Я иду за тобой на мягких лапах

ГЛАВА 14 — МЧАТСЯ КОНИ, ТОЛЬКО ПЫЛЬ ИЗ-ПОД КОПЫТ

ЭЛЬВЕЙНА.

Полуслепая от слез, я выскочила из ложи. Что хотела сделать? Да сама толком не знала. Четкого плана не было. Сначала надо умыться холодной водой, чтобы хоть немножко опомниться. А потом? По-хорошему, найти извозчика, чтобы отвез домой. В лесную резиденцию далеко, да по темноте и неприятно. Так и черт с ним, можно прямо во дворец. Беда лишь в том, что у меня не было с собой денег. Я приостановилась, повертела на пальце колечко: удачно, что сегодня одела украшения попроще. Ладно, отдам в уплату за проезд. Подумаешь, не обеднеет королевская сокровищница.

— Злата?!

О боги, чей это голос? Не веря своим ушам, я обернулась и прошептала,

— Это мираж?

Мираж весело рассмеялся, приближаясь ко мне быстрым шагом.

— Ты соблазнила меня рассказом об этих зверских боях. И мне пришло в голову — а почему бы не увидеть все происходящее здесь своими глазами. Не люблю откладывать. Желания нужно исполнять немедля! Выбрала шляпку с вуалью, и вот я здесь. Ну, я тебе скажу…

На этом месте своего восторженного монолога герцогиня Аренсай запнулась.

— Детка, что с тобой?

Я молча глотала так и не пролившиеся слезы, обмирая от неожиданного, невероятного облегчения.

— Этот скот все же обидел тебя? — ахнула эльфийка.

В то же мгновение ее лицо страшно исказилось, превращая утонченную аристократку в хищницу, не уступающую по жестокости оборотням.

— Нет, я сама, все сама. Придумала себе сказку, идиотка! Пойдем скорее отсюда, — я потянула дэйни за руку, — хочу домой! Ты как здесь? На чем приехала?

— В своем экипаже, разумеется.

Она перехватила инициативу, властно взяв под локоть свою глупую внучку. Вывела на улицу и практически внесла в экипаж. Ну и силища у бабули! А на вид такая нежная и хрупкая леди.

Оказавшись в тишине и безопасности кареты, можно сказать, почти дома, я не выдержала. Не то, чтобы разрыдалась, но вообще — да. Успокоиться не могла долго. Даже икать начала. Помогла фляжка крепкого вина, извлеченная из сундучка под передним сиденьем. Бабушка плеснула мне щедрой рукой полную чарку и мрачно посоветовала.

— Выпей до дна.

Думала — откажусь? Угу, как бы не так!

Уля достала платок и вытерла мне рот, как маленькой.

— Что все же случилось?

Жалостно хлюпая носом, я пересказала ей всю безобразную сцену.

Эльфийка сочувственно кивала, но видно было — она не совсем понимает причину столь сильных эмоций.

— Девке стоило надавать пощечин, — сухо заметила герцогиня, — как посмела эта дрянь…

Я прервала ее.

— Я ведь была Златой, простой камеристкой, ты забыла? Да не в тигрице дело. Бабушка, если бы ты видела, как Дан смотрел на нее! Словно перед ним надоевшая собачонка. Ей выгнали из ложи чуть ли не пинком! Понимаешь! А ведь девушка была хороша! Она твердила, что совсем недавно принц добивался ее любви, заваливал подарками! Но потом охладел и почему?! Да потому, что нашел себе новую игрушку! Я — новая игрушка! Он, оказывается, даже имен своих амарит не запоминает, всех зовет детками или малышками. Эта фрейлина так и сказала — принц всех использованных девок зовет детками, для удобства! А когда надоем? Когда тигр найдет следующий кусок мяса — посвежее? Хаха, — я чувствовала, как опять скатываюсь в истерику, — тогда получу хааррошего пинка!!! О-о, это еще не все! Знаешь, что меня ждет в роли Эльвейны? Буду сидеть в дальнем поместье, и работать курицей-несушкой! Он сам это сказал — чтобы милочка Злата ничего не опасалась. Сначала милочка Злата, потом — другая подружка! Даже если он узнает о моей истинной внешности, что изменится? Предположим, вначале обрадуется, раз уж ему нравится такой облик, а потом пройдет время, и Злата-Эля тоже надоест. Ты видишь, как он рассуждает? Жену с глаз долой, чтобы не отсвечивала! Не расстраивала очередную пассию. Это для него норма? Так получается? А если бы я была страшненькой? Тогда играла бы роль неудобного стула? Выкинуть нельзя, зато можно поставить в чулан и забыть! Я не могу ему верить, пойми! Больше не могу.

Я несколько раз судорожно втянула в себя воздух, и закрыла рот ладонью, с трудом удерживая хриплый и дикий вой. Сердцу было так больно, что не описать словами.

Ульвиэль молча обняла меня, притянув к себе.

— Не плачь, что-нибудь придумаем! Никто не позволит ему плохо обращаться с тобой! Пусть только посмеет держать тебя в провинции, да еще и взаперти. Мы потребуем твоего возвращения в Рендалу!

Я взвилась.

— А зачем в таком случае, вообще выходить замуж? Чтобы потом позорить свою страну на весь мир. Представь, как обрадуются газетчики! Будут смаковать семейные дрязги Гэридвенов и Риексари, взаимные обвинения и поиски виновного в разводе.

Мы долго молчали. Карета покачивалась на упругих рессорах, в ночной тишине отчетливо слышался цокот копыт, редкое ржание лошадей, да голос кучера. Тихонько высвободившись из теплых объятий бабушки, я открыла окно и положила подбородок на скрещенные руки. Мимо проплывали поля, серебряные от лунного света, темные купы деревьев, невысокие холмы. Я подняла глаза к небу — густо усыпанному равнодушными сверкающими звездами. Отчетливо виднелся путь Аргеаны, протянувшийся белой рекой до самого горизонта. Хочу уйти по нему в божьи чертоги.

Хлопнув в ладоши, Ульвиэль прервала мои тоскливые мысли.

— Вот что мы сделаем! Уедем. Я давно собиралась навестить свою младшую дочь. Думаю — пришла пора и тебе увидеть далекие края, не все же читать о чужих странах, — она подмигнула, — нужно самой побывать там. Заодно посмотришь, как живут люди в Эрсунне, узнаешь — каков императорский двор. Один из самых великолепных и древних на Тиоре.

У меня перехватило дыхание. О, я с детства знала, что моя тетя — императрица богатейшей восточной страны! Неужели моя мечта исполнится? Я в волнении сжала руки! Глупое желание уйти в божьи чертоги тут же исчезло, успеется! В этом мире осталось еще много интересного! Искупаться в южном море, своими глазами увидеть все те великолепные дворцы и храмы под золотыми куполами, построенные во времена, когда мои предки, как ни печально это признавать, жили в совершенной дикости! Я видела в учебных анимациях — длинные общие дома, покрытые дерном. Честно говоря, их домами в современном понимании даже назвать-то трудно. Низкие строения, частью сложенные из дикого камня, частью — из огромных необработанных бревен, с очагами внутри даже без дымохода. На рисунках было видно — в одном конце находятся животные в своих стойлах, а за плетеной из соломы занавесью начинается жилая часть. Ужас! Если учесть, что проживала в этом доме вся семья хозяина, близкая и дальняя родня и слуги, то даже не представляю, чем они вообще дышали? А как уединиться? На этом месте меня охватывала тоска. Нет, ни за что не хотела бы родиться в те далекие времена. Не понимаю, почему маги не стремились сделать жизнь комфортнее? Им что — было без разницы? Наш педагог — магистр зеленой руны, объяснял — колдуны, разумеется, уже тогда многое знали и умели: например, освободить помещения и все живое, включая людей и скот, от насекомых, защитить зерно и припасы от грызунов, подвесить над очагами противодымовое заклинание. А насчет остального — не заморочивались. Им казалось — все нормально, ведь лучшего северяне просто не знали.

А вот Эрсунна уже тысячу лет назад могла гордиться акведуками, работающими без помощи магии, термами и фонтанами, высоким искусством и литературой. Театрами, наконец! Правда, было и другое, не столь приятное уму и сердцу. Рабство — причем в самых жестоких его проявлениях (мы с братом изучали историю весьма подробно), схватки между людьми или людей с дикими животными, причем не до нокаута, как сейчас, а до гибели противников.

К боям допускались даже специально обученные женщины, свирепо калечившие и убивавшие друг друга. Вот на их поединки я бы точно смотреть не стала. Хотя, и на мужские — если до смерти, тоже не хочу.

Но еще более ужасающими мне казались сражения: не совсем настоящие, а постановочные. Но по результатам и количеству погибших они не уступали реальным. Их разыгрывали на гигантских площадках и в жутких кровавых представлениях участвовали уже не единицы и даже не десятки, а сотни. Вокруг площадки амфитеатром устраивали трибуны, и зрители рукоплескали и орали в полном восторге, приветствуя победителей и радуясь жестокому зрелищу. Впрочем, насколько мне известно, сейчас подобные развлечения запрещены, а рабство давно отменили по всей Тиоре. Даже странно, почему родители никогда нас не отпускали в Эрсунну. Сами ездили и Ларейну брали, но ее — тоже крайне редко, а вот нас с Арвисом — ни разу, все отговаривались, мол, еще мелкие. А вдруг и в этот раз не позволят?

Я встрепенулась и с беспокойством уставилась на дэйни.

— А если меня не отпустят? Отец всегда раньше был против, причем категорично, и мама никогда с ним не спорила.

Эльфийка успокаивающе похлопала меня по руке.

— Я с ними поговорю, не бойся, думаю — найду аргументы.

В итоге меня отпустили, с большой неохотой, но отпустили. Йих! Это было замечательно. Мою радость несколько охладил запрет от родителей на поездку Арвиса. Как братец не доказывал значимость и даже необходимость своего участия в столь важной дипломатической миссии, ему разрешения не дали. Папа скрутил кукиш и сунул принцу под нос.

— А вот это видел? Какая еще дипмиссия? Обычная частная поездка ее светлости Герцогини Аренсай к своей дочери, без пышной свиты и шумихи. Я Эльвейну-то с трудом отпускаю, но за ней дэйни еще сможет приглядеть, а уж с двумя-то оболтусами ей точно не управиться.

— А почему Эля? Она девочка! А я мужчина! Мне легче преодолеть опасности, если какие будут!

У меня дыхание перехватило от такого вероломства! Предательство и наглость — иначе не назовешь!

— Мы близнецы! — злобно прошипела я, — ты случайно не забыл об этом? Если я девочка, то в таком случае и ты всего лишь мальчишка!

— Хватит, — вмешалась матушка, — все уже решено и менять ничего не будем.

К тому же ее светлость вовсе не просила за тебя, Арвис, она пожелала взять в поездку лишь Эльвейну.

Окончательно раздавленный вопиющей несправедливостью, брат молча повернулся и ушел. Он со мной не разговаривал все дни, пока шли сборы, лишь напоследок мы все же помирились. Я пообещала: все, что можно запишу на анимайр и покажу ему по возвращении. Кроме того, рассудительно объяснила — ведь это было предложение бабушки, не моя инициатива. Так что зря он злится. Уля решила: ей нужна именно моя компания, вон — даже Ларочку не позвала. Последнее окончательно примирило Арвиса с судьбой.

Кого взять с собой? Размышляла недолго — Верену и Линии. Среди свитских бабушки имелись фрейлины и служанки для домашних дел. Красавцы эльфы, все как один, были отличными боевиками и магами, потому о безопасности можно было не беспокоиться. Самой главной проблемой стал Данвер — он буквально атаковал апартаменты принцессы, добиваясь свидания со Златой. Каким-то образом кошак узнал, что я — то есть камеристка, вернулась в резиденцию. Как? Мне не давал покоя этот вопрос, неужели у стражников или слуг можно снять блок молчания? Оказалось — все просто. Вышибалы Арены сказали ему, что разыскиваемая девушка уехала в экипаже знатной дамы. Как уж эти зоркие прохиндеи углядели эльфийские ушки, загадка! Ведь Уля надела шляпку с вуалью. Но чтобы это выяснить, пришлось мне с ним встретиться. Честно — не хотелось от слова совсем. Едва вспомню его ледяные глаза и скрежещущий металлом голос, так все внутри сворачивается в такой же ледяной ком. Да, вся эта лавина гнева и презрения адресовалась не мне. Ну и что? Сейчас не мне, а когда-нибудь придет и мой черед. Нет, нужно забыть его. О расторжении помолвки подумаем потом, Уля правильно сказала — проблемы надо решать по мере их поступления. А сейчас надо вынуть эту занозу из сердца, вырвать сорняк с корнем, пока он там не зацвел и не заколосился. Что лучше всего подходит для этих целей? Разлука! Да не просто унылое прозябание в своих комнатах, а новые впечатления, новые люди, незнакомое общество. Вольный ветер странствий, способный выдуть всю дурь из головы! Именно этот вариант Уля и выбрала. Я могла лишь благодарить Фиорету за то, что у меня есть такая чудесная бабушка.

Через Линии передала, чтобы кронпринц ждал меня в эркере недалеко от дверей Белого зала, и назначила максимально поздний час. Пояснила, мол, принцесса уже возляжет почивать, тогда смогу выйти, а горничная постережет. Ага, постережет, чтобы некоторые свои наглые лапы не распускали. Но Линии я на всякий случай велела: пусть притаится в арке, где начало галереи, и слушает. Если я закричу, чтоб сразу мчалась и стражу звала, да погромче. Не думаю, что Дан может представлять для меня опасность, но вдруг захочет схватить и унести куда-нибудь? Поручиться за этого бандита не могу. Да и вообще, с трудом представляю его реакцию, когда он услышит все, что собираюсь ему высказать.

Поначалу я кошака даже не опознала, так непривычно он выглядел. Осунувшееся буквально за пару дней лицо, бледное и измученное, тени под глазами. Да и сами глаза не ярко-голубые, а какие-то больные, обведенные темными кругами, и словно вылинявшие. С чего бы это? Он шагнул ко мне и нерешительно остановился, глядя на меня с горечью и удивлением, но без гнева, чего я втайне побаивалась.

— Почему ты так сделала? — голос Дана был усталым и хриплым, — я чуть с ума не сошел, пока искал тебя в «Арене». Если б ты только знала, что я чувствовал, когда решил — тебя похитили и увезли неизвестные мерзавцы.

Я молча смотрела на него. Пусть выскажется. Не дождавшись ответа, принц сглотнул и продолжил.

— Я понимаю, ты очень обиделась за эту гадкую сцену. Прости, такое больше не повторится. Обещаю. Но пойми, нельзя вот так молча уходить. Злата, ты многого не представляешь. Арена — вообще не место для молоденьких девочек. Тем более, поздно вечером. Тебя могли обидеть. И уезжать с незнакомыми уж вовсе нельзя.

Я равнодушно пожала плечами.

— Но ведь эта девушка, твоя подруга, не помню ее имени, совсем одна ушла.

— Бывшая, — торопливо поправил меня Дан, — у меня с ней давно ничего нет.

Я подняла брови.

— Давно ли? Дня три-четыре, ха-ха, ужасно давно.

Он покачал головой, неотрывно глядя на меня.

— Все не так, я могу объяснить. Равиду прежде всего интересовали подарки, как и всех остальных.

Я отмахнулась.

— Да неважно, подумаешь подарки. Тут другое — раз бывшая, пусть ее хоть насмерть забьют. Теперь понимаю, почему ты не слишком озаботился ее уходом в одиночестве. Даже сам прогнал, не дав провожатого. А с ней ведь тоже могла случиться беда.

Княжич растерялся.

— Беда? С тигрицей? Она хоть и красная, но в минуту опасности оборот сработает не хуже, чем у белой, можно не сомневаться. Да она десятерых в клочья порвет. К тому же ее ждал экипаж. Равида любит комфорт, сроду не ездит на извозчиках.

Разговор явно сворачивал не в ту сторону, и кронпринц поторопился вернуться к прежней теме.

— Злата, я едва не утратил контроль над своим зверем. Я был готов на все, чтобы найти тебя и защитить.

— Не стоило беспокоиться, со мной все было в порядке, — полуотвернувшись, я внимательно изучала вид из окна.

— Теперь знаю, — глухо отозвался тайгер, — собственно, еще в ту ночь узнал. Тебя увезла герцогиня Аренсай, привратники описали знатную эльфийку, а ее карету я сам вспомнил. Гербы дома она видно приказала снять, но сам экипаж и прочее — не изменишь. Мы сразу поскакали следом, но я успокоился только, когда увидел карету ее светлости во дворе.

— Да, я встретила ее в фойе, и леди была так добра, что согласилась взять меня с собой.

— Но почему? — с отчаянием воскликнул Данвер, — почему ты поступила так? А если бы не встретила миледи, то уехала бы одна, несмотря на опасность? Что тебя не устраивает? Ты боишься моей любви? Разве я был груб или не заботился о тебе? Вспомни, как нам было хорошо вместе.

— Тише, не кричи так, — сухо ответила я, — иначе сюда сбегутся все, кому не лень и назавтра же доложат принцессе.

— К черту эту выдру, — княжич ударил кулаком по стене, — наплевать три раза и растереть. Сколько раз я просил тебя — брось службу. В моих силах решить все твои проблемы, помочь твоим родным. Ты заживешь не хуже царицы! Или… я не нужен тебе? Совсем не нужен? Не любишь…, - тяжело уронил он.

Несколько минут царило напряженное молчание. Я не торопилась ни подтверждать, ни оправдываться. Вдруг тигр встрепенулся.

— Моей любви хватит на нас двоих, Зла-а-ата, — поверь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива, чтобы полюбила меня.

Внезапно он развернул меня лицом к себе и, стиснув в объятиях, поцеловал с каким-то горьким отчаянием. Страстно, почти болезненно он пил мое дыхание, взамен наполняя душу томительной сладкой истомой.

У меня разрывалось от боли сердце. Если бы он сказал те заветные слова, что я ждала от него: нет, не обещания богатств, положения, и даже не любви. Обещания легко дать и забрать обратно также легко. Что он с блеском доказал, бросив своей любовнице: «зря дал тебе права амарры, беру их назад». Ох, если бы он предложил мне честный, освященный богами брак. Не плату за использованное тело, не унижение — место любовницы. И не мне — принцессе, а обесчещенной им девчонке! Нет, и здесь ему нельзя верить. Жена тоже может надоесть. И тогда Злату рано или поздно ждет жизнь в лесной глуши, одинокая и тоскливая, хотя не сомневаюсь — вполне комфортабельная. Дан не скуп.

Нет, сейчас уступлю и все, вновь встану на ту же тропинку, с которой хотела уйти. Я уперлась ладонями ему в грудь и надавила, отстраняясь.

— Я поддалась на твои чары оборотня, и обесчестила себя и свою семью, — проговорила тихо, но твердо, опустив ресницы и не желая встречаться с ним взглядом, — однако делать свое бесчестие публичным не стану. Нам не нужны твои подачки. Отец уже расплатился со всеми долгами, мы живем не роскошно, зато и не голодаем. Моего отца никто не посмеет назвать — папаша шлюхи!

— Вот как, — в его голосе звенела с трудом сдерживаемая ярость, — скромная, но честная женушка ремесленника — это твоя мечта? Выводок детишек, белый фартук и накрахмаленный чепчик, пироги к ужину, всей семьей в Храм по праздникам или каждый Шат. А выполняя супружеский долг, ты станешь вспоминать, что я творил с тобой в нашу первую ночь? И как сладко ты стонала в моих руках?

Тон был язвительным, и губы кривила злая усмешка, но больные глаза твердили совсем другое — в них выла и скулила тоска…

Качнув головой, я подняла ладонь, останавливая его.

— Нет, я не стану вспоминать и посещать с семьей Храм — тоже. Зачем, когда Храм станет моей семьей? Я долго думала и поняла, самое лучшее — уйти в Обитель Чистых сестер. Обитель Аргеаны. Луна холодна и непорочна, она поможет мне справиться с темными желаниями тела, очистит и успокоит мою слабую душу.

Ох, прости меня, богиня, за эту вдохновенную ложь! Я ведь почти поверила себе самой, даже слезы покатились по щекам. Но вообще-то не слишком притворялась. На самом деле было обидно за бедняжку Злату, я незаметно сроднилась с ее образом и полюбила свою камеристку, девочку — которой не было.

— Что? — прошептал Дан, — ты не сделаешь этого! Я выкраду тебя, отберу у Храма, — взревел он, — ты моя! Я не отдам тебя богам, будь они все прокляты!

Глаза его затянуло багровым огнем, жилы на шее вздулись и чеканное лицо пошло волной искажения, трансформируясь в морду свирепого зверя. Это было так жутко, что я дико завизжала, не помня себя от ужаса. А со стороны лестницы и комнат принцессы уже бежали воины внутренней стражи, на ходу разматывая блокирующую сеть с вплетенными в нее частицами хасса.

Знала я этот минерал, редкий и отвратительный, особенно для магов. Он полностью закрывал Дар и возможность превращения даже у драконов. Напуганная и начавшимся бесконтрольным оборотом, и хассом, что вызывал омерзение, словно разложившаяся болотная гниль, я со всех ног припустила к себе. Линии, охая, мчалась следом и, едва мы оказались в моих покоях, опустила крепкий засов на двери. Больше мы не выходили. До самого утра все было тихо.

К обеду пришла матушка, проверить, как все собрано. Я послушно раскрыла сундуки, огромные кожаные чемоданы и зачарованные сумки. Королева снисходительно потрепала меня по щечке и удалилась. Ни слова не сказала о диком скандале, что случился накануне в покоях Риексари. Но Линии, посланная мной спозаранку на разведку, принесла в клювике чуток интересного. Увы, самую малость. Не из-за клятвы молчания. Ее наши слуги дают относительно членов королевской семьи, к гостям клятва не имеет отношения. Так вот — когда стражники принесли принца, спеленатого сетью с хассом, княжескую семью чуть удар не хватил. Но глава охраны, префект Аулис Матти, слава богу, догадался лично участвовать в сопровождении и доставке повязанного бандита. Вскоре явилась герцогиня Аренсай, ее сразу пропустили в кабинет, где заперлись князья Риексари вместе с сыновьями и лордом Матти.

К сожалению, приятельницам моей горничной не удалось толком ничего разобрать. Двери оказались слишком толстые. Слышались только крики и ругань. В основном орал князь, но, кажется, и наследник не отставал. Эх, других подробностей Линии не вызнала. Ну да бог с ними, все равно сегодня уже покидаю Рендалу, так что пусть все тайгеры остаются с носом. Подробности ссоры в почтенном хвостатом семействе можно будет узнать у дэйни. Конечно, если она захочет открыть мне их.

Ближе к вечеру мы всей компанией — дэйни со свитскими, я с Вереной и Линии, остальная прислуга, нагруженная немалыми пожитками, спустились в портальный зал, находившийся в подземельях дворца. Для гостей его не открывали никогда. Это было святое правило. Сегодня друзья, завтра — нет. Я поочередно обняла родителей, Арвиса и Ларейну, покивала в ответ на их напутствия и вошла в светящуюся арку.