Возвращение волхва: Против тысячи втроем

Глава 11

Граф Соронский слушал очень внимательно, глаза у него сияли от возбуждения. Засекин понимал, что тронул его самые чувствительные струны души, его веру, что магия некогда существовала не только в легендах, и что ее можно попробовать возродить, если собрать о предмете достаточно данных. Теперь же Засекин предоставлял ему не просто данные, он впрямую свидетельствовал о возвращении одного из древних волхвов. Это взбудоражило воображение Соронского, тот представлял картины, в которых магия живительной силой вливается в жилы древних аристократических родов, давая им возможность удержать власть под постоянным политическим давлением Объединенной Америки и Азиатского Союза.

Для Соронского было очевидно, что идея, некогда превратившая президентскую федеративную республику, какой была Россия после развала СССР, в Российскую Империю, с годами поблекла и перестала владеть умами в прежней степени. Доминирующее социальное положение аристократии все чаще оспаривалось, среди низших сословий возникало все больше попыток создать социальные, а иногда и политические группы демократического толка, иногда звучали голоса, типа, с какого перепугу мы вообще отдали власть золотожопым ублюдкам. Пока все держалось достаточно крепко, потому что, на высокой волне имперских настроений прошлого, аристократы древних родов получили земли, заводы, средства массовой информации именно с одобрения народа, который принял такой курс в надежде унять разнузданный разгул демократии и связанной с ней коррупции. Теперь целесообразность данного политического решения ставилась под сомнение, особенно с подачи зарубежных деструктивных псевдодемократических сил, но народ сам себя лишил власти, способной что-то изменить. Это пока спасало ситуацию, так как консолидация капитала в руках аристократии давала ей реальные рычаги управления экономикой и социумом, но Соронский понимал — только на этом факторе Империя не протянет долго.

Он был искренне уверен, что аристократов от простолюдинов должно отличать нечто более весомое, чем пометка в сословной карте, и даже более весомое, чем перешедшая к ним финансовая власть. Этим отличием могла стать магия именно ввиду ее корневого свойства — зависимости от свойств ауры тела, которые ярко передавались по наследству, могли быть усилены правильным кровосмешением и ослаблены неосторожным. После возрождения магии сословность, принадлежность к тому или иному роду может перестать быть абстракцией или формальным социальным статусом, она получит шанс приобрести мощный фактический базис, провести яркую линию отличия подлинного аристократа от горлопана из низших сословий, растерявших чистоту своей крови.

Засекин закончил свой рассказ и жестом велел официанткам подавать суп из осетра с оливками. Соронский принялся молча есть, на его лице читалась задумчивость.

— Знаете, что меня больше всего поразило в вашем рассказе? — произнес он, промокнув губы салфеткой. — Ваше описание, как волхв плел заклинания перед боем.

— Ну, это само по себе необычно, я понимаю, но, думаю, не для вас. — Засекин сощурился, откинувшись на спинку инвалидного кресла. — Наверняка в древних книгах содержатся описания таких действий.

— В книгах содержится очень мало. Во время эпохи противостояния между монотеизмом и магией уцелели лишь книги, способные помочь изобличить волхва и уничтожить его. Книги, содержащие магические последовательности уничтожались безжалостно, чтобы лишить новых магов знания о структуре заклинаний. Некоторые остались, чудом уцелели, и после эпохи противостояния перешли в разряд культурных ценностей. Но все это бесполезно без активации тела. Это, знаете, все равно что отыскать сохранившийся робокар в мире, где утрачены технологии создания аккумуляторных батарей. Можно машину на части разобрать, создать и проанализировать все чертежи, схемы, но от этого она не поедет и даже не включится. В таком мире робокары, развозящие людей и грузы, будут считаться не более, чем легендой. Мы сейчас находимся точно в таком положении. У нас есть знание о рабочей системе, но нет источника энергии. Наша аура оторвана от Мировой Нити, как ее называли предки. Пока мы не можем соединить их, система работать не будет.

— Как же был инициирован первый маг? — Засекин отпил из бокала.

— Тут легенды расходятся. Одни утверждают, что магия — дар богов, что высшие существа провели первые инициации людей. Мол, при становлении монотеизма древних богов предали и возвели на них такую хулу, что они отвернулись от человечества и больше не вмешиваются в его судьбу. Другие говорят, что кто-то из первых магов так глубоко постиг структуру Вселенной, что смог создать инициирующий артефакт, который потом несколько сотен лет впитывал энергию из Пространства, без чего не мог работать. Когда же он включился, им воспользовался другой маг и инициировал третьего.

— Звучит правдоподобно. — Засекин кивнул. — Но если в нашем мире уже есть инициированный маг, он может инициировать еще кого-то. Так вы говорили.

— Да, в первую очередь кровных родственников. Это требует меньших энергетических затрат. Во вторую очередь людей с подходящей аурой. Среди низших сословий таких единицы, так что тут больше шансов, что первыми магами станут аристократы.

— Это хорошо. Легче их будет отслеживать. Но что же вас удивило в моем рассказе?

— Цветные светящиеся нити, исходящие из руки волхва перед применением заклинаний, — ответил Соронский. — Это может коренным образом поменять расклад сил. Понимаете, в норме, как ее описывают древние книги, плетение заклинаний незримо для обычных людей, это можно увидеть лишь магическим зрением. При всем уважении, Даниил Андреевич, вы им не обладаете, но цветные нити видели. Это может означать лишь одно, без вариантов.

— Не томите душу, граф! — попросил Засекин.

— Да. Простите. Мы с вами исходили из того, что кто-то из древних могучих волхвов вернулся в наш мир. Но теперь я могу твердо и с уверенностью сказать, что это не так. Дело в том, что эти цветные нити — нечто вроде проклятия. Такое проклятие накладывал маг-учитель на нерадивых учеников, чтобы они, по глупости и недостатку знаний, не могли навредить магией обычным людям. Проклятие делало плетение видимым для обычных людей.

— Вы хотите сказать, что в наш мир попал не маг, а его нерадивый ученик?

— Именно так. Но тут есть серьезная нестыковка. Нерадивый ученик способен оперировать лишь простейшими заклинаниям. Он и плести Мировую Нить не умеет толком, координации не хватает, и знает мало магических последовательностей. Заклинаниями сложной боевой магии он точно не должен владеть. Вы же описали, как он метал огненные шары и взрывал робокары. Это невозможно.

— Но что если их было двое? — высказал свою догадку Засекин. — Понимаете, согласно отчету криминалистов, машины взорвались от попадания пуль в аккумуляторы. Вы сказали, что создать пули из воздуха и метнуть их в цель маг не может, это требует слишком больших затрат энергии. Морок тоже отпадает, от него не остается материальных следов, у нас же имеются сгоревшие робокары.

— Морок и без этого отпадает. Плохо подготовленный ученик волхва способен разве что создать Туманный Кокон. Это морок самого начального уровня. Для имитации реальных событий, чтобы человек в них от души поверил, требуется магия третьего, а то и четвертого уровня. Но я не думаю, что мы имеем дело с двумя магами, учителем и учеником. Маловероятно.

— Второй не маг, — с уверенностью произнес Засекин. — Скорее воин. Очень необычный воин. Я не знаю никого из реальных людей, кто отважился бы выйти против отряда спецназа с гражданским плунжерным пистолетом и победить. У меня это в голове не укладывается. Но, судя по отчетам экспертов, произошло именно это. Одни стрелок точными выстрелами взорвал несколько робокаров, уничтожил первую группу спецназа, затем, пользуясь плохой видимостью в дыму, устроил засаду и расстрелял вторую группу, нашу. Для использования столь неординарной тактики нужна столь же неординарная психика, меткость, боевой опыт, уверенность в своих силах.

— Получается, магия вообще не применялась? — уточнил Соронский. — Так-так! Картина складывается! Маг попытался сплести заклинание, вы это увидели благодаря наложенному на него проклятию зримости, но бросить заклинание маг не успел или не смог, по неумению. Поняв это, вмешался воин, он как-то умудрился расстрелять из пистолета подготовленных бойцов. Это вполне согласуется с моей версией о нерадивом ученике.

— Да. Но есть важный вопрос. То, что он ученик, помешает ему провести инициацию?

— Тут я не могу ответить. Его самого кто-то инициировал, наверняка обычный человек с помощью заранее подготовленного артефакта. Скорее всего, его напарник-воин. Тут все зависит от свойств артефакта, привязан он к конкретной ауре или нет. Может так статься, что этот артефакт годится для инициации конкретного тела с конкретными свойствами. Не любого, только выделенного по неизвестным нам признакам. Но, в принципе, ничего сверхсложного в инициации нет, она по силам и ученику, если он знает универсальную магическую последовательность.

— Ясно. На что вообще в теории способен гипотетический нерадивый ученик волхва?

— Это зависит исключительно от знания им магических последовательностей и тренированности пальцев, по сути. Для плетения заклинаний нужна очень тонкая координация, ритмика. Этому годами учились, переходя от одного уровня владения магией до другого. Это похоже на искусную игру на рояле, требуется столь же тонкая моторика. Если даже дать ученику книгу с описанием всех магических последовательностей, он все равно не сможет применять высокоуровневую магию. Это во многом телесный, а не ментальный навык. Можно прочесть сто книг «Как играть на рояле», но, обладая одним лишь знанием, человек не сможет стать виртуохом. Нужны тренировки, опыт, именно они отличают умение от знания. Ученик этим не обладает, поэтому от него можно ожидать лишь простейших заклинаний. Наверняка он владеет Туманным Коконом, возможно, простейшим статичным мороком невидимости, который рассыпается при малейшем движении. Наверняка владеет рядом защитных заклинаний, например, пологом от копий, от стрел.

— От пуль, — продолжил Засекин. — Это многое объясняет. В мага стреляли, стреляли прицельно, при мне. Но пули не причинили ему вреда. Кстати, мне в облачную папку должны были переслать изображения с камер первого штурмового отряда.

Он щелкнул пальцами и велел одной из официанток принести планшет.

— Присоединяйтесь, граф!

Соронский поднялся со своего места и встал за спиной Засекина, чтобы видеть экран. На первом снимке виднелась неясная фигура молодого человека, без деталей, а из его руки тянулось вверх несколько еле заметных цветных нитей.

— Ученик мага, — твердым голосом произнес Соронский. — Сомнений нет. Налицо проклятие зримости заклинаний, чтобы их нельзя было сплести и бросить неожиданно для кого-то.

Еще на нескольких снимках с камер были видны две фигуры, словно погруженные в серые коконы.

— Вот вам и заклинание Туманного Кокона, — сказал Засекин. — Оно ведь?

— Да. Уважающие себя маги его не применяют, это удел совсем новичков. Как играть детские песенки на рояле одним пальцем.

— Думаю, нам это на руку. Чем слабее маг, тем легче его поймать.

— Вы намерены его поймать?

— Да. — Засекин кивнул. — Возможно, получится его завербовать, тогда он проведет инициацию любого верного нам человека с нужной аурой. Возможно, и наши с вами ауры подходят. Мы же аристократы, в конце концов. Дальше дело за вами, за вашими знаниями. В вашем ведении древние книги, они нам помогут. Пройдя инициацию, мы сможем учиться, тренироваться, овладевать искусством плетения. Мы станем единственными магами в этом мире, и никто не обретет этого могущества без нашего ведома, так как лишь мы сможем провести инициацию. Как вам расклад?

— Возродить магию. — Соронский вздохнул. — Это бы многое изменило в нашу пользу. Но согласится ли пойманный маг на нас работать?

— Он ученик, наверняка подросток, да и телу его максимум лет двадцать пять, судя по снимку с прицела. Вы думаете, какой-то сопляк сможет со мной тягаться при личном контакте? Пуп у него развяжется. К тому же, он нам не враг. Он не простолюдин, раз проще инициировать ауру аристократа. Почему бы аристократу не встать на сторону аристократов? Будем искать, а там разберемся. Возможно, он просто напуган, возможно, сам ищет помощи. Поэтому действовать надо мягко, не дать ему посчитать нас врагами.

— Мне нравится ваш план. Маг перенесся из чужого мира, у него теперь новое непривычное тело, ему придется как-то коммуницировать с родственниками и знакомыми, знавшими предыдущую личность. Подмена будет заметна близким людям.

— Чтобы этого избежать, он может попытаться уйти в подполье. — Засекин кивнул. — Интересная мысль. И очень важная для поисков.

Он позвонил адъютанту, поблагодарил за высланные материалы и приказал немедленно собрать данные по всем пропажам или похищениям членов аристократических семей в возрасте от десяти до тридцати лет.

— Попытка не пытка, — произнес Засекин, отложив смартфон. — Если он ушел в подполье, будет считаться пропавшим, и мы его вычислим.

— Мудро, — оценил Соронский. — Есть еще один важный момент. По возможности нам надо не только вернуть Жезл Возмездия, похищенный учеником мага, но и завладеть артефактом, с помощью которого была проведена инициализации. Возможно, артефакт универсален, способен к широкому спектру магических воздействий, включая инициацию любого человека с подходящей магией. Тогда помощь волхва нам вообще не понадобится.

— Мне нравится ваш подход, граф, — искренне произнес Засекин. — Рад, что на вашем месте именно вы, а не какой-то дристливый чистоплюй, простите за выражение. У нас высокие цели, и мы можем позволить себе широкий спектр методов их достижения.

— Я целиком на вашей стороне! — заявил Соронский. — При вашей власти и моих знаниях у нас не малые шансы на успех.

— Думаю, у нас они абсолютные. Это вопрос лишь времени и усилий. Но надо же, какой поворот! Ученик волхва, вместо могучего волхва. Может боги не совсем отвернулись от человечества, как думаете?

— У меня нет подтвержденных данных, что древние боги вмешивались в дела людей за время письменной истории человечества. Так что, думаю, нам не стоит на них возлагать большие надежды. Как говорят на южных задворках Империи, мол, на Аллаха надейся, но верблюда лучше привязывать.

— Тогда предлагаю выпить за наш новый союз. — Засекин поднял бокал.

Они с Соронским звякнули бокалами и выпили, после чего тот вернулся на свое место и продолжил трапезу. Глаза у него блестели. Направляясь в особняк, он даже мечтать не мог о перспективах, теперь открывшихся перед ним. Никогда прежде он не подходил так близко к своей мечте овладеть магией. Да и вообще Засекин теперь показался ему куда более приятным, чем раньше. До этого обеда Соронский боялся Засекина, как и большинство людей, находившихся в более низком социальном статусе, чем полковник Полицейского Приказа. Но теперь многое изменилось, Засекин продемонстрировал сдержанность, уравновешенность, и даже щедрость.

«Одна официантка чего стоила, до сих пор руки дрожат, — подумал Соронский. — Надо, действительно, почаще тут бывать».

Засекин приказал подавать горячее, дичь и грибные закуски, а беседа постепенно начала принимать все более располагающий оборот.

Засекин тоже был доволен результатом. В общем-то, нет ничего удивительного, что он произвел впечатление на Соронского, в этом и была изначальная задумка. Но все же Соронский не такой рохля, каким казался вначале, и не особо зашоренный в социальном плане. С такими людьми можно иметь дело. С такими, в принципе, можно даже дружить. Особенно с учетом того, что от многих видов времяпровождения Засекина теперь отделяло инвалидное кресло. Впрочем, жажду власти оно никак не поубавило, скорее подстегнуло.

К концу обеда, когда подали десерт, позвонил адъютант Засекина.

— Да, Сережа? — ответил тот.

— Я нашел всего один случай похищения или пропажи аристократа. Но вы, Даниил Андреевич, держитесь за стул, имя вас очень удивит. Короче, прямо за сутки до вашего ранения, князь Александр Куракин заявил об исчезновении своего сына, двадцатипятилетнего Алексея Куракина. Частный детектив семьи Куракиных выяснил, что Алексея силой удерживают в ночном клубе «Лёд». Куракин сообщил в Полицейский Приказ, заявление признали тревожным и в клуб направили отряд спецназа, но Алексея не нашли, как и его похитителей. Позже они обратились в медицинское учреждение с последствиями тяжелых побоев. Их кто-то вырубил, причем, очень профессионально. По их словам это сделал рохля Куракин, что на мой взгляд — нонсенс. Но они не стали выдвигать обвинение в побоях, поэтому экспертизу никто не проводил.

— Так, интересно.

— Дальше еще интереснее. На утро после вашего ранения Лёха Куракин нашелся, явился к отцу и заявление о пропаже было отозвано. Обвинение «похитителям» так же не предъявлялись. Больше данных по этому случаю у меня нет, но нет и данных по другим случаям.

— Хорошо. — Засекин положил трубку.

— У вас изумленный вид, — заметил Соронский.

— Похоже, обстоятельства изменились не в нашу пользу, — пробормотал Засекин. — Если догадка верна, то с волхвом будут проблемы. Есть не маленькая вероятность, что он попал в тело Алексея Куракина, и это плохо. С его родом у меня давняя конфронтация, я даже пытался торпедировать их контракт на поставку электронных средств Полицейскому Приказу. Мой род состоит в альянсе с родом Троекуровых, так что Куракин не станет со мной сотрудничать добровольно.

— Я могу действовать от вашего имени, не раскрывая деталей, — прикинул Соронский.

— Ну, не знаю. Мне бы хотелось лично участвовать, сделать собственные выводы. Но, возможно, вы правы. Посмотрим. Впрочем, догадку надо еще проверить. Скажите, вы могли бы создать систему тестов, способную выявить попаданца в процессе личной беседы, к примеру, или какого-то опосредованного наблюдения?

— Думаю, да. Нужна пара дней.

— Отлично! — с улыбкой ответил Засекин. — Сам факт обращения Александра Куракина в полицию дает нам некоторые возможности. Например, законно взять объяснения у жертвы похищения. А там поглядим.