Возвращение волхва: Против тысячи втроем

Глава 3

Макс хмыкнул. Находись он в своем старом теле, он бы смел эту жалкую кучку недокормленных отщепенцев секунд за десять, как медведь налетевшую свору пекинесов. Но он был не в своем старом теле, а в теле плохо тренированного двадцатипятилетнего хлыща. Даже от пережитых ночью пустяковых приключений Макс ощущал, как мышцы ноют, а жилы болят от недостатка растяжки. Хорошо хоть реакция и ловкость зависели больше от сознания, чем от тела, ну и боевой опыт, наработанный при разгоне массовых беспорядков, тоже никуда не делся.

Обычный человек, гражданский, драку воспринимает одним образом, а спецназовец совсем иначе. Для большинства обывателей драка является чем-то вроде вопроса чести, экстремальным способом отстоять свои интересы, иногда заявить о себе, иногда самоутвердиться за чужой счет. Из-за этого в уличной драке возникают какие-то очевидные негласные правила, мол, это допустимо, а это уже западло. У спецназовца голова в драке вообще иначе работает, а если уж в корень зрить, то вообще не работает. Тело действует на рефлексах, по давно отработанным и накатанным тактическим схемам. Но главное, что отличает спецназовца, это суровое понимание, что драка — не олимпийские игры, и никаких правил, кроме выполнения поставленной боевой задачи, вообще нет. Плюс дисциплина и самодисциплина. Плюс высокая степень психологической устойчивости, точнее привычки не позволять страху формировать поведение.

Говоря проще, Макса никогда не учили драться. Его учили только убивать. Иногда это приходилось делать голыми руками, но парадигма от этого не менялась.

При этом бомжи его явно всерьез не воспринимали. Парень и парень, да еще из благородных. То, что Ярик знатно получил по соплям, они списали, видимо, на случайность. Ну, это хорошо. Пусть недооценивают.

Бомжи ринулись в атаку, а Макс схватил кирпич, валявшийся в куче строительного мусора, завернул его в пиджак и раскрутил над головой импровизированный гигантский кистень. Толком отреагировать на это никто не успел, поэтому двое бомжей с раскроенными черепами рухнули на асфальт в первые секунды драки, уронив под ноги Макса хорошую палку и мачете. Макс запулил пиджак с кирпичом, как пращу, проломив третьему бомжу лицевые кости, подхватил левой рукой импровизированную палицу, правой мачете, и превратился в смертоносный вихрь из древесины и стали. Во все стороны полетели отрубленные кисти и скальпы с кусками черепа.

Такого натиска от благородного отпрыска бомжи явно не ожидали, и он их, без преувеличения, напугал. Поверженные Максом противники или дергались в конвульсиях на асфальте, или с криками носились, проливая из культей струи крови, либо ползали с вывалившимися кишками. На ногах осталось человек семь, и все они, побледнев, пятились обратно к заброшенным зданиям.

— Еще есть желающие? — спросил Макс, поигрывая мачете.

Желающих не было, и Макс, стараясь не упускать противников из виду, попятился через пустырь в сторону моря. Но в этот момент его окликнул задорный, совершенно не испуганный голос:

— Эй, блаародный, сюда посмотри.

Макс понял, что после всего произошедшего таким насмешливым тоном мог к нему обратиться лишь человек с огнестрельным оружием. Так и вышло — у ближайшего здания переминался с ноги на ногу крепенький мужичок с самодельной фитильной аркебузой в руках. Калибр у аркебузы, собранной из деревяшки и заглушенной в казеннике водопроводной трубы, был столь внушительным, что вряд ли она была снаряжена пулей. Скорее туда насыпали граммов сто картечи из ржавых гвоздей, шурупов и гаек. Из такого доброго боевого устройства даже целиться не обязательно, достаточно направить в сторону противника, и с пятнадцати метров промах решительно невозможен. Из фитиля струился дымок, а в темных проемах подъездов с выбитыми дверями виднелось еще два светящихся уголька, готовых в любой миг опуститься на пороховые полки.

Против одной аркебузы еще можно было подергаться, уйти в перекат, пропустить над собой картечь… Перезарядить ее быстро не выйдет, а пятнадцать метров можно преодолеть за пару секунд. Но три ствола — это уже без шансов. Два промахнутся, один достанет, и этого будет выше крыши достаточно.

«Не везет мне в последнее время с телами, — с раздражением подумал Макс. — Одно ракетой угробили, другое из аркебузы продырявить норовят».

— И что дальше? — поинтересовался он вслух.

— Для начала тебя есть смысл обыскать. Эй, Ярик, хватит уже кровью плеваться! Посмотри, что у благородного по карманам.

— Слушай, Клещ, еще не хватало, чтобы ты надо мной стебался. Он дерется, пипец как. Смотри, сколько народу покрошил. Я сам не дурак подраться, но это что-то запредельное, словно к нам не благородный сунулся, а «горшок» из имперской спецуры.

— Вот и гдянь его пластик, — спокойнее попросил Клещ. — Посмотрим, что за птица.

Пятеро бомжей с дубинами и мачете взяли Макса в кольцо, а Ярик вытащил все из его карманов.

— Хренасе! — Ярик взвесил на ладони узорчатую золотую пластину. — Золото! Сто пудов. Кажись, древнее.

— А ты прямо профессиональный антиквар. — Клещ хмыкнул и подкрутил частично истлевший фитиль в замке аркебузы. — Что на пластике написано?

Ярик подслеповато сощурился, прочел надпись на карте и так вытаращился, что все замерли, ожидая, когда к нему вернется дар речи.

— Кирпич мне в глотку с разгона, — прошептал он. — А я думаю, чего мне его морда знакомой показалась?

— Не тяни, — попросил Клещ.

— Князь Алексей Куракин, — произнес Ярик. — Младший потомок двенадцатого княжеского рода Бархатной книги Российской Империи.

— Это тот, кого отец чуть наследства не лишил? — Клещ крякнул от удивления. — Ваша светлость! Добро пожаловать на грешную землю.

— И? — Макс сощурился.

— А это тебе решать, мил человек, — ответил Клеш. — Могу пристрелить, а могу попробовать на тебе заработать.

— Размечтался. — Макс усмехнулся. — Я тебе не скаковая лошадь.

— Не скажи, мил человек. Вот ты, благородный, князь, из некогда почтенного рода, решил заделаться под нашего брата. С какого хрена? Вот в чем вопрос! Обычно ж благородные как решают проблемы? Или деньгами, или властью. Ты же, похоже, в бега собрался, предпочел в подвале жить и кушать, что называется, из мусорных баков. На такое дело благородного может вынудить только нечто экстраординарное. Значит, ты или какую-то шлюшку ненароком убил, и прячешься, или знатно проворовался, или родную сестру изнасиловал. Хотя, конечно, от убийства шлюшки благородный деньгами и властью отмажется, провороваться для него обычное дело. Так что скорее дело в сестре. Ну, я образно, образно, не зыркай глазами.

— Убью, — спокойно пообещал Макс. — Вот, просто из принципа.

— Боюсь тебя разочаровать, но нет. Ребята, давайте его в подвал под охрану. Трупы убрать, тяжело раненных добить, остальных к лепиле. Кровь песком засыпать. Чтобы через час тут чисто было.

Подручные Ярика сбили Макса с ног, связали за спиной руки, утащили в подвал и заперли там в крошечной бетонной клетушке, некогда выполнявшей функцию щитовой. Лечь там было негде, свет в каморку вообще не проникал, поэтому Макс уселся, оперся спиной о стену и принялся думать, как выкрутиться из создавшейся ситуации.

Ничего путного на ум не приходило, и вдруг, совершенно неожиданно, в голове раздался отчетливый насмешливый голос:

— Макс Громов, командир второго отдельного взвода группы особых операций совета по обороне Российского Демократического Союза.

— Чего? — Макс не слабо обалдел от такого поворота дел.

— В слух говорить не обязательно, можешь думать, я услышу.

— Ты кто такой, и что делаешь у меня в башке? — напрямую спросил Макс.

— Ну, если быть точным, то это ты у меня в башке, — ответил голос. — Я переместился в этот мир и в это тело при помощи давным-давно созданного мною артефакта. Ну, я его специально создал для этого. В твоем технологическом мире эту штуку назвали бы системой аварийного возвращения. Она должна была намного раньше сработать, но, видать, что-то пошло не так, а что именно я пока не знаю.

— Э, погоди! — запротестовал Макс. — На самом деле это я попал сюда, в это тело, переместившись из моего мира.

— По своей воле?

— Нет.

— Верно. Поэтому помолчи и послушай. Меня зовут Родослав Курак, и две с половиной тысячи лет назад я был одним из сильнейших волхвов этого мира. Только не пойми неправильно слово «волхв».

— Ну, и как я его должен понимать?

— В твоем родном мире тоже некогда существовали волхвы, но это были скорее священники, служители культа древних языческих богов. Так ты привык понимать слово «волхв». Но я волхв в другом смысле слова.

— Надеюсь, в хорошем. — Макс мысленно усмехнулся.

— У нас пока один мозг на двоих, и я знаю, что это шутка про содомитов. Я не содомит.

— Очень на это надеюсь, потому что после встречи с содомитом руки помыть можно, а вот мозги как отмыть?

— Я не содомит, — повторил Родослав. — Я волхв в непривычном для тебя смысле слова. Я маг. Причем, очень древний и очень сильный маг. Один из сильнейших в моем времени.

— В твоем, это две с половиной тысячи лет назад? — уточнил Макс.

— Да.

— А сейчас?

— Сейчас в мире, куда мы попали, магии нет вовсе. Искусство плетения заклинаний из Мировой Нити утрачено. Частично по моей вине. Осталось лишь несколько работающих артефактов, созданных такими же древними, как я, магами. Один из них перенес нас с тобой из твоего мира в этот.

— Это золотая пластина с узорчиком?

— Не с узорчиком, а со зримым отпечатком плетения.

— Погоди! — Макс задумался. — Так сейчас мы в твоем родном мире?

— Да.

— А перенеслись мы оба из моего родного мира?

— Да.

— Хорошо. Я в моем мире родился, вырос и собирался умереть. А ты как попал в мой мир?

— Это довольно длинная история, и чтобы тебе ее воспринять, придется узнать все шаг за шагом.

— Ну, нас вроде отсюда выпускать не собираются, так что время есть, — прикинул Макс.

— Хорошо. Суть в том, что некогда в моем родном мире царила магия. Магов было намного меньше, чем обычных людей, потому что для овладения искусством плетения требовался особый тип ауры. Это, можно сказать, параметр не столько материального тела, сколько нетелесной личности, некой сути, к которой привязана личность, разум и память в огромной степени. Но эта суть все же сильно привязана к материальному телу, а потому она передается по наследству, вместе с этими длинными цепями энергии…

— Генами, что ли?

— Да, точно. Вы их называете генами. Но кроме информации о материальном теле гены несут так же информацию о структуре ауры. Поэтому от мужчины с аурой мага мог родиться один или несколько детей с магическим потенциалом, а у женщины с аурой мага все дети рождались со способностями к магии. Иногда мы намеренно принимали участие в сексуальных ритуалах, когда происходило соитие сильного мага-мужчины с сильной женщиной-магом. В результате такого зачатия рождались очень сильные маги. Потом они снова вступали в половую связь, порождая еще более сильных магов, и так шаг за шагом, несколько поколений. Я родился в третьем поколении, и должен был породить четвертое, но мир начал меняться.

— Так-так, я что-то уже слышал об этом, сразу после перехода. Парни, которые использовали твой артефакт называли себя Предтечами, и говорили, что их целью является возрождение магии в этом мире. Ну, типа, он погряз в технологическом развитии, пожирает ресурсы, надо спасать, бла-бла-бла.

— Это не бла-бла-бла, а реальное спасение. Они правы. Этот мир начал менять путь развития на технологический еще при мне. Для развития технологий не нужна особая аура, нужен лишь инженерный склад ума и очень много рабочей силы. Для консолидации рабочей силы нужна религия, а не магия. Один за другим начали возникать монотеистические культы, одним из которых стало христианство. При этом первые христиане так горячо верили в своего нового бога, что превратились в воинствующую церковь, крестили все, что подворачивалось под руку, огнем и мечом, а затем еще несколько крестовых походов устроили. Ну, во славу своего господа, и все такое. При этом маги тоже конкретно под раздачу попали. Включая меня.

— Э, погоди! — остановил его Макс. — Какое же это к херам могущество, если вы при помощи магии не могли побороть меченосцев и арбалентчиков?

— Могли, но не стали, — ответил Родослав. — Во-первых, многие маги придерживались довольно строгого этического кодекса, ну, там, не убий, не укради чужого заклинания, не возжелай чужую ведьму, и все такое. Во-вторых, масштабная война отнимает много сил, много жизней и много ресурсов, а нам не хотелось все это разбазаривать. Мы решили покинуть свой родной мир, переместиться в другие, коих без счета, и там либо пересидеть несколько сотен лет, в надежде, что воинствующие религии себя изживут, либо устроиться на новом месте, начать новые династии и обжиться.

— У тебя речь странная, — обратил внимание Макс. — Ну, в смысле, речь понятная, но стиль странный. На мой взгляд древний маг должен говорить более архаично и витиевато.

— Ты так думаешь, потому что обладаешь скудным умом и недостаточным знанием. Мы с тобой сейчас находимся в одном мозгу, а единственным источником информации обо всем для меня является твоя личность. Конечно, две с половиной тысячи лет назад мы говорили совершенно иначе, не просто архаично, а на таком языке, что ты бы хрен чего понял. Но сейчас я говорю на твоем языке, черпая слова, их значения, обороты, речевые концепции, из твоей тупой личности.

— Э! Обзываться-то зачем?

— А зачем к моей речи цепляться?

— Я не цеплялся.

— Цеплялся.

— Иди в пень, ежа тебе в трусы! — сорвался Макс. — Не цеплялся я к тебе. Рассказывай дальше.

— А на чем я остановился?

— Кто из нас еще тупой? — огрызнулся Макс. — Хотя, если тебе две с половиной тысячи лет, не мудрено впасть в маразм и обзавестись махровым склерозом.

— Как только верну свою силу, вселю твою личность в фонарный столб сроком на тысячу лет, — пообещал Родослав.

— Пуп развяжется.

— Не развяжется.

— Ты остановился на том, что маги получили знатного пендаля от последователей монотеистических религий, и под действием этого волшебного пендаля отправились в другие миры искать лучшей доли и сопли на кулак наматывать.

— Ну, не так, но, да, мы отправились в другие миры. Не в телах, конечно, тело из мира в мир не пролезет, потому что оно из материи, а пролезает между оболочками сфер только энергия. Аура из энергии, нетелесная сущность тоже. Вот, мы в таком виде переправились, выбрав в новых мирах тела-носители. Кто-то вытеснял разум тела-носителя, кто-то с ним взаимодействовал, как мы сейчас с тобой. Лично я отправился в твой мир, где религия вообще особой роли никогда не играла, переждать бучу, мол, перебесятся наши христиане, перестанут всех иноверцев резать, тут-то я вернусь, весь такой магически одаренный. Для этой цели я создал артефакт, который по моей воле должен был перенести меня обратно, в тело самого младшего кровного родственника. Но случился неожиданный конфуз — артефакт выкрали, и никто из кровных родственников к нему не приближался две с половиной тысячи лет. Я застрял в твоем мире, да еще без магических способностей.

— Это как?

— Проблема в том, что даже если у человека аура мага, он еще не маг. Причем, ауры магов могут быть очень разные. Ну, к примеру, аура Ищущего больше тяготеет к магии обработки информации, аура Воина или Карателя к боевой магии, аура Жреца к поиску новых заклинаний, и так далее. Но если ты переносишь свою личность в другое тело, и у этого тела подходящая аура, этого мало. Надо провести инициацию тела. Инициировать самого себя невозможно. С этим способен справиться либо маг, либо любой человек при помощи энергии артефакта и известной магической последовательности. Артефакты бывают двух видов. Первый вид, это любой предмет, на который навешано какой-то количество заклинаний. Такой артефакт готов к действию сразу, в нем уже есть вся нужная энергия и им может пользоваться любой человек, даже вообще без магического потенциала. Второй вид, это предмет вообще без заклинаний, но очень хитрой формы, которая позволяет энергии из пространства зарядить его, после чего он работает не хуже артефактов первого вида. Вот только времени на зарядку нужно очень много, и это время зависит от сложности формы и энергонасыщенности мира-сферы. Артефакт первого вида мы не могли перенести между мирами, так как это материя. Поэтому каждый маг, переместившийся в чужой мир, создавал для инициации артефакт второго вида и ждал, пока он зарядится от энергии нового мира. Иногда сто лет, иногда больше. Но тело-носитель не вечно. Когда оно умирало, нетелесная сущность реинкарнировала в другом подходящем теле, и так поколение за поколением, понемногу теряя синхронизацию между сущностью личности и аурой тела-носителя. То есть, постепенно теряя возможность стать магом. Это нечто вроде магической деградации, магического маразма и склероза. Когда мой артефакт, наконец, зарядился, я уже не помнил, где его оставил, и что с ним делать. Единственным спасением было вернуться в родной мир, где нетелесная сущность быстро бы восстановилась. Но поскольку мой артефакт аварийного возвращения не входил во взаимодействие с кровными родственниками, я не мог вернуться в родной мир.

— Жесть, — прокомментировал Макс. — Ежа мне в трусы. Но, кажется Предтечи поняли, кого надо притащить.

— Видимо, да, — согласился Родослав. — Скорее всего добыли какую-то древнюю книгу, что-то в ней вычитали, нашли моего кровного родственника, Алексея Куракина, подвели его к артефакту и обеспечили перенос. Но на тот момент тело Макса Громова, то есть твое, являлось моим телом-носителем в твоем мире, который я некогда выбрал для перемещения. Наши с тобой личности настолько склеились, что перенеслись в тело Алексея Куракина вместе. И вот, мы тут.

— Поздравляю. — Макс невесело усмехнулся. — А дальше что? Ты что-нибудь наколдуешь, чтобы нас вытащить?

— Нет. Я великий маг, я быстро набираю силу в родном мире, я уже смог разделить наши личности и пообщаться с тобой, но тело, в которое мы попали, не инициировано. Я не могу творить заклинания, тем более, боевые.

— Так, приплыли. То есть, нам надо сделать артефакт хитрой формы, и ждать еще триста лет, пока он зарядится от энергии пространства?

— Конечно, нет. В этом мире, есть готовый артефакт первого вида, с уже приклеенным набором заклинаний.

— Золотая пластина?

— Да. С ее помощью абсолютно любой человек, зная магическую последовательность, сможет меня инициировать. Так что план простой. Выбраться, забрать пластину у Клеща и найти надежного человека, который инициирует меня в теле Алексея Куракина. Затем я тебя отправлю домой, в родное тело, а сам останусь тут, возрождать магию.

— План отличный, но есть несколько тонкостей, — с издевкой заметил Макс. — Во-первых, отсюда хрен выберешься. Во-вторых, я не представляю, где найти надежного человека. А в-третьих, моему телу в моем родном мире пипец, оно там сдохло от взрыва ракеты, если ты забыл.

— А, да. Магический склероз еще не до конца развеялся. Но да, я помню.

— И что, нам с тобой теперь в одном мозгу все время жить, как петушкам в одной камере?

— Ну, нет. Выберешь себе тело, я тебя в него перенесу. Или в фонарный столб, в зависимости от поведения. Но только после активации. Раньше никак.

— Зашибись. И как нам это все провернуть?

— Понятия не имею, — честно признался Родомир.

— Попали, так попали, — вслух произнес Макс. — Попаданцы хреновы, ежа нам обоим в трусы. Тем более, что трусы у нас одни на двоих. У меня одни на двоих трусы с мужиком. Убиццо провалиццо.