсюда, — резюмировала кицунэ.

— Конечно, как только так сразу. Но осталась ещё одна маленькая проблема, — слегка смущённо сказал я. — Даже две. По факту я ведь не умею ходить сквозь камень. То, что я упал сюда сверху было случайностью, управлять этим процессом я не могу. И ещё, я не знаю, куда именно идти и как ориентироваться под землёй.

— Маленькая проблема⁈ — воскликнула кицунэ. — Это очень большая проблема! Гигантская, я бы даже сказала! Какого дракона ты не сказал об этом до того, как мы все заключили контракты⁈

— Это же очевидно, — заметил я. — Иначе бы вы отказались их заключать. К тому же, если честно, я тогда об этом и особо не думал.

Все ёкаи замолчали, кто-то — буравя меня злым взглядом, как нетрудно догадаться, это была кицунэ, а кто-то — размышляя над тем, как решить нашу теперь уже общую проблему.

— Может, тебе как-то выбраться наружу и потренироваться? — предложил Госу. — Мы можем попробовать подстраховать тебя. Я продержу защитное поле, остальные будут отбиваться от Падальщиков.

— И чему он сможет научиться? — раздражённо спросила кицунэ. — Это же человек. Он не обладает нужными навыками и просто застрянет в камне где-нибудь на полпути, и нас вместе с собой угробит!

Хоть в её лисьих устах это звучало оскорбительно, я вынужден был согласиться. Не представляю, сколько нужно тренироваться, чтобы свободно перемещаться в камне, да ещё и чувствовать, куда вообще идти.

Шики ткнул лапкой в бок «кота».

— Мэс, ты же можешь ему помочь с помощью своей силы?

— Наверное, — неуверенно ответил Мэссиэль. — Надо подумать.

Я озадаченно посмотрел сначала на тануки, а потом на «кота».

— И в чём будет заключаться его помощь?

— Мэс же может управлять способностями других ёкаев, — напомнил Шики.

— Это я знаю, но я ведь не ёкаи, — логично заметил я.

— Твоя способность ближе к нам, чем к людям, — не согласился Мэссиэль. — Насколько я понял, пожирая душевную энергию, ты забираешь способность существа, но всё ещё не понимаешь, как ей пользоваться. Я могу применить свою силу, и помочь впитать ещё и рефлексы, и навыки, позволяющие пользоваться этой способностью.

— Ого! — восхитился я. — Было бы здорово!

Мне бы не помешало научиться этому трюку на будущее. Наверняка в работе встретится ещё множество существ, к тому же, впитывая чужие способности, я смогу сразу применять их себе на пользу. К тому же, что-то подобное уже было недавно, когда я чуть не сожрал белого клоуна. Тогда я видел картинки и эмоции существа, объяснившие его происхождение. Вполне вероятно, что этим процессом можно как-то управлять и получать не просто случайные картинки, а только нужную мне информацию.

Мы потратили немного времени на создание плана захвата Падальщика, тем более что дверь уже вся была покрыта вмятинами и держалась буквально «на честном слове», и тратить ценные минуты на болтовню было бы глупо.

Всё-таки хорошо, что дверь камеры открывалась именно наружу. По команде «кота» Садако с помощью волос вытянула меч из пазов и с силой распахнула дверь, оттолкнув ближайшего шестиметрового Падальщика и тут же оплетя его волосами и обездвижив. Затем Мэссиэль сильным ударом меча подрубил ему ногу и заставил рухнуть на пол. В этот момент кицунэ атаковала ещё троих тварей, ломившихся в нашу дверь, оттеснив их в сторону. Тогда Госу охватил нас вместе с Падальщиком защитным барьером, чтобы остальные твари на нас не реагировали, оставив кицунэ снаружи для их отвлечения.

— Быстрее, — прохрипел старик. — Меня хватит секунд на десять.

В процессе нападения я успел окинуть взглядом пещеру: Падальщиков стало ещё больше, и все они устроили настоящий пир, пожирая тела младших товарок, погибших от моего «Духовного Удара». Нам явно очень повезло, что благодаря барьеру они пока не обращали на нас внимания.

— Приложи руку ко лбу Падальщика, и впитывай его способность, — велел Мэссиэль, положив лапу мне на плечо. — Я помогу.

В целом я уже понимал, как это работает, и запустить процесс было не трудно. Жаль пока было непонятно, что ещё кроме одной основной способности даёт пожирание душ других существ. Куда-то же вся эта энергия идет, возможно, на укрепление моей собственной души, или на что-то еще. К сожалению, это не игра, и никакой полосы заполнения энергии или числового значения прогресса у меня не было. О гайде для чайников я и вовсе молчу, вот от чего я бы сейчас точно не отказался.

Следом за энергией я стал видеть картинки из жизни Падальщика, не отличающиеся особым разнообразием: поиски грибов и огромных червей где-то в глубинах земли, разрываемые на части и пожираемые молодые особи, откладывание яиц, снова пожирание тех, кто из них вылупился. Мерзость какая. Там были и перемещения сквозь камень, но я мало что смог понять о самом процессе. А потом кто-то словно взял меня за руку и направил в нужную сторону, и я стал получать не серии картинок, а конкретные и так необходимые мне знания. О том, как перемещаться внутри камня, как определять направление и использовать что-то вроде подземного эхолокатора. После окончания «загрузки» у меня возникло ощущение, будто я всегда умел всё это делать.

— Отступаем! — раздался рядом со мной голос Мэссиэля, и я очнулся, осознав себя, стоящим возле головы уже мёртвого Падальщика.

Быстро вернувшись обратно в камеру, мы вновь закрыли дверь, и на неё тут же обрушились удары следующего Падальщика. Полагаю, тот, чьи способности и воспоминания я впитал, уже был разорван на части другими тварями.

— Всё получилось? — нетерпеливо спросила кицунэ, чья одежда ещё сильнее пропиталась кровью. И, кажется, один из её хвостов кто-то откусил почти на половину.

— Да, — подтвердил я. — Теперь я знаю кун-фу.

— Чего⁈ — переспросили ёкаи. — Какое ещё кун-фу⁈

Я лишь пожал плечами в ответ. Разумеется, «Матрицу» в этом мире никто не снимал, да и если бы снял, ёкаи всё благополучно пропустили, прячась под землёй. Кстати, они и телевизора-то никогда не видели, вот будет для них открытие. Одно из очень многих.

— Я знаю, как управлять способностью и уверен, что теперь легко выберусь отсюда, — пояснил я. — Спасибо Мэссиэлю и его помощи.

— Уверен? — уточнила кицунэ.

— Яре, яре… Он же не может врать, — напомнил Госу. — Давай, уже выберемся отсюда, дверь скоро окончательно превратится в решето.

— Мы готовы довериться тебе, — подтвердил Мэссиэль. — Действуй.

— И только попробуй… — начала что-то говорить кицунэ, но я не стал тянуть время и активировал созданные на своём животе руны. Мэссиэль же в этот момент окутал всех ёкаев своей золотой силой и принудительно перевёл в нематериальное состояние.

Мгновение, и вся шестёрка ёкаев исчезла. Удивительно, но Падальщики тут же прекратили биться в дверь, ведь «главное блюдо», сводящее их с ума, пропало «с радаров».

Я глубоко вздохнул. Похоже, я остался совершенно один. Что ж, теперь дело осталось за малым — обойти Падальщиков и выбраться на поверхность. Была, правда, ещё одна проблема, о которой я не стал рассказывать ёкаям, а именно, вместе с навыками я получил от взрослого Падальщика чёткое понимание того, что все они с радостью пожирают младших особей. И именно за такого меня, скорее всего, и примут благодаря моим небольшим размерам.